Пять книг истории франков/Книга вторая

Пять книг истории франков — Книга вторая
автор Аймоин из Флёри

Начинается вторая книга.

Глава 1

О разделе королевства франков между сыновьями Хлодвига.

Итак, четыре сына Хлодвига: Теодорих, Хлодомир, Хильдеберт и Хлотарь – делят между собой в равных долях королевство. И Теодориху достался Мец) как столица его королевства, Хлодомиру – Аврелиан (совр. Орлеан), Хлотарю – Свессион (совр. Суассон), Хильдеберту, как и их отцу, – Паризии.

В это время святейший папа Иоанн, преемник Гормизда, отправился в Константинополь к императору Юстину, посланный королем готов Теодорихом. Ибо август Юстин, будучи человеком католической веры, преследуя еретиков, их церкви передал правоверным, пользуясь советом упомянутого папы. Из-за этого Теодорих, пребывая в арианской ереси, направил его с другими католиками к императору, передавая, что, если церкви не будут возвращены арианам, он погубит, порубив мечом, весь народ Италии. Святой же предстоятель, поскольку был немощен, отправился в путь на корабле и приплыл в Константинополь. Август и весь клир города встречают его. Принцепс радуется, что принимает в царствующем граде понтифика Апостольского Престола. Изложив и получив то, за чем прибыл, возложил как викарий святого Петра императорскую корону на самого августа Юстина и, получив дозволение вернуться, возвратился в Равенну. (526 год) Теодорих из-за того, что узнал, что тот был с почетом принят августом, вынудил его испустить последний вздох, измучив длительным заточением, изнурив голодом и мраком застенка. Умирая, он мучеником отдал душу Христу. Также и других, которые были с ним, одних сжег в огне, других умертвил различными казнями, среди которых после заточения в тюрьме приказал покарать мечом патриция Симмаха и его зятя Боэция. Насколько же красноречив был этот Боэций в мирских сочинениях, каковым был католиком, видно из его книг. Свидетельствуют это «Арифметика», а также «Диалектика», сама желанная для всех духовная услада «Музыка», переведенная им, которой он напитал слух латинян, уже давно ее жаждавших. Его же книга о единосущности Святой Троицы со всей очевидностью показывает, насколько выдающимся богословом Святой Церкви он мог бы стать в свое время, если бы была возможность. Теодорих же вскоре понес наказание за столь ужасное преступление. Ибо, скончавшись внезапной смертью на девяносто восьмой день после этого деяния, закончил постыдную жизнь заслуженной смертью. Подвизавшийся на острове Липаре (совр. Липари) некий отшельник видел, как его душа, уводимая святейшим папой Иоанном и бывшим консулом Симмахом, была ввергнута в котел вулкана, находящегося вблизи от этого места, который потому так называется, что море там кипит от огня, подобно медному сосуду. Так погиб Теодорих, человек, изначально обладавший добрыми нравами, ибо доставлял в помощь римлянам в начале правления ежегодно сто двадцать тысяч модиев пшеницы. Подойдя к концу, как ясно из сказанного, все омрачил.

Была с ним связана узами супружества сестра короля франков Хлодвига, именем Аудефледа. Теодорих также выдал замуж своих сестер и дочерей за государей соседних народов. Не было такого народа, соседствующего с Италией, чей король был бы лишен родства с ним.

Сейчас продолжим начатое по порядку изложение истории.

Глава 2

О войне, возникшей между братьями за раздел королевства.

(приблизительно 515 год) Когда королевство, как сказано выше, было разделено на четыре части, несколько поутихли ужасные пожары войн. Но даны, народ очень неспокойный, погрузившись на множество кораблей, опустошают королевство Теодориха, войдя на его земли. В те земли вышеупомянутый король послал с войском против них своего сына Теодеберта. Тот, обратив врагов в бегство и захватив пленных, вернулся победителем.

Глава 3

О речи Клотильды к королям.

Пока Теодорих отражал набег врагов, королева Клотильда, созвав остальных сыновей: Хлодомира, а таже Хильдеберта и Хлотаря, – обращается к ним с такой речью: «Всемогущий Создатель всего и Правитель мира Бог решил, чтобы вы были наследниками отцовского королевства для того, чтобы сделать вас мстителями за обиду вашей матери. Поэтому, дорогие сыновья, счастливо рожденные, с заботой воспитанные, если я достойна какого-либо благодеяния с вашей стороны, прошу вас отомстить за ужасное противозаконное убийство моей матери и отца. Была бы рада, скажу я, тому, что вырастила вас, мстителей за материнскую скорбь, гибель чьих предков оплакиваю. Если бы сейчас они были живы, воздали бы вам за это большую хвалу. Ибо ведь причина моих причитаний должна иметь для вас немалое значение, кому случилось лишиться покровительства таких близких, которых оторвала от вас безжалостная ненависть недруга до того, как вы получили в усладу эту жизнь. Подумайте, каковы у вас надежды на будущее? Неужели думаете, пощадят племянников те, кто не пощадили братьев? Ведь за малую часть королевства убрали их из мира людей. Думаете, что к вам будут более снисходительны, устранив которых, у них будет возможность захватить большие владения? Ведь если должным образом не отомстите, они сами предадут вас несчастной смерти. А если вас не трогает жалость к мертвым, быть может, вас тронут гнетущие терзания моей души, которые были, когда я узнала, что отец казнен мечом, мать утоплена в реке, сестра отправлена в изгнание». Движимые этими справедливыми просьбами матери и ее переживаниями, братья, собрав сильное войско франков, вторгаются в Бургундию, чтобы сражаться против Сигизмунда и Годомара, сыновей Гундобада.

Глава 4

О святой щедрости Сигизмунда в успешном строительстве храма святых мучеников.

В это время Сигизмунд строил ^[1] с большим великолепием базилику святых Маврикия и его сотоварищей в месте, названном Агауном (совр. Сен-Морис (Вале)). В отношении же этой обители показал великодушие своей преданности Богу, поскольку был мужем мудрым и благодетелем святых монастырей. Ведь и подарил этой обители множество поместий, и, собрав сонм клириков, поющих псалмы, снискал милость к себе мучеников святой веры, ибо помнил, что потерял единственного сына, введенный в заблуждение увещеваниями супруги, которого она, пока преследовала с ненавистью мачехи, сделала настолько ненавистным отцу, что тот, движимый неприязнью, приказал казнить его мечом. (522 год) Вскоре после свершенного, охваченный раскаянием, осознал, сколь великое совершил преступление. Постоянно приходя к могилам святых, падши ниц, молил о снисхождении к себе, просил, чтобы при их заступничестве, если что найдено в его поступках недостойного и противного Божественному величию, справедливый Судья наказал бы его за это лучше при его жизни, чем на грядущем суде. Известно, что эта просьба была исполнена согласно пожеланию. Ибо, узнав, что подошло войско франков, и сам собирает сильную рать своих воинов, и выстраивает в боевой порядок, чтобы сразиться с ними. (523 год) И вот, когда произошло столкновение, побежденные яростно сражающимися франками бургунды ищут спасения в бегстве. Сигизмунд же, когда стремился, быстро скача на коне, под защиту святых Агаунских мучеников, был схвачен Хлодомиром, королем франков, который преследовал его, и был приведен в Аврелиан (совр. Орлеан), где помещен в тюрьму. Тогда блаженный Авит, который на земле города исполнял обязанности аббата ^[2], стал просить Хлодомира, чтобы не предавал смерти столь выдающегося знатностью мужа, наделенного столькими добродетелями. (524 год) Тот, отказавшись слушать это, приказал привести его в поместье, чье название Колумна ^[3], и там же, казнив с сыновьями отсечением головы, бросить в колодец. Впоследствии Сигизмунд был поднят оттуда и привезен в базилику святых Агаунских мучеников, где был похоронен с должным почетом. Что он причислен к сонму святых Христа Господа, без всякого сомнения свидетельствует то, что страдающие лихорадкой, если за исцеление искренне поднесут его душе спасительную жертву, тотчас освобождаются от мучений болезни.

Его же убийца недолго ликовал, свершив это деяние. Ибо на следующий год Хлодомир, двинув войска, вторгается в Бургундию, чтобы опустошить ее. Ему выступает навстречу брат погибшего короля и как яростный мститель за убийство, стремится вступить с ним в битву. Но бургунды, не выдержав натиска франков, по обыкновению, свойственному им, подставили спины врагам. Король же Хлодомир, пылкий юноша, защищенный доспехами и воодушевленный успешным ходом происходившего сражения, когда более дерзко, чем следовало бы, преследовал врагов, несясь на быстром коне и забыв о своей безопасности, обогнал строй врагов. Те, заметив, что он покинут своими и окружен, стали издалека досаждать ему метательным оружием. Ибо один лишь вид воина и слава его известной всем дерзкой доблести устрашали врага, и никто не осмеливался подойти ближе, чтобы нанести удар. Он, когда увидел, что окружен полчищами врагов и что вблизи нет никого из своих, видя надежду на спасение в одной лишь своей отваге, разворачивает коня и полагается лишь на оружие. Все же стал волноваться великодушный юноша и, не зная, что предпринять, стал собираться духом ^[4]. Некоторое время обдумывал, идти ли на врага или отступить. Наконец, в какой-то момент разумом нашел выход, и чувство чести взяло верх над остальными чувствами. Прорываясь через плотно сомкнутые ряды неприятельских войск, пытаясь проложить себе путь мечом, сбил с коня того, кто первым попался ему на пути. Но, окруженный и израненный со всех сторон, закончил свой жизненный путь. Поистине, неукротимый и храбрый юноша, но неосторожный в поступках, который все надежды в жизни возложил на удачу. Стал все же, насколько было возможностей, мстителем за материнскую обиду.

Франки же, узнав о гибели короля, не стали, как другие народы, искать спасения в бегстве, но, рассвирепев, преследуют бургундов, жестоко разят их и убивают. Опустошив всю провинцию, возвращаются на родную землю. Государство погибшего короля вместе с его женой, именем Гунтека, принимает его брат Хлотарь. Его же сыновей: Теодебальда, Гунтария и Хлодоальда – приняла на воспитание их бабка Клотильда, движимая материнскими чувствами.

Глава 5

О Юстиниане и Велизарии

В эти же самые дни, когда в Константинополе скончался Юстин, его власть унаследовал Юстиниан. Он, когда во времена Юстина был препозитом священного скриния, и магистр конницы Велизарий дали взаимно друг другу руку дружбы, связав себя клятвенным обещанием, что если кто-либо из них займет более высокий пост, то и сотоварища сравняет с собой по значимости занимаемого положения. И вот однажды, войдя с ровесниками в лупанар, замечают двух девушек из рода амазонок, уведенных волею судьбы в плен и здесь бывших проститутками. Они их хватают и приводят в свои дома. Имя одной из них – Антония, другую звали Антониной. И Антонию взял Юстиниан, Антонину же – Велизарий. Были обе сестрами. Как-то в один из дней, когда Юстиниан в полдень отдыхал под открытым небом и склонил голову в объятия своей любимой, прилетевший орел, распростерши крылья, пытался защитить его от солнечного зноя. Женщина, поняв предзнаменование, которое сулило Юстиниану империй, обращается к проснувшемуся мужчине с такой речью: «Прошу, – говорит, – о возлюбленный юноша, когда получишь скипетр царства, не посчитай, что я недостойна твоих объятий как любимая жена». Когда он ответил, что это невозможно, чтобы он взошел на вершину имперской власти, женщина просит, чтобы не был к ней неумолим, ибо она это точно знает. Когда он дал свое согласие, они взаимно разошлись, обменявшись кольцами. Велизарий же и связанная с ним Антонина заключили такой же брачный договор, что возьмет ее себе в жены, ибо Велизарий не сомневался, что получит более важный государственный пост, если Юстиниан будет находиться у власти. Прошло немного времени, и Юстин стал готовить военный поход против царя Персии, но, пораженный недугом во время этих военных приготовлений, умер на восьмом году после принятия империя (527 год).

С согласия сената и всего войска августом стал Юстиниан. Он, без промедления собрав войско, выступил против варваров и, сразившись с врагами и обратив их в бегство, возрадовался тому, что взял в плен их царя, которому указал восседать рядом с собой на царском троне и приказал, чтобы вернул те провинции, которые ранее захватил у римлян. Тот ему: «Нет, скажу я, не верну». Юстиниан же на это отвечает: «Daras» (Отдашь). Из-за необычности его ответа город, построенный в этом месте, носит имя Дараса. Царь же Персии, хоть и по принуждению, вернул Юстиниану все, что по праву принадлежало римлянам, и с тем ему было дозволено вернуться в свое царство. Юстиниан же август с большим триумфом возвратился в Константинополь. В это время Антония, некогда его возлюбленная, но ни в коей мере не забывшая о нем, вошла во дворец, взяв пять золотых, из которых два отдала привратникам, чтобы было дозволено войти, три же – держателям занавеса ^[5], чтобы получить возможность изложить свою просьбу. И стоя перед принцепсом, повела с ним следующий разговор: «Поскольку Писание гласит: «Могущество царя любит суд» ^[6], а также: «Царь, сидящий на престоле судьи, разгоняет очами своими все злое » ^[7], я, милосерднейший император, считая, что это сказано о тебе, прониклась надеждой дойти до тебя и изложить тебе обстоятельства моего стесненного положения. Одним словом, есть в нашем городе юноша, который, обменявшись со мной кольцами, дал слово верности во взаимной любви, объявив, что будет сочетаться со мной как со своей законной супругой. Поэтому обратилась к власти твоей светлости, умоляя о решении твоего суда относительно этого дела». Ей император: «Если, – говорит, – дано слово верности, оно не должно быть нарушено». Услышав это, она, сняв кольцо с пальца, показывает августу, говоря: «Пусть посмотрит мой господин, чье это было кольцо». Узнает август кольцо, которое дал когда-то, приказывает ввести ее в покои и впредь, одетую в царский наряд, именовать и считать августой. К этому поступку настолько враждебно отнеслись народ и весь сенат, что открыто возглашали, что август поступил нечестиво, заключив брак с отвергнутой обществом развратницей. Возмущенный этим оскорблением, цезарь приказывает привести на казнь многих сенаторов. Это настолько устрашило плебс, что никто в последующем, опасаясь за себя, не осмеливался противиться его действиям.

Глава 6

Об удачах Велизария.

После этого направляет на землю Африки своего соратника Велизария, сделав его патрицием, который тоже женился на вышеупомянутой Антонине, сестре августы. Пока Юстиниан окружал его величайшей любовью, старался и обогатить большими средствами. Был Велизарий постоянным участником совещаний императора, принимался и как участник застолий. Но поскольку всегда завидуют более удачливым и без меры бывают терзаемы укусами недоброжелателей изобилующие богатствами, у бедности же не найдется завистника, многие были задеты счастливыми успехами Велизария. Измышляют на него злобную клевету и затевают это с еще более злобной целью. И вот приходят к царю бессовестнейшие люди и возбуждают ненависть, утверждая, что Велизарий жаждет возможности убийства царя и захвата власти. Очень легко принцепса убедили считать заслуживающим доверия то, что утверждалось вместо правды. Поэтому, прежде чем обнаружится какая-либо попытка братоубийственного преступления либо подозрение во лжи развеет проверка истины, по внушению интриганов приказывает ему покорить вандалов, которые многократно губили большие силы римского войска и известнейших своей славой военачальников. Получив этот приказ принцепса, Велизарий возвращается домой печальным и подавленным. Его жена, заметив, что он охвачен глубокой печалью, спрашивает у него причину уныния, омрачившего его лик. Просит открыть ей тайну: быть может, она сможет помочь ему каким советом. Он ей ответил, что дело касается войны, а не прядения шерсти, и поэтому стоит больше спрашивать совета у мужчин, чем у женщин. На это она отвечает: «Надеюсь на Христа, что дам мужской совет, если смогу получить знание этой тайны. Ибо правдивы слова апостола, сказавшего, что да будет спасен неверующий муж через верующую жену» ^[8]. Ибо сама она была католичкой, хотя Велизарий был вовлечен в нечестивую ересь.

Тогда вышеназванный патриций, обдумав все некоторое время наедине с собой и решив, что и женщинам присуща мудрость и что не лишен слабый пол рассудка в серьезных делах, рассказывает супруге, что ему приказано покорить вандалов. Она, отбросив женскую слабость, стала призывать мужа к вере такими побудительными словами: «Нет никого, как свидетельствует святое Писание, кто положился на Господа и был оставлен им. Поэтому, мой муж, призываю тебя, отбросив еретические заблуждения, признать триединого Бога, Который царствует на небе. Поэтому дай обет Богу неба, и станешь более победоносным, чем был прежде». Ибо при помощи самого Велизария император Юстиниан покорил свирепость многих народов. Когда он поклялся в верности Христу, она опять говорит ему: «Да не омрачится нисколько твой лик, обеспокоенный трудностью войны, и тревога, которая овладела тобой, пусть уйдет от тебя. Разве нет у нас двенадцати тысяч рабов, которых мы содержим за свой счет, и восемнадцати тысяч солдат, которых ты получил вместе со званием патриция?» Когда тот ответил: «Конечно, есть», – она добавила: «Взяв в таком случае часть солдат: до двенадцати, стало быть, тысяч, и часть рабов: до четырех тысяч, – отправляйся в Африку сухопутным путем. Я же с остальным войском: с шестью, разумеется, тысячами воинов и с восемью тысячами рабов – морским путем нападу на берега Ливии. Будет нам взаимно такой знак: пусть твои в лагере разожгут большой костер – и мы на кораблях покажем свет факелами». Что далее? (533 год) Подтверждая слова делами, устремляются в Африку разделенными отрядами. Вандалы, заметив сухопутную экспедицию и не зная о морском походе, готовятся к сражению, оставив жен и детей в лагере как свидетелей сражения. Когда началась битва и ни одно из войск не могло потеснить другое, к вандалам прибыл вестник, утверждавший, что их жены и дети умерщвлены мечом. Ибо Антонина со своими людьми, высадившись с кораблей на берег, захватила лагерь врагов, не оставив никого в живых, не исключая даже мальчиков и девочек. А сражающиеся вандалы, узнав об убийстве своих, нарушили боевой строй, боясь за них. Пренебрегая своей безопасностью, спешат возвратиться в лагерь. Те, которые захватили лагерь, преградив им путь, встречают и убивают их, беспорядочно кидающихся в бой, преследуют рассеявшихся по всему лагерю. Однако король Хильдемер, всего лишь с двенадцатью вандалами спасшись от опасности бегством, укрылся в некоем хорошо укрепленном замке, где, будучи осажденным Велизарием и находясь в безвыходном положении, попросил упомянутого патриция, чтобы приведен был в присутствие императора свободным от уз. (534 год) Когда Велизарий пообещал ему, что не будет связан ни канатом, ни веревками, не будет также взят в железные оковы или спутан бичом, и когда тот сдался, поверив обещаниям, он оковывается серебряной цепью и проводится в Константинополе на триумфе. Но, будучи приведенным во дворец и подвергнувшись многим оскорблениям со стороны придворных, попросил принцепса, чтобы ему вернули коня, которым он владел прежде, и чтобы с ним сразились на поединке дюжина из тех, кто били и оплевывали его. «Тогда, – говорит, – сможешь увидеть и позор моего малодушия, и их силу и отвагу». Император, не отказав в просьбе, приказывает двенадцати юношам ради зрелища вступить с ним в бой. Он, имитируя бегство и бросая назад дротики, всех их перебил. После этого по указу принцепса назначается, ставши евнухом Хильдемером, патрицием тех римских областей, которые прилегают к провинции Персии. Вел он с персами большие и успешные войны, там и окончил свою жизнь. Но возвратимся к последовательности событий истории.

Глава 7

О Хлотаре и Хильдеберте.

(532 год) Когда Хлодомир, первенец Клотильды, был убит при обстоятельствах, описанных нами выше, оставшиеся два ее сына, то есть Хлотарь и Хильдеберт, снова нападают на Бургундию и, обратив в бегство ее короля Годомара, королевство Бургундию подчиняют власти франков. В этой войне Теодорих, которого Хлодвиг имел от наложницы, отказался оказать братьям помощь, потому что дочь короля Сигизмунда, племянница то есть короля Годомара, была за ним замужем.

Глава 8

О готе Амаларихе.

Амаларих же, сын короля готов Алариха, когда принял власть в той части отцовского королевства, которая не была захвачена франками, направил послов к Хильдеберту и Хлотарю, прося, чтобы, заключив союз, посчитали его достойным взять в супруги их сестру. Не отказав ему (что было достойно королей такого народа), отправили ее к нему с величайшими почестями. А он, поскольку был диким и по происхождению, и по натуре, стал вольно с ней обращаться: не оказывать ей почет, как королеве, а позорить ее оскорблениями, словно купленную за деньги рабыню. Поскольку сам был осквернен, как и его отец, неверием арианской ереси, относясь к ней с презрением, так как она была католичкой, много ее позорил, когда она шла в церковь правоверных, а именно, бросая в нее или на ее дорогу навоз, наводил резкое отвратительное зловоние, чтобы отвлечь ее благочестивые мысли от чистой молитвы. Задетая этими оскорблениями, дочь Хлодвига со слезами пишет к братьям, послав с человеком, верным себе, письмо, в котором, рассказав о нанесенных себе оскорблениях, в самом конце добавила: «Сжальтесь надо мной, горячо любимые братья, и проникнитесь негодованием из-за того, что я в таком стесненном положении». Хильдеберт, когда упомянутое письмо сестры пришло к нему, задерживался в окрестностях города Арверна (совр. Клермон-Ферран), силой отторгнутого им от правления брата Теодориха. Откуда он, муж, опытный в военном деле, не стал дожидаться помощи брата Хлотаря, но, собрав строй, снялся с лагерной стоянки и внезапно обрушил на Испанию вооруженные отряды. (531 год) Когда для обеих армий наступил момент, удобный для сражения на равнине, Амаларих принял бой, подготовившись к битве и на суше, и на море. Но Хильдеберт, более сильный конницей, опрокинул врага. Готы не смогли сопротивляться достаточно долго, поскольку были приведены в замешательство копьями воинов и натиском конницы. Все стали разбегаться в разные стороны, многие побежали к кораблям. И с этой стороны на них тоже напали франки и, став на пути, отгоняют от моря. Сам Амаларих, пытаясь бежать, верхом на коне стремился в церковь католиков. Тогда один из турмы франков, галопом преследуя его, ударил копьем с близкого расстояния и поверг бездыханного на землю. Узнав о его гибели, Хильдеберт, следуя за готами, без промедления осадил и взял город Толет (совр. Толедо), жители которого пришли в смятение от самого страха перед войной. Забрав много сокровищ и взяв сестру, король без промедления стал возвращаться домой. Но до того, как прибыли к столь желанным родным очагам, сестра короля, пораженная неизвестно каким недугом, ушла из жизни. Ее тело, помещенное на погребальные носилки, было перенесено в Паризии и похоронено в базилике святого Петра рядом с отцом. Среди сокровищ, которые Хильдеберт увез из Испании, находилась утварь для церковной службы: из сосудов, которые, как говорят, принадлежали Соломону, девять ^[9] очень дорогих ваз, пятнадцать патен, двадцать капс Евангелий. Хотя все это было искусно сделано из массивного золота и украшено драгоценными камнями, король, однако, свободный от алчности к этому, все раздал (ибо был очень щедрым) различным церквам.

Но пока стремился захватывать чужое, потерял то, что считал своим. (532 год) Ибо Теодорих, его собственный брат, горюя о том, что город Арверн (совр. Клермон-Ферран) был отнят Хильдебертом у него, сам опять вошел в него, убив или изгнав тех, кого Хильдеберт оставил для охраны, приказал казнить Мундериха, а его имущество конфисковать в казну, ибо тот всем говорил, что является родственником короля и что королевство должно принадлежать ему. Но Мундерих, склонив на свою сторону жителей Арверна (совр. Клермон-Ферран), еще и собрав большой отряд крестьян, стал сопротивляться Теодориху, заняв замок Викториак ^[10]. Когда король окружил его осадой и не мог взять, чтобы суметь, устроив засаду, убить его, приказывает одному из своих, именем Арегизил, убедить Мундериха, дав гарантии безопасности, выйти из замка. Тот подчиняется указанию: выводит осажденного человека из замка и дает своим сигнал, вымолвив следующее: «Что, люди, глядите на этого человека, как словно его никогда раньше не видели?» Услышав это, они бросаются с натиском на Мундериха. Заметив это, тот так обращается к Арегизилу: «Поскольку ты, Арегизил, обманул меня своим клятвопреступлением, впредь телесными очами тебя живым никто не увидит». Вымолвив это, Мундерих как стоял сзади него, так и, вонзив копье между лопаток, поверг его на землю. Обнажив меч и ободряя товарищей, бросился на врагов и, пока оставалось в нем дыхание жизни, не переставал сражаться.

Аркадий же, который сдал Хильдеберту город Арверн (совр. Клермон-Ферран), бежал в Битуриги (совр. Бурж). Этот город тогда был во власти Хильдеберта. Его мать и тетка были схвачены и высланы в город Кадурк (совр. Каор).

Глава 9

О походе Хлотаря против тюрингов.

Оттуда сам с сыном Теодебертом, взяв в союзники брата Хлотаря, нападает на Тюрингию. Во главе тюрингов стоял, казнив двух своих братьев, король Герменефред. Им овладело из-за супруги тщеславное высокомерие, ибо с ним была соединена узами законного брака дочь короля Италии Теодориха, рожденная от сестры Хлодвига. Она, зазнавшись женской надменностью из-за того, что происходила из королевского рода, люто ненавидела брата короля, по имени Бертарий. Наконец, подговаривает мужа, чтобы брата как соперника лишил жизни и власти, что тот без промедления и сделал, приказав посланным ликторам умертвить его. Равным образом предал ужасной смерти и второго брата, именем Бадерих, внушавшего подозрение в мести за брата,. Этой хитростью Амалаберга (таково ибо имя женщины), притворяясь, что хочет позаботиться о безопасности мужа, освободила для себя дворец королевства, Жалок тот, кто посчитал, что она возненавидела в братьях планы братоубийства, и не подумал, что убраны соправители и сотоварищи в своих опасностях! У порочных настолько дешево родственное чувство, что быстро изгоняется превратными внушениями!

(примерно 528 год) И вот Теодорих, направляясь в Тюрингию, встретил на пути Герменефреда с неисчислимым множеством неприятелей. Тюринги между тем вырыли ров, который замаскировали покровом из дерна, чтобы покалечить лошадей наступающих франков. Узнав это, франки, сильно негодуя, сокрушили врагов жесточайшей сечей. Обратив их в бегство, преследуют до реки Онеструды (совр. Унструт). Здесь враги тоже завязали ожесточенную схватку, решившись сопротивляться и препятствовать переправе франков. Но франки, приободрившись своим давним и ставшим привычным обычаем побеждать и полагаясь в натиске на свой боевой строй, начали рубить, теснить щитами, всем своим напором и силой гнать нестройную толпу в реку. Было несложно многих утопить в реке, поскольку события происходили недалеко от берега. Говорят, что избиение тюрингов было таково, что, когда река переполнилась грудами посеченных, франки по убитым перешли на противоположный берег. Сам Герменефред, ускользнув с немногими, укрылся за городскими укреплениями. Позже Теодорих, дав гарантии, предложил ему прибыть к нему в город Тольбиак (совр. Цюльпих). (примерно 530 год) Когда они шли, гуляя по стене города и беседуя друг с другом, сбросил его стремглав вниз. Упав и размозжив череп, тот испустил дух. Не пощадил Теодорих и рожденных от него, но приказал их удавить. Все города тюрингов он подчинил франкам и приказал им жить на прежних местах их пребывания, ведь выше в изложении было показано, что территорией тюрингов прежде владели франки.

Глава 10

Рассказ божественного Иеронима о происхождении франков.

Но и блаженный Иероним в небольшой работе, которую написал о житии святого Илариона, утверждает, что этот народ, не столько многочисленный, сколько крепкий, некогда жил на территории саксов и алеманнов, упоминая, что этот божий человек, изгнав демона, вылечил знатного юношу из этого народа. И не будет нам в тягость привести слова в высшей степени красноречивого мужа, поскольку они и облагородят, если будут вставлены, наше изложение, и покажут, равным образом и украсят, силу народа. Одновременно также станет видна и сила Бога, действовавшая в человеке языческой веры. Итак, толкователь Божественного закона сообщает: «Телохранитель императора Констанция, рыжеволосый и белизной тела показывающий провинцию (ибо между саксами и алеманнами его народ, не столько многочисленный, сколько крепкий, историки называют германцами, мы же – франками) был давно, то есть с детства ^[11], одержим демоном, который по ночам его принуждал вопить, стонать, скрежетать зубами. Он тайно попросил у императора подорожную путевку, только ему рассказав причину. Приняв письма к консуляру Палестины, с огромным почетным сопровождением был приведен в Газу. Когда спросил у декурионов этой местности, где живет монах Иларион, перепуганные жители Газы, посчитавшие, что он послан императором, отвели его в монастырь, чтобы и выразить почтение посланнику, и, если была за ними какая вина из-за нанесенных в прошлом Илариону обид, загладить ее вновь оказанной услугой. Старец же тогда прогуливался по мягкому песку и шептал про себя что-то из псалмов. Увидев приближение такой толпы, останавливается, и, ответив на приветствия, а также благословив их рукой, через некоторое время распоряжается, чтобы все прочие ушли, тот же с рабами и сопровождением остался, ибо по его глазам и лицу узнал, зачем пришел. Тотчас же человек, подвешенный для допроса, едва касаясь ногами земли и вопя, по-сирийски, как и был спрошен, отвечает. Надо бы видеть, как из уст варвара, который знал только латинский язык и язык франков, настолько чисто звучали сирийские слова, что присутствовали в них и звук придыхания, и все идиомы палестинской речи. Исповедался, стало быть, каким образом в него вошел демон. И чтобы понимали его переводчики, которые знали только латинский и греческий языки, Иларион спросил у него также и по-гречески. Все удивились, когда тот ответил похожими словами. Когда тот ссылался на множество случаев заклинаний и власть магических хитростей, Иларион говорит: «Меня не волнует, как ты вошел, но именем господа нашего Иисуса Христа повелеваю, чтобы вышел». И когда был исцелен, поднося по деревенской простоте десять либр золота, получил от него ячменный хлеб и услышал, что те, которые живут таким пропитанием, считают золото грязью». Это сказал Иероним, муж в Святой Церкви достойный всяческого прославления похвальными словами. Мы же продолжим начатое ранее изложение.

Глава 11

Об остальных деяниях Хлотаря и Теодориха.

(примерно 529 год) И вот когда случилось им задержаться в Тюрингии, Теодорих готовит брату Хлотарю тайную засаду: развернув в части дома занавес, приказывает стать за ним вооруженным людям, чтобы, неожиданно напав, убили Хлотаря, пришедшего для беседы с ним. Но когда Хлотарь входил в дом, он заметил открытые ноги вооруженных людей. Когда он увидел это, приказывает своим взять оружие и идти впереди себя. Теодорих сразу понял, что брат предугадал обман, и, чтобы он не стал еще более очевидным, дарит ему серебряное блюдо, благодаря за оказанную помощь. Хлотарь вернулся в дом, где остановился, когда его люди не знали, что произошло. После этого Теодорих жалуясь своим, что без причины лишился блюда, позвал сына Теодеберта и говорит: «Ступай к дяде и попроси у него блюдо, которое я ему дал в подарок». Тот ушел и вскоре получил то, что просил.

Возвращаясь из Тюрингии, Хлотарь увел с собой Радегунду, дочь короля Бертария, которая позже просияла в городе Пиктавах (совр. Пуатье) многими подвигами благочестия.

Хотя Теодориха и Хильдеберта, объединенных рождением, и разъединяла, как мы предпослали, вражда, но с заключением семейного договора они, наконец, отложили раздоры гражданских войн. Но стараниями некоторых преступных людей, которые находят выгоду в беспрерывных переворотах, вновь были нарушены условия заключенного мира. Поэтому многие сыновья знати, которые с обеих сторон были даны в заложники, обращаются в рабство. Среди же прочих страдал в неволе у некоего варвара и племянник блаженного Григория, епископа города Лингонов (совр. Лангр), пока рабом упомянутого епископа, именем Лев, исполнявшим обязанности стряпчего, не был выведен и возвращен к прежней свободе при следующих обстоятельствах. Когда, стало быть, вышеупомянутый священник узнал, что племянник удерживается в Треверах (совр. Трир), послал рабов, чтобы они, дав его хозяину выкуп, вывели его оттуда. Им варвар отвечает: «Этот раб столь знатного происхождения не будет отпущен, если мне не будут даны десять либр золота». Когда они сообщили это епископу, вызвался Лев, говоря: «Дозволь мне, и я с Божьей помощью освобожу раба». Когда тот дал разрешение, Лев просит некоего найденного человека, чтобы продал его самого хозяину раба как своего собственного слугу и выручку как благодеяние использовал на свои нужды. Тот повинуется сказанному и продает его упомянутому человеку. Спрашивает после этого покупатель у Льва, какие работы он может выполнять. Ему Лев отвечает: «В знании искусства приготовления блюд никто меня не превзошел». Тогда хозяин приказывает, чтобы с наступлением дня солнца (так ибо варвары называют воскресенье) приготовил такой пир, какой бы удивил друзей, которые придут к нему, что тот, собрав множество цыплят, так приготовил, что сотрапезники говорили, что ничего подобного не пробовали и на обеде у царя. Обрадованный хозяин назначил Льва заведующим кладовой и выразил ему большую благодарность.

По прошествии года Лев удалился на луг с Атталом (таково ибо было имя племянника епископа), так как тот был пастухом лошадей. Когда они обернулись друг к другу спинами, чтобы не заметили, что беседуют, Лев так стал побуждать Аттала: «Наступил, скажу я, момент, мальчик, нам подумать о родине. Поэтому этой ночью, когда приведешь лошадей с пастбища, смотри, чтобы тебя не объял сон, но когда я позову тебя, собирайся, если благоразумен, в путь». Как раз этой ночью Лев, провожая зятя хозяина, возвращающегося домой, подал ему вина. Тот ему говорит в шутку: «Скажи, раб, если можешь, какой ночью ты задумал возвращаться на родину?» Ему Лев, тоже в шутку, но на самом деле говоря правду, отвечает: «Этой ночью, если Бог позволит». Тот говорит: «О если бы меня сторожили мои слуги, чтобы ты ничего не унес из моего дома». Еще не закончился первый час ночи, Лев, спешно придя к Атталу, спрашивает, есть ли у того спата? Когда тот ответил, что не имеет, Лев забирает у изголовья своего хозяина щит вместе с фрамеей ^[12]. На вопрос же хозяина отвечает, что это он, Лев, и что хочет поднять Аттала, который спит, как пьяный, чтобы тот выводил лошадей на пастбище. Когда тот не стал возражать, отправился к Атталу. Оседлав лошадей и захватив какую-то простую одежду ^[13], в течение трех дней, голодая, проделывают путь. Когда они подошли к Мозе (совр. Маас), их задержали какие-то люди. Они, оставив лошадей, переправились через реку на щитах. Найдя сливовое дерево и набрав ее плодов, утоляют ими голод в пути. Выйдя затем на дорогу к Кампании, однажды ночью слышат за спиной звук скачущих лошадей. Тогда Лев говорит рабу: «Прижмемся к земле, чтобы нас не заметили». Так прячутся за ветками ежевичного куста, обнажив, однако, мечи, чтобы ими защищаться, если будет необходимо. Всадники остановились в этом месте, ожидая, пока кони не освободятся от мочи. Один другому и говорит: «Горе мне, что сбежали эти негодяи! Но если найдутся, одного из них изведу виселицей, другого изрублю мечом». Был же тот, кто это говорил, их хозяин. Пришпорив коней, они со спутником ускакали с этого места. А беглецы, этой же ночью придя в Ремы (совр. Реймс), после двухдневного отдыха у пресвитера Паулелла возвратились к блаженному Григорию. Аттал был встречен с радостью, Лев с женой и детьми получил свободу и был одарен как наградой землей.

Глава 12

О коварстве по отношению к сыновьям Хлодомира.

Между тем королева Клотильда, находясь в Паризиях, воспитывала своих внуков с любовью и заботой. Хильдеберт же стал ревновать, видя, что королева прильнула к ним материнской душой. Считая, что лишается той материнской любви, которая переносится на них, побуждает Хлотаря искать удобный момент, чтобы лишить отроков жизни. Коварно сговорившись друг с другом, направляют к матери посланца, чтобы привел принятых от нее юношей, и уверяют, что хотят вернуть причитающуюся им долю в королевстве. Королева, не смогла предвидеть обман и весьма охотно подчинилась указанию сыновей, ибо была рада, что о молодых людях проявляют заботу. Посланец принял юношей, чтобы отвести их к королям. Когда он удалился, тотчас приходит другой, неся ножницы и меч. Увидев их, королева спрашивает, что это значит? Ей же гонец отвечает: «Так передают твои сыновья: желаешь ли, чтобы твоих внуков постригли или посекли мечом? Решай. Ибо должно произойти что-то одно». Она, услышав это, испустила из груди глубокий вздох, застонала и говорит: «Для меня сейчас благо умереть вместе с моими сыновьями. Умерла доброта. Сейчас, поистине, момент таков, что, если все будут давать свои советы, не найдут лекарства от этого зла. Новый это вид преступления – когда дяди жаждут лишить жизни безвинных племянников. Горюю, признаюсь я, что родила сыновей–братоубийц, которые не могут пощадить родственников. Но о тех я умалчиваю, которых ненавистными сделало убедительное доказательство вины за материнское несчастье. В этих же не найти причины негодования, разве что вызывает ненависть причитающаяся им как рожденным в королевстве и сыновьям короля доля отцовского наследия. А поэтому погибают, вызывая страдание у меня, наслаждение – у моих сыновей. А попытается кто выяснить, зачем их хотят убить, выяснит, что в настоящий момент их смерть выгодна самим убийцам. О я несчастная! Которая получила пощаду для порождения таких плодов, для того, чтобы подавать несчастные сосцы тем, которые лишат меня дорогих мне внуков, залога любви и привязанности! Я, малые дети, являюсь причиной вашей гибели, которая опрометчивыми увещеваниями подвергла вашего отца смертельной опасности. Была весьма несчастной матерью, хотела быть более заботливой бабкой. Видя, что наступает преклонный возраст, пыталась позаботиться о внуках после себя. О, если бы позаботилась! Но сейчас непреодолимое несчастье отрывает от меня тех, кого все больше и больше привязывала ко мне природа и сострадание. О Боже всевышний! Да не поместишь души безвинных среди сонмов грешников, да не будут их терзать ужасные муки ада, но, ступая по небесной стезе, без промедления да войдут в безмятежную обитель вечной жизни». Когда она вымолвила это, звук ее речи прервался от негодования, одновременно и от сострадания. Но когда успокоилась, говорит: «И что остается иного? Мне предлагается условие: предпочту ли я, чтобы их постригли, или посекли мечом? Но как бы ни обстояло дело, не потерплю, чтобы они стали клириками». Сказала это она, думая, что, тронутые природным милосердием, отступятся от столь великого злодеяния. Хотя ей и была известна жестокость Хлотаря, все же не могла поверить, что тот дойдет до братоубийства. А он, далеко отойдя от ее представлений, схватив старшего по возрасту мальчика, распростер его на земле и, ножом пронзив бок, лишил жизни. Видя это, младший бросился к Хильдеберту и, облитый слезами, с жалобным видом прижимаясь к одежде дяди, стал просить о милости и умолять, чтобы примирил с ним Хлотаря. Тот, тронутый состраданием, стал упрашивать брата, чтобы из чувства родства умерил гнев и пощадил племянника, ставя выше гнева естественное право. Обещал даже, что за это он в свою очередь отплатит любой услугой, какой пожелает сам Хлотарь,. Ему брат отвечает: «Если ты являешься пособником в этом деле, то к чему притворяешься, что хочешь проявить сострадание? Лучше оттолкни от себя мальчика, или умри вместо него». Хильдеберт, убоявшись слов брата, не имея возможности, а точнее не желая перечить его воле, оттолкнул от себя мальчика, которого Хлотарь убил тем же, что и его брата, способом. Последний, оставшийся в живых, из братьев, думая больше о спасении жизни, чем о власти, пользуясь решительной поддержкой самых верных из своих слуг, бегством спасся от опасности. Имя ему было Хлодоальд. Позже он, ставши клириком и будучи возведенным в сан пресвитера, прожил жизнь достойно. И обретя предел земной жизни, будучи похороненным в поместье Новигенте (совр. Сен-Клу), что на земле города Паризиев, знамениями многих чудес показывает, что живет на небесах. Хлотарь же, равным образом убив кормилиц мальчиков, сев на коня, ускакал со своими людьми с этого места. Тогда королева Клотильда, забрав тельца внуков и забальзамировав ароматами, приказала похоронить их в базилике святого Петра.

Глава 13

О происхождении и деяниях лангобардов.

Между тем Теодорих просватал своему сыну Теодеберту в супруги дочь Вахона, короля лангобардов, именем Визигарда.

Это место в книге побуждает нас, прервав на некоторое время последовательность начатого изложения, раскрыть происхождение этого народа и восстановить в памяти, вернувшись назад, былые времена, в особенности потому, что некоторые славные деяния франков содержатся в истории лангобардов.

Винилы (герулы), стало быть, они же лангобарды, покинув остров Германии, который называется Скандинавией, под предводительством Ибора и Айона вошли в страну, которая называется Скорингой, как-будто решив поселиться там. Вынужденные выселиться оттуда из-за недостатка пропитания, переселились в Маурингу. Выйдя оттуда, поселились в Голанде. Когда умерли предводители, поставили себе королем Агельмунда, сына предводителя Айона, который верховенствовал над ними на протяжении тридцати трех лет. Ему наследовал Ламиссион, Ламиссиону же – Лет. После Лета воцарился Хильдихок. Когда он скончался, королевскую власть принял Годехок. Затем, после битвы, которая была между Одоакром и Фелетеем и которую мы упомянули в предыдущей книге, лангобарды, выйдя из Голанды, пришли в Ругиланд, который по-латыни называется Rugorum patria (родина ругов). Ибо по-германски land называется латинским словом patria. Когда Годехок покинул земной мир, ему унаследовал сын Клаффон. Когда Клаффон тоже скончался, королевскую власть принял Татон. В это время лангобарды, оставив родину ругов, пришли на Широкие Поля, которые на языке варваров называются Felth, и остановились там. Пока пребывали там, король герулов Радульф, узнав, что его родной брат был преступно изведен дочерью Татона, нарушил мир, который заключил с ним, и пошел на него войной, но сам лишился и жизни, и царства, побежденный вместе со своими людьми лангобардами. На его же войско напал такой ужас и (как бы вернее сказать) помрачение рассудка, что зеленеющие посевы, поля льна казались им реками. Пока простирали руки, словно намереваясь плыть, наседающие враги без труда убивали их.

На Татона же напал сын его брата Вахон и, убив его, сам стал восьмым королем, держа власть над лангобардами. Его дочь, как было упомянуто ранее, Теодорих просватал своему сыну. Тот, бросив ее после смерти отца, женился на Деотерии, женщине римского рода, при следующих обстоятельствах. Поскольку готы после смерти Хлодвига вернули многое из того, что он сам у них отнял, Теодорих направил своего сына Теодеберта, чтобы отвоевать это обратно. Он, подойдя к городу Битеррам (совр. Безье), направляет легатов к замку Капрарии (совр. Кабриер (Это)), чтобы жители открыли ему ворота. Деотерия же, женщина благородная и рассудительная, чей муж ушел из-за нападения врагов в вышеупомянутый город, передала Теодеберту, что, когда тот подойдет, будет встречен с миром. Когда он пришел, она вышла ему навстречу. Король, плененный ее красотой, принял ее на свое ложе.

Глава 14

О Теодорихе и Теодеберте.

В эти дни Теодорих, убив мечом своего родственника Сигивальда, тайно поручил Теодеберту, чтобы убил и его сына, который следовал вместе с ним. Но тот, так как принимал его из святой купели, посоветовал ему, показав письма отца, бежать; когда же сам будет править после смерти отца – вернуться к нему. Тот, бежав, скрылся в Лации. После этого Теодеберту сообщили, что отец тяжело болен. Он, отложив прочие дела, спешит к нему, оставив Деотерию в Арверне (совр. Клермон-Ферран).

Теодорих, уйдя из жизни после того, как двадцать четыре года держал королевскую власть, оставил трон королевства сыну Теодеберту. Тот, будучи кротким и сдержанным со всеми, был также и большим поборником справедливости. (534 год) Хильдеберт же и Хлотарь, восстав, пытались изгнать его из королевства. Лестью снискав их расположение ^[14], он с проницательностью сохранил за собой королевскую власть. Послав гонца, вызвал из Арверна (совр. Клермон-Ферран) Деотерию и сочетался с ней браком. Хильдеберт, видя, что не может подчинить его силой, посчитал, что выгоднее привязать его к себе дружбой, а поэтому, пригласив его, одарил в тройном размере ценными вещами из всего своего состояния.

Гивальд ^[15] же, сын Сигивальда, узнав, что Теодеберт правит вместо отца, вернулся к нему. Облобызав его, король вернул ему все отцовское наследство, дав и третью часть из всех подарков, которые получил от дяди. А Деотерия, замечая, что ее дочь, которую родила от первого мужа, слишком распутная, и опасаясь, как бы король не возжелал ее, приказала посадить ее в кибитку, ведомую необъезженными быками и под Виридуном (совр. Верден) сбросить с моста в Мозу (совр. Маас). Король Теодеберт в свою очередь был человеком высоконравственным: узнав, что Деотерия (как сказано выше) погубила свою дочь, дал ей развод и вновь сошелся с Визигардой.

Глава 15

О прочих успехах Велизария.

(534 год) Велизарий же, после того как в Константинополе, как мы сказали выше, отпраздновал славный триумф над вандалами, стал самым близким из друзей Юстиниана. И получив привилегию самого близкого общения с императором, когда сам приглашался как первый из первых советников, посвященных в секреты, умы многих завистников настроил против себя. Они, досадуя, что тот более влиятелен, и считая, что в чем он преуспевает, в этом мешает им, делали вид, что озабочены безопасностью цезаря. Часто давали ему знать, чтобы остерегался козней Велизария. Говорили, что, если бы они не отозвали того под предлогом доверительного обсуждения, Юстиниан уже давно был бы погублен мечом Велизария, царство же освобождено для незаконного преемника. Этими и подобными разговорами членов царской свиты, а также придворной знати в императоре постепенно разгоралась ненависть. Считая влияние Велизария подозрительным, он отстранил его от обязанностей патриция. Велизарий, освобожденный от общественных дел и надеясь в дальнейшем вести спокойную жизнь, поселился в своем частном доме. Но так как сложно избежать зависти, когда сопутствует удача, завистниками вновь выдвинуто обвинение, поскольку вел он себя в манере, не свойственной частным лицам. Ибо куда бы не отправлялся, шел, окруженный двенадцатью тысячами рабов. Были некоторые, кто желали бы, чтобы его даже лишили жизни. Но когда не смогли склонить мнение императора к своему намерению, попытались его самого лишить царской власти. Найдя удобный момент, когда принцепс шел смотреть зрелище на стадионе, самовольно задержали его и лишили как короны, так и пурпурного одеяния. Приведя на середину театра некоего Флориана, распорядились, чтобы тот восседал на царском троне. Юстиниан же, задетый таким оскорблением, послал людей к Велизарию, чтобы сказали:

– Вот что передает Юстиниан, некогда цезарь и август: «Предав в настоящий момент забвению обиды, мой Велизарий, прошу, вспомни о прошлых благодеяниях и, если чем можешь, помоги мне!»

На это Велизарий так отвечает:

– Если бы у меня оставалось достаточно прежнего влияния, я бы оказал поддержку просящему. А сейчас напрасно расточает просьбы, когда лишил меня обладания консульскими фасциями. Однако, подчиняясь заповедям Христа, Господа моего, не воздавая злом за зло, я готов, насколько смогу, оказать ему помощь.

И сказав это, тотчас спешит в присутствие нового принцепса, приказав всем своим рабам следовать за собой. И став у входа в театр, видит, что толпа ненавидящих его окружает трон императора Флориана. Тогда, обратившись к тем, кто были с ним, говорит: «Вот, вернейшие воины, наступил ожидавшийся со всеми обетами день для начала мести над врагами. Окружен тиран толпой злоумышленников, которые объединились с ним, надеясь на порочность нравов. И не стоит сомневаться, что они должны погибнуть равной смертью, ибо стали равными из-за своей порочности. Поэтому крепите карающие десницы, и, увидев, что я делаю, поступайте так же и вы». Войдя затем в театр, пока преклонял колено, как бы желая выразить почтение, обнажив меч, отсек голову мнимого принцепса. Пришедшие с Велизарием, увидев это, стали яростно разить обнаженными мечами стоящих вокруг. Те, кто ранее рукоплескали смене власти, придя в замешательство, нашли средство спасения больше в бегстве, чем в сопротивлении. Велизарий забрал голову Флориана с короной царства, и, придя к Юстиниану, так обратился к нему: «Очевидно, что завистники моего и твоего благополучия для того как можно больше засеяли рассадник раздоров между нами, чтобы и меня лишить власти, и тебя, лишенного моего присутствия, подвергнуть унижениям, как это сейчас явно видно. Однако я, не считая важным то, что, как ты знаешь, сделал против меня по совету недругов, воздаю благодарность, которую те хотели отнять у меня, за свет высшей власти ^[16]. Вспоминая прежние твои милости по отношению ко мне, удостаиваю тебя этого дара». Сказав это, возложил на его голову царскую диадему. Юстиниан, так восстановленный во власти, вновь назначив Велизария патрицием, направляет его против готов, которые, живя в Италии, сильно теснили римлян войной.

Глава 16

О божественном Бенедикте.

В эти времена блаженнейший отец Бенедикт просиял и благодеяниями своей великой жизни и апостольскими добродетелями сначала в месте, которое называется Сублаком (совр. Субиако) и которое отстоит от Рима на сорок миль, а в последующем – в замке Кассине (совр. Монтекассино), который называется Цитаделью. (536 год) В это же время священнейший Агапит, Римский понтифик, прибыв в Царьград, вернул к истинной католической вере принцепса Юстиниана, впавшего в секту Евтихия. Осудив Анфима, Константинопольского патриарха, некоторое время спустя папа окончил свои дни в этом же городе. Его преемником в первосвященстве стал Сильверий. Он был возведен без подтверждения императорского декрета самозванцем Теодатом, который завладел властью над готами. Развращенный деньгами, он навел такой страх на клир, что, если кто не соглашался, наказывался мечом.

Два месяца спустя по божьей воле Теодат был убит и в короли был возведен Витигес. В это время патриций Велизарий, прибыв на Сицилию, узнал, что готы избрали себе короля. И оттуда поспешно направился через Кампанию к Неаполю. Так как горожане отказались открыть ему городские ворота, начал его осаду. С боем войдя в город, всех готов, попавшихся ему на пути, предал смерти. А когда началась большая война против Витигеса, войдя в город Рим, взял его под защиту. Тогда Витигес, вновь собрав множество готов, в том же году так осадил город Рим, что ни у кого не было возможности ни войти, ни выйти. В городе же голод настолько поразил народ, что вода продавалась за деньги. Велизарий, защищая римлян и город от готов, завязывал с ними жаркие схватки и в конце концов вынудил их бежать в Равенну.

Глава 17

Об интригах диакона Вигилия.

(537 год) В это время диакон Вигилий, который был в Константинополе апокрисиарием, заметил, что август и августа недовольны осуждением Константинопольского патриарха Анфима, и, желая снискать благодарность господ, убедил августу, чтобы послала понтифику Сильверию письмо следующего содержания: «Либо не промедли явиться к нам, либо, во всяком случае, своими письмами верни Анфима на прежнее место». Прочитав его, блаженный Сильверий был очень огорчен и написал ответ императрице в следующих словах: «Хотя эта тяжба и влечет конец моей земной жизни, я, однако, госпожа августа, никогда не сделаю то, чтобы вернуть назад человека, пребывающего в осужденном неверии». Возмущенная этим, августа посылает Вигилия к Велизарию, указав, чтобы, найдя повод, удалил Сильверия в ссылку, а Вигилия поставил понтификом, так как тот пообещал взамен, что вернет Анфима из ссылки. Велизарий, поняв смысл указания, говорит: « Не решаясь перечить воле принцепсов, я, хотя и вопреки своему мнению, выполняю приказ. Но организатор этого преступления не избежит гнева Судьи, Который все видит». Итак, когда были подговорены свидетели, чтобы сказали, что господин папа хочет сдать город и патриция готам, Сильверию было приказано прибыть на аудиенцию во дворец принцепса. И к вошедшему с одним Вигилием папе патриция Антонина обращается следующим образом: «Скажи, господин Сильверий, что мы совершили, что хотел нас сдать в руки готам?» Когда она еще говорила, вошедший субдиакон-регионарий Первого Престола ^[17] снял паллий с его шеи и одел в монашескую одежду. Отправленный в ссылку на остров Понцию (совр. Понца), Сильверий там же ушел из жизни исповедником. Вигилий же сел на престол первосвященника.

(540 год) Велизарий, вновь сразившись с Витигесом, королем готов, наголову разбил его войско, а самого, захваченного в плен, привел с триумфом в Константинополь.

Глава 18

О короле Хильдеберте и о блаженном епископе Германе.

(537 год) Король же франков Хильдеберт, призвав на помощь Теодеберта, сына Теодориха, своего племянника, решил идти воевать против своего брата Хлотаря. К Клотильде, матери вышеназванных королей (которая тогда находилась в Паризиях), спешит вестник, утверждая, что оба родных брата на погибель друг другу собирают большие войска. Узнав это, мать, горюя о порочности сыновей, терзаемая материнскими тревогами за родных детей, спешит к могиле святого Мартина и, изливая потоки слез, обращается в молитве к Господу с такими словами: «О добрый Иисусе! Который несогласные движения элементов объединяешь святым согласием, сподобь, чтобы братья, попирающие естественное право злом раздора, вернулись к миру и согласию. Да не будет мне во грех, что родила и воспитала таких, которые не признают братьев и не знают родственных чувств, убивают дядей, умерщвляют племянников. Не думала, что дойдут до того, что забудут, что они братья. Ты, однако, всемогущий Отец, Творец и Повелитель природы, устрой справедливое согласие между единокровными братьями, устраши силой Своей добродетели возмутителей мира». Услышал Всемогущий воссылающую эти молитвы за благополучие детей и с ясного неба дал знать громовым раскатом. А Хлотарь, посчитав опасным завязывать сражение с двумя могущественными королями, укрылся в паге Аврелиана в месте, называемом Комбросом ^[18], пока либо отношение братьев к нему не станет более спокойным, либо у него самого окажутся большие силы для сопротивления с подходом более многочисленного отряда, который вот-вот ожидался. Большая же надежда у него была на Христа Господа. Как вдруг неожиданно в утренние часы в месте, где противники разбили лагерь, послышались раскаты грома и пошел дождь. Молнии же стали рассекать сорванные бурей палатки, а лошадей разогнали по окрестностям. Дружина же, прикрывшись одними щитами от буйства проливного дождя, припала к земле, взывая о милосердии Господа, молясь, чтобы подверглись более мягкой каре мщения, чем заслуживали. И это было тем удивительней, что в лагере Хлотаря не было ни ветерка, не упала и капля дождя и вообще не было видно никаких отблесков бури. Тогда, наконец, те, кто пришли, чтобы уничтожить врага, прислали послов к Хлотарю, чтобы просить мира и заключить постоянный союз, с чем тот охотно согласился и с согласия обоих войск стороны разошлись. Так молитвами преданной Богу женщины, то есть своей матери, братья были спасены от угрожавшего им нечестивого проступка, одновременно и от гибели: им не было позволено совершить тяжкий грех, который они задумали. Возрадовались многие, кому по душе согласие родственной связи.

В эти дни блаженный Герман, объятый сном, видит, что ему протягивает ключи от ворот Паризиев некий старец. Спросив, что это значит, получает ответ, чтобы берег их. А позже, после того как скончался епископ этого города, именем Евсевий, Герман предстал перед превосходнейшим королем Хильдебертом. С его выбором был удостоен исполнения глас неба и Герман получил сан епископа.

Глава 19

О прочих деяниях Хильдеберта.

(542 год) Король же Хильдеберт, который в прежние годы, как показано выше, войдя в Испанию, захватил город Толет (совр. Толедо), своего брата Хлотаря, с которым прежде заключил мир, призвал себе на подмогу, с тем чтобы, опираясь на союз с ним, напасть на эту провинцию, чтобы подчинить ее себе. Когда тот прибыл с сильным воинским подкреплением, объединив силы, братья подошли к Цезаравгусте (совр. Сарагоса). Когда их не пустили в город, приступают к осаде. Горожане оказали сопротивление, и завязалась схватка с величайшим напряжением сил с обеих сторон. Наконец испанцы, устрашившись самой продолжающейся осады и несгибаемого мужества франков, отвлеклись от сражения и, обратившись всеми помыслами к Христу с мольбой о милосердии, взяв кресты, начали кругом обходить стену с пением литании. Видя это, короли стали предполагать, что они занимаются каким-то колдовством. Поймав некоего из крестьян, с пристрастием допрашивают, какой веры будут горожане и зачем, обходя город, совершают колдовство. Он им говорит: «Горожане христиане. Сейчас просят, чтобы их помиловал Господь». Ему короли отвечают: «Ступай, скажи епископу города, чтобы прибыл к нам без промедления». Когда тот пришел, Хильдеберт к нему обращается следующим образом: «Узнав, что вы христианской веры и почитаете единого истинного Бога, мы решили пощадить вас, если ты как исполняющий в этой местности обязанности предстоятеля, дав согласие на наше требование, передашь нам, представив, реликвии святого Винсента. Блаженнейший Герман, епископ Паризиев, нашего то есть города, нам очень часто рассказывал, что Винсент в этом городе просиял как выдающийся служитель Бога, как о том свидетельствуют искренние и исполненные истины слова многих людей». Епископ без промедления представляет королям столу, то есть тунику, этого прославленного левиты и мученика. Приняв ее с должным почетом, согласно обещанию снимают осаду. И, опустошив всю провинцию, с трофеями и с огромной добычей возвращаются на родную землю.

Глава 20

Об убийстве готами своих королей и о деяниях короля франков Хильдеберта.

(549 год) После Амалариха Испанией завладел Теудис. Когда он был убит, его преемником стал Теудигил. Когда во время пира он повел себя более развязно, чем стоило бы, свечи были потушены и он был убит своими, а власть захватил Агила. Готы уже издавна превратили в обычай этот порок, что, когда им не понравится собственный король, его убивают свои. Король же Хильдеберт, взяв столу блаженного Винсента, перенес ее в Паризии. Построив по предложению блаженнейшего Германа с самого фундамента базилику, приказал посвятить ее этому святому левите и мученику. В нее с благоговением привнес вместе с прочими необыкновенными дарами немалую часть тех сосудов, которые, как мы упомянули выше, вынес из Толета вместе с капсами евангелий, а также крестами удивительной работы.

Какими побуждениями и каким образом начал строительство этой церкви, его прагматик определяет следующим образом:

– Хильдеберт, король франков, муж сиятельный.

Полезно нам вновь вспомнить и обдумать, что те, кто построят храмы Господа нашего Иисуса Христа и сделают воздаяние туда за упокой своих душ или подадут что-то на содержание неимущих и исполнят Божью волю, без сомнения, будут удостоены Богом получить в награду вечный покой.

Я, король Хильдеберт, с согласия и по воле франков и нейстрийцев и побуждением святейшего Германа, понтифика города Паризиев, а также с согласия епископов начал сооружать храм в городе Паризиях рядом с городской стеной на земле, которая принадлежит нашему фиску ^[19] Исциакскому (совр. Исси-ле-Мулино), в месте, называемом Левкотицием, во славу святого мученика Винсента, чьи реликвии мы перенесли из Испании, также и святого Креста, и святого Стефана, и святого Ферреола, и святого Иулиана, и блаженнейшего святого Георгия, и святых Гервасия, Протасия, Назария и отрока Цельсия, чьи реликвии здесь почитаются как святыни. Поэтому во славу святых владык мы уступаем фиск щедрости нашей, который называется Исциаком (совр. Исси-ле-Мулино), который находится в паге Паризиев рядом с рекой Секваной (совр. Сена) вместе со всем, что к нему относится: с крестьянскими дворами и пребывающими на них, с полями, угодьями, виноградниками, лесами, лугами, рабами, инквилинами, вольноотпущенниками, слугами (кроме тех, кого мы признали свободными), со всеми их податями, которые относятся к фиску, со всем, прилежащим к фиску, со всем, что нам служит как на воде, так и на островах, также и с мельницами, расположенными между городскими воротами (Большой Шатле) и башней (Малый Шатле), с островами, которые прилегают к самому фиску, с рыбным угодьем, которое называется венной ^[20], со всеми рыбными угодьями, которые находятся в самом русле Секваны и начинаются от городского моста, а заканчиваются там, где ручей Савара, истекая, впадает в реку. Эти все рыбные ловли, которые есть и которые могут быть по обе стороны реки, поскольку мы владеем ими как нашим угодьем, передаем самой обители, чтобы имели служащие здесь Богу содержание на каждый день в последующие времена. Даем же это право так, чтобы, в чьем бы владении не оказались берега, служители Бога владели законной одной пертикой ^[21] земли по обе стороны от реки согласно обычному праву, чтобы можно было без какого-либо препятствия или возражения либо судебной тяжбы провести или отвести назад корабль, забросить или вытянуть сети. Относительно приспособлений, которыми птицы могут быть пойманы над водой, повелеваем, чтобы никакое лицо, обладающее властью, не посмело беспокоить служителей Бога, но пусть они держат все спокойно, владеют в продолжение неограниченного времени вместе с домовладениями в городе Паризиях, с землями и виноградниками и ораторием во славу святого Андеола-мученика, который мы приобрели, дав деньги, у Илария и Керавния со всем, что в нем служит нам за упокой души моей, когда Бог сподобит меня покинуть этот ясный свет. Сам фиск, который называется Исциаком, со всем, что к нему относится, с этого самого дня пусть служит самому храму Господа, который мы строим, и вообще пусть предоставляет туда все, что необходимо ему как для его украшения, так и во имя Божье для жалования рабов Божьих, которых мы здесь поставили, и для самих ректоров, которые ими самими правят. И в продолжение многих лет пусть на основании этого самого указа приносит пользу самому храму Божьему без возражений, или противодействий, или судебных тяжб.

И чтобы с божьей помощью этот указ об уступке был действителен в будущие времена и все время нерушимо соблюдался, мы решили подтвердить его ниже собственной подписью и своей печатью. Дано как составил месяца декабря в шестой день, в сорок восьмой год после того, как король Хильдеберт начал править.

Когда церковь была построена и одарена многими богатствами и владениями, назначил здесь аббата, именем Аутарий, мужа большой знатности, чтобы он стоял во главе служителей Бога ^[22].

А сейчас вернемся к изложению последовательности событий истории.

Глава 21

О походе Теодеберта в Италию.

(539 год) Когда же Хильдеберт с братом Хлотарем совершали поход на земли Испании, Теодеберт, сын короля Теодориха, племянник упомянутых королей, направился в Италию с большим конным войском своих людей и, пройдя ее от Альп до пограничных с морем областей, сделал ее обязанной платить себе налоги и, собравшись возвращаться домой, оставил военачальника Букцелена для завоевания Сицилии и остальных пограничных областей Италии. Он, переправившись через Тирренское море, покорил большую часть Сицилии. Захватывая же крепости и города Италии, посылал королю Теодеберту подарки из добычи, захваченной у покоренных народов.

Глава 22

О святом Бенедикте.

Во времена этого государя послы, отправившиеся из города Ценоманов (совр. Ле-Ман) к замку Кассину (совр. Монтекассино), всяческими просьбами стали умолять блаженнейшего отца Бенедикта, после отшельнической жизни, как мы уже предпослали, проживавшего в этой святой киновии, чтобы послал в западные области братьев, испытанных в монашеском житии, которые подчинили бы галльское упрямство легкому бремени ^[23] правила, переданного им самим отцом Бенедиктом. Он с радостью послал своего любимого ученика Мавра в эти наши земли, ему же объявил, что приближается святейший день своей кончины, с очевидностью предсказав, что его святые мощи будут перенесены туда, куда послал привязанного к себе узами благодарности воспитанника. Итак, прославленный левита Господа Мавр проделал путь в Галлию. Когда прибыл в паг Автиссиодура в день, когда повсюду отмечались по обычаю торжества Вечери Господней, зашел в монастырь святого Романа, ранее бывшего наставником отца Бенедикта. Искренней беседой с ним облегчая тяготы долгого пути, сообщил ему, что близок день, когда блаженный отец Бенедикт с ликованием взойдет в небесное Отечество. И вот той ночью, которая предшествует дню Великой субботы, когда служится ночное бдение о Воскресении Христовом, то есть в двенадцатый день до апрельских календ (21 марта), неожиданно восхищенный в духе, узрел путь, застланный покровами и сверкающий бесчисленными лампадами, простирающийся от его кельи вплоть до неба, и услышал ангела, говорящего, что этой тропой любимый Богом Бенедикт взойдет на небо. И придя в себя, проливая слезы в свидетельство желанного видения, поведал святому Роману то, что ему было открыто. И сделав его сопричастником Божественной радости, отпраздновал с ним, ликуя, святую Пасху. Ибо Бог, славный во святых, беспрестанно давая чудеса угодникам своим, по праву дал более превосходный, чем остальным, путь, чтобы прийти к себе, этому выдающемуся мужу, который, проходя долиной плача, направил в сердце стези к Богу ^[24], предлагая своим послушникам следовать по лестнице Иакова, через которую были явлены ангелы ^[25]. В его же переходе, да не в обиду будет сказано остальным святым, скажу, не только исповедника, но и апостола, была явлена дорога, сверкающая столь бесчисленными светильниками Божественного сияния и украшенная свадебными покровами. Ибо ведь надо полагать, что на этой тропе, по которой переходят в вечное царство нетленности, был явлен не материальный покров. В свою очередь, нет ничего удивительного, что этот носитель Божественного закона был удостоен этой славы в вознесении духа. Ведь еще одетый покровом тленной плоти, просиял такими свидетельствами чудес, что, если бы не был рассказчиком о его жизни, одновременно и неоспоримым свидетелем муж, почитаемый во всем мире, а именно папа Григорий, доподлинно, его достойные удивления свершения были бы подвергнуты сомнению какими-нибудь неверующими. Уж не буду говорить о том, что он еще ребенком удалился в пустыню, о чем некий мудрец сказал, что такими поступками не отличался даже знаменитый во всем свете Мартин, по крайней мере, нельзя обойти молчанием то, что после полученных от Всемогущего многочисленных даров благодати просиял тремя достойными восхищения не виданными в прежние времена чудесами. Ибо нет такого святого, я полагаю, кого можно было бы сравнить с ним в том, что одним взглядом разрешил узы связанного крестьянина, а также в том, что в одно мгновение, словно под лучом солнца, весь мир был собран пред его взором, или в том, что был вознесен в высоту неба путем, устланным покровами и сияющим бесчисленными лампадами. В свою очередь нам, кому дано иметь в настоящем столь великого и столь великолепного заступника, назначена необходимость быть в высшей степени праведными, если хотим быть достойными его. Так последуем же тому, что услышали от него и что узрели в нем мысленным взором, насколько можем, никак не отступая от его наставлений. Без сомнения, будет нам то, что как когда-то разрешил у крестьянина материальные путы, так разрешит и узы наших грехов и выведет с ярким сиянием Божественного света к вечной обители следующие по его стезе души тех, обитель которых, как верится, избрал, из всего на свете отдав ей предпочтение ^[26], если будут благоговейно преданы ему.

Житие же нашего отца, как уже было сказано, описал блаженный папа Григорий, цветы красноречия которого сияют, подобно золоту, во всей Святой Церкви. Но и Одон, достопочтенный аббат нашего Флориакского монастыря (совр. Аббатство Флёри), в котором покоится плотью достойный постоянного поминания отец Бенедикт, в одном из своих сочинений вознес его память удивительными похвалами. Мы же, кратко рассказав об этом из любви к столь великому заступнику, вернемся к истории.

Глава 23

Об остальных свершениях Велизария и его убийстве.

(544 год) Между тем Велизарий, уже во второй раз переправившись в Африку, убил короля вандалов Вультарита, под прикрытием обманного мира замышлявшего вновь начать войну, а уцелевших из вандалов подчинил власти империи. Узнав, что франки угрожают Италии, стремится поспешно вернуться в Рим. И подойдя к городу, был встречен всеми людьми обоего пола с огромным ликованием и пожертвовал блаженному Петру при посредничестве папы Вигилия золотой крест в сто либр, украшенный драгоценными камнями, на котором начертал свои победы. Затем обратился к войне с франками. Поскольку пренебрегал малочисленностью народа, а о его отваге не знал, взяв с собой немногих, не задумываясь, вступил в битву. Но у римлян сражение было за жизнь и свободу, у франков же – ради завоевания славы. И так как франки надеялись, что отсюда они получат триумф величайшей славы, если победят римлян, победителей всего мира, они решились скорее умереть, чем отступить. И вот когда началось сражение, ни одна из сторон не уступала другой. Наконец, римляне, когда заметили, что самые храбрые из них погибают в сражении, поняли, что у них не остается возможности спасения, ради которого они некоторое время держались, и начали медленно отступать. Так, будучи покинутым своими, окруженным врагами и тщетно проявляя храбрость, погиб храбрейший воин Велизарий. И тот, кто провел в триумфе пленных королей множества народов, побежденный, был лишен жизни вместе со славой своего имени военачальником не скажу императорского или королевского достоинства, а тетрархом ^[27] франков.

Глава 24

О блаженном Григории Лингонском и о замке Дивионе (совр. Дижон).

В городе Лингонах (совр. Лангр) в то время верховным предстоятелем был блаженный Григорий. Но поскольку мы упомянули этого епископа, следует рассказать о расположении замка Дивиона (совр. Дижон), где он преимущественно пребывал. Так вот, находится этот замок на равнине, окружен очень крепкими стенами, украшен тридцатью тремя башнями, имеет плодородные земли, через которые с южной стороны недалеко от стены протекает река Оскара (совр. Уш), богатая рыбой. С севера в город через проем в стене втекает другая речка, и, протекая под мостом, вытекает через другой проем, вращая мельницы с огромной быстротой. Стена, до двадцати футов сложенная из прямоугольных камней, выше надстроенная меньшими камнями, поднимается в высоту на тридцать футов, имея ширину пятнадцать футов. В замке четверо ворот по четырем частям света. Хотя крепость и столь велика, считается удивительным, почему она не удостоена названия города. Старинное предание утверждает, что она была сооружена императором Аврелианом.

Глава 25

О кончине Клотильды, о благодеяниях блаженного Германа и о потомстве Хлотаря.

(примерно 545 год) Между тем доброй памяти королева Клотильда, жена покойного великого короля Хлодвига, усердно занимавшаяся, пока была жива, благочестивыми делами, отошла к Господу, исполненная днями, когда пребывала в городе Туронах (совр. Тур). Ее тело, взятое оттуда ее сыновьями, королями Хильдебертом и Хлотарем, и перенесенное с большим хором псалмопевцев в Паризии, было похоронено в сакрарии базилики святого Петра радом с могилой мужа. В этом же доме молитвы покоится погребенная блаженная Геновефа.

В это время блаженнейший Герман встретился в Кабиллоне (совр. Шалон-сюр-Сон) с Теодебертом, королем австразийцев, по вопросу о поместьях епархии Августодуна (совр. Отен). И вспоминая святого Симфориана, при входе во дворец так благочестиво говорил, исполненный Божественного вдохновения, что король дал согласие раньше, чем проситель закончил свои слова. Ему же предрек пророческими устами кончину и переход к вечной жизни. (547 год) И вот, словно речь святого мужа была произнесена Ангелом, через несколько дней случилось, что король, возвращаясь в Ремы (совр. Реймс), стал мучиться от очень сильной лихорадки и скончался на тринадцатом году своего правления. Этот король по просьбе Дезидерата, епископа Веродуна (совр. Верден), уступил со щедрым радушием гражданам его города на восстановление города восемь тысяч солидов, которые отсюда ежегодно выплачивались в казну. Отличался Теодеберт превосходными человеческими качествами и приветливостью в общении. Он же оказал блаженнейшему Мавру удивительную поддержку, когда тот строил в одной из частей его королевства, а именно в паге Андекавов (совр. Анже), монастырь, который в старину назывался Гланнафолием (совр. Сен-Мор-де-Гланфёй). Король, сам посетив это место, щедро предоставил огромные поместья вместе с прочими дарами королевской щедрости. Ему наследовал его сын Теодебальд, муж, преданный Богу и глубоко уважающий его рабов, но жестокий к своим. Во время его правления звезда, придя с противоположной стороны, зашла на луну. Тогда же на дереве, которое называется бузиной, выросли виноградные гроздья, а цветы самих деревьев, которые обычно приносят черные ягоды, принесли виноград. Зима в это время случилась тяжелая и более свирепая, чем обычно: такая, что замерзшие речки превратились для людей в удобопроходимые дороги. Также и птицы, скованные холодом и голодом, ловились, когда садились на снег, безо всякой хитрости со стороны людей.

Теодебальд взял себе в жены дочь короля лангобардов Вахона, по имени Вульдетрада, сестру своей мачехи. (553 год) После того, как в течение восьми лет деятельно управлял принятым королевством, уйдя из жизни, оставил во владение Хлотарю вместе со своими богатствами власть над народом, которым управлял.

Потомство Хлотаря.

У упомянутого же Хлотаря было детей мужского пола, происходящих от разных жен, числом семь, и один ребенок – женского. От Ингунды – Хильдерик, Хариберт, Гунтрамн, Сигиберт и дочь Хлотсинда. От Арегунды же, сестры Ингунды, имел Хильперика. Движимый любовью к Ингунде, даже сочетался браком с ее родной сестрой Арегундой. От Гунзинды же породил Храмна.

Глава 26

О ненависти франков к Парфению.

(547 год) В то время франки преследовали с невероятной враждебностью одного из влиятельных придворных короля Теодеберта, ибо он сильно угнетал их бременем налогов. Когда тот понял, что не может уйти, просит двух епископов, чтобы отвели его в Треверы (совр. Трир), а волнение разбушевавшегося народа успокоили своей проповедью. Когда они вместе с ним шли туда, в одну из ночей упомянутый муж начал издавать во сне крики, вопя: « А-а! а-а! Кто здесь, помогите!» Те, кто спали рядом, проснувшись, спрашивают, в чем дело? Он отвечает, что увидел, как Авсаний, прежний его друг, и Папианилла, его собственная жена, которых он когда-то убил, движимый ревностью, зовут его и толкают силой, говоря: «Приди, чтобы перед Богом судиться с нами о нашем злодейском убийстве».

Наконец пришли в Треверы (совр. Трир) и епископы пытались успокоить возмущенный народ своими проповедями. Когда им это не удалось, отведя Парфения в церковь, спрятали его в одном ларе, укрыв сверху церковными покровами. Когда народ, обыскав базилику, уже уходил, сетуя, что не нашли его, один из толпы воскликнул: «Вот ларь, где еще не искали нашего недруга!» Тотчас же вытаскивают его, открыв ларь, и побивают камнями, привязав к колонне. Был же алчным в приеме пищи. Но то, что принял, глотнув настойки горечавки, тотчас изрыгал, чтобы быстрее мог есть еще. Также и издавал при народе животом неприличные звуки безо всякого стеснения.

Глава 27

Об эдикте Хлотаря и походе против саксов.

(553 год) Хлотарь тем временем издал эдикт, чтобы все епархии Галлии выплатили фиску третью часть доходов. Когда этому воспротивился епископ Инъюриоз, он был отменен в самом начале попыток его исполнения.

После этого король без промедления направился против саксов, которые опустошали земли франков непрекращающимися набегами. Покорив их войной далее реки Визеры (совр. Везер), опустошил также и территорию тюрингов за то, что оказали им помощь.

(555 год) Когда саксы вновь стали готовиться к возобновлению войны, Хлотарь двигает против них войско. Однако они, униженные поражением в прежней войне, прося через послов прощения за проступки, впредь обещают исправиться, предлагают в качестве залога половину своего достояния, за исключением жен и детей. Отнесясь с пренебрежением к этому, франки посчитали необходимым вступить в сражение. Саксы, вынужденные сражаться, в неистовстве учинили франкам такой разгром, что у Хлотаря едва остались немногие скорее как спутники для бегства, чем как отряд для сражения.

Глава 28

О Храмне и его деяниях.

(553 год) Кроме того, был у Хлотаря сын, именем Храмн, хотя и красавец внешностью, но рассудком легкомысленный, в коварстве не уступающий никому из интриганов. У того, кому отец позволил править Аквитанией вместо себя, характер был мятежный, был он постоянно готов на дерзкие поступки. Свирепая же сущность его характера не позволяла ему поступать как королю. Движимый лишь жестокостью тирана, расхищал грабежами чужое добро.

Из-за этого отец, направив посольство, постарался вызвать его к себе, чтобы благоразумным порицанием изобличить заносчивость, которой тот был исполнен. (556 год) Тот, пренебрегая распоряжениями отца, с большим рвением устремился в Паризии к Хильдеберту, имея намерение никогда не возвращаться к отцу. Также всячески стремился склонить к отпадению друзей и родственников короля, в первую очередь Хильдеберта, родного брата отца, которого сделал настолько чуждым Хлотарю, что тот возжелал жизнь брата, по своей воле пообещав Храмну, коснувшись святых мощей, что всегда будет врагом его отцу. Было бы совершено большое и достопамятное преступление, когда брат сговаривается убить брата, если бы этому не помешал Бог и Хильдеберт не скончался своевременной смертью. Ибо Храмн, заключив союз с Хильдебертом, вновь устремился в Аквитанию, чтобы покорить все, через что он прошел ранее. Отец, занятый походом в Саксонию и не имея возможности следовать за ним, послал в Аквитанию сыновей Хариберта и Гунтрамна с войском. Следуя за ним по территории Арверника, они догнали его уже в Лемовиках (совр. Лимож). Разбив лагерь на Черной Горе (совр. Сен-Жорж-Нигремон), послали к нему послов с требованием, чтобы вернул то, что захватил. Когда тот обещал это выполнить, но не выполнял, они выстроили войско в боевой порядок, чтобы сразиться с ним. Когда тот с решимостью шел им навстречу, из-за поднявшейся бури братья были удержаны от этого преступления. После этого Храмн через подосланных людей внушил братьям, что отец погиб на войне с саксами. Те, считая сказанное правдой, поспешно возвращаются в Бургундию. С их уходом Храмн, следуя за ними, захватил город Кабиллон (совр. Шалон-сюр-Сон) и без промедления направился к крепости Дивиону, где некоторые из клириков, стараясь узнать, что случится с Храмном, положили на алтарь три книги, а именно: Книгу Пророчеств, Послания апостолов и Евангелия. И вот, свершив молитву к Господу, когда была открыта Книга Пророчеств, нашли следующие слова: «Отниму у него ограду, и будет он опустошаем за то, что должен был принести добрый виноград, принес же дикие ягоды» ^[28]. Когда же была открыта книга «Апостол», нашли следующее: «Когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба» ^[29]. Господь же в Евангелии сказал: «Кто не повинуется словам моим, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке» ^[30]. И это было предсказано о Храмне.

Глава 29

О смерти Хильдеберта после его попытки завладеть королевством брата и о его эпитафии. Также и об освящении храма святого Германа в Паризиях.

(557 год) Хильдеберт же, думая, что брат убит саксами, подойдя к Ремам (совр. Реймс), все опустошил грабежами и пожарами. В это время два полчища саранчи прошли через Арверн (совр. Клермон-Ферран) и Лемовики (совр. Лимож) на поле Романиак, где, вступив между собой в битву, оставили огромную груду саранчи, убитой в сражении. Планы Храмна проваливаются из-за скоропостижной кончины Хильдеберта. (558 год) Ибо этот король после долгого управления королевством умер, мучимый лихорадкой, и был торжественно похоронен в Паризиях блаженнейшим Германом в монастыре святого Винcента, который сам основал. Его королевство и богатства по закону перешли к Хлотарю.

Франков правитель и вождь, в походах и битвах прекрасный
Здесь король погребен, Хильдеберт кому славное имя.
Волю его и закон аллоброги страшились нарушить,
Даков, арвернов король, бретонцев, готов, иберов.
Светлый сей храм основал правитель во имя Винсента,
Муж, благочестьем велик, благородства исполненный дара,
В гневе круша гордецов, обнимая с любовью смиренных,
Храмы Христа наполнял, дары воздавал он радушно,
Тысячи солидов дал неимущим и прочим убогим:
Груды богатств разместить небес в вышине он стремился.

Когда на сорок девятом году после того, как начал править, скончался прославленный король Хильдеберт, церковь святого Винсента, которую он сам построил, еще не была освящена и открыта. Славный король Хлотарь, считая, что не стоит это откладывать, позаботился о том, чтобы переговорить с блаженнейшим Германом, также и с королевой Вультроготой, женой вышеупомянутого славного Хильдеберта, с Хротбергой и Хротезиндой, его родственницами ^[31], о том, чтобы церковь была освящена достойным образом блаженнейшим Германом и чтобы в день освящения из их собственного имущества самой церкви торжественно были поднесены дары. Что они и совершили, и утвердили это письменно.

А сейчас вернемся к последовательности событий истории.

Глава 30

О заговоре Храмна и о благочестии и кротости Хлотаря.

(559 год) Храмн, поняв, что лишился сообщника в таком братоубийственном преступлении, бежал к Хонооберу, государю бретонцев, и пытался вновь возобновить войну. Поводы для вражды ему доставляла родовитость супруги, ибо она выдавалась знатностью своего происхождения. Ее имя было Хальда, рождена она была герцогом Аквитании Вилихарием. Этот, стало быть, Вилихарий, устрашившись угроз Хлотаря, которыми тот обвинял его в поддержке Храмна, устремился под защиту базилики святого Мартина, где прежде укрылся и Австрабий, другой герцог. Когда преследователи потребовали, чтобы он вышел оттуда, и получили отказ, они подожгли базилику, и Вилихарий сгорел в огне вместе с домом молитвы. Хлотарь одарил ее c величайшей заботой и с восхитительной милостью, также и покрыл свинцом ее кровлю. Считая необходимым ответить на оскорбления, нанесенные сыном, оттуда вошел в Бретань со всеми своими силами. Ему навстречу выступает Храмн с Хонообером, королем бретонцев, ведущим войско варваров. Когда дело подошло к сражению, после первых стычек, когда и Храмн увидел, что ему остаются верны нанятые за деньги бретонцы, и Хлотарь – что сын по-прежнему враждебен ему и что свои люди готовы к военному столкновению, оба посчитали, что дело должно быть решено оружием. Тогда Хлотарь перед началом столкновения, обливая лицо слезами, молит Христа следующими словами: «Христе Боже, Который один знаешь тайны людей, Который творишь справедливый суд, внемли сейчас моим мольбам. Ибо ведь я точно знаю, что как никому другому справедливому, в высшей степени Тебе, все познающему, может быть ясно легкомыслие Храмна, достойное прощения. Ибо, забыв о признательности природной любви, восстал он с вражескими помыслами на жизнь отца, и то, что не смог осуществить тайно, пользуясь коварными уловками, сейчас это же старается осуществить явно, идя войной. И пока стремится ускорить кончину одного дряхлого старика, не усомнился подвергнуть смертельной опасности столь большое число народа. Определенно, дал я ему надежду получить королевскую власть, когда еще при своей жизни поручил ему охрану Аквитании. Но он не потерпел промедления и не стал ожидать королевской власти, но решил добиться ее отцеубийством. Поэтому воззри, Господи, с небес, и справедливо рассуди, воздай тот суд, который Ты воздал Авессалону, некогда враждовавшему с отцом Давидом. Я, конечно, не Давид, но верой не слабее. Верил тот, что придет в мир Спаситель, верю и я, что пришел, и что Он – грядущий судья справедливости в мире». Услышал всемогущий Бог его усердие в этих молитвах. (560 год) Ибо Хлотарь, оказавшись победителем в сражении, преследуя бретонцев вплоть до их убежища на кораблях, которое они заранее подготовили на этот случай, с тем чтобы, если будут неудачи в сражении, отступить на корабли, нанес им огромный урон. Также и сам Храмн, когда пытался спасти от плена дочерей вместе с женой, был пойман воинами и представлен Хлотарю. По его приказу он был распростерт на скамье в хижине некоей нищенки и задушен платком и там же сожжен в пламени вместе с супругой и дочерьми. Так покусившийся на отца потерпел справедливое наказание, которое было необходимо осуществить. Был справедливо осужден решением отца, так как оставил всякую признательность. Погиб же при том, что отец, хотя и не желал его смерти, но и не мог поступить иначе. Ибо кого пощадил бы тот, кто никоим образом не пощадил жизни отца? Такой, стало быть, нашел Храмн конец своей порочности.

Глава 31

О королях лангобардов и о готе Тотиле.

(541 год) В то время, когда властью над франками обладал Хлотарь, во главе народа лангобардов стоял Альбоин, который немного времени спустя привел лангобардов в Паннонию. Во главе же готов, которые населяли Италию, стал после Витигеса Бадула, которого называли и Тотилой. Он, придя к блаженнейшему отцу Бенедикту, о котором мы упоминали выше, был и предостережен порицанием, и этим предостережением был удержан от своей непомерной жестокости. Ему же этот человек Божий предсказал, что переправится через море, войдет в Рим, будет в течение девяти лет править, а на десятом году правления умрет.

Глава 32

О споре папы Вигилия и августы Феодоры.

(537 год) Вигилий же, пресул Святой Римской Церкви, который бал переизбран на место святейшего Сильверия при обстоятельствах, о которых мы рассказали ранее, принял посольство августы Феодоры, передавшее ему следующее: «Прибудь и выполни для нас то, что благосклонно обещал о нашем отце Анфиме, и восстанови его в прежнем сане». На это Вигилий отписал: «Да минует меня это, госпожа августа. Прежде говорил скверно и неразумно. Сейчас же не могу согласиться с тобой никоим образом, чтобы вернуть еретика, преданного анафеме». Прочитав это, августа посылает в Рим скрибона Анфима с сильным отрядом воинов, приказав ему: «Предписываем, чтобы, поместив на корабль, доставил в наше присутствие Римского понтифика Вигилия, не повинующегося нашим указаниям. Да не будет ему служить защитой базилика какого угодно святого, за исключением церкви Первого из апостолов». Анфим, отправившись в Рим, задержал упомянутого папу, когда тот служил торжественную мессу в оратории святой Цецилии (совр. Санта-Чечилия-ин-Трастевере) за десять дней до декабрьских календ (ибо был праздник самой святой девы) и раздавал подарки народу, и поместил на корабль, чтобы привести в Константинополь. Римский народ, следуя за Вигилием до корабля, просил его, чтобы дал им благословение. Когда оно было дано, корабль тронулся. Были, однако, некоторые, которые ненавидели его за незаконное смещение Сильверия. Они, кидая вслед ему камни, а также все, что попадало под руку, бранили его следующим образом: «Алчность твоя с тобой, бренность твоя с тобой. Зло причинил римлянам, зло да найдешь там, куда отправляешься». Но некоторые из его сторонников следовали за ним.

Когда он проходил по Сицилии, в городе Катании некоторых возвел в сан священства, которым поручил заботу об охране Римской Церкви. (547 год) Прибыв на корабле в Константинополь, был встречен с почетом императором и клиром города и удерживался там в течение двух лет. Когда император требовал от него восстановления участия Анфима в богослужебных обрядах и показывал ему обязательство, написанное его же собственной рукой, в котором он обещал это сделать, спор дошел до того, что папа Вигилий сказал: «Я ведь думал, что прибыл к милосерднейшим правителям государства Юстиниану и его супруге Феодоре. Но оказалось, что они нравом более жестокие, чем Диоклетиан и Элевтерия. Но поскольку Христос за совершенные грехи приговорил меня быть у вас, буду терпеть какие угодно несчастья, когда вы прикажете мне что-либо ужаснейшее. Ведь не найти для меня по моим заслугам подходящего наказания, ибо мои злодеяния всегда будут достойны большего. Пришла назревшая месть за гнусный поступок, и принужден я платить достойную цену за изгнание Сильверия. Ведь не мог я, виновник столь нечестивого преступления, миновать Ока Божьего». И некий из приближенных принцепса, стоящий рядом, ударил понтифика по лицу, говоря: «Убийца, не знаешь, с кем разговариваешь? Или думаешь, что мы не знаем, что ты дал оплеуху своему нотарию, который тотчас упал бездыханным, и что сын вдовы Гастерий, кому ты отдал свою племянницу Вигилию, был по твоему приказу забит палками вплоть до погибели, и что папа Сильверий был изгнан твоими интригами?» Услышав это, папа устрашился и, возложив свои надежды на одного Бога, стал искать убежища в базилике святой Евфимии, обняв колонну алтаря, от которой был по приказу оторван, привязанный веревкой за шею проведен по городу и к вечеру заточен в тюрьму, где ему на каждый день давали немного хлеба и воды. Впоследствии по ходатайству главы римской партии Нарсеса был императором освобожден от оков и получил дозволение вернуться в Рим вместе со своим клиром. (555 год) Когда прибыл в Сиракузы, скончался, страдая от каменной болезни. Его тело было перенесено в Рим и похоронено в монастыре святого Марцелла на Виа-Салярия. Его преемником на посту понтифика стал Пелагий.

Глава 33

Об осаде Рима Тотилой и об обращении римлян к Юстиниану.

(547 год) Тотила же, король готов, вернувшись после разграбления Сицилии, взял Рим в кольцо осады. Его жители тогда испытывали такие муки голода, что из-за нехватки питания хотели было есть плоть своих детей. Когда римляне, измученные длительной борьбой, а также голодом, не могли оборонять укрепления, ворвался в город со стороны Остии. Предпочитая в большей мере щадить римлян, чем губить их, приказал, чтобы в течение всей ночи, которой он вошел в Рим победителем, некоторые из его людей трубили в сигнальные трубы, чтобы горожане либо укрылись в церквах, либо спрятались где-либо от мечей готов. Некоторое время и жил вместе с римлянами, больше проявляя по отношению к ним отеческое милосердие, чем жестокость тирана. Эту доброту души он (который ранее отличался чрезмерной жестокостью) проявлял, с тем чтобы Рим повиновался ему, по совету блаженного отца Бенедикта, которого, как было сказано, он выслушал ранее. Некоторые же из сенаторов, некогда – слава римского имени, тогда же – жалкие остатки покинутого города, пришли в Константинополь к принцепсу Юстиниану, с мольбой прося помощь против готов. (551 год) Встревоженный плохими новостями о неудачном положении дел в Гесперии, Юстиниан назначил командовать всеми войсками, находящимися в Италии, евнуха Нарсеса, своего кубикулярия, мужа, опытного в военном деле. Тот поспешно (ибо не было времени откладывать) направился, переправившись через Средиземное море, в Лаций, и, присоединив к себе подмогу лангобардов, сразился с готами. (552 год) Убив короля Тотилу, избавил Италию от их власти.

Глава 34

О войне, начатой Нарсесом против герцога Букцелена.

Нарсес также начал войну с герцогом Букцеленом, которого король франков Теодеберт, возвратившись в Галлию после похода в Италию, оставил, как о том мы уже упомянули выше, в Италии для ее покорения вместе с Амингом, другим герцогом. Этот Букцелен, когда был убит Велизарий, опустошая грабежами почти всю Италию, из добычи, захваченной у побежденных врагов, отправлял королям франков богатые подарки. Страдая от болезни дизентерии, решил зазимовать в Кампании в местечке, название которому Таннет, но был побежден Нарсесом в тяжелом сражении и убит. (553 год) Аминг же с готовностью пришел на помощь Виндину, графу готов, когда тот готовился оказать сопротивление Нарсесу. Но оба они были побеждены доблестью Нарсеса. Схваченный Виндин был отослан в Константинополь, Аминг, который хотел прийти ему на помощь, погиб от меча Нарсеса. Также и третий герцог франков, именем Леутарий, родной брат Букцелена, когда спешил возвратиться домой, обремененный большой добычей, умер собственной смертью, находясь между Вероной и Тридентом (совр. Тренто), недалеко от озера Бенака (совр. Гарда). Между тем Нарсес сразился с Зиндвальдом, королем брентов, который все еще оставался из племени герулов, которых привел с собой, придя в Италию, Одоакр. Ибо Зиндвальд остался единственным из племени герулов. Нарсес, когда тот поначалу сохранял верность, оказал ему многие благодеяния. Но затем, когда Зиндвальд надменно поднял восстание и стремился в Италии расширить свое королевство, победив его в сражении, взял в плен и повесил на высокой виселице.

Этот Нарсес поначалу был главным хартулярием, в последующем за заслуги своей доблести был удостоен звания патриция. Был он мужем в высшей степени благочестивым, верным католиком, щедрым к неимущим, в должной мере деятельным в восстановлении базилик святых, настолько усердным в молитвах и бдениях, что оказывался победителем больше мольбами, обращенными к Богу, чем боевым оружием.

Глава 35

О короле лангобардов Альбоине.

В это время во главе лангобардов стоял Альбоин, сын Аудоина. Он, когда еще был жив отец, сошелся в битве с Турисмодом, сыном короля гепидов Туризинда. В сражении, происходившем с величайшим напряжением сил с обеих сторон, Альбоин поверг наземь мертвого Турисмода, пораженного спатой в шею. Увидев, что убит сын царя, благодаря которому главным образом и происходило сражение, замешкавшиеся гепиды обратились в бегство. Альбоин же, одержав победу, с радостью возвратился к отцу. Некоторое время спустя, когда тот ушел из жизни, он унаследовал его власть.

Глава 36

О злодеянии Каутина и о преставлении святого Медарда и о его погребении. Также о кончине аббата Аутария.

Рассказывают, что в эти дни Каутин, епископ города Арверна (совр. Клермон-Ферран), совершил неслыханное дело. Был в городе некий человек, именем Анастасий, по должности пресвитер, от рождения свободный. Епископ то просьбами, то угрозами его постоянно побуждал, чтобы тот отдал ему в дар свою собственность, которой владел на основании грамот славной памяти королевы Клотильды, вместе с самими грамотами. Так как тот всячески противился, епископ, приведя его из его имения в город, приказал охранникам морить голодом, если не будет исполнять требуемое. Но тот стойко сопротивлялся, говоря, что лучше временно претерпеть голод, чем, отдав состояние, лишить сыновей наследства. Была в базилике Кассия-мученика крипта, а в ней – саркофаг некоего вельможи, сделанный из паросского мрамора. И вот в этой могиле по приказу епископа вместе с мертвым был похоронен живой пресвитер и был прикрыт гробовым камнем. Были приставлены стражники, чтобы его охраняли. Но когда пресвитер, словно второй Иона, взмолился к Господу, охранники, напившись вина, обратились в сон. Заметив это, руками, которые только и имел свободными из-за размера могилы, сдвинул крышку гроба в сторону. В образовавшуюся небольшую щель высунул голову, и так, налегая всей грудью, подготовил себе выход. Был же весь пропитан, как потом сам рассказывал, сильным смрадом, который исходил из разлагавшегося тела. Итак, освободившись из могилы, спешит к выходу из крипты. Происходило же это в начале ночи. Обнаружив, что выход заперт, и выглядывая в щели, видит человека, проходящего мимо с топором. Позвав его тихим голосом, просит, чтобы открыл топором выход. Когда это было сделано, пресвитер выходит свободным, прося человека, чтобы никому о нем не рассказывал, а затем спешит к своему дому, оттуда – к королю Хлотарю. Когда поведал ему о случившемся, король и знатные, говоря, что ничего подобного не происходило даже во времена Ирода или Нерона, приказывают привести епископа. Когда тот стал отрицать, что приказал такое, был изобличен пресвитером и ушел в замешательстве. Пресвитер же сохранил за собой свое имущество.

(560 год) В это время отошел к Господу святой Медард, епископ Вероманда (совр. Вермандуа), исполненный добродетелей. Его тело король Хлотарь поместил в почетнейшем мавзолее.

В эти же дни, когда умер Аутарий, первый аббат киновии святого Германа, почтенный муж Доктровей, бывший одним из учеников блаженнейшего Германа, был назначен на его место с согласия славнейшего короля Хлотаря этим же святым епископом.

Глава 37

О дарах и благих делах короля Хлотаря, его кончине и наследниках.

(561 год) Прославленный же король франков Хлотарь отбыл в Туроны (совр. Тур) просить защиты и помощи у выдающегося исповедника Мартина. Там много молил Бога и святых о прощении своих грехов и о своем здравии. Пожаловав же с королевской добротой этому святому месту блистательные дары, оказался в высшей степени щедрым человеком и в обогащении других киновий святых. Придя оттуда в Котийский (совр. Компьенский) лес для занятия охотой, чем, как мы упоминали выше, франки страстно увлекались, предался этому занятию сверх сил своего тела, которое старость сделала немощным. Будучи сильным скорее духом, чем плотью, растратил все жизненные силы своего здоровья и впал в тяжелый недуг. Началась сильная лихорадка, постоянные и без какого-либо временного ослабления боли в животе. Когда терпел мучения и его члены попеременно терзали то жар, то озноб, с тяжкими вздохами, которые вырывались из его души, осознающей свои грехи, повторял следующие слова: «Ах! Ах! Как велик Царь небесный, Который так смиряет гордых земных царей! Он хотя и бессмертен, но лучше любого из земных государей. А если лучше, то и могущественнее, если же могущественнее, то и щедрый податель милосердия, который не упивается, как многие из людей, казнями осужденных, но, будучи сострадающим и милосердным, с любовью принимает раскаяние в грехах. Поэтому всей душой стоит стремиться получить милость Его снисходительности и всегда стоит надеяться на Его сострадание». Ведя такие или подобные разговоры, окончил властвовать, предав тело земле, а власть оставив сыновьям, после того как непрерывно царствовал, постоянно делая свою власть все могущественнее, в течение пятидесяти одного года. Сыновьям, наследникам королевской власти, имена таковы. Первого звали Харибертом, следующего – Гунтрамном, третьего – Хильпериком, четвертого – Сигибертом. Был же похоронен, как сам приказал, в базилике святого Медарда, которая отстоит от того места, где он обрел предел жизни, более чем на триста миль. Был перенесен на такое расстояние с большим почтением сыновьями, а также клириками, поющими псалмы.

Заканчивается вторая книга.

Примечания

1. Монастырь святого Маврикия уже, как мы знаем из 1 книги, был построен во времена Хлодвига. Король Бургундии Сигизмунд начал его расширять и в 522 году установил там после убийства сына Сигериха постоянные молитвенные песнопения. См. (III), стр. 46, прим. (a).
2. Авит был аббатом монастыря Миси (совр. Micy) вблизи Орлеана.
3. В окрестностях Орлеана есть поселок, называемый Saint-Sigismund, ранее называвшийся Puteus Sancti Sigismundi (Колодец Святого Сигизмунда), а около него – два населенных пункта: Saint-Peravy-la-Colombe и Coulmiers, один из которых, как полагает Адриан Валезий, и мог быть местом убийства Сигизмунда. Поселок же Saint-Sigismund вырос позднее около колодца, куда было сброшено тело Сигизмунда. См. (I), стр. 151.
4. … стал собираться духом … – В подлиннике: ingentia pectore coepit consilia versare. Ср. Вергилий. Георгики. 4.83: В маленьком сердце своем великую душу являют (ingentes animos angusto in pectore versant; перевод С. Шервинского).
5. 5. … держателям занавеса … – В подлиннике: «tenentibus cortinam». «Держащими занавес» (tenentes cortinam) Аймоин называет служителей-адмиссионалов, которые находились у занавеса при входе в покои императора. См. (XLIV), стр. 349. прим. 3.
6. Пс. 98:4.
7. Притч. 20:8.
8. 1Кор. 7:14.
9. В ином варианте текста – шестьдесят. См. (III), стр. 49.
10. Мартин Буке, следуя Валезию (фр. Adrien de Valois), считает, что Аймоин путает крепость Викториак, которая находилась в Оверни рядом с Бриудом, с крепостью Викториаком в Шампани (совр. Витри-ан-Пертуа), в которой был осажден Мундерих. См. (III), стр. 50, прим. (a). См. также: (I), стр. 602.
11. … мы же – франками) был давно, то есть с детства … –В подлиннике: … nunc Francia dicitur antiqua) ab infantia… Перевод сделан, исходя из чтения: ...nunc Francia vocatur), antiquo, hoc est, ab infantia... (см. Hieronymus. Vita Sancti Hilarionis. 22). Францией здесь назван народ франков.
12. Фрамея (framea) – обоюдоострый меч, то же, что и спата (spata) и ромпея (romphea). См. (VI): framea.
13. … захватив какую-то простую одежду … – В подлиннике: raptisque quibusdam vestibus sive ornamentis. Место не до конца понятное. Вероятно, стоит читать «raptisque quibusdam vestibus sine ornamentis». Исходя из такого чтения и сделан перевод.
14. Лестью снискав их расположение … – Ср. Григорий Турский. История франков. III, 23: «Но тот получил защиту у левдов, которых привлек подарками, и остался у власти» (sed ille muneribus placatis a leodibus suis defensatus est et in regnum stabilitus).
15. Тот, которого Теодеберт принял из священной купели и которого Теодорих ранее приказал ему убить.
16. … воздаю благодарность, которую те хотели отнять у меня, за свет высшей власти. – В подлиннике: gratiam imperii lucisque rependo, quam illi ereptum ire voluerant. Место не совсем понятное.
17. Престолами (sedes) называются пять патриархальных Церквей: Римская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская и Константинопольская. Римская же называется Первым Престолом (лат. Prima sedes). См. (VI), 2. sedes.
18. … укрылся в паге Аврелиана в месте, называемом Комбросом … –В подлиннике: confugium in Aureliano pago, in loco qui Combros dicitur, fecit. В 25 главе «Деяний королей франков» можно найти слова: «In silvam confugit in Areiauno, fecitque combros». (Укрылся в лесу Арейаун (совр. foret de Brotonne) и устроил засеку). Этот лес Аймоин ошибочно посчитал пагом Аврелиана, а засеку (combros) – поселением. См. (III), стр. 56, прим. (a).
19. Фиск – он же феод, бенефиций.
20. Венна (лат. venna, vanna) – загон для рыбы. Сооружался из кольев, которые вонзались в дно, а верхней частью выступали из воды, образуя частокол, имевший вид треугольника. Рыба вместе с текущей водой захватывалась широкой частью загона и задерживалась в узкой. См. (XII), стр. 58.
21. Пертика – мера длины. Якоб Бреулий считает, что пертика, упомянутая в документе, составляет 18 футов. См. (XII), стр. 59.
22. Аутарий, как пишет Якоб Бреулий (Jacobus Breulius), был в Эдуе приором в монастыре святого Симфориана при блаженном аббате Германе. Его и рекомендовал святой Герман Хильдеберту назначить аббатом новой обители как человека, хорошо знакомого и достойного такого места. См. (XII), стр. 61.
23. Ср. Матф. 11:30: бремя Мое легко.
24. Псал. 83:6,7.
25. 25. … предлагая своим послушникам следовать по лестнице Иакова, через которую были явлены ангелы … – Ср. Быт. 28:12: (Иаков) увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней.
26. … обитель которых, как верится, избрал, из всего на свете отдав ей предпочтение … – Речь идет о Флориакском монастыре (совр. Аббатство Флёри), где покоятся мощи святого Бенедикта, и монахах этой обители.
27. Велизарий скончался в 565 году. Задолго до того он был отозван из Италии, на чье место в 551 году был направлен Нарсес. Следовательно, он не погиб в сражении с франками (см. (III), стр. 59, прим. (b)). Тетрарх (лат. tetrarcha) – военачальник, командовавший четырьмя когортами. См. (VI).
28. Ис. 5:4,5.
29. 1Фессал. 5:3.
30. Матф. 7:26.
31. Хотя Аймоин пишет, что они были родственницами, Иоанн Тилий (лат. Ioannes Tilius) утверждает, что они были дочерями Вультроготы и были похоронены в Сен-Жермен-де Пре вместе со своими родителями. См. (XII), стр. 67; см. также (XLV), стр. 213, прим. (b).