Пять книг истории франков/Книга первая

У этой страницы нет проверенных версий, вероятно, её качество не оценивалось на соответствие стандартам.

Начинается первая книга.

Глава 1

править

О деяниях франков, а сначала о расселении троянцев.

После триумфа победы, который отпраздновали греки, разрушив Трою, многие из граждан разоренного города, которые сумели избежать ужаса смерти, стремились искать себе пристанища, где это только было возможно. Один из них, именем Антенор, очень знатного рода, присоединив к себе многочисленную толпу соплеменников, пустился на кораблях в открытое море. И вот после больших и разнообразных морских испытаний, войдя в устье реки Танаиса и перейдя Меотийские болота, они разбили лагерь на земле Паннониев. Ласково встреченные благодатной природой этих мест, решили здесь обосноваться, основав город, который назвали Сикамбрией.

По прошествии многих лет народ алан восстал с дерзостью неверных против Валентиниана, который обладал верховной властью в Римской империи. Победив в сражении, император вынудил их искать убежище в Меотийских болотах. Преследуя их здесь с многочисленным войском, когда труднодоступное расположение этих мест не давало ему возможности причинить им вред, он призывает на помощь троянцев, проживающих в Сикамбрии. Убеждает их и призывает, чтобы только открыли его войскам дорогу, по которой можно было бы совершить нападение на врагов и подавить их, чувствующих себя в безопасности и ничего не подозревающих. Они же обещают сделать не только это, но и изгнать оттуда алан. Император обещает платить им дань в течение десяти лет, если они это исполнят. Троянцы, воодушевленные уверенностью в том, что места им известны, а также привлеченные обещанием дани, неожиданно нападают на алан, уверенных в неприступности этих мест, разят и повергают ниц многих смертных, остальных, обращенных в бегство, изгоняют из болота. Император, пораженный храбростью и мужеством народа, который, не колеблясь, не только зашел в места, которых устрашились римляне, победители всего мира, но и изгнал оттуда грозных врагов, назвал их на аттическом языке франками, то есть отважными.

Глава 2

править

Иная версия названия франков.

Некоторые же авторы передают, что франки названы по имени короля Франциона, утверждая, что, выйдя из Трои, избрали себе короля именем Фриг. Рассказывают, что при нем, пройдя через Азию, некоторая их часть волею судьбы стала жить среди македонцев. Хорошо известно, сколько удачных войн провели македонцы при царях Филиппе и Александре, поддержанные их силами. В свою очередь, оставшаяся часть с вышеназванным государем пришла на землю Европы и осела между Океаном и Фракией на берегах реки Данубия (совр. Дунай). Избрав из своих двух царей, разделилась на два народа, каждый под своим именем. При этом первый народ получил имя торхов по имени царя Торxота, другой же от царя Франциона стал называться франками. Они же, как мы сказали, изгнали алан из Меотийских болот.

Глава 3

править

О деяниях франков до того, как они пришли в Галлию.

По прошествии же десяти лет император распорядился собирать с народа франков установленные налоги. Они же стали утверждать, что уже заплатили ценой своей пролитой крови, и что не будут платить подать, ради освобождения от которой подвергались риску смерти. Возмущенный этим, цезарь собирает рать своих людей, которая и силами была испытана, и готова выступить навстречу столь могущественному народу. Франки решительно выходят навстречу римлянам, тотчас завязывается сражение, хотя одной нации приходилось сражаться против многих народов. Заметив, что римлянам на подмогу пришли отборные отряды других народов, франки посчитали благоразумным отступить с поля сражения и, выйдя из Сикамбрии, заняли берега реки Рейна. Избрав после смерти упомянутого короля Франциона себе в вожди Маркомира, Суннона и Генобальда, они захватили множество германских городов. Численность же их возросла до такой величины, что внушала ужас даже самим германцам, выделявшимся своей силой и телосложением, хотя сразу после исхода из Азии она оценивалась едва доходящей до десяти тысяч вооруженных воинов.

(388 год[ВТ 1]) Во времена Феодосия военачальники Нанний и Квинтин, собрав войско, попытались изгнать франков из Германии. Казалось, что в первом столкновении им удалось их победить. Впоследствии, однако, когда получили значительные подкрепления, соединившись с Гераклием и Иовинианом, полководцами римского войска, в завязавшейся битве франки нанесли им такое поражение, обратив в бегство Гераклия и Иовиниана, что своей доблестью внушили страх всем народам в округе, слышавшим про это. Не было впредь такого народа, который бы по праву войны привел франков под ярмо уплаты дани.

(392 год) Арбогаст, граф из этого народа, перешел к римлянам, но бежал, побежденный франками в первом же сражении. Впоследствии в завязавшейся заново битве сразил своей рукой немалое их число, с остальными заключил мир. Подробности этого можно найти в житии блаженного Амвросия.

(приблизительно 411 год) В это же время франки захватили при содействии консуляра Луция город Треверы (совр. Трир). Этот, стало быть, Луций так поступил, движимый негодованием, когда узнал, что его жена обесчещена развратом с Авитом, августом Галлии, а также услышав, как тот подшутил над ним, сказав, что имеет горячие ванны, а моется в холодных.

Глава 4

править

О Фарамунде, первом короле франков.

(приблизительно 418 год) Франки по обыкновению, принятому у всех народов, поднимают на королевский трон Фарамунда, сына Маркомира, избрав его своим королем. (прибл. 427 год) Ему наследовал его сын Хлодион Длинноволосый. В это время короли у франков назывались длинноволосыми. Растревожив, стало быть, войной соседей, опустошив землю тюрингов, которые населяют Германию, занимают некую крепость, именем Дисбарг, где король Хлодион основывает столицу своего государства.

Глава 5

править

О крушении Римской империи и об усилении франков при короле Хлодионе.

В это время, когда Римская империя, потеряв железную прочность, стала ломкой, как черепица, бургунды захватили Лугдунскую провинцию, готы – провинцию Аквитанию. И лишь та часть Галлии осталась под римской властью, которую ограничивают течение рек Рейна и Лигера (совр. Луара). (445 год) Король же Хлодион, желая расширить узкие границы государства, посылает из Дисбарга разведчиков за Рейн, и, сам с войском следуя за ними, осадил и взял приступом город Камарак (совр. Камбре). Зайдя в Карбонарский лес, занял город Торнак (совр. Турне), предав смерти всех римлян, встретившихся на пути.

Глава 6

править

О короле Меровее.

(447 год) После этого, с уходом из жизни Хлодиона, Меровей, его родственник, принял управление королевством франков. Хлодион же правил в течение двадцати лет. (451 год) В это время гунны, перейдя Рейн, сжигают город Меттис (совр. Мец), разграбляют Треверы (совр. Трир), опустошают земли Тонгра (совр. Тонгерен). Так по всей Галлии пылали ужасные пожары войн. Всюду скорбь, всюду боль и отражение неумолимой смерти. Подойдя к городу Аврелиану (совр. Орлеан), его также обкладывают осадой, прилагают всевозможные усилия к тому, чтобы никто безопасно не вышел из города, разместив стражу у ворот. В это время предстоятелем в городе был Аниан, муж удивительного благочестия. Его трудами и молитвами всемогущество Христово так сокрушило ужасные фаланги гуннов, что до сих пор неизвестно, где на земле обитают бежавшие враги.

Глава 7

править

О короле Хильдерике.

(456 год) Когда Меровей, король франков, покинул этот мир, на царский трон был поднят Хильдерик, его сын. Начало его царствования было ненавистно всем порядочным подданным. Ибо он, с самого начала легкомысленно поступая с франками, не переставал осквернять развратом дочерей знати, за что был изгнан из государства. (457 год) Будучи изгнанным, подался к королю тюрингов, по имени Бизин, считая, что у него ему будет безопасное убежище, и не ошибся в своей надежде, ибо, живя у короля все время своего изгнания, пользовался его уважением.

Был у Хильдерика некто из франкской знати, связанный с ним узами близкой дружбы, именем Виномад, чьими советами он во всем пользовался, пока держал скипетр королевской власти. И вот, вызвав его, рассказывает ему о решимости франков и их угрозах изгнать его из государства, спрашивает совета, что делать. Он же советует уступить их гневу, а не упорствовать, чтобы не вызвать еще большую ненависть, вместо того, чтобы ее уменьшать, говоря, что есть в характере человеческого мышления относиться недоброжелательно к присутствующим, сочувствовать отсутствующим. Обещает, что пока тот будет находиться где-то в другом месте, он будет пытаться повлиять на настроение народа и убеждать их к примирению с ним. Разделив золотой и оставив себе половинку, вторую половинку передает ему, говоря: « Возьми половинку этого золотого. Если смогу помирить с тобой франков, пусть это будет тебе знаком. Когда пришлю тебе эту вторую часть и у тебя окажутся обе части, тебе станет известно, что таким же образом настроение народа стало благожелательным к тебе и, следовательно, тебе стоит без промедления возвращаться на родину, чтобы принять королевскую власть, которой тебя сейчас лишают». После этих слов Хильдерик отправляется в Тюрингию, как об этом было кратко упомянуто. Франки же, забыв о тех обидах, которые они причинили римлянам, ставят себе королем патриция Эгидия, которому римляне поручили дело защиты Галлии. Слеп разум человека, который верит, что о нем будет заботиться тот, кому он сам не перестает причинять зло! Ибо с какой это стати тот будет благожелательно относиться к франкам, чьи поля истреблены огнем, народ – мечом, города – разорением? Виномад же, хитрый и изворотливый в коварстве, настойчивый в достижении своих целей, вскоре оказался в друзьях у Эгидия. Тот, считая его самым близким из своих людей, во всем ему доверял и советовался с ним по всем вопросам. Виномад, таким образом, чувствуя, что Эгидию подозрительно могущество франков, и сам словами, какими только мог, не переставал разжигать в нем эту вражду и ненависть. Убеждает его, стало быть, в необходимости придавить их налогами. Но поняв, что таким притеснением не склонить их к тому, чтобы не испытывали ненависти к Хильдерику и не называли бы Эгидия достойным власти, так обратился к Эгидию: «Тем сможешь сломить непокорность франков, если казнишь мечом некоторых из их знати». Эгидий поручает ему это дело. Виномад, выбрав удачный момент, тех, кого он знал как самых враждебных Хильдерику, обвинив в преступлениях, посылает Эгидию для наказания. Он же приказал казнить их как обвиненных в государственной измене. Будучи встревоженными такой жестокостью короля и считая Виномада непричастным к этому решению, франки подают ему свою жалобу. Он отвечает, что удивляется непостоянству и переменчивости их настроения, ибо сейчас жалуются на жестокость того, кого ранее посчитали достойным столь большой хвалы. И одновременно обращается к ним со следующей речью: «Что за безумие село в ваших больных головах, когда вы, изгнав соплеменника, вверили себя во власть надменного чужеземца? Скажете, что вам была позором его несдержанная похоть? Тогда к чему жалуетесь на свирепость этого, кого вы посчитали предпочтительнее того? Отвергли короля, вышедшего из вашего народа, доброго по природе, который мог бы быть еще добрее, отказавшись от распутства, и призвали тирана, очень опасного уже тем, что ведет свой род, происходящий от чужого народа. Даже животные, лишенные разума, больше желают иметь властелина из своего рода, чем из чужого. Только аистам нравятся вожаки чужой крови, так как, занятые пропитанием, спасаются от опасности с помощью других птиц. Если же вы решили прислушаться к моим советам, полагаю, что надо вернуться к взаимному согласию и примириться с государем, оскорбленным изгнанием. Определенно считаю, что это ужасно – быть неспособным переносить своеволие одного и терпеть гибель стольких знатных соплеменников». Воодушевленные этими словами, одновременно и встревоженные жестокостью свершившегося факта, видев, как казнили знатнейших людей королевства, говорят Виномаду: «Нам стыдно за обиды, причиненные собственному королю, к которому послали бы коленопреклоненных послов, с тем чтобы упросить его вернуться к управлению государством, если можно бы было знать, у каких народов его можно найти». Он, заметив настроения франков, благоприятные для короля, через верного раба посылает ему половинку золотого, вторую половинку которого дал отъезжающему в изгнание как знак. Посланнику же приказал передать ему следующее: «Возвращайся сейчас же как желанный господин и счастливо владей своим королевством». Приняв посольство, Хильдерик с ликованием возвращается на родину и с середины пути посылает того, кто известил бы Виномада о прибытии короля и передал приказ без промедления встречать его. Что тот, взяв с собой знатных франков, своевременно исполнил и около замка, имя которому Барр, встретил его. Жителям Барра вышеназванный герцог приказал заранее, чтобы встретили возвращающегося короля с высшими почестями. (464 год) Подчиняясь его приказу, они с величайшими почестями приняли его, выйдя ему навстречу, что король воспринял как торжественную присягу. Пользуясь с благодарностью их послушанием, с королевской щедростью простил долги по налогам областей своего королевства. Соединившись силами с Виномадом и выступив вперед, вынудил Эгидия, побежденного в сражении, покинуть королевство. Изгнанный Эгидий отправился в город Свессион (совр. Суассон) и находился там все оставшееся время жизни. С его же смертью этим городом стал править его сын Сиагрий по праву наследства.

Хильдерик же, будучи и отважным в борьбе, и мудрым в решениях, вышел победителем, сражаясь с Адовагрием [1], королем саксов под Аврелианом (совр. Орлеан). Преследуя бежавшего Адовагрия вплоть до Андекавов (совр. Анже) и не найдя его, совершил нападение на сам город и взял его. Убил также Павла, комита со стороны римлян. Так с невероятной быстротой ему удалось расширить границы королевства вплоть до городов Аврелиана (совр. Орлеан) и Андекавов (совр. Анже).

Глава 8

править

О переходе к Хильдерику Базины, жены короля тюрингов.

Между тем Базина, жена короля тюрингов Бизина, узнав, что Хильдерик вновь обрел отцовское королевство, отправляется к нему, покинув прежнего мужа. Говорили даже, что этот государь, пока был в изгнании у вышеупомянутого короля, имел обыкновение заниматься с ней прелюбодеянием. Хильдерик же, когда спросил у нее, отчего она столь охотно к нему пришла, получил от нее такой ответ: «Когда познала твое мужество и благородство, возжелала тебя. Ибо если бы надеялась, что найду хоть на краю света лучшего, чем ты, не остановили бы меня никакие трудности пути, чтобы к нему прийти как можно скорее». Когда король получил от нее такой ответ, он, забыв о дружбе и благодеяниях, оказанных ему ее мужем, как язычник взял ее себе в жены, хотя прежний ее муж был еще жив. Когда же вошли в уединенную тишину брачных покоев, жена увещевает мужа, что надо воздержаться от взаимной связи и побуждает его, чтобы вышел за ворота дворца и то, что увидит, о том бы ей рассказал. Он, считая, что не стоит пренебрегать советами жены, подчиняется ее словам. И вот перед входом в королевский дворец видит как бы прогуливающиеся фигуры огромных зверей: барсов то есть, единорогов, а также львов. Устрашившись, спешит к супруге, рассказывает ей все по порядку. Она же приказывает положиться на нее и объявляет, чтобы он проделал это во второй и третий раз. Вернувшемуся таким образом королю показываются снова образы волков и медведей, стоящие вокруг. Выйдя в третий раз, наблюдает фигуры собак и мелких зверей, терзающих друг друга. Пораженный и непонимающий смысла видения, возвращается на ложе, рассказывает обо всем мудрой женщине, встревоженный, старается выяснить, что все это предвещает. Ибо точно знал, что не без цели был послан ею, чтобы увидеть все это. Она призывает мужа вести себя этой ночью целомудренно, обещая все объяснить ему с наступлением утра. Когда же небо озарилось золотым светом и яркое свечение солнца украсило наступление дня, женщина встает и следующими словами успокаивает его мысли, встревоженные непонятным видением: «Выбрось из сердца эти тревоги и слушай внимательно, что тебе говорю. Ибо ведь показано знамение не столько происходящего в настоящем, сколько того, что произойдет в будущем. Тебе следует оценивать не образы животных, которые видел перед собой, но, скорее, стоит видеть показанные через них характеры и деяния наших потомков. Ибо тот, кто первым появится из нашего семени и будет нашим сыном, станет выдающимся в своем могуществе. Его ты видел в образе льва или единорога. Фигуры же волка и медведя означают его потомков, силами могущественных, жадных до грабежей. А собака, которая не в силах совладать со своими желаниями, не имеет мужества, не может существовать без помощи человека, предвещает бессилие тех, которые будут держать скипетр этого царства в последние времена. Стая же мелких зверей, терзающих друг друга – это народ, лишенный страха перед государями, который, пока подобострастно следует за знатью королевства, с взаимной ненавистью ведущей борьбу друг против друга, впутывается в склоки различного происхождения. И пока знатные стараются лишить взаимно друг друга всяческого влияния, незнатный народ, поддерживая их, бывает вовлечен в бесчисленные убийства. Таково у меня, господин король, очевидное объяснение твоего видения и верное свидетельство будущего». Итак, король, освободившись от гнетущей тревоги, вызванной видением, обрадовался тому, что узнал о многочисленных предзнаменованиях появления у себя потомства.

Глава 9

править

О правлении Антeмия и о чудесах, произошедших при нем.

(468 год) Во время, когда Римской империей правил Антeмий, Лев – Византийской, из центра Толозы (совр. Тулуза), города Галлии, целый день текла кровь обильным потоком, что мудрецы истолковали как знамение гибели правивших в этом городе готов и скорого господства франков.

В эти же дни Одоакр, правивший герулами и другими народами, населявшими берега реки Данубия (совр. Дунай), возгордившись победой, которую одержал, одолев в сражении Фелетея, короля ругов, задумал напасть на Италию со стороны Паннонии. Когда он пришел в страну нориков, у него была беседа с неким рабом Божьим, именем Северин, соорудившим в этих местах себе скит. Попросив у него благословение и получив его, когда хотел выйти из дома и пригнулся у порога входа, чтобы не ушибиться головой – ибо был высокого роста, – услышал от божьего человека: «Ступай, Одоакр, сейчас одетый в небогатые шкуры зверей, в скором же времени властелин Италии». Услышав это пророчество Божьего человека, он вошел в Италию и все опустошил убийствами и грабежами не так, как это было должно, но по своей прихоти. (472 год) Когда же Антeмий был изведен хитростью свого зятя Рицимира, Одоакр как враг стал угрожать высоким стенам Рима. По этой причине римляне и, в особенности, готы отправляют послов к Льву, Константинопольскому императору, с просьбой, чтобы был послан кто-либо из военачальников, чтобы при его поддержке отразить нападение врагов.

Глава 10

править

О правлении Теодориха.

Был между тем среди знати императорского дворца некий человек, именем Теодорих, муж, отличавшийся благоразумием, чей отец Теодор, рожденный в Македонии, когда был слугой некоего патриция Идация, страстно полюбил служанку, по имени Лилия. Узнав про это, господин, прислушавшись к советам своей супруги Евгении, отдал ему ее в жены, зная, что она происходит из того же народа. Ее госпожа, горюя, что лишена способности рожать детей, приказала ей, чтобы рассказала то, что увидит во сне в первую ночь на брачном ложе. И вот той ночью, в которую впервые вошли с мужем в тишину уединения спальных покоев, видит во сне, что из живота у нее растет дерево, поднимаясь до крыши дома. Проснувшись из-за страха от увиденного, рассказывает мужу свой сон и приказ госпожи. Он, удивляясь видению, одобряет приказ госпожи, но, испугавшись, что можно погубить сына, приказал жене изменить рассказ о сне и дал ей следующий совет: «Когда предстанешь пред взором госпожи и тебе прикажут рассказать сон, скажи, что видела скачущих прекраснейших из всех лошадей коня и кобылу и жеребенка, следующего за ними». Подчиняясь указаниям мужа, рассказывает господам вымысел об увиденном сне. Они выражают свою радость, узнав о знамении будущего рождения мальчика, отпускают на свободу слуг и усыновляют рожденного ребенка. После этого, когда Идаций и его супруга ушли из жизни, по приказу императора Льва Теодорих был принят как солдат в войска империи. Он, хотя и выделялся среди прочих высотой своего роста, но еще более отличался силой тела и твердостью характера. Поэтому пользовался уважением императора и многих сенаторов. И вот, когда прибыли вышеупомянутые послы римлян и готов и рассказали о причине своего прихода, император послал Теодориха, присвоив ему звание патриция, охранять землю Италии. (489 год) Теодорих, прибыв морским путем в Гесперию, сражался с Одоакром и герулами с переменным успехом. Как то раз, побежденный в сражении и бежав, вынужден был прийти в Равенну. Ему навстречу выходит мать Лилия, просит, чтобы вернулся на войну. Видя его нерешительность, говорит ему следующее: «Поверь мне, сын, что нет такого убежища, где ты, бежав, смог бы укрыться, разве если подниму платье и войдешь в тот дом, откуда впервые вышел на свет». Возбужденный этими словами, одновременно и сгорая от стыда, собрав всех, кого смог найти при сложившихся обстоятельствах в небольшой, но дружный отряд, напал на врагов, которые, победив и чувствуя себя в безопасности, широко разойдясь, отдыхали на равнине. (493 год) Окружив их со всех сторон, гонит и бьет, берет в плен самого Одоакра, которого некоторое время спустя убивает и всю Италию освобождает от власти герулов. Но этот его счастливый успех отняла у него завистливая фортуна. Ибо, как это обыкновенно случается, когда возросшее влияние честных людей вызывает ненависть у порочных, некоторые из сенаторов, находящиеся в столице, завидовали успешным действиям Теодориха. Поэтому стали пытаться приуменьшить в глазах императора значение его деяний. Приходя к императору Льву [2], всеми силами старались отвратить его мягкую натуру, подверженную из-за своего непостоянства чужому влиянию, от любви к Теодориху, утверждая, что он замышляет захватить власть в Гесперии. Веря их словам, император вызвал его из Италии. Подчиняясь его приказам, Теодорих пришел со знатными готами в Константинополь на встречу с императором. Обманутый лукавством обвинителей, император задумал убить Теодориха, отделив его от свиты. Но осуществлению этих коварных замыслов воспротивился Птолемей, человек сенаторского сословия, осторожный и проницательный. Будучи самым верным из друзей Теодориха, с юных лет связанным с ним узами дружбы, никаким лукавством не мог быть склонен к ненависти к нему. Поэтому, видя коварные замыслы противников, подошел к принцепсу и обратился к нему со следующей речью:

– Слава римского имени, хотя и была вознесена триумфами побед в войнах, еще больше возросла из-за свидетельств безупречной верности и благородной справедливости. Ибо ведь наши предки старались больше победить друг друга в справедливости, чем врагов в военных столкновениях. Рассказывают, что у Сципиона был триумф за взятие Карфагена, что превосходно. Но еще превосходнее то, что он, как говорят, не только присутствовал при погребении злейшего врага, но и нес покойника на своих плечах. Похвально также, что Помпей разгромил войска Митридата и уничтожил его самого, но еще похвальнее то, что сдавшегося Тиграна, павшего ниц на землю у его ног и положившего свою диадему ему на колени, не только поднял с колен, но и возложил корону на его главу и дозволил восседать рядом с собой. Стоит ли вспоминать удивительную верность консула Регула, который предпочел погибнуть от неслыханных истязаний, находясь среди полчищ врагов, чем, нарушив верность клятве, жить в Риме всеми любимым гражданином? Поэтому не слушай, милосерднейший государь, слова тех, которые хотят запятнать честь твоего правления пятном бесчестия. Ибо что будут говорить во всем мире, если столь превосходного военачальника погубишь столь ужасной смертью? Но да будет тебе угоден мой совет, и, когда войдет Теодорих во дворец, пусть будет, окованный, взят под стражу. После чего пусть будут посланы кто-либо из сенаторов, которые передадут готам такой ответ твоего правосудия: «Не будет отпущен Теодорих, если не оправдается по предъявленным обвинениям». Принцепс и весь сенат согласились с этими словами, и Птолемей вместе с другими послами был послан, чтобы это объявить готам. Но еще раньше Птолемей послал раба передать им, чтобы задержали его, прибывшего вместе с остальными, и объявили императору следующее: «Не будут отпущены сенаторы, если знатные готы не получат своего господина». Те, соглашаются с этими очень полезными для себя указаниями и, окружив сенаторов, бросают их в оковы. Узнав об этом, цезарь, опасаясь свирепости готов и желая предотвратить их возможные жестокие действия против сенаторов, вернул им Теодориха невредимым. Так предусмотрительным благоразумием друга при сложившихся обстоятельствах он был избавлен от опасности смерти. Когда же вернулся в Рим, случилось ему иметь различные по исходу результаты в войнах. Ибо и много побеждал авар, и бывал побежден ими. И вот в один из дней, тесня всеми силами вышеупомянутых врагов, побежденных в сражении и спасающихся бегством, разбил лагерь недалеко от реки, чье имя Истр (совр. Дунай). Взяв с собой немногих, вышел на разведку. Как вдруг появился некий авар, именем Ксеркс, в одиночку намеревающийся точно таким же образом разведать стоянку Теодориха. Теодорих, заметив, что он пришел один, посылает троих из своих, чтобы, поймав его, быстро представить ему. Авар Ксеркс, симулируя бегство, поубивал их поодиночке. Таким же образом и троих других предал смерти. Тогда Теодорих, когда его спутников объял страх, нападает на него, долго и яростно сражается с ним. Наконец, Ксеркс, раненный в руку, берется в плен Теодорихом и, связанный, оказывается в лагере готов. Вышеназванный принцепс, пораженный его мужеством, сначала уговорами, затем угрозами стремился принудить его к переходу на свою сторону. Но, убедившись, что его нельзя ни сломить страхом, ни привлечь обещаниями, причинив ему много обид, нехотя разрешил вернуться на родину. Тот же, когда вошел в Истр (совр. Дунай) и пустился вплавь, обернувшись назад, обращается к Теодориху следующим образом: «Освобожденный от твоего господства и отпущенный на свободу, возвращаюсь теперь к тебе как к своему господину, обещая быть тебе верным слугой.

Вымолвив это, вернулся на берег, который покинул, и вверил себя во власть Теодориха.

В то время, пока в Италии был столь могущественен этот известнейший патриций вследствие своих успехов и удач, в Константинополе его порочили перед императором своими речами завистливые недоброжелатели. Ибо рассудок бесчестных людей, желая за счет чужих несчастий обеспечить свое благополучие, старается добрые деяния честных людей истолковать как свою противоположность. И вот император, введенный в заблуждение лукавыми обвинениями недоброжелателей, взбешенный слухами о том, что Теодорих тайно замышляет захват власти, приказывает ему вновь прибыть к себе. Обсудив с сенаторами замыслы его убийства, связывает их клятвой, чтобы никто из них не выдал этой тайны. Между тем Теодорих, приняв посольство принцепса, тотчас отправляет раба к Птолемею, о котором мы упоминали выше, с тем, чтобы сообщил в ответ, стоит ли выполнять указания императора. Тот сначала делает вид, что не хочет давать ответ, но, побежденный настойчивостью посланного раба и старой дружбой с Теодорихом, наконец, дает следующее указание его посланцу: «Сегодня, в день рождения императора, когда мы, сенаторы, будем возлежать с ним на пиру, ты, стоя позади под видом подчиненного слуги, держись рядом, сбоку от меня, и о чем у меня во время пира будет разговор с сенаторами и императором, постарайся воспринять внимательным слухом и донести тому, кем послан». Тот подчиняется его указаниям и присутствует на пиру как внимательный слушатель Птолемея. Во время пира, когда сердца знати разгорячило неразбавленное вино, Птолемей привлек их внимание такими словами: «Этот день, хотя и отраден роскошным пиром, пусть будет и приятен занятными рассказами. Пусть будет удовлетворено желание тех, которые находят удовольствие забавляться ими, так как стремление к этому увеличило богатое изобилие вина». Когда все утихли, услышав эти слова, тот начал рассказывать следующее:

– В то время, когда богатство человеческого красноречия было присуще всем животным земли, звери леса пришли к единому мнению, что надо избрать себе царя. И так как были недовольны властью человека, решили иметь императора из своего рода. Побуждая друг друга этими словами, подходят ко льву и просят, чтобы не отказал им в их выборе. Говорят, что хотели бы иметь принцепсом того, кого знают как мудрого в решениях. Лев принял власть и всеми дикими зверьми был поднят на царский трон. Приходят толпой приветствовать его и чтят как господина. И вот среди прочих пришел олень, красавец формой тела, с превосходными ветвистыми рогами. Когда он, наклонив шею, отвешивал поклон, чтобы выразить свое почтение, лев хватает его как свою будущую трапезу. Но тот, почувствовав коварство, сильным рывком освободил голову и, потеряв рога, бросился как беглец в лес. Император, негодуя от неповиновения себе и неистовствуя от гнева, много угрожает оленю. Звери сетуют друг другу на оскорбление принцепса, но не находится никого, кто бы осмелился преследовать оленя, чтобы наказать его за это оскорбление. Он, хотя и было видно, что безоружен, но в быстром беге перейдя через высокий горный хребет, ушел под покровом ночи [3]. Была среди зверей лиса, от природы искусная в обмане. Посылают ее, чтобы, встретившись с оленем, хитростью убедила его вернуться ко льву. Она подчиняется приказу, приходит к оленю и говорит, что сочувствует его беде и что ей кажется несправедливым, что олень терпит такое без вины. Тот со своей стороны, посылая много бранных слов в адрес льва, жалуется, что, оказывая ему почести, был несправедливо наказан. Ему же лиса отвечает: «Надо остерегаться, чтобы не оказалось, что то, что ты считаешь несправедливостью, он на самом деле сделал из любви к тебе. Ибо, как мне представляется, когда хотел поднять тебя, склоненного в почтении, чтобы облобызать, ты, возможно, думая, что для укуса, отверг его к тебе внимание. А он сейчас горюет, что тебя нет с ним, все время ведет разговор о тебе, отсутствующем, все его мысли сосредоточены на тебе одном». Что далее? Убеждает оленя, чтобы пришел ко льву и покорился его власти. Когда же он, как и ранее, пришел, склонив голову, чтобы поклониться царю, лев хватает его, вонзивши когти в его шею, а стоящие вокруг звери без промедления разрывают его. Лиса, стоящая вблизи, уносит украдкой его сердце и съедает. Пытаясь найти сердце оленя и не найдя его, лев грозно рычит. Перепуганные и обеспокоенные звери стараются выяснить, кто из них виноват в этом проступке. Возникло подозрение, что лиса повинна в этом воровстве, поскольку видели, что она стояла к оленю ближе всех. Допрошенная, отрицает свое участие в преступлении. Но когда ей не поверили, будучи приговоренной к пыткам, вымолвила такие слова: «Горе мне, несчастной, которая незаслуженно терпит такие наказания! Ибо к чему от меня требуют то, чего у него не было, что доказывается неопровержимыми аргументами. Ибо если бы имел сердце, то, несомненно, не вернулся бы сюда: во-первых, потеряв рога, бежал безоружным; во-вторых, не сомневался, что подвергся смертельной опасности. Следовательно, никоим образом не мог иметь сердце, если не смог подумать о себе.

Рассказав это, Птолемей замолчал. Раб Теодориха, все это внимательно выслушав и проницательным умом поняв сказанное, возвращается к своему господину и рассказывает ему все по порядку, предостерегая быть более осторожным из-за лукавства интриганов. Поэтому Теодорих, оставив без внимания приказ императора прибыть в Константинополь, остался в Италии. Впоследствии был избран готами, которые ранее овладели Италией, своим королем и господином. Каждая же область империи ежегодно должна была выплачивать «модий земли». Откуда, не понимая истинного смысла приказа – ибо говорили, что Теодорих приказал уплачивать в казну модий, не назвав чего, как-то, к примеру, вина или масла – считали, что привносить приказал модий монет.

Глава 11

править

О двух папах и о наказании сторонника антипапы.

(498 год) В это же время, когда умер Анастасий, Римский папа, среди клира и народа случился ужасный раздор в споре о его преемнике. Ибо некоторая часть соглашалась на персоне некоего Лаврентия, большая же часть, руководствуясь более разумными соображениями – что станет ясно из последующего, – избрала себе святейшего Симмаха. Возводятся в сан оба в один день: Симмах – в базилике Константина (совр. Базилика Святого Петра (IV — XVI века)), Лаврентий же – в церкви Святой Марии (совр. Санта Мария Маджоре). Но так как ни одна из сторон не уступала другой, то решили, что возникший спор должен быть разрешен вышеупомянутым королем Теодорихом. Он, находясь в Равенне, когда выслушал послов обеих сторон, постановил, чтобы Апостольский Престол занимал тот, кто первым был рукоположен в сан или тот, кого избрала большая часть клира и народа. (500 год) Симмах, став понтификом в соответствии с этим решением, побуждаемый милосердием, назначил Лаврентия епископом в город Нукерию (совр. Ночера-Инферьоре). Подробности же этого, если кто пожелает знать, найдет в «Деяниях понтификов». В этом раздоре, как пишет блаженный папа Григорий, святейший Пасхазий, диакон Римской Церкви, был сторонником партии Лаврентия. Он, уничижая себя и любя убогих, был усердным подателем милостыни. Но все же никак не смог быть склонен к тому, чтобы признать Симмаха, почитая и превознося того, чье главенство отвергла Церковь справедливым решением епископов. И вот Пасхазий во время, когда понтификом был Симмах, обрел предел этой жизни, был перенесен в церковь и предан погребению. Когда некий бесноватый коснулся его далматики, которая была положена на его погребальные носилки, тотчас же был освобожден от демона. Между тем Герману, епископу Капуи, врачи присоветовали, что для восстановления здоровья тела ему необходимо париться в Ангуланских термах. И вот он, войдя в эти термы, заметил Пасхазия, стоящего в жару и готового оказать ему почести. Когда Герман, сильно испугавшись, спросил его: «Что здесь делает столь великий муж?» – услышал от него такой ответ: «В этот жар я послан не за что иное, как за то, что соглашался с Лаврентием, поддерживая его, когда он недостойно действовал против Симмаха. Впредь, если посчитаешь достойным просить за меня Господа, знай, что твои мольбы услышаны, если, вернувшись сюда, не сможешь меня найти». Епископ, придя в церковь, принес Господу гостию за его спасение и, вернувшись в термы, не нашел его там.

Глава 12

править

О происхождении и царствовании короля Хлодвига.

Итак, Хильдерик, король франков, имел от своей жены, упомянутой выше, сына, именем Хлодвиг. Как мальчик день ото дня прибавлял в возрасте, так и возрастали добродетели его души. В это время сильный голод охватил почти всю Бургундию. Один из сенаторов, именем Эдиций, желая угодить Богу и быть полезным людям, проявил усердие в благородном деле: приказал своим рабам собрать до четырех тысяч истощенных голодом людей и все время, пока продолжалось это бедствие, кормил и содержал их за свой счет. И вот однажды ему, занятому столь благочестивым делом, послышался голос свыше, гласящий: «Не убудет семени хлебов твоих во веки веков, о Эдиций, ибо дал Мне пропитание, когда алкал Я Плотью Своей. Ибо правдив Господь в словах Своих и благ во всех делах Своих [4]. Пожелал Господь, чтобы верный слуга Его в трудах праведных был спокоен за награду свою».

Между тем король Хильдерик ушел из этой жизни, после того как в течение двадцати четырех лет деятельно управлял королевством франков. Его преемником по праву наследования стал Хлодвиг, муж в ратном деле решительный, никому из знати не уступающий в доблести. Он изгнал римского патриция Сиагрия, сына Эгидия, из города Свессиона (совр. Суассон) и подчинил город своей власти, войско же франков, врываясь в Галлии во многие церкви, разграбило их богатства; откуда среди прочей военной добычи из церкви города Ремов (совр. Реймс) вынесли чашу небывалого веса и красоты. Праведный Ремигий, епископ этого города, послал насчет нее к Хлодвигу посла, сердечно и настойчиво прося, чтобы ему была возвращена хотя бы эта чаша, если он недостоин выговорить себе ничего иного. Тогда король дает указание послу, говоря: «Следуй за мной до Свессиона (совр. Суассон), где то, что захвачено, будет разделено по жребию. И если честно брошенный жребий даст мне эту чашу, за которую просишь, ты ее получишь без промедления».

Повинуясь указанию короля, посол последовал за ним до назначенного места. Когда прибыли туда, по указу короля вся утварь выносится на середину, чтобы быть разделенной по жребию. Король же, опасаясь, что чаша, когда будет брошен жребий, случайно перейдет в собственность другого, созвав знать, обращается к ней с такой речью: «Хотя порядок и требует, чтобы государь больше приказывал подданным, что пожелает, чем просил их, но я, храбрейшие соратники, предпочитаю по дружески что-либо просить у вас, чем требовать со строгостью. Ибо тиранам свойственно с насилием и свирепостью требовать от подвластных всякие пустяки, добрым же государям присуще призывать лишь добрыми словами даже к испытаниям трудным и опасным. Поэтому достоинство королевского имени должно следовать примеру любящего отца, чтобы снискивать себе уважение скорее своей добротой, чем страхом перед своей жестокостью. Итак, посчитал я более правильным просить вас с кротким благоволением то, что мог бы, не считаясь с вами, отнять у вас, пользуясь королевской властью. Поэтому хочу вас попросить, чтобы этот сосуд – показывая чашу – ваша щедрость выделила мне помимо моей доли, доставшейся мне по жребию, а о даре в возмещение этого пусть никто из вас не сомневается: ведь я объявлю себя вашим должником, если только смогу получить от вас эту чашу с благосклонностью». Франки, отвечая на это, сказали королю: «Мы помним, о славный король, что когда-то дали тебе клятву верности, с готовностью объявив, что готовы принять смерть за твое здравие. Поэтому, если посвятили тебе саму жизнь, которая дороже всякого имущества, что может быть большее, в чем тебе справедливо откажем?! Воистину, из этой добычи не только часть, но и всю ее уступим твоей власти. Поступай, как решил. Не будем перечить, если захочешь все хоть утопить в пучине, хоть бросить во всепожирающее пламя, лишь бы только было исполнено твое желание». Когда король восторгался и превозносил столь преданное и благосклонное отношение к себе войска, один из франков, движимый легкомыслием своей натуры, ударив по чаше мечом, сказал королю: «Ты, король, ничего из этого не получишь сверх того, что позволит тебе забрать законный жребий». Когда все недоумевали, одновременно и порицали дерзость воина, король, не подав вида, что ему обидно за это, вернул вышеупомянутый сосуд послу епископа. Год спустя этот же государь приказал собрать войско на поле, которое называлось Марсовым, объявив для всех эдикт, чтобы присутствовали с вооружением так, словно скоро сражаться с врагом. Проходит войско по Марсову полю, как и было приказано, прекрасное своим строем и видное блеском своего вооружения. Выходит и Хлодвиг осмотреть строй своих воинов. Производя обход, подошел к тому, кто ударил своим мечом по чаше. Пристально глядя на него, говорит ему следующее: «Обойдя все войско, не нашел большего чмошника, чем ты, не увидел никого, кто был бы хуже вооружен. Ибо ни к чему не годны у тебя ни копье, ни щит, ни шлем или меч». И протянув руку, бросает на землю его франциску, которая называется спатой. Когда тот нагнулся, чтобы поднять ее, король обнажил свою из ножен и с силой ударил его по затылку, говоря: «Так ты у меня в Свессионе (совр. Суассон) поступил с той чашей». Убив его, король всем приказал разойтись по домам. Из-за этого поступка на франков напал большой страх и заставил их в последующем больше ни в чем не перечить воле короля. Была в его облике суровость, так смешанная с живостью натуры, что честных очаровывал притязательностью своего вида, а суровостью устрашал бесчестных.

Глава 13

править

О сватовстве короля Хлодвига.

(493 год) Расскажу кратко, в ходе каких событий Хлодвиг пришел в лоно матери Церкви и к единой Католической вере. Взял себе жену, по имени Клотильда, из рода бургундов, христианку с самого рождения. А известна она стала самому королю при следующих обстоятельствах. Послал Хлодвиг для заключения мира послов к королю бургундов Гундобаду. Они, находясь во дворце и заметив девицу Клотильду, спрашивают, кто она? Им ответили, что она племянница короля, рожденная его братом. Она, говорят, лишившись родителей, сейчас воспитывается в семье короля. И вот, вернувшись, послы докладывают, что то, за чем были посланы, исполнено. Помимо прочего, рассказывают, что видели девушку, настолько прекрасную собой, что могла бы быть отдана в жены любому могущественнейшему королю. «Ее, говорят, происходящую из королевского рода, после смерти отца с раннего детства воспитывает дядя». Услышав это, Хлодвиг загорается любовью к девушке, надеясь, что можно завладеть королевством Бургундией, воспользовавшись этим представившимся случаем. Тотчас посылает одного из своих приближенных, именем Аврелиан, с тем чтобы он внимательнее рассмотрел ее внешность, преподнеся девушке и посланные от себя подарки. Дает ему указание, чтобы встретился с девушкой, узнал мнение короля относительно этого брака и выяснил, каково желание девушки относительно этого. Тот, повинуясь приказу, входит в пределы Бургундии. Приблизившись ко дворцу, приказал своим спутникам укрыться в лесу. Сам же, наряженный в облачение нищего [5], спешит к дворцу и разведывает, как переговорить со своей будущей госпожой. В это время она как раз прошла в церковь, чтобы исполнить пред Господом обеты своих молитв, ибо было воскресенье. Аврелиан, стоя перед дверьми среди прочих нищих, ожидал ее выхода. Когда были исполнены торжественные обряды месс, девушка выходит, чтобы по своему обыкновению раздать милостыню нуждающимся. Подходит Аврелиан, как нищий, чтобы попросить милостыню. Когда она протянула ему золотой, он, схватив ее руку, отвел паллий до локтя, обнажив руку, и приблизил к своим устам, чтобы облобызать. Она, залившись девичьим стыдом, возвращается домой. Тотчас посылает служанку, чтобы привела к ней встретившегося, как она полагала, нищего. Когда он был приведен, говорит ему с глазу на глаз: «Что это значит, о человек, что, стараясь получить милостыню, поцеловал мою руку, освободив от одежды?» Пропустив то, что она спросила, тот дает ей такой ответ: «Мой господин, король франков, услышав о благородстве твоего происхождения, желает иметь тебя супругой. Вот его обручальное кольцо и прочие украшения в приданное». Вернувшись, чтобы взять суму, которую оставил у входа, чтобы преподнести ей подарки, которые принес, заметил, что она украдкой похищена. Был произведен розыск, и сума нашлась. Он принимает ее, как странник, дает подарки девушке, уже спокойный за бракосочетание. Ибо она, когда услышала о брачных узах, дала послу ответ в таких словах: «Не дозволено христианке выбирать себе в мужья язычника. Но если это предопределил Творец всего Бог, чтобы через меня познал своего Создателя, в просьбе я не отказываю, но да будет исполнено повеление Господа». Когда посол сказал, что король во всем не откажет ей в ее ожидании, она просит, чтобы держал этот разговор в секрете, чтобы дядя не узнал о нем каким-либо образом. Он, заверив ее, что не выдаст разговор ни при каких обстоятельствах, возвращается к королю, которого окрыляет счастливым известием. Девушка же кольцо, которое послал Хлодвиг, отдала на хранение в сокровищницу дяди.

Глава 14

править

Об обручении Клотильды.

(493 год) Вновь Хлодвиг посылает Аврелиана к королю Гундобаду потребовать свою невесту, чтобы сочетаться с ней законным браком. Аврелиан, прибыв к королю бургундов, доставляет ему поручение короля франков. Король же заявляет, что не знает, которая является невестой, и не может дать никакого ответа. «Но стоит тебе, – говорит, – пришедшему, чтобы разведать наши владения, опасаться, чтобы не был изгнан из этого дворца, подвергнувшись общественному бесчестию». Ему посол: «Твой господин, наш король Хлодвиг, передает, скажу я, следующее: «Если согласен выдать мне Клотильду как невесту, назначь место, куда я смог бы прибыть, чтобы забрать ее». Он же, удивившись, что его племянницу просит Хлодвиг, созвав знать королевства, совещается с ней, что ему предпринять. Они, опасаясь решительности франков и того, как бы те не предприняли поход в Бургундию, если их королю не будет отдана девушка, дали своему государю такой совет: «Пусть господин выяснит, к чему стремится душа девушки и было ли королем франков ей поднесено обручальное кольцо. И если окажется, что она этого желает и, возможно, уже приняла свадебные подарки, отказывать тебе не стоит, но лучше поспеши ее передать послам. Ибо бургунды охраняют свое государство больше благоразумием, чем оружием». Девушка, когда ее расспросили, признается, что уже приняла вышеупомянутые дары и что желает брачных уз с королем всей своей душой. Гундобад, хотя и неохотно, отдал ее послам Хлодвига, нечего ей не дав из своей сокровищницы. В последующем, однако, благодаря стараниям и настойчивости Аврелиана большая их часть перешла во владение Хлодвига. За это, когда Хлодвиг расширил свое государство вплоть до Секваны (совр. Сена), а в последующем – и до реки Лигера (совр. Луара), он уступил Аврелиану в бенефициарное владение замок Мелодун (совр. Мелён) с правом управления окрестностями.

И вот известный нам Аврелиан принятую им Клотильду спешит доставить королю. Она, когда подошли к границам королевства своего дяди, приказывает франкам, которые были с ней, захватить добычу, пустив пожар по поместьям королевства Бургундии. Те без промедления ревностно выполняют приказ. Сделав поджог окрестных поместий и награбив добра, выходят из Бургундии, возвращаясь на землю франков. Рассказывают, что, увидев это, Клотильда произнесла: «Спасибо тебе, Всевышний, за то, что я вижу начало кары за убийство моего отца». Ибо король Гундобад извел ее отца ужаснейшей смертью, о чем будет рассказано ниже. После этого король Хлодвиг с большим великолепием отпраздновал свадьбу в городе Свессионе (совр. Суассон), взяв замуж известную нам Клотильду. Она, верная христианка, связанная брачными узами с неверным язычником, стремилась привести его к вере. Он же говорил, что это сделать невозможно, ссылаясь на то, что не хочет оставлять обычаи и традиции, привычные для франков.

Глава 15

править

Об обращении Хлодвига в веру Христову.

(494 год) Между тем королева зачинает и, родив мальчика, крестит его, назвав Ингомиром. Он, еще находясь в пеленках, испустил дух, перейдя к вечной жизни. Сильно возмущенный этим, король сказал королеве: «Из-за того, что мальчик был крещен во имя вашего Бога, наши боги отняли у него этот свет». Ему же королева: «Благодарю всемогущего Бога, Который удостоил первенца из моего чрева принять в Царствие Свое». (495 год) Родила и другого сына, которого в крещении назвала Клодомиром. Когда он занедужил, король начал укорять супругу, говоря: «И этот из-за вашего суеверия станет жертвой немилости богов». Но молитвами королевы ребенку было возвращено здоровье. (496 год) И вот, – о чем было упомянуто выше – когда король еще пребывал в неверии, приводится в движение войско и между франками и алеманнами всеми силами королевств начинается война. В это время король Хлодвиг, подав знак, приказывает своим вступить в сражение. Но когда во время боя заметил, что вражеский меч жестоко разит своих, вымолвил такие слова: «О Христе, всемогущий Боже! Кого моя супруга Клотильда почитает чистыми помыслами, посвящаю Тебе трофей моей веры, если дашь мне триумф победы над врагами». Когда он произнес это, на алеманнов напал страх, франков же воспламенил огонь отваги. И вот враги, обратившись в бегство, оставляют победу Хлодвигу. И как только увидели своего короля посеченного мечом, обещают, что будут с готовностью служить франкам и платить им дань.

Глава 16

править

Речь к своим уверовавшего Хлодвига и его крещение.

Вернувшись оттуда победителем, Хлодвиг прибыл в город Туль. Встретив там блаженного Ведаста, впоследствии Адартского (Атребатского) епископа, принял его в путь попутчиком. Когда пришли в Ремы (совр. Реймс), король рассказывает супруге обо всех превратностях, случившихся с ним и его воинами. Вместе благодарят Бога, король объявляет о своей вере. Супруга спешит с радостными известиями к святому Ремигию, епископу города Ремов (совр. Реймс), сообщает о вере короля, советует, что необходимо предпринять. Побуждает предстоятеля как можно скорее поспешить во дворец и, пока душа короля находится в нерешительности, показать ему путь истины, ведущий к Богу. Говорит, что опасается, как бы рассудок, возгордившись от удач и успехов, пока не познал их Подателя, не стал отвергать Его. Ибо гораздо быстрее забывается по прошествии времени то, что дано нам по нашей прихоти, чем то, что случилось иначе, чем мы того желали. Спешит епископ следовать советам набожной женщины, предстает перед взором короля, уже давно ожидающего его прихода. Предстоятель выражает ему полное доверие, рассказывает положения веры. Король же, познав истину, дает благочестивый обет служить единому Богу, а также склонять к этому решению знать королевства и войско. Высказывает свое мнение, что необходимо делать для этого. Полагает, что тем преданней склонят свои выи пред Христом, чем яснее заметят, что их побуждают к этому ласковыми уговорами, а не угрозами и устрашением. Достигнув согласия, королевским эдиктом созывается народное собрание. (496) Собирается знать королевства, присутствует и войско. Когда они предстали перед королем, он им говорит следующее:

Франки! Потомки Трои! Ибо стоит вам помнить о вашей славе и происхождении. Настоятельно прошу благородство ваших душ заново обратить внимание на то, каким богам мы служили до настоящего времени. Представляется, что это подходящий и разумный способ убеждения – сначала показать, каким богам мы раболепно поклоняемся, с тем чтобы, когда выяснится, что они бессильны, с большей готовностью было принято признание единого истинного Бога. И это можно сделать наилучшим образом, если будут перечислены деяния наших предков. А сначала взглянем на этот знаменитый город, когда-то славу рода троянцев, который, находясь под защитой, как считалось, столь многих богов, был взят больше хитростью, чем доблестью малого числа невоинственных греков. И боги не оказали ему никакой помощи. И доподлинно слышали, что стены его укреплений были возведены трудами богов. Также говорят, что в акрополе были поставлены идолы, посвященные им, чтобы был неприступным при нападениях врагов. И какую помощь уж не говорю людям, хотя бы самим строениям оказали те, которые не смогли помочь даже своим изображениям? Следовательно, отбросим тех, которые, как мы убедились, для нас совершенно бесполезны, оставим и их бессмысленное почитание. Подчиним же нашу плоть и наши помыслы единому Богу Отцу и Его Сыну Иисусу Христу, исполненным силой Святого Духа, поклоняясь Единому в Троице и Тройственному в Единстве. Доподлинно знайте, что наш патрон господин Ремигий нам наставник в этой религии и этом учении. Но и моя супруга Клотильда исповедует эту же веру и убедила меня в несчастье надеяться на помощь этого всемогущего Бога. Доподлинно, Христос Бог в войне с алеманнами, которую недавно завершили, поверг их дерзкую непокорность, пробудил отвагу в ваших сердцах, воспламенив вас свойственным вам мужеством. Поэтому обратим наши помыслы к добрым надеждам, смиренно пошлем наши мольбы Всевышнему, будем просить Его, дающего все уповающим на Него, быть нам защитником.

Когда король, исполненный веры, закончил эту речь, и склонил многих из народа к тому, чтобы смиренно преклонили пред Христом свои выи, возрадовался священник, что король, еще не крещенный, уже стал апостолом своему народу.

Воздвигается баптистерий, сходит король как второй Константин в священную купель источника. Когда святой епископ прочитал ему стих о страстях Господа, король говорит ему: «Если бы я с франками был там, я бы отомстил за Его обиды». А то, что вера короля угодна Богу и принята Им, показало свершившееся чудо. Ибо когда случайно отсутствовал, оттесненный народом, тот, кто нес хризму, вдруг неожиданно показался, вне всякого сомнения, не кто иной, как Святой Дух, явившийся в образе голубки, которая, принеся в красноватом клюве святую хризму, положила ее в руки священника, освящавшего воду купели. Кругом радость и ликование, крестятся многие из народа, воссылая Богу хвальбы и благодарности. Ликующий король возвращается из церкви во дворец. И чтобы полнее показать благоволение своей веры, приказал построить в городе Паризиях, где была его резиденция, базилику, посвященную Богу и первому из апостолов [6]. Оставались в короле до конца его жизни крепость веры и стремление к справедливости.

Глава 17

править

О походах Хлодвига и о прочих его победах.

Граждане города Веродуна (совр. Верден) подняли мятеж против Хлодвига [7]. Когда король уже окружил город кольцом осады и подведенные тараны стали сокрушать высоту его стен, благодаря смиренным просьбам святого мужа Евспикия, в то время архипресвитера этого города, горожане получили обещание короля не наказывать их и король принял город. В последующем, когда Хлодвиг запланировал подступить к городу Аврелиану (совр. Орлеан), призвав святого Евспикия и его племянника, блаженного Максимина, приказал им, чтобы следовали за ним. Им же подарил Мициакское поместье и утвердил своим прагматиком [8] их право и право их потомков владеть этим местом.

Глава 18

править

О святом Фурсее.

Также в правление этого короля в Галлию прибыл святой Фурсей [9] и с его позволения основал монастырь, который называется Латиниаком. До того этот же блаженный Фурсей, прибыв из Гибернии, с почетом принятый королем Саксонии Сигибертом, основал в этой же провинции Саксонии киновию [10]. Об этом короле, то есть Сигиберте, мы ничего не смогли найти в древних источниках кроме того, что он принял с почетом святого Фурсея, что записано в житии святого. Однако в так называемой Хронике Григория, считающейся принадлежащей Туронскому епископу, говорится, что некий король Сигиберт послал своего сына Хлодериха к государю франков Хлодвигу, чтобы оказать помощь в борьбе против готов. Этот же хронист передает, что они же, то есть отец с сыном, были обманом изведены франками, а их королевство и казна захвачены. Но так как кодекс, где мы нашли это сообщение, был испорчен небрежностью переписчиков, мы с достоверностью не смогли установить, какого народа был король и каковы истинные обстоятельства его убийства. Только лишь говорится, что его королевство и все его средства были захвачены Хлодвигом.

Глава 19

править

О войне против Гундобада.

(500 год) Вел Хлодвиг и войну против Гундобада, короля бургундов, и разбил наголову его войско. Причина же этой войны состояла в том, что Гундобад извел мечом своего брата Хильперика, то есть отца королевы Клотильды, а его жену, мать вышеупомянутой королевы, приказал утопить в реке, привязав ей на шею камень. Из-за этого король Хлодвиг по просьбе своей жены вошел с войском в Бургундию, опустошил ее, а самого короля Гундобада, изнуренного продолжительной осадой, вынудил платить дань. Брат же Гундобада Годегизел перешел к франкам и объединенными с Хлодвигом силами воевал с братом. Но трудами и стараниями Аредия, мужа благоразумного, который пришел из города Арелата (совр. Арль), чтобы оказать помощь Гундобаду, этот король отогнал врага золотом, что не смог сделать железом. Ибо Хлодвиг, получив подарки, отошел, оставив в помощь Годегизелу пять тысяч франков. Впоследствии Гундобад, почувствовав себя в безопасности, окружил брата во Вьенне (совр. Вьен) осадой и, проникнув в город по акведуку, устроил там бойню, убив заодно и брата. Франков же, собравшихся в одной из башен, вырезал мечом.

Глава 20

править

О войне против Алариха, короля готов.

(507 год) Хлодвиг также вышел победителем, воюя против Алариха, короля готов. Известно, что эту войну он начал главным образом по той причине, что готы, как и бургунды, держались арианской ереси и занимали значительную часть Галлии от реки Лигера (совр. Луара) вплоть до Пиренейских гор. Была и иная законная причина этой войны. Послал Хлодвиг посла, по имени Патерн, к Алариху, королю готов, с тем чтобы обсудить с ним условия мира, одновременно и узнать его мнение, в каком месте можно было бы встретиться обоим королям, чтобы обсудить вопросы, важные для обоих королевств, и чтобы Аларих, согласно древнему обычаю коснувшись бороды Хлодвига, стал ему названным отцом. Когда посол прибыл и сообщил причину своего прибытия, Аларих определяет место встречи, говорит, что придет на переговоры. Посол со своей стороны спрашивает, придет ли он с немногими или с многочисленным войском. Тот же заявляет, что будет ожидать переговоров, взяв с собой немногих. Патерн в свою очередь спрашивает, будут ли они вооружены или безоружны. Тот отвечает, что все они прибудут безоружными и что будут требовать, чтобы так же поступили и франки. Согласившись со всем этим и возвратившись к своему господину, Патерн извещает его обо всем, что ему известно и с чем согласились готы. Итак, выйдя из Франции, Хлодвиг приходит в Аквитанию, и прежде чем прибыть на место, означенное в договоре, посылает вышеупомянутого посла, с тем чтобы тот выяснил, в каком облачении пришли готы. Он, пока разговаривал с Аларихом, заметил, что тот держит в руке вместо посоха железную дверную перекладину, и выяснил, что то же самое делают и остальные. Схватив короля за руку, сказал ему: «Чем, о король, обидел тебя мой господин Хлодвиг и франки, что хочешь нас коварно обмануть?» Когда тот стал отпираться и спор перешел в ссору, сошлись на том, чтобы это дело было улажено решением Теодориха, короля готов, о котором мы упоминали выше. Поэтому оба короля посылают послов к нему в Италию, где он правил. Тот, рассмотрев доводы обеих сторон, постановил, чтобы посол франков, находясь верхом на коне перед входом во дворец Алариха держал в руке поднятое копье, над которым Аларих и готы пусть кидают серебряные монеты до тех пор, пока не скроется вершина копья, и вся эта сумма солидов пусть перейдет к королю франков. Те, которые были посланы, вернувшись, передают решение короля Теодориха, которое одобрили все франки. Но готы сказали, что не могут это выполнить. Более того, нанесли оскорбления послу Хлодвига. Ибо в одну из ночей, когда тот спал на террасе некоего дома, готы сломали доску, которая была перед его ложем, и когда тот вставал по естественным надобностям, оступившись, упал, сломав руку, и едва остался жив. Поэтому спешно возвращается на родную землю, рассказывает по порядку обо всем произошедшем тому, кем был послан, взывая о сострадании, доносит жалобу о своем плачевном несчастии. Хлодвиг же, считая, что при этих обстоятельствах медлить нельзя, в то же время и охваченный гневом за обиду посла, собирает войско, которое призывает к сражению следующей речью: «Я уверен в вашем, храбрейшие соратники, мужестве и считаю, что ваша решимость не нуждается ни в каком ободрении. Ее до такой степени устрашились враги, что хотели погубить нашего посла ужасной смертью, показав со всей очевидностью, что не смогут выдержать гнева целого народа, если испугались стойкости одного посла. Очень хочу, чтобы вы знали одно: вам сражаться против злейших врагов не за жен или детей, и даже не ради обогащения, но больше за неделимое единство Святой Троицы, которое те разделяют, пребывая в ужасном заблуждении; и, наконец, за Божественные и в то же время людские законы, которые требуют, что должны быть свободны от оскорблений те, которые являются посредниками в вооруженном противостоянии. Ибо лишь посольство является посредником мира между противоборствующими сторонами. Перестает быть врагом тот, кто выполняет обязанности посла. Поэтому устремимся в бой и, веря в Божественную защиту, бесстрашно нападем на вражеские фаланги».

Воодушевленные этим обращением вождя, мужественные воины выступают против врагов, готовые со спокойной душой либо победить, либо умереть.

Глава 21

править

О знамении победы и о появлении оленихи.

То, что Хлодвигу в этой войне была Божественная помощь, показали знамения, явленные Богом. Ибо когда отправлял посланников, чтобы принести дары на могилу святого Мартина, то напутствовал их: «Идите и из базилики святого Мартина доставьте мне предзнаменование победы». Когда те, выйдя от короля, вошли в церковь, чтобы помолиться, до их слуха дошел голос певчего, читающего: «Опоясал меня, Господи, силой для боя и обратил ко мне спины врагов моих»[11]. Когда была закончена молитва и возложены дары, они с радостью извещают короля о знамении победы, явленном им от Бога и окрыляют его.

Когда король обдумывал, как переправиться через реку, название которой Вигенна (совр. Вьенна), и не мог найти брода, так как река разлилась, ставши полноводной из-за дождей, начал молить Господа следующими словами: «Троица в Лицах, Боже, Единый в величии Своем, даровавший мне победу над врагами Католической веры, дай мне легкий переход через эту реку». Мольба была с благосклонностью услышана Всемогущим. Когда с рассветом франки снялись с лагеря, неожиданно перед их взором показалась некая олениха. Они – ибо в обычае у франков постоянно заниматься охотой – азартно преследуют ее, считая добычей. Она же, перейдя реку, показала им брод, а далее никому больше не показывалась. Король со всем войском, переправившись таким образом, прибыл в Пиктавы (совр. Пуатье) и поставил палатки недалеко от базилики святого Илария, эдиктом сдерживая народ, который был с ним, чтобы в этой провинции ничего не грабили, даже необходимого пропитания. Как вдруг в безмолвии полночи показался огненный шар, вышедший из церкви святого Илария и завис над шатром, в котором отдыхал король.

И вот, когда завязалось сражение, побежденные готы обратились в бегство. В самом разгаре боя Хлодвиг вступает в поединок с Аларихом. Когда Хлодвиг поверг его на землю и искал, куда нанести смертельный удар, двое готов сбоку ударяют его копьями, но благодаря лорике не смогли ранить.

Глава 22

править

О походах Теодориха.

Когда так был убит Аларих, который правил готами в течение 12 лет, Хлодвиг посылает своего сына Теодориха с сильным воинским отрядом в оставшиеся земли его королевства. Тот, пройдя через всю провинцию, покоряет рутенов, кадурков и арвернов и возвращается к отцу, который в это время зимовал в городе Бурдигале (совр. Бордо).

Когда кончились зимние холода и наступила весенняя мягкая погода, Хлодвиг подступил к Толозе (совр. Тулуза). Захватив там сокровищницу Алариха, без промедления направляется к Энголизме (совр. Ангулем). При его приближении городская стена рушится сама собой по велению свыше, открыв путь прибывающему королю, который всех готов, которых встретил там, побивает мечом. Уничтожая подобным же образом в соседних городах своих противников и ставя у власти своих людей, принуждает города повиноваться себе. Устроив все дела в соответствии со своей волей, направляется в Туроны (совр. Тур). (508 год) Пока находится здесь какое-то время, остановившись лагерем, принимает посольство Константинопольского принцепса Анастасия, пославшего ему подарки и письма, а в этих письмах было записано следующее: «Я с сенаторами решил считать Хлодвига другом Римских императоров и патрицием». Он, прочитав письма, верхом на коне, облаченный в консульскую трабею, на площади, расположенной между базиликой святого Мартина и городом, с величайшей щедростью раздает народу подарки. С этого дня стал называться консулом и августом. Когда же решил выкупить коня, которого послал ранее среди прочих даров святому Мартину, дал за него сто солидов, но не сумел его никоим образом сдвинуть с места. Тогда, приказав дать еще сто, сказал: «Святой Мартин – добрый помощник, но оказывается слишком дорогим в цене». Итак, король, вернув коня и установив мир в окрестностях, возвращается в Паризии.

Глава 23

править

О смерти царя Харариха и о сражении Хлодвига с Рагнахарием.

(509 год) Царя же Харариха, который когда-то должен был оказать помощь Хлодвигу, идущему в бой с Сиагрием, но, нарушив уговор и отойдя, предпочел оставаться больше свидетелем сражения, чем его участником, чтобы, разумеется, после битвы стать на сторону победителя, Хлодвиг захватил хитростью вместе с сыном и, дав указание постричь их в монахи, приказал отца возвести в сан пресвитера, а сына – в сан диакона. Когда же Харарих причитал о своем унижении, сын ему говорит: «Побеги (показывая бороду), срезанные с макушки зеленеющего дерева, быстро отрастут. О, если бы так же быстро сгинул и виновник этого факта!» Когда об этих словах донесли Хлодвигу, тотчас же приказал их казнить мечом, а их царство и казну конфисковал.

После этого стал готовить поход против некоего герцога, по имени Рагнахарий, правившего в городе Камараке (совр. Камбре), с кем был связан кровным родством, но относился враждебно к нему из-за его порочного нрава. Ибо Рагнахарий, предавшись разврату и роскоши, даже всем своим был ненавистен. Приблизил также к себе некоего своего раба, почтенного, как он полагал, благоразумия, именем Фарон. Искусный в обмане, тот до такой степени лишил герцога разума, что, когда ему кто-либо приносил подарок, принимая его, считал, что это и подарок рабу, говоря при этом: «Пусть это будет мне и моему советнику Фарону». Выведенные из себя этой слабостью герцога, придворные начали вести между собой разговоры, каким бы образом избавиться от этого позора. Ведь несостоятельность повелителя ложится позорным пятном и на подданных. Поэтому побуждают Хлодвига через посредников, чтобы нашел повод для ведения войны против него, обещают, что покинут поле боя до того, как дело дойдет до сражения, и выдадут связанного господина, если им будет дана награда. Тот без промедления с сильным отрядом своих воинов выступает против него, сперва выслав предателям медные позолоченные армиллы и подобным образом позолоченные мечи как подарки. И вот войска встречаются на месте сражения и сообщники предательства делают вид, что ищут спасения в бегстве. Рагнахарий же, когда пытался бежать, схваченный своими и связанный, был представлен Хлодвигу. Он его как человека порочной натуры приказал казнить мечом. Точно таким же образом приказал казнить и его брата, обвинив его в том, что, не оказав помощи своему брату, допустил, что и сам, и брат терпят такой позор. Равным образом казнил многих из числа своих родственников, а их средства конфисковал, чтобы не осталось никого, кто бы мог злоумышлять против его власти или жизни. Ибо брата Рагнахария Ригномера, заметив, что тот стремится к власти, послав людей из своей охраны, приказал казнить у города Ценоманов (совр. Ле-Ман). От того рассказывают, что в один из дней, обращаясь к стоящим рядом вельможам королевства, сказал: «Лишившись всех своих родственников, страшит меня опасность для моей жизни, когда нет никого из близких, кто был бы моим телохранителем». Некоторые посчитали, что это сказано с коварным умыслом: чтобы кто-нибудь вышел, объявив, что он кровный родственник короля. Предатели же Рагнахария, заметив, что дары, полученные за предательство, оказались поддельными, стали жаловаться Хлодвигу. Им же Хлодвиг отвечает: «Вы неблагодарны мне за благодеяния, оказанные вам. Ибо какой казнью, по вашему мнению, должны быть казнены те, которые стали причиной смерти своего господина? Расходитесь лучше по домам, достаточно вам и вашей недостойной жизни, которой и наслаждайтесь». Они, испугавшись негодования государя, вернулись в свои жилища.

Глава 24

править

О святом Северине и прочих.

Когда Хлодвиг почти целый год страдал от лихорадки, ему вернул здоровье приглашенный им человек Божий Северин, который в то время был почтенным аббатом киновии Агаунских мучеников. Впоследствии же в месте, которое называется Крепостью Лантоны (совр. Шато-Ландон), завершив свой достойный похвалы жизненный путь, Северин отошел к Господу.

О святой Геновефе.

Во времена этого знаменитого короля в городе Паризиях славилась подвигами своего благочестия дева Геновефа. Она была явлена этому миру родителями в Наметодоре (совр. Нантер), пригороде Паризиев, во времена императора Гонория, правившего на западе, Феодосия же Младшего – на востоке, пострижена в монахини во времена упомянутого ранее принцепса Валентиниана святым Германом, епископом Автиссиодура (совр. Осер), когда тот направлялся в Британию для подавления пелагианской ереси. После смерти родителей, в правление Хильдерика, родителя высочайшего государя Хлодвига, прибыла в город Паризии, где подвизалась в удивительных подвигах своего жития вплоть до времен Хлотаря и Хильдеберта, сыновей упомянутого славного государя, где и состарилась.

О святом Германе, Паризийском епископе.

Также во время прославленного короля Хлодвига город Эдуя (совр. Отен) явила миру бутон благоухающей лилии, а именно блаженнейшего Германа, в последующем предстоятеля Паризиев. Наученный грамоте родителями, назначается блаженным Агриппином диаконом на три года, а в следующие три года становится пресвитером. Наконец, принимается почтенным епископом Нектарием в монастырь святого Симфориана аббатом.

О святом аббате Бенедикте.

В это время, когда скончался Анастасий, о величии империи стал заботиться Юстин Старший [12]. В одной из областей его империи, а именно в провинции Нурсии, появился почитаемый во всех землях и пользующийся славой своего имени Бенедикт, уже тогда достигший отроческого возраста и отданный родителями в учение свободных искусств. Римскую же Церковь принял после Симмаха в управление Гормизд.

В это время известный нам король, славный Хлодвиг, послал, побуждаемый верховным предстоятелем Ремигием, к Престолу блаженного Петра царского достоинства золотую корону, украшенную драгоценными камнями. Этим деянием король со всей очевидностью выразил свою благодарность Богу, послав царские регалии на могилу самого апостола, сознавая, что царский трон дан ему Христом. Ибо и Сосий, римский консул, взяв город Иерусалим, возложил корону в Храме Господнем. Но Хлодвиг стал угоднее Богу своим даром, ибо был верой сильнее. Ведь тот был поклонником идолов, а этот – ревностным, в меру своих сил, почитателем Католической церкви. Тот сделал подношение, ибо присутствовал там, хотя и был враждебен и самому городу и Храму, этот же, находясь вдалеке, был поклонником дома Ромула, в не меньшей мере был и благоговейно предан базилике апостола Петра (совр. Святого Петра).

Глава 25

править

О землетрясении и о кончине Хлодвига.

В эти дни во Вьенне (совр. Вьен), городе Галлии, рухнули многие дома и церкви, потрясенные землетрясением. В праздник же Пасхи, когда блаженнейший Маммерт, епископ этого города, служил торжественную мессу, царский дворец, который был в городе, сгорел от небесного огня. Также многие волки и медведи, бежав из лесов, стали настолько досаждать общине, что, покусав многих, вынудили их оставить жилища. Поэтому упомянутый священник, когда пришел праздник Вознесения Господня, созвав народ, убедил всех соблюдать трехдневный пост и просить Всевышнего о снисхождении. Когда же приблизился назначенный день, весь народ идет к церкви, радостно поя литании и соблюдая трехдневный пост. Отсюда во всей Святой Церкви укоренился прекрасный обычай везде на земле, куда распространилась вера Христова, всем верующим с радостью исполнять эти литании.

(511 год) Прославленный же Хлодвиг, король франков, достигнув отмеренных себе пределов долголетия, скончался в пятый год после того, как поверг Алариха, короля готов и был похоронен в базилике святого Петра, которую построил сам по просьбе своей супруги. На его могиле, как говорят, самим святым Ремигием была начертана следующая эпитафия:

Силой своею могуч, триумфами, доблестью славен
Хлодвиг-король основал обитель эту, и он же
Честью великой блестя, патриций, над всеми поднялся:
К Богу любовью горя, отринул язычников веру
В тысячи идолов страшных знаменьями разного вида.
Вскоре омывшись водой, из Христовой купели родившись,
Хризмой святой окроплен носил он волос душистый
Всем подал и пример: народа следует масса,
Прежде язычников племя, свои заблужденья отринув,
Бога стремясь почитать как вождя и создателя мира.
Счастлив заслугой своей, превзошел он деяния предков.
Грозен в решеньях своих, в походах страшен и в битвах,
Вождь, в побуждении мудр и духом силен и отважен
В бой изготовленный строй скреплял он первым в походе.

Правил же он тридцать лет, а скончался в 500 году от воплощения Господня, оставив четырех сыновей-наследников королевской власти. От кончины же святого Мартина до кончины самого короля Хлодвига насчитывается сто двенадцать лет.

Заканчивается первая книга.


Примечания

править
  1. Если верить тому, что говорит аббат Дюбо (лат. Abbas Dubos), Хильдерик не сражался с Адовагрием, следовательно, не преследовал его до Андекавов; от себя добавил Аймоин и то, что границы королевства были расширены Хильдериком до Аврелиана и Андекавов; более того, Хильдерик не убивал и комита Павла и не захватывал Андекавы. Дюбо считает, что эти ошибки произошли из-за неправильного понимания слов Григория Турского. См. (III), стр. 32, прим. (b).
  2. Император Лев скончался за двадцать лет до того, как Теодорих убил Одоакра. То, что здесь сообщает Аймоин, должно быть отнесено к легендам. См: (III), стр. 34, прим. (a).
  3. … под покровом ночи. – В подлиннике: … sine beneficio noctis. Место не совсем понятное. Возможно, следует читать как «… sinente beneficio noctis». Исходя из такого чтения и сделан перевод.
  4. Пс. 144:13.
  5. Этот рассказ должен быть отнесен к легендам. См (III), стр. 37, прим. (a).
  6. В Паризиях Хлодвиг построил базилику святого Петра (на месте совр. Аббатства Святой Женевьевы), где и был похоронен. См 5 кн. 25 гл.
  7. Эти события происходили в 510 году. См (III), стр. 40, прим. (c).
  8. Прагматик (лат. Pragmaticum) – королевская хартия или диплом, в котором перечисляются владения какой-либо церкви или манастыря и закрепляющий эти владения. См (VI), Pragmaticum.
  9. Также в правление этого короля в Галлию прибыл святой Фурсей – Фурсей прибыл в Галлию, когда правил Хлодвиг II, а Эрхиноальд был при нем майордомом, как сообщают анонимные авторы его жития. См (III), стр. 40, прим. (e). Ошибочно считая, что Фурсей прибыл в Галлию во время правления Хлодвига I, Аймоин предполагает, что король саксов Сигиберт и король Сигиберт Хромой – одно лицо.
  10. … основал в этой же провинции Саксонии обитель … – Фурсей основал в королевстве Восточной Англии, которое Аймоин называет провинцией Саксонии, монастырь Cnobheresburg.
  11. Пс. 17:40,41.
  12. Юстин стал у власти в 517 году, Гормизд стал папой в 514, оба – после смерти Хлодвига. См (III), стр. 44, прим. (a).

Примечания редакторов Викитеки

  1. Наличие в исходном тексте дат, приведённых в скобках - вызывает существенные сомнения. Предположительно, реконструкция переводчика.