Буря (Шекспир; Гамазов)/ДО: различия между версиями

[[Файл:text_1840_burya_oldorfo_text_1840_burya_oldorfoshekspir_w_text_1840_burya_oldorfo_text_1840_burya_oldorfo-1.jpg|701x665px|0x01 graphic]]<br></center>

''Боцманъ''. Да ужъ вѣрно здѣсь нѣтъ человѣка, котораго бы я любилъ больше самаго себя. Вы, вотъ, министръ въ вашемъ государствѣ нутка, попробуйте усмирить стихіи, и коли удастся вамъ теперь сдѣлать тишь, то мы не дотронемся ни до одной снасти; употребитека власть вашу. А не можете, такъ будьте благодарны, что еще живы, и готовьтесь въ каютахъ къ страшному часу, коли намъ не суждено миновать его. — Гой! го! Веселѣе, дѣтки! Прочь съ дороги, говорю я. ''(Уходитъ.)''

''Гонзало.'' Этотъ человѣкъ поселяетъ надежду въ душѣ моей. Мнѣ кажется, ему не суждено потонуть: онъ рожденъ для висѣлицы. О, благое Провидѣніе! будь твердо, не измѣняй его предназначенія. Пусть веревка, которую судьба готовить ему на шею, замѣнитъ канаты наши, которые слишкомъ ненадежны; а если судьба не назначила ему висѣлицы, мы пропали. ''(Уходитъ)''

''Боцманъ, (сходя)'' Стеньгу на низъ, дружнѣй! Ниже, еще ниже. Останемся подъ нижними парусами. ''(Крики снутри корабля)'' Чортъ ихъ побери съ ихъ визгомъ; они заглушаютъ и бурю и работу.

''Гонзало.'' Чтобы послѣ быть повѣшеннымъ! По, кажется, этому не бывать: каждый валъ такъ на него и мечется, какъ будто хочетъ проглотить. ''(Слышенъ снутри смутный шумъ.)''

''Антоніо.'' Погибнемъ же вмѣстѣ съ королемъ. ''(Уходитъ)''

''Себастілнъ.'' Простимся съ ними. (''Уходитъ)''

''Гонзало.'' О, я бы отдалъ теперь тысячу миль моря за уголокъ безплодной земли; за сухіе кусты, за дикій терновникъ! Но все равно! Да свершится опредѣленіе небесное!… Однако, я желалъ бы умереть на сушѣ! ''(Спускается въ каюту.)''

''Просперо''. Но пришло время открыть тебѣ многое. Дай мнѣ руку и сними съ меня волшебную мантію. Такъ, хорошо! ''(Скидаетъ мантію.) '' Лежи пока, моя паука. — Утри же слезы, будь покойнѣе. Страшное зрѣлище кораблекрушенія возбудило въ тебѣ дивную добродѣтель — состраданіе; но я умѣлъ чарами искусства своего расположить такъ, что ни одной живой души не погибло, ни одного волоса не упало съ головы людей, находившихся на кораблѣ, котораго трескъ долетѣлъ до твоего слуха, котораго гибель ты видѣла. Садись: ты должна сегодня узнать многое.

''Просперо.'' Но что именно сохранилось ''въ'' твоей памяти? Домъ ли, люди или какой-нибудь другой образъ?

''Просперо,'', Научившись жаловать и лишать милостей, повышать и свергать съ высоты почестей людей государственныхъ, онъ пересоздавалъ людей, мною созданныхъ, я хочу сказать, что онъ или измѣнялъ ихъ, или совершенно переобразовывалъ, и такимъ образомъ, располагая и человѣкомъ и его обязанностями, онъ настраивалъ всѣ сердца на ладъ собственной воли, и наконецъ, какъ плющъ обвилъ мое царственное древо и высосалъ изъ него жизненные соки. Ты не слушаешь меня, Миранда?

''Просперо.'' Узнай все: случаемъ самымъ страннымъ, благодѣтельная фортуна (отнынѣ моя владычица), привела моихъ враговъ къ здѣшнимъ берегамъ. Я по наукѣ предвѣдѣнія вижу самую благопріятную звѣзду, улыбающуюся мнѣ съ зенита; но вліяніе ея ослабѣетъ невозвратно, если я теперь не воспользуюсь своимъ счастіемъ и упущу его изъ рукъ. Болѣе ни о чемъ меня не спрашивай; тебя клонитъ ко сну? Счастливая усталость, покорись ея влеченію. — Я знаю, ты не въ силахъ ей противиться. ''(Миранда засыпаетъ.) '' Теперь, слуга мой, явись ко мнѣ; я готовъ. Аріэль!

''Просперо.'' Эта синеглазая вѣдьма была беременна, когда матросы привезли ее сюда. Ты, рабъ мои, какъ самъ себя называешь, былъ ея слугою; но какъ существо слишкомъ нѣжное и чувствительное для того, чтобъ выполнять ея приказанія, мрачныя и ужасныя, ты не хотѣлъ повиноваться ея таинственнымъ велѣніямъ, и она, съ помощью могущественныхъ исполнителей ея воли, въ припадкѣ ярости злобы, заточила тебя въ дупло разбитой сосны. Двѣнадцать тяжелыхъ лѣтъ провелъ ты въ нѣдрахъ дерева, въ продолженіе которыхъ она умерла, оставивъ тебя въ темницѣ, гдѣ стоны твои повторялись такъ часто, какъ удары мельничнаго колеса. — Въ то время островъ нашъ не былъ удостоенъ присутствія ни одного человѣка, если не считать сына, котораго она здѣсь произвела на свѣтъ, этого прокаженнаго щенка, настоящаго порожденія вѣдьмы, даже не носящаго человѣческаго образа. ''Аріэль.'' Калибана?

''Аріэль.'' Благодарю, властитель. ''Просперо.'' Если ты еще будешь роптать: я разобью дубъ и втопчу тебя въ его суковатыя нѣдра, чтобы ты простоналъ еще двѣнадцать зимъ.

''Просперо''. Поди, превратись въ морскую нимфу, кромѣ меня, ни для кого невидимую. Ступай и будь проворенъ. ''(Аріэль уходитъ,)'' Проснись, душа моя! Проснись; твой сонъ былъ сладокъ, вставай!

''Аріэль''. Государь, будетъ исполнено. ''(Уходитъ.)''

''Просперо''. Ступай же, рабъ. ''(Калибанъ уходитъ.)''

''Просперо'', ''(въ сторону.)'' Все идетъ согласію съ желаніемъ моего сердца. Духъ! прекрасный духъ! За это чрезъ два дня ты будешь свободенъ.

''Просперо.'' Герцогъ Милана и знаменитое его рожденье могли бы уличить тебя во лжи, когда бъ пора настала. ''(Въ сторону.)'' При первой встрѣчѣ, они помѣнялись взорами. — Милый Аріэль, ты будешь свободенъ. Одно слово, любезный незнакомецъ: не клевещете ли вы на себя своею рѣчью?

''Просперо.'' Позвольте, синьоръ. Еще одно слово! ''(Въ сторону.)'' Они плѣнены другъ другомъ. Но я затрудню успѣхи нѣжной склонности, а то легкая побѣда легко и цѣнится. Еще одно слово: я тебѣ приказываю слѣдовать за мною. Тьт называешь себя именемъ, которое тебѣ не принадлежитъ. Ты, какъ лазутчикъ, прокрался на островъ, и хочешь его отнять у меня, законнаго владѣтеля.

''Просперо, (къ Фердинанду.)'' Слѣдуй за мною. ''(Къ Мирандѣ.)'' Не заступайся за него: онъ измѣнникъ! ''(Къ Фердинанду.)'' Иди; я прикую твои ноги къ головѣ твоей; ты будешь пить морскую воду; пища твоя будетъ рѣчная трава, сухіе корни и желудиная шелуха. Слѣдуй за мною.

''Фердинандъ.'' Нѣтъ, благодарю за угощеніе! Пока врагъ мой не побѣдитъ меня силою, этому не бывать. ''(Обнажаетъ шпагу.)''

''Просперо, (въ сторону.)'' Дѣло идетъ на ладъ. ''(Къ Аріэлю.)'' Ты хорошо пополнилъ свою обязанность, прекрасный Аріэль! ''(Къ Фердинанду.)'' Слѣдуй за мною! ''(Къ Аріэлю.)'' Послушай мой приказъ.

''Просперо, (къ Мирандѣ.)'' Слѣдуй за мною, и не проси за него. ''(Ухооптъ.)''

''Себастіянъ.'' Онъ, пожалуй, увезетъ въ карманѣ этотъ островъ, ''и'' подаритъ его своему сыну вмѣсто яблока.

''Гонзало.'' Я очень вѣрю вашему величеству. Я говорилъ для того только, чтобы позабавить этихъ господъ, у которыхъ нервы ''такъ'' нѣжны и щекотливы, что они готовы смѣяться надъ всякимъ вздоромъ.

''Антоніо. '' И такъ, скажите, кто ближайшій наслѣдникъ неаполитанскаго престола?

''Антоніо.'' Такое разстояніе, что каждый локоть его, кажется, кричитъ: ''Не тебѣ, Кларибеллаj измѣрять меня до Неаполя. — ''-- Сиди себѣ въ Тунисѣ, пускай пробудится Себастіянъ. Если бъ они всѣ находились въ объятіяхъ смерти, все было бы не хуже теперешняго? Здѣсь есть человѣкъ, который могъ бы управлять Неаполемъ такъ же хорошо, какъ и этотъ спящій король; есть вельможи, которые умѣли бы ораторствовать такъ же долго и скучно, какъ Гонзало: я самъ умѣю трещать по сорочью. О, еслибъ вы такъ же мыслили, какъ я, ихъ сонъ славно помогъ бы вашему возвышенію! Понимаете ли вы меня?

''Себастіанъ.'' Еще слово. ''(Они шепчутся.)''

''Аріэль, (въ сторону.)'' Лечу повѣдать властелину о моемъ подвигѣ. Иди, царь, ищи своего сына; тебя здѣсь охраняютъ. ''(Уходитъ.)''

''Тринкуло.'' Ни кустика, ни деревца, гдѣ бы скрыться отъ непогоды, а ужъ сбирается новая гроза. Чу! какъ она запѣваетъ въ воздухѣ. Вонъ склубилась черная туча. Экая огромная, точно бочка, готовая лопнуть и вылить всю свою воду. Если громя, будетъ гремѣть по давишнему, то я ужъ и не знаю, куда приклонить свою головушку. Вѣдь эта туча хлынетъ ведрами. — Это что такое, человѣкъ или рыба?… Мертвое или живое? Рыба; пахнетъ рыбою, да только старою, какъ будто трескою и то не совсѣмъ свѣжею. Будь я теперь въ Англіи и имѣй хоть рисунокъ съ этой рыбы, ни одинъ праздничный дуракъ не прошелъ бы мимо, не давъ серебряной монеты. Тамъ бы я сталъ человѣкомъ отъ этаго чудовища; тамъ каждая рѣдкая скотина выводитъ въ люди. Тамъ ужъ такіе люди. У нихъ каждый фенитъ припеченъ къ сердцу, когда имъ надо порадовать хромаго бѣдняка, а десятка не пожалѣютъ, чтобъ взглянуть на мертваго Индѣйца. — Ноги, какъ у человѣка, а плавательныя перья словно руки. Да онъ тепелъ, клянусь честью! Выходить, я ошибся: это не рыба, а просто, островитянинъ, только что пораженный громомъ. ''(Слышенъ громъ.) '' Охъ!… гроза опять начинается; лучше спрячусь подъ его балахонъ; что дѣлать: другаго убѣжища здѣсь нѣтъ! Неучастіе сводитъ человѣка съ странными товарищами. Укроюсь хоть здѣсь, пока нелегкую пронесетъ.

''Стефано.'' Ну, клянись же, поцѣлуй книгу; ''и '' сейчасъ наполню ее свѣжимъ; клянись, что ли.

''Просперо.'' Я не могу такъ радоваться, какъ они; но ничему на свѣтѣ я такъ не радовался, какъ этому. Примусь за книги: до ужина надо еще кончить много дѣла. ''(Уходитъ.)''

''Стефано.'' Молчать же, ни слога больше. (''Калибану.)'' Продолжай.

''Калибанъ. И '' такъ, я говорю, что онъ колдовствомъ отнялъ у меня островъ. Отмсти ему за это! Я знаю, что ты можешь отмстить; вотъ эта рожа не посмѣетъ.

''Стефано.'' Я лгу? Такъ вотъ же тебѣ! ''(Бьетъ его.)'' Если тебѣ это нравится, назови меня лжецомъ еще разъ.

''Стефано.'' Изволь, уродъ, изволь, я на все согласенъ. Ну же, Тринкуло, давай пѣть! ''(Ноетъ.)''

''Стефано,'', Я, уродъ?

''Калибанъ,'', Да, когда Просперо будетъ убитъ.

''Антоніо.'' Я ужасно радъ, что онъ такъ мало питаетъ надежды… (''въ сторону Себастіану). '' Смотрите, неотчаявайтесь дурнымъ успѣхомъ и не бросайте предпріятія, которое вы твердо рѣшились исполнить.

''Алонзо'', О, ужасно, ужасно! Мнѣ кажется, и волны взговорили и вѣтры напѣвали мнѣ и громъ своимъ глухимъ ужаснымъ голосомъ произносилъ имя Просперо, а раскаты его твердили о моемъ преступленіи. За тѣмъ и сынъ мой схороненъ на днѣ морскаго ила. Но я спущусь въ море гораздо глубже, чѣмъ лотъ, и лягу рядомъ съ сыномъ. ''(Уходитъ.)''

''Гонзало,'', Всѣ трое въ отчаяніи. Давнишнее преступленіе, какъ ядъ, который дѣйствуетъ только по прошествіи извѣстнаго времени, теперь начинаетъ ихъ мучить. Ноги у васъ, проворнѣе бѣгите за ними вслѣдъ и удержите отъ несчастій, въ которыя можетъ вовлечь ихъ отчаяніе.

''Адріано,'', Слѣдуйте за нами, прошу васъ.

''Фердинандъ,'', Я увѣренъ въ этомъ, хотя бы оракулъ говорилъ противное.

''Аріэль.'' Понимаю. ''(Уходитъ.)''

''Просперо, (на сторону''.) Я и забылъ о гнусномъ умыслѣ чудовища Калибана и его сообщниковъ. Минута исполненія ихъ заговора наступаетъ. (''Къ духамъ''.) Исчезните. Довольно.

''Тринкуло. '' Да за чѣмъ ты утопилъ бутыль въ болотѣ?

''Аріэль.,'', Шестой часъ, въ которомъ, государь, ты обѣщалъ окончить труды наши.

''Аріэль''. Всѣ они въ неволѣ, какъ ты приказалъ; совершенно въ томъ положеніи, въ какомъ ты ихъ оставилъ; всѣ въ плѣну, въ лимонной рощѣ, защищающей твою пещеру. Они не могутъ сойти съ мѣста, пока ты ихъ не разрѣшишь. Король, братъ его и твой, въ помѣшательствѣ, а остальные, въ горѣ и ужасѣ, плачутъ надъ ними; но болѣе всѣхъ, тотъ, котораго ты, называлъ ''добрымъ старымъ Гонзало''; слезы струятся по бородѣ его, какъ капли снѣга съ кровли; чары твои такъ ужасно дѣйствуютъ, что если бъ ты теперь увидѣлъ несчастныхъ, сердце твое невольно бы смягчилось.

''Аріэль,'', Я бы, по крайней мѣрѣ, не устоялъ, будь я — человѣкъ.

''Просперо,'', И я смягчусь. Когда ужъ тьт, существо воздушное, тронутъ ихъ страданіемъ, какъ же мнѣ, существу имъ подобному, съ тѣми же чувствами, съ такою же душей, не быть чувствительнѣй тебя? Хотя ихъ несправедливость извела всю жизнь мою, но я войду въ союзъ съ благородствомъ разсудка, противъ злобы сердца: добродѣтель прекраснѣе мщенія. Они раскаялись и всѣ мои преслѣдованія кончены; я къ нимъ не обращу болѣе ни одного гнѣвнаго взора. Поди, освободи ихъ, Аріэль; пусть разрушится очарованье, пусть возвратятся имъ и силы, и разсудокъ!

''Аріэль,'', Спѣшу за ними.

''Просперо'', (''Гонзало''). Прежде всего, благородный другъ, позволь обнять тебя; честность твоя выше мѣры и награды.

''Просперо''. Чувства ваши, еще не совсѣмъ освобожденныя изъ подъ очарованія острова, тушатъ вѣру въ предметы существенные. Привѣтствую всѣхъ — вы всѣ друзья мои. А вы, синьоры, если бъ захотѣлъ я, (во  ''сторону Себастіану и Антоніо''.) я бы могъ, обратить на васъ гнѣвные взоры его величества и обличить въ вѣроломствѣ; но теперь не хочу я обнаруживать истины.

''Алонзо, (указывая на Калибана.) '' Вотъ странное существо; я никогда не видалъ такого.

''Просперо''. Я ничего не пропущу, и обѣщаю вамъ на завтра тихое море, и попутные вѣтры, которые будутъ дуть такъ постоянно, что королевскій корабль вашъ опередитъ весь флотъ. Аріэль: это твое дѣло; потомъ обратись къ стихіямъ, будь свободенъ и веселись! ''(Синьорамъ.)'' Прошу покорно! ''(Уходятъ.)''

''Просперо.'' И такъ, теперь всѣ мои чары исчезли, и я долженъ довольствоваться собственными силами. Увы! онѣ очень слабы! Отъ нихъ теперь зависитъ, останусь ли я навѣки на мели или отправлюсь въ Неаполь. О, нѣтъ! Теперь я пріобрѣлъ герцогство и простилъ моимъ злодѣямъ, вы не оставите меня въ пустынѣ острова, прикованнаго немощью: приложите дружно руки и освободите отъ узъ. Когда ваше благосклонное дыханіе не будетъ надувать моего паруса, разрушится мой планъ. Онъ былъ ''обворожить.'' Теперь у меня нѣтъ болѣе духовъ, нѣтъ науки чародѣйства; и при концѣ усилій моихъ я бы предался отчаянію, если бы въ мольбѣ къ вамъ, не надѣялся найти спасенія!

<center>[[Файл:text_1840_burya_oldorfo_text_1840_burya_oldorfoshekspir_w_text_1840_burya_oldorfo_text_1840_burya_oldorfo-2.jpg|248x208px|0x01 graphic]]<br></center>