В некотором царстве, в некотором государстве жили-были две между собою великие неприятельницы — Кривда с Правдою, из которых одна своими пронырствами вкрадывалась в любовь к народу, а другая честным образом снискивала себе благосклонность у оного. В одно время две сии соперницы сошлись на дороге, и по взаимном поздравлении Кривда спросила Правду: «Куда ты, сестрица, идешь?» — «Я иду в Каржатское государство», — отвечала Правда ей. «Ах, сколько я рада, — подхватила Кривда, — что нам вместе с тобою идти; и я туда приняла путь-дорогу за некоторым делом, весьма важным». — «Очень хорошо, — сказала Правда, — я весьма довольна буду твоим сотовариществом». И как они шли несколько времени и наступила пора им обедать, то Кривда предложила Правде, чтобы сперва есть в дороге ее хлеб, а как оный съедят, тогда уже примутся и за кривдин. Правда не могла догадаться, что ее Кривда обманывает, и согласилась на ее предложение. И так они несколько дней ели вместе хлеб правдин, который как съели, то Кривда и не стала давать ей своего, отговариваясь что ей самой мало на дорогу. Правда несколько дней не пила, не ела и столько изнурилась от голода, что насилу могла идти. Напоследок, вышед из терпения и сил, с покорностию просила Кривду, чтоб она хотя мало-мальски подкрепила ее силы. «Очень хорошо, сестрица, — говорила Кривда, — я соглашусь тебе дать хлеба и накормлю тебя досыта, только с тем условием: дай я выколю тебе один глаз». Хотя сие и не очень нравилось Правде, однако голод не тетка; и, подумав довольное время, согласилась позволить Кривде выколоть у себя один глаз. Как скоро сие Кривда исполнила, то накормила Правду досыта, и она дня три еще могла без нужды пробыть в пути, после которого времени опять пришла в чрезмерную слабость и изнурение, почему начала просить Кривду, чтобы, сжалясь над нею, накормила ее. Кривда отговаривалась, что сама имеет великую нужду в хлебе, наконец согласилась ее накормить с таковым же условием, чтобы позволила себе выколоть и другой глаз. «Как же мне быть слепою, — говорила Правда, — я и пуще могу с голоду умереть». — «Ах матка-сестрица, — сказала Кривда, — я тебя не оставлю, но доведу до того королевства, куда мы идем». — «Хорошо, — сказала Правда, — на, коли мне и другой глаз, когда тебе угодно, только не обмани меня и не умори с голоду». Кривда с клятвою обещалась ее не оставить. Потом выколола ей другой глаз и дала довольный укруг хлеба и, отдохнув несколько, взяла ее за руку и повела. Напоследок привела в лес и, поставя ее у березы, сказала: «Посиди тут немного, сестрица, а я пойду искуплю харчу и к тебе скоро возвращусь». По сем пошла от нее и уже более не возвращалась. Правда дожидалась ее целый день, но видя, что обманута она Кривдою, и опасаясь, дабы не растерзана была от диких зверей, влезла на дерево и сидела там во всю ночь.
На другой день пришли в сию рощу красные девицы повеселиться и принесли с собою вина, пива, блинов, пирогов и прочего кушанья. И как они довольно поразвеселились, то пели песни и плясали, а после сего сели и разговаривали о разных вещах. Между прочими разговорами сказала одна: «Известно вам, сестрицы, сколько времени король наш страждет от глаз и уже давно он ничего не видит, доктора и лекари отказались излечить его болезнь, но пособить оному весьма легко можно и не стоит большого труда. Взять только должно с сего дерева, — указывая на то, на котором сидела ослепленная Правда, — утренней росы в скляночку и помазать оною раза три больные глаза, то на другой же день не будет чувствовать никакой боли и начнет по-прежнему ими смотреть». По окончании своих разговоров встали они со своего места и пошли по своим дворам, оставя под деревом все то, что с собою ни принесли. Правда с крайним вниманием слушала их разговоры и с нетерпеливостью дожидалась следующего дня. Как скоро окончилась ночь, и багряная заря начала восходить, то Правда, росою помазав свои глаза, начала несколько видеть; потом, помазав еще более, по-прежнему все увидела; наконец сошла она с дерева, выпила оставшееся после девок вино и пиво и утолила свой голод оставленным ими кушаньем и вознамерилась еще переночевать в сей роще для того, чтобы утренней росы с сего дерева набрать в пузырек. На другой же день поутру, набрав росы в скляночку, пошла в то государство, в котором король болен был глазами.
Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли шла Правда путем-дорогою, наконец благополучно пришла в то королевство. Как скоро она подходила ко дворцу, то придворные служители спрашивали ее, куда она идет и зачем. «Я услышала, — говорила Правда, — что ваш король давно уже болен глазами, почему я знаю такое средство, чем оные могу вылечить, и он по-прежнему будет здоров глазами до самой своей кончины, не чувствуя ни малейшей боли». Как скоро о сем донесли королю, то он с великою нетерпеливостью приказал представить к себе такого человека, который обещается излечить его болезнь. Она взошла в покои короля и, отдав почтение, приступила к лечению. Вынув склянку с росою, помазала оною глаза королю, который немного стал видеть и чрез частое повторение совсем король излечился и, благодаря лекарку, спросил ее, что ей потребно за труды. Правда ответствовала, что ей ничего не надобно, и она довольною себя почитает тем, что имела счастие получить таковой успех в восстановлении ему здоровья. «Если угодно будет вашему величеству, то я покорнейше прошу вас позволить мне несколько жить при вашем дворе». Король с охотою исполнить обещался ее просьбу. Правда, пожив несколько времени в сем королевстве, вознамерилась путь свой продолжать далее в Каржатское королевство и, поблагодаря короля за все его к ней оказываемые милости и благодеяния, пошла вон из королевства.
Шла она несколько путем-дорогою, наконец у лесочка пристигла ее темная ночь, и она вознамерилась ночевать в оном и взлезла на высокое дерево, на котором сидя, благополучно окончила ночь. В следующий день лишь только она хотела слезть с дерева, как увидела, что к тому дереву подошли красные девицы и сев под оное, начали разговаривать: «Я тебе давича говорила, сестрица, о болезни королевны. Она сделалась больною почти от ничего. В одно время ела она белый хлеб и уронила из рук крошку под пол, которую подхватила лягушка и съела. С тех самых пор королевна начала сохнуть и чахнуть, а лягушка, напротив, толстеет. Но если бы догадался кто из придворных, то вылечить королевну стоит небольшого труда. Надлежит поднять половицу и убить лягушку, и вынуть из нее крошку, которую, обмыв чисто-начисто, отдать поутру королевне оную съесть, от чего она по-прежнему поправится в своем здоровье». Окончив сей разговор, рассуждали и о прочих материях, после чего пошли далее в лес.
Правда, проводя их из глаз своих, слезла с дерева и поспешала в то королевство, в котором чахнула королевна. Не долго она медлила в пути и, наконец достигла оного королевства и, пришед во дворец, объявила о себе, что она пришла пользовать от болезни королевну. Донесли о сем королевне, которая приказала тот же час представить к себе того человека, который обещается возвратить ей прежнее здравие. Служители ввели Правду в покои, в которых она увидела стоящую Кривду. Она, увидя Правду, с восхищением говорила: «Ах любезная моя сестрица! Живую ли тебя видеть? Я в своих хлопотах не чаяла уже тебе быть живой». Правда, на сие ничего не отвечая, пошла далее в покои к королевне и, пришед, с почтением донесла королевне, чтобы она приказала поднять половицу и убить там сидящую лягушку, из которой вынуть крошку уроненного белого хлеба и, обмыв ее чисто-начисто, самой съесть, от чего в ту же самую минуту почувствует легкость и здоровье. Королевна тотчас приказала сие исполнить; и как скоро принесли ей уже обмытую крошку, то она съела ее и почувствовала здравие. После чего королевна благодарила Правду и спрашивала, что ей потребно за труды. «Ничего мне не надобно, — отвечала Правда, — как только чтобы позволили жить всегда в вашем королевстве и, — указывая на Кривду, — чтоб расстреляли сию женщину на воротах, которая мне столько причинила обиды, что я по смерть свою не могу забыть оной». Потом рассказала королевне о всем том обстоятельно, как с нею поступила Кривда в пути. Королевна выслушав обиду Правды, тотчас приказала Кривду расстрелять на воротах, а Правда осталась жить благополучно в том королевстве и до самой своей смерти была в великой милости как у королевны, так и у всего народа.
Примечания
- Смотри также русскую сказку «Правда и Кривда».