СЛОВА ЗВУЧАТ ПО-ИНОМУ править
Революционная мысль в своем росте претворяется в дела. Жалкая шелуха изжитых слов осыпается и бесследно исчезает.
Где слова ВОСКРЕСЕНЬЕ в ПРАЗДНИК? В наш словарь прочно вошел ВЫХОДНОЙ ДЕНЬ.
Слово ТЕМП, вслушайтесь, живет и нашем сознании, как ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, как КРУГОВАЯ ПОРУКА.
ПЯТИЛЕТКА звучит для нас, как ЧЕТЫРЕХЛЕТКА. Но и в ЧЕТЫРЕХЛЕТКЕ — намек на ТРЕХЛЕТКУ.
В слове НЕЙТРАЛИТЕТ для нас — иное, враждебное звучание: ВРЕДИТЕЛЬСТВО.
Написано: ДВУРУШНИКИ, а мы читаем: ВРАГИ.
Слова звучат по-иному. Но в так называемые общепринятые понятия нами уже не принимаются.
Французы утверждают, что ПУАНКАРЕ значит ВОЙНА.
Для нас ПУАНКАРЕ может значить только одно: ИНТЕРВЕНЦИЯ, вооруженное и кровавое вторжение в вашу страну.
Слова звучат по-иному. Но и смысл иных слов меняется в зависимости от того, кем эти слова произнесены.
Для вас, эксплоататоры, пролетарии — белые рабы. А для нас они — ваши могильщики.
Для нас, версальцы, процесс рамзинского паучьего гнезда — выдумка Крыленко. Для нас — первый залп по интервенции!
Для вас, интервенты, 1931 год — последний срок для осуществления задуманного вами кровавого плана. А для нас тридцать первый подходит реальной победой над трудностями и препятствиями, окончанием постройки великих плотин, шахт в заводов, большим экономическим облегчением, четырнадцатым годом революции.
Вы утверждаете, эксплоататоры, версальцы, интервенты, что обвинение, предъявленное вашим послушным агентам-провокаторам, написал прокурор Крыленко? Вы ошибетесь: это обвинение писала вся страна!
И приговор подпишем все мы, а не только Верховный Суд. Подпишем твердо и спокойно, не обращая никакого внимания на кликушеские выкрики ваших подвывал о гуманности и человеколюбии; подпишем тс чернилами, а трудом своим, трудовым потом, днями и ночами соцсоревнования, напряжением ударников, сверхвозможными темпами, окончанием великих построек, непримиримой ненавистью к старому, прогнившему миру, — величественной творческой волей к созиданию, стремлением завоевать лучшее будущее всему человечеству!
Ваши в наши слова звучат по-иному, по разному; но слова нашего решительного приговора будут поняты всеми, без различия языков.