Действие четвертое
ЯВЛЕНИЕ 1
Тарасьевна. Ах, матушка-Прасковьюшка! что у нас в доме-то за беда такая стала: все пошло дым коромыслом. Мавра Трифоновна бегает, как слово угорелая; батюшка твой, поохавши, что-то с ней говорил, а она, спустя его, и ключ у меня взяла от погреба, побегла туда; я было хотела идти за нею: так, слышь ты, моя матушка, чуть было за это меня не прибила; ведь она там ничего не знает, где пиво стоит, где квас; перебудоражит у меня все; а после я ж буду виновата. Ась! не слышу, говори громче; да о чем же ты, матушка, плачешь? Так матушка! неча сказать, и не хочешь, да заплачешь, и меня горе взяло: о! хо, хо, хо!
Параша. Ах! Тарасьевна! не мешай мне плакать.
ЯВЛЕНИЕ 2
Харитон. Прошу войти.
Мавра. Милости просим, гости дорогие! (Параше.) Пошла вон. (Параша уходит.) Тарасьевна, поди с нею, пошла, пошла; я и сама тотчас к вам буду. (Тарасьевна уходит.)
Харитон (тихо, Мавре). А о книгах-те, что я велел, прибрала ли ты?
Мавра. Прибрала; спрятала в укромонное местечко на погребицу.
Харитон. Так, карауль Парашу-то в топлюшке, и нам не мешайте; да пошли уцедить пивца, попотчевать гостей-то.
Мавра (уходя). Хорошо.
Харитон. Ну, господа! прошу теперь меня не оставить, а я вам готов служить вековечно.
Бездушников. Готовы всячески на вашу руку тянуть, лишь поручитесь по мне в подряде-то, которой я беру.
Викул. Для чего не так: и аз не отрекусь быть по вас в поруках, оно вот что!
Плюгавцов. Мы нижайшие слуги вашей, только просим отсрочку нам учинить по переводному-то-сте векселю.
Харитон. Посмотрим, для чего не сделать, лишь проценты положим купецкие.
Неправдин. Лавчонку бы-ста нам, в коей сидел ваш паренек, года на два, малым делом по привычке, примером молвить, небольшу толику сладить; а там мы всему покажем толковитость.
Харитон. Да уж не возымейте сумнения, все будет слажено по-христиански, не обидим-сте.
ЯВЛЕНИЕ 3
Праводелов. Ну вот! я свое слово сдержал.
Харитон. Крайне благодарен, государь мой, вот и все господа рядские люди, которые тут находились при счете моей лавчонки.
Праводелов. Хорошо, так разберем же мы это дело теперь, чем его вдаль откладывать.
Харитон. Прошу милости всех садиться.
Праводелов. Ну, господа мои! хотя мы и полюбовно должны этого господина хозяина рассмотреть дело с его сидельцем, вам должно сказать всю правду; тот, кто из них виноват, найдет во мне строгого взыскателя, а правой истинного ходатая; и если я не найду средства к примирению, то не оставлю искать наказания в суде гражданском, где мое свидетельство будет иметь свою важность. Господа, еще вам повторяю: говорите мне всю правду; если ж ваше свидетельство будет ложное, не думайте о том, что суд человеческий обличить вас не может, вы подвержены будете страшному ответу пред Богом; от вашего слова зависит судьба этого молодого человека; берегитесь, чтобы совесть ваша не упрекнула вас его злополучием, берегитесь также и потворствовать ему, чтоб не осталось порочное дело без достойного наказания. Приступим же теперь к делу.
Харитон. Вот, государь мой милостивый, роспись товарам, в приеме которых он своеручно расписался.
Праводелов. Она в порядке. И того на осьмнадцать тысяч девятьсот три рубля и девяносто две копейки.
Харитон. Копейки те можно и с костей долой; это дело плевое!
Праводелов. Ты ведь не можешь отпереться от того, в чем ты расписался?
Андрей. На что мне отпираться, это сущая правда.
Праводелов. Куда же эти товары девались?
Харитон. Я вам показал, что при счете остались аршин да ножницы, в чем сии господа, Аверкий Климентыч Бездушников, Артамон Сидорыч Плюгавцов и Анофрий Трифонович Неправдин, яко самовидцы, могут, не кривя души своей, заявить перед вами.
Бездушников. Того-воно, так было заподлинно.
Плюгавцов. Греха укусить не хочу; а при моих глазах это было.
Неправдин. Оно, слышь ты, посильно дело, малу толику не в том образе, как водится; я, кроме стен да прилавка, ничего не видал.
Праводелов. Ну, мой друг! видишь, трое тебя обвиняют.
Андрей. Большая часть товаров отпущены на ярманку в Ирбит самим хозяином, а достальное он взял в ту лавку, в которой он сам торгует в новом ряду; и на все была очистка его руки в книгах, которые он у меня отобрал.
Харитон. Видите ли, что он все одну песенку поет. Вот здесь, благоприятель мой, еще сампитерской купец, Викул Софровович, которому он и товары те продавал от меня тихонько; но как он изволил сам со мною возыметь дело, так вдруг ничего в лавке-то и не осталось: он-то меня и лавчонку-то счесть надоумил.
Праводелов. Правда ли это, государь мой!
Викул. Все сие заистинну так; оно вот что!
Харитон. Может, он и посылал мои товары в Ирбит, только без ведома моего. Не поволите ли спросить у него, с кем сии товары поехали?
Праводелов. Да, дружок! тебе надобно знать, кому их отдал; положим, что это было по приказу хозяйскому.
Андрей. Мне только было приказано скласть на возы; и я от извозчиков услышал, что повезут их в Ирбит, более о том ничего не знаю.
Праводелов. Это так темно и мудрено; и я покушаюсь думать, что тебя справедливо обвиняют.
Андрей. По этому свидетельству я и сам начинаю думать, что я виноват.
Харитон. Видите, благодетель мой, чего больше, он сам признается во всем.
Праводелов. Так ты ничего не можешь представить к своему оправданию?
Андрей. Вы видите, что простота моя и совершенная доверенность к хозяину лишила меня всякого оправдания. Книг у меня нет, свидетели, на которых я и должен сослаться, меня во всем обвиняют: что я могу представить, кроме слез?
Праводелов. Слезы тебе в этом не помогут: надобно заплатить; в состоянии ли ты?
Андрей. Все то, что я имею, в руках моего хозяина; я у него в опеке: ему больше меня известно, могу ли я заплатить?
Харитон. Остался после родителя его каменной дом, около этой цены стоит.
Праводелов. Если ты не докажешь своей правости, ты должен будешь его лишиться.
Харитон (Викулу). Аи! приятель, ты сказал, как обрезал, вот что сделали двести рубликов в кошелечке.
Викул. Уж я на промах слова не молвлю; оно вот что!
Праводелов. Однако ж, это мне не понятно; как не быть чему-нибудь с твоей стороны? пусть хозяин призывает кого хочет, а я бы к счету лавки попросил и от себя кого-нибудь.
Андрей. А что бы я мог сделать, когда бы и с моей стороны свидетели стали держать сторону хозяйскую?
Праводелов. Этому быть нельзя. Ну, государи мои, ведь вы мне всю правду сказали?
Свидетели. Всю правду.
Праводелов. Лавка считана при вас?
Свидетели. При нас.
Праводелов. И нашлась без товару?
Свидетели. Без товару.
Праводелов (Андрею). А ты против этого никакого свидетельства не имеешь?
Андрей. Кроме слез моих, никакого.
Праводелов. Вот этот кошелек твой свидетель.
Харитон (в сторону). Ах, злодей! съел ты меня.
Праводелов. Бесчестной человек! ты смел подумать, что можно купить мою совесть? Если ты прав, на что тебе дарить меня? А вы, подлые лжесвидетели, как вы могли передо мною говорить неправду?
Харитон (труся и храбрясь). Что ты, государь мой, изволишь на нас напирать; да этого у нас в купецком быту и слыхом не слыхано, чтоб кошельки принимать во свидетели.
ЯВЛЕНИЕ 4
Тарасьевна. Я нашла на погребице эти книги: не знаю, не ведаю, кто их туда занес; Боже сохрани, уж не надобные ли какие?
Харитон. Старая ведьма, что ты со мною сделала? Государь мой, неча греха таить; я, проклятой, во всем поклепал Андреюшку, вот к моей беде и книги-то, на которые он ссылается; каюсь в моем злодействе, ведь и кошелек-то тебе поднести подбил меня сей питерской обоюн; пропал я! что теперь будет со мною? осударь! Право, я не сам собою, но по его наветам.
Праводелов. Извинение хуже поступка. Для чего ж ты послушался скорее злых наветов, нежели вспомнил, что злое дело никогда без наказания не остается? для чего ты, забыв благодеяния отца, хотел погубить его сироту. Я знаю все, чем ты ему обязан; и вот какою благодарностию хотел ты заплатить его сыну! А вы, государь мой! какое право имели обижать меня? знайте, что истинной купец поставляет честь и совесть выше всяких денег. Я презираю твое обо мне мнение так, как и тебя самого. (Андрею.) Мой друг! будь спокоен: я ходатай за тебя во всем; бездельство этих людей обличено, и ты получишь справедливое удовлетворение; общая недоверенность накажет их жестоко.
Андрей. Нет; я этого не стерплю: оставьте меня виноватым; оставьте мне горестное чувствование моей бедности; оно мне будет стократно приятнее, нежели отданная справедливость, от которой постраждет отец моей любезной; ему вручил меня мой отец, приказал мне почитать в нем самого его, мое сердце не позволит мне уклониться от сего священного приказания. Если вы нашли меня правым, оставьте мне удовольствие, чтобы моя обида осталась без отмщения. А! Харитон Авдулович, сколько я несчастлив, что вы не знаете души моей.
Праводелов. Твое великодушие меня удивляет.
Харитон. Виноват я, Андрюшенька, перед тобою, прости меня.
Андрей. Кто, я тебя прощать должен? Боже мой, до чего я дожил; нет, не стыди меня этим, или я подлинно буду недостоин любви твоей Пашеньки.
Харитон. Она твоя, возьми ее.
Андрей. Возможно ли? моя радость все на свете превышает.
Праводелов. Этот поступок загладил твое дурное намерение; а вы должны благодарить того, кого вы хотели погубить ложным своим свидетельством, что это я так оставляю; но при том знайте, что пока я буду в Думе, никогда она вам не даст одобрения ни к каким подрядам, и всякое ваше свидетельство объявит подозрительным.
Викул. Уж время и нам домой, оно вот что! прошу о прощении.
Праводелов. А я вас прошу о честном поведении; да также и о том, чтоб, не знав человека, в глаза не советовать никому подкупать его деньгами. Не все так, как теперь, с рук сойдет.
Викул. Женитьба доведет ко всему; а особливо, где приданое льстит; оно вот что! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ 5
Параша (бросясь к Андрею). Ах! Андрюшенька, это ты! как я этому рада!
Мавра. Что ты с нею сделаешь? дверь из топлюшки выломила. (Увидя Праводелова, замолчала.)
Харитон. Ну, Мавруша! еще до меня Бог милосерд! кабы ты здесь была, так бы ты сама сказала, что Андреюшка Параше суженый; благословим их теперь, а Сидор Лукьянович по милости своей не оставит нас сирых, и с его стороны удостоит быть отцом посаженым; дети, кланяйтесь.
Праводелов. Не откажусь; этот человек имеет право на мое почтение.
Мавра. Так все-таки Параше быть за ним; ин пусть же их женятся, когда тебе это, Харитон Авдулович, нравно. Параша! дай ему руку.
Параша. Не только руку, и всю себя ему отдам. Андрюшенька! теперь уж я твоя, а ты мой, и Софроныча нет у нас, теперь никто этому не помешает.
Андрей. Нет, любезная! никто, и вот кому одолжены мы всем нашим счастием.
Параша. Так вы меня за него выдаете? я вам за это очень благодарна; да только упросите батюшку, чтоб Софроныч к нам никогда не ходил; я боюсь, чтоб он и после Андрюшиной свадьбы на мне не женился.
Харитон. Нет, Пашенька! не бойся: никто тебя с Андрюшенькой не разлучит.
Параша. Не разлучит! ах! как это будет весело, я всякой день за вас буду молиться.
Андрей. Жизнь моя принадлежит тебе.
Параша. Нет, Андрюшенька! Жизнь-то твоя теперь стала моя, а моя-то стала твоя, а кабы ты на мне не женился, я бы верно умерла с печали.
Праводелов. Видишь ли, до чего ты доводил дочь свою; но теперь уже нет места укоризнам. Я доволен собою, когда подал случай к счастию детей твоих, а тебя отвлек от порочного поступка.
Харитон. Век не забуду вашего благодеяния.
Мавра. Благодарны, отец мой, за великую твою милость.
Андрей. Вы доказали нам, что правду нельзя затмить пред глазами честного человека. Любовь наша увенчана вами, и наша благодарность есть одно достойное воздаяние душе справедливой.