Страница:Карамзин Н. М. История государства Российского. 5-е изд. Кн. 1.djvu/411

7778

Къ тому I, главѣ V.

употребляли имя Кагана, вмѣсто Государя, для того, что они долгое время были подвластны Хазарскимъ Великимъ Каганамъ. Далинъ (см. его Gesch. des N. Schwed. Т. VI, стр. 400) угадывалъ, что Императоръ откупился отъ Россовъ золотомъ. Шлецеръ нашелъ въ лѣтописяхъ Франкскихъ, изданныхъ Дюшеномъ, что риза же Богоматери спасла городъ Шартръ отъ свирѣпости Нормановъ (см. его Нестора Ч. II, стр. 235).

См. Memor. popul. Т. II стр. 958, Баера de Russ. prima exped. Const. и Бароніевы Annales Eccl. X, 253. Напрасно жестокій ненавистникъ Фотія, ученый Ассемани, доказываетъ намъ, что сей великій Патріархъ хотѣлъ обмануть современниковъ и потомство, и сочинилъ мнимое свое посланіе уже тогда, какъ Игнатій снова управлялъ Церковію: ибо (говоритъ Ассемани) Депутаты Восточныхъ Престоловъ на осьмомъ Соборѣ, бывшемъ въ 869 году, объявили, что они не имѣли никакого сношенія съ Фотіемъ (Kalend. Eccl. Univ. II, 254, 256). Фотій превосходилъ всѣхъ современниковъ въ учености: чему доказательствомъ служитъ его такъ называемая Библіотека или выписки изъ разныхъ книгъ, сдѣланныя имъ для своего брата. Въ сихъ выпискахъ упоминается о двухъ или трехъ стахъ сочиненіяхъ, намъ совсѣмъ неизвѣстныхъ (см. Extraits de Photius, въ Mémoires de l’Académie des Inscr. etc. годъ 1738). — Древнее истинное преданіе, что Христіанство вошло въ Россію при Фотіи, ввело новѣйшихъ Лѣтописцевъ въ грубую ошибку: не сообразивъ разности временъ, они говорятъ, что Фотій крестилъ Ольгу (см. ея житіе въ Прологѣ), и что Фотій же прислалъ Епископовъ ко Владиміру!

Memor. popul. Т. II, стр. 962—964. — Михаилъ умерщвленъ въ 867 году, 23 Сент. (см. Круга Byz. Chron. 3). Императоръ Василій Македонскій возвратилъ Игнатію санъ Патріаршій (см. Баера de Russ. prima exped. Const.). — Константинъ такъ повѣствуетъ: «Князь и Вельможи Русскіе, въ торжественномъ собраніи слушая Евангельское ученіе, не хотѣли вѣрить ему, но сказали Греческому Епископу: брось въ огонь сію книгу, и ежели она не сгоритъ, то мы повѣримъ ея святости. Епископъ исполнилъ ихъ волю, и Евангеліе осталось невредимо. Тогда, убѣжденные чудомъ, Князь и Вельможи приняли Христіанство.» Въ Никон. Лѣт. упоминается о семъ случаѣ, Т. I, стр. 21—22, и въ Степен. Книгѣ Т. I, стр. 85.

Въ договорѣ Игоревомъ съ Греками сказано: «Мы же Русь, елико насъ крестилися есмы, кляхомся церковію Св. Иліи.» Далѣе: «а иже преступить се отъ страны нашея, или Князь, или инъ кто, или крещенъ или не крещенъ.» (См. въ Несторѣ стр. 44).

См. выше, примѣч. 261. Варяги исповѣдывали Вѣру Одинову (см. Исландскую Эдду).

Никон. Лѣт. говоритъ, что въ 864 году Болгары умертвили сына Аскольдова; что въ 865 Аскольдъ и Диръ воевали съ Полочанами, въ 866 съ Греками, а въ 867 побили множество Печенѣговъ: то есть, сочинитель сей новой лѣтописи выдумалъ на каждый годъ особенную войну для Князей Кіевскихъ — забывъ, что въ 865 году Полоцкъ уже принадлежалъ Рюрику (слѣдственно Варягамъ, Аскольду и Диру, надлежало бы воевать съ Варягами); забывъ, что въ 867 году еще не было Печенѣговъ близъ Кіева. Въ Воскресенск. и другихъ лѣтописяхъ сказано, что Аскольдъ и Диръ, за нѣсколько времени до своего Константинопольскаго похода, воевали съ Древлянами и Угличами (см. ниже, примѣч. 362); но въ харатейныхъ, вѣрныхъ спискахъ Нестора нѣтъ сего обстоятельства. Въ Демидовскомъ Хронографѣ, находящемся въ Университетской библіотекѣ, есть слѣдующее мѣсто: «При Царѣ Михаилѣ, въ лѣто 6360, ходили Русь войною изъ Кіева града, Князь именемъ Бравалинъ, воевати на Греки, на Царьградъ, и повоеваша Греческую землю, отъ Херсона и до Скуруева и до Сурожа… о томъ писано въ Чюдесѣхъ Св. Стефана Сурожскаго» (ни въ Прологѣ, ни въ Минеѣ нѣтъ сего извѣстія).

Въ Никон. Лѣт. еще прибавлено: «возвратишася Аскольдъ и Диръ въ малѣ дружинѣ, и бысть въ Кіевѣ плачь велій… Бысть въ Кіевѣ гладъ велій.»

См. Маллетову Histoire de Dannemarc Т. I, 146.

По рукописному житію Св. Князя Константина (см. выше, примѣч. 214). Онъ нашелъ въ Муромѣ всѣ древнія обыкновенія Славянской Вѣры. Св. Аврамій (см. Прологъ) разрушилъ въ Ростовѣ Кумиръ Велесовъ. Въ Воскресенск. Лѣт. предъ годомъ 866 сказано: «Рюрику же княжащу въ Новѣгородѣ, и роди сынъ и нарече ему имя Игорь; возра́стъ же и бысть храборъ и мудръ.» Въ Никон. Лѣт. означено, что Игорь родился въ 865 году. Но въ харатейныхъ написано только, что онъ по смерти Рюрика остался младенцемъ: бѣ бо дѣтескъ вельми. — Въ Степен. Кн. съ большею вѣроятностію прибавлено: «остави (Рюрикъ Игоря) яко двою лѣтъ.» Въ нѣкоторыхъ новыхъ историческихъ повѣстяхъ Олегъ названъ племянникомъ Рюрика (Др. Рос. Вивліоѳ. XVI, 53); сказано также, что послѣдній умеръ въ городѣ Корелѣ.

Сказка, что Олегъ на пути своемъ въ Кіевъ построилъ Москву, есть новое изобрѣтеніе, которымъ Г. Елагинъ напрасно укоряетъ Митрополита Макарія. Она находится въ краткихъ историческихъ повѣстяхъ (не смѣю назвать ихъ лѣтописями), сочиненныхъ около временъ Царя Алексія Михайловича: на примѣръ, въ Кикинской рукописи библіотеки Миллеровой (въ Архивѣ Иностран. Коллегіи, No. 4). Въ доказательство ума и знаній сего изобрѣтателя привожу слова его: «Пріиде же (Олегъ) на рѣку глаголемую Москву, въ нея же ту прилежать двѣ рѣцѣ: единой имя Неглинна, а друзѣй Яуза; и постави ту градъ малъ, и прозва его Москва, и посади ту на Княженіе отъ сродниковъ своихъ. Пріиде же и въ Кіевъ, и убивъ тріехъ братовъ, Кіевскихъ начальниковъ, Кія, Щека, Хорива.» Довольно. — Въ Несторѣ: «и приде къ Смоленску съ Кривичи и прія градъ.» Въ войскѣ Олеговомъ были не одни Кривичи: Несторъ, кажется, хочетъ сказать, что они болѣе другихъ помогли ему взять городъ. Арханг. Лѣт. придумалъ разныя обстоятельства. «Князь Русскій стоялъ на берегу Днѣпра въ шатрахъ разноцвѣтныхъ. Старѣйшины Кривичей, видя ихъ, съ удивленіемъ спросили: кто является намъ въ такой славѣ? Князь или Царь? Тогда Олегъ вышелъ изъ шатра, держа на рукахъ Игоря, и сказалъ имъ: се Игорь, Князь Русскій! и Кривичи нарекли его своимъ Государемъ.» Такъ въ новѣйшія времена украшали простыя Несторовы сказанія. — По одной догадкѣ прибавлено въ нѣкоторыхъ лѣтописяхъ, что Смоленскіе Кривичи отказались платить дань Олегу, и что онъ за то взялъ ихъ городъ.

Въ Троицк. спискѣ именно сказано, что Олегъ оставилъ въ Смоленскѣ Боярина: въ Пушкин.: «посади мужъ свой.» Въ первомъ нѣтъ о Любечѣ; но во второмъ: «взя Любецъ и посади мужи свои.» Нынѣ Любечь есть торговое мѣстечко, Губерніи Черниговской, на Днѣпрѣ.