СБОРНИКЪ
ЛУЧШИХЪ ПОЭТИЧЕСКИХЪ ПРОИЗВЕДЕНІЙ
СЛАВЯНСКИХЪ НАРОДОВЪ
править
«Слово о полку Игоря» — безъ сомнѣнія, есть самое замѣчательное и притомъ едва ли не самое поэтическое произведеніе нашей древней поэзіи. Этотъ самобытный и единственный, дошедшій до насъ, письменный памятникъ, свидѣтельствующій о существованіи и развитіи древнерусской эпической поэзіи, отличается тою смѣлостью очерковъ и яркостью красокъ, которые, съ перваго взгляда, обличаютъ въ сочинителѣ необыкновеннаго художника. Эти чудные, родные звуки, дошедшіе къ вамъ изъ глубины двѣнадцатаго столѣтія, изъ темныхъ временъ княжескихъ усобицъ и половецкихъ набѣговъ, передаютъ намъ въ безискуственныхъ, поэтическихъ и часто величественныхъ образахъ одинъ печальный эпизодъ смутнаго періода, отмѣченнаго въ лѣтописяхъ только краткимъ перечнемъ нескончаемыхъ битвъ. Этотъ печальный эпизодъ — походъ сѣверскаго князя Игоря, въ 1185 году, на половцевъ, окончившійся страшнымъ погромомъ: истребленіемъ всего русскаго войска и плѣненіемъ самого князя, брата его, буй-туръ Всеволода и сына, Владиміра Игоревича.
Но кто же такой былъ этотъ таинственный пѣвецъ этого злополучнаго похода? Увы! лѣтописи молчатъ. Правда, существуетъ предположеніе, что пѣвецъ «Слова» есть премудрый книжникъ Тимофей, уроженецъ города Кіева, о которомъ упоминается въ «Ипатьевской лѣтописи» подъ 1211 годомъ, но это только одно предположеніе. Вся біографія пѣвца Игоря — въ его пѣсни; а пѣснь свидѣтельствуетъ только о томъ, что онъ былъ мирянинъ и современникъ похода Игоря. Уже одно то обстоятельство, что сочинитель «Слова» избралъ предметомъ для своей эпопеи такое неважное и даже не блестящее происшествіе, тогда-какъ походъ Святослава на половцевъ, предпринятый за годъ до Игоря и увѣнчавшійся такимъ блестящимъ успѣхомъ, былъ у него еще въ свѣжей памяти, показываетъ ясно, что «Слово о полку Игоря» написано не только современникомъ, но даже лицомъ участвовавшимъ въ походѣ. Уже по одной этой причинѣ, не говоря о филологическомъ и археологическомъ значеніи «Слова», оно, по самому содержанію своему, какъ единственная, дошедшая до насъ, картина изъ періода междоусобій, важна для историка и интересна для всякаго, кто любитъ переноситься мыслію въ первыя времена нашей исторіи. «Слово» не только разсказываетъ намъ во всей подробности одно изъ характеристическихъ и часто повторявшихся происшествій того времени, отмѣченное въ лѣтописи двумя строками, но передаетъ намъ мысли и чувства нашихъ предковъ, ихъ воззрѣнія на своихъ князей, на княжескія усобицы, ихъ глубокое сознаніе единства Русской Земли, единства русскаго племени, ихъ отвращеніе къ дикимъ порожденіямъ азіятскихъ степей, ихъ любовь къ отчизнѣ и ея защитникамъ, ихъ привязанность къ своимъ роднымъ полямъ и селамъ, къ тихимъ наслажденіямъ семейной жизни, ихъ уваженіе къ горести слабой женщины и восторженное удивленіе къ героямъ.
Можно сказать утвердительно, что ни одно произведеніе древней русской поэзіи, сбереженное временемъ, не возбуждало такого постояннаго вниманія нашихъ ученыхъ и не подало повода къ такому множеству противорѣчивыхъ сужденій, какъ «Слово о нолку Игоря». Будучи открыто въ 1795 году графомъ Мусинымъ-Пушкинымъ въ одномъ старинномъ сборникѣ (причемъ первое извѣстіе объ этомъ открытіи было сообщено свѣту Карамзинымъ въ октябрской книжкѣ гамбургскаго журнала «Spectateur du Nord», за 1797 годъ) и издано имъ въ Москвѣ, «Слово о полку Игоря» не переставало, съ того времени, занимать умы нашихъ филологовъ и критиковъ. Плодами ихъ изысканій были, съ одной стороны, значительное число изданій, переводовъ и стихотворныхъ переложеній, съ другой — множество статей критическаго и полемическаго содержанія.
«Слово о полку Игоря» есть поэтическое произведеніе, занимающее въ порядкѣ развитія поэзіи эпической по ея видамъ мѣсто на переходѣ отъ эпоса героическаго къ эпосу позднѣйшей гражданственности — къ роману, и притомъ произведеніе, написанное стихами. Это послѣднее мнѣніе раздѣляютъ многіе изъ ученыхъ изслѣдователей этого памятника — въ томъ числѣ: Востоковъ, Дубенскій, Полевой, Максимовичъ и Туловъ — хотя они и не вполнѣ сходятся въ опредѣленіи его стихотворнаго склада. Мнѣніе каждаго изъ нихъ имѣетъ свои основанія, свои доказательства. Все различіе происходитъ отъ образа воззрѣнія на предметъ. Такъ, напримѣръ, Востоковъ, признавая вообще складъ «Слова» прозаическимъ, говоритъ однако же, что оно дѣлится на довольно ровные и мѣрные періоды или стихи, подобные библейскимъ. Дубенскій принимаетъ это въ другомъ смыслѣ, и размѣряетъ «Слово» шестистопнымъ дактило-хореическимъ стихомъ или гекзаметромъ. Полевой также разбиваетъ подлинникъ на стихи, причемъ говоритъ, что размѣръ въ немъ явенъ, и стоитъ только не считать стопъ, чтобы тотчасъ понять его разнообразную, пѣвучую музыкальность. Максимовичъ же полагаетъ, что вольное движеніе рѣчи «Слова» совершается, такъ сказать, отдѣльными, разнообразными волнами или стихами, не столь опредѣленнаго склада и однообразнаго размѣра, какъ народные великороссійскіе, но столь же разнообразные и вольные, какъ стихи украинскіе, особенно въ думахъ, съ чѣмъ нельзя не согласиться, ознакомившись съ подлинникомъ «Слова о полку Игоря». Наконецъ, по мнѣнію Тулова, «Слово» могло быть или стихотворнымъ произведеніемъ, написаннымъ по образцу древнихъ эпическихъ пѣсенъ и притомъ такъ, какъ пишутся поэмы въ наше время — только для чтенія, или произведеніемъ прозаическимъ, сохранившимъ, вслѣдствіе вліянія пѣсенъ, краски поэзіи народной; или, наконецъ, что всего вѣроятнѣе, пѣснью, которая дѣйствительно нѣкогда распѣвалась въ честь Игоря, и потомъ положена была на бумагу, въ чемъ удостовѣряетъ насъ самъ сочинитель «Слова», который воспѣваетъ, а не описываетъ своего героя.
Не смотря на видимую цѣлость и стройность повѣствованія, въ которомъ вездѣ является Игорь или самъ, какъ дѣйствующее лицо, или какъ предметъ и причина дѣйствія, «Слово о полку Игоря» въ тоже время представляетъ нѣсколько рѣзкихъ переходовъ и отступленій, раздѣляющихъ его на нѣсколько отдѣльныхъ частей. Отсюда рождается вопросъ: не вошли ли въ составъ «Слова» еще и другіе пѣсни и отрывки, кромѣ тѣхъ, которые самъ сочинитель приписываетъ Бояну? или даже — не составлено ли оно неизвѣстнымъ пѣвцомъ Игоря, подобно рапсодіямъ Омера, изъ нѣсколькихъ современныхъ пѣсенъ, посвященныхъ злополучному походу Игоря и счастливому его возвращенію на родину?
Издавая въ предлагаемомъ сборникѣ лучшія произведенія поэзіи всѣхъ славянскихъ народовъ, грѣшно было бы не помѣстить въ немъ «Слово о полку Игоря», этотъ единственный дошедшій до насъ перлъ древней русской поэзіи.