Скорбные элегии (Овидий; Артюшков)/1/2
| Скорбные элегии. Книга 1. Стих 2 |
| Оригинал: латинский. — Источник: http://www.simposium.ru/ru/node/10430 |
Буря
Текст править
Боги морей и небес (что осталось мне, кроме молений?),
Дайте судну пощаду: скрепы разбиты его.
Цезаря мощного гнев не скрепляйте верховною волей!
Гонит нередко один бог, помогает другой.
Шел против Трои Вулкан, Апполон заступался за Трою;
Тевкрам Венера была другом, Паллада - врагом.
Турна, Сатурнова дочь, ненавидя Энея, любила,
Но в безопасности был волей Венеры Эней.
Яростный часто Нептун в осторожного метил Улисса,
С дядей Минерва не раз шла на борьбу за него.
Также и нам - хоть никак не возможно нам с ними равняться
Кто запретит возносить гневному богу мольбу?
Трачу, несчастный, слова понапрасну без пользы, а волны
Тяжкие между речей в самое брызжут лицо.
Мечет слова мои Нот, ужасая; к богам же, которых
Я умоляю, моих не допускает молитв.
И, словно мало одной мне муки, те ж самые ветры
И паруса, и мольбы сразу уносят мои.
Горе! Какие везде водяные катятся горы!
Вот-вот коснутся они самых светил в небесах!
Что за долины внизу раскрывает, разверзшись, пучина!
Вот-вот коснутся они Тартара темных глубин!
Всюду, куда ни взгляну, ничего, кроме моря и неба:
Море вздымает валы, тучами небо грозит.
Ветры ревут между них с беспредельным шумом; морские
Волны не знают, кого слушаться следует им.
Чуть только Эвр соберет с востока пурпурного силы,
С позднего вечера вдруг следом Зефир налетит;
То забушует Борей леденящего севера сушью,
То вдруг с другой стороны Нот начинает бои.
Кормчий не знает, чего избегать и к чему устремляться;
Зло отовсюду; без сил даже искусство его.
Значит, мы гибнем, и нет никакой на спасенье надежды!
Вдруг мне при этих словах рушится вал на лицо.
Волны задушат мое дыханье! С мольбою напрасной
Воду мертвящую мы в самые примем уста!
Только о ссылке моей и скорбит дорогая супруга,
Только об этой беде знает и стонет она.
Ей неизвестно, что нас беспредельная носит пучина,
Ветры влекут и в лицо смотрит нам самая смерть.
Как хорошо, что ее не пустил на корабль я с собою:
Горе! Тогда бы мне смерть дважды пришлось испытать!
Если ж погибну теперь, а ее опасность минует,
То уцелею тогда наполовину я сам.
О, злополучие! Как мгновенным огнем засверкали
Вдруг облака! Что за гром грянул с небесных высот!
В доски бортов корабля бьют ударами волны не легче,
Нежели о стену бьет тяжкой баллисты снаряд.
Вал, что подходит сейчас, выше всех: он идет за девятым
Следом, а тотчас за ним хлынет десяток второй.
Нет, я не смерти боюсь: род смерти мне кажется жалким;
Лишь бы не на море смерть - смерть будет милостью мне.
Что-то дает - умереть от судьбы или пасть от железа
И после смерти сложить тело в надежной земле,
Дать порученья своим и надежду питать на могилу
И, умирая, не стать пищею рыбам морским!
Я стою смерти такой - пусть! Плыву не один я - за что же
Вместе со мною казнить также других без вины?
Боги небес и морских пространств зеленые боги!
С той и с другой стороны грозы сдержите свои!
Жизнь, что дарована мне снисходительным Цезаря гневом,
Дайте доставить в места, где мне указано жить!
Если меня погубить вы хотите заслуженной карой -
Даже и самый судья на смерть меня не обрек!
Если б к Стигийским водам пожелал меня Цезарь отправить,
В помощи вашей на то он не имел бы нужды.
Властен он в жизни моей без боязни стать ненавистным;
Раз пожелав, то, что дал, сам он и может отнять.
Вас-то уж я никаким преступленьем отнюдь не обидел,
Будьте ж довольны, молю, этой моею бедой.
Если б несчастного все вы спасти захотели - погибшей
Больше никак голове целой остаться нельзя.
Море затихнет пускай, пусть несет меня ветер попутный,
Вы пощадите - и всё ж буду изгнанником я!
Гонит не жадность меня - добывать бесконечно богатства,
Я не товары менять еду по глади морской
И не Афин я ищу, как искал для ученья когда-то,
Не азиатских столиц, виденных ранее мной.
Я не хочу посетить Александра прославленный город,
Прелести видеть твои, шутки исполненный Нил.
Ветров попутных прошу - для чего? Кто мог бы поверить?
В землю сарматов мои устремлены паруса!
Слева обязан пристать я к суровому берегу Понта,
Слишком медлителен бег родины - жалуюсь я!
Чтоб увидать где-то с краю земли лежащие Томы,
Я умоляю богов путь мой туда сократить!
Если я вами любим, усмирите огромные волны,
Милость склоните свою к нашему вы кораблю!
Если противен - меня обратите к земле повеленной:
Часть наказанья уже эта страна для меня.
Быстрые ветры! Меня унесите (чего мне тут нужно?),
Видеть Авсонию вновь нужно ль моим парусам?
Цезарь того не хотел. Удаленного им что держать вам?
Дайте Понтийской земле наше лицо увидать.
Я заслужил, он велит. И проступок, им осужденный,
Брать под защиту нельзя, было б несчастие в том.
Впрочем, людские дела никогда от богов не укрыты:
Знаете вы, далеко дело мое от вины.
Больше: коль знаете вы, коли я увлечен был ошибкой,
Глупою мысль у меня, но не преступной была, -
Если я дому тому был предан (и низшим то можно),
Если публичный приказ Августа свят для меня;
Если счастливым я век вождя называл, возжигая
Ладан в честь Цезаря свой, Цезарям верность храня;
Если таков был у нас образ мыслей - помилуйте, боги!
Если же нет, то пускай грянет мне вал на главу!
Это обман? Или вдруг исчезают тяжелые тучи?
Сделалось море иным, сдавшись, ломается вал?
Это не случай! Нет, вас призывал я только условно:
Вас обмануть ведь нельзя, вы ж помогаете мне!