Страница:Аркадий Аверченко - Синее съ золотомъ (Пбг 1917).pdf/50: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
 
 
Статус страницыСтатус страницы
-
Вычитана
+
Проверена
Тело страницы (будет включаться):Тело страницы (будет включаться):
Строка 1: Строка 1:

— И я бы… Конечно! Преспокойно подкрался бы сзади къ слугѣ, ткнулъ бы ему ножъ между лопатокъ, взялъ хину, вылѣчилъ дѣтей и на другой день — бодрые, освѣженные сномъ — мы бы двинулись дальше.
— И я бы… Конечно! Преспокойно подкрался бы сзади къ слугѣ, ткнулъ бы ему ножъ между лопатокъ, взялъ хину, вылѣчилъ дѣтей и на другой день — бодрые, освѣженные сномъ — мы бы двинулись дальше.


Строка 8: Строка 7:
— И ничего бы у васъ не дрогнуло, въ то время, какъ вы тыкали бы вашему слугѣ ножемъ въ спину?!
— И ничего бы у васъ не дрогнуло, въ то время, какъ вы тыкали бы вашему слугѣ ножемъ въ спину?!


— Ну, какъ сказать… Было бы непріятно, чувство­валась бы нѣкоторая неловкость; но это­­ единственно отъ непривычки.
— Ну, какъ сказать… Было бы непріятно, чувство­валась бы нѣкоторая неловкость; но это­­ единственно отъ непривычки.


— Хорошое добро!.. Тьфу!
— Хорошое добро!.. Тьфу!
Строка 14: Строка 13:
— Нечего вамъ плеваться, добрый вы человѣкъ! Все дѣло въ томъ, что я умѣю разсуждать, а вы — весь во власти сердца и нервовъ…
— Нечего вамъ плеваться, добрый вы человѣкъ! Все дѣло въ томъ, что я умѣю разсуждать, а вы — весь во власти сердца и нервовъ…


{{***}}
{{3*}}


Марья Михайловна все это время сидѣла, свернув­шись калачикомъ на диванѣ, и молчала.
Марья Михайловна все это время сидѣла, свернув­шись калачикомъ на диванѣ, и молчала.
Строка 20: Строка 19:
А когда всѣ замолчали, вдругъ заговорила:
А когда всѣ замолчали, вдругъ заговорила:


— Теперь Рождество. И вспоминается мнѣ золотое дѣтство и вспоминается мнѣ то—самое веселое и милое въ моемъ дѣтствѣ Рождество — когда у папы отнялись ноги и языкъ.
— Теперь Рождество. И вспоминается мнѣ золотое дѣтство и вспоминается мнѣ то — самое веселое и милое въ моемъ дѣтствѣ Рождество — когда у папы отнялись ноги и языкъ.


— У кого? — удивленно спросили всѣ.
— У кого? — удивленно спросили всѣ.