Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика; СПб.: Росток, 2009.
Каждый возраст имеет свою психологию и требует для себя особых методов преподавания. Когда до сих пор мы говорили: «Курс гимназии восьмилетней», мы говорили неправду, ибо восьмилетним он был не более как для двух процентов всех мальчиков, поступающих в первый класс гимназии, и был девятилетним, десятилетним и одиннадцатилетним для всех остальных девяноста восьми процентов учеников, остававшихся в течение гимназического курса один, два или три раза, — что не было ни дурным, опасным при
знанием для него, ни показателем его плохих способностей. «Он еще первый раз в гимназии остается на второй год в том же классе», — говорили родители о сыне шестикласснике, говорили спокойно и с похвалой его способностям. Действительно, такой ученик, до шестого класса ни разу не оставшийся, не только родителями, но и самим гимназическим начальством держался на отличном счету. Между тем срок гимназического учения уже для него становился девятилетним. Гимназия, таким образом, вобрала в себя не только все отрочество и раннюю юность наших детей, но и позднюю их юность и даже первые годы мужества. Гимназия возмужала: студенчество несколько постарело. Юность живет быстро, и один-два года меняют психику ее чрезвычайно. Годы, которые прежде проводились в университете, в течение последних тридцати лет проводились и проводятся в гимназии, и юноши 19-20 лет подчинены были тому же мелочному и придирчивому надзору, приноровленному к детскому возрасту, какому подчинены были ученики 1-2-го классов. Так же их «оставляли без обеда», «ставили к стене» и «ставили на ноги» за разговор в классе, маленький невольный шум, выхож-- дение из дому позже девяти часов вечера. Не везде это бывало, но важно, что везде это могло быть, и без сомнения бывало в большинстве гимназий. Бестактный учитель мог измочалить душу юноши, играя с ним, как с мышонком кошка, и третируя его все еще, как мальчика 12-13 лет. На этой почве возникло большинство знаменитых и еще больше скрытых, замятых гимназических историй, коллизий между учениками и учителями; и это же условие вообще делало то, что в университет юношество русское уже переходило раздраженное, предубежденное против начальства, уже Ю priori склонное к ослушанию.
Suum cuique[1]: каждому возрасту — своя школа. Первоначальная и общеобразовательная школа не должна захватывать человека более чем в отроческом возрасте и ранней юности; первое мужество, т. е. годы 18-22, должно принадлежать уже университету.
Вот почему министерское предположение уничтожить восьмой класс в гимназиях глубоко педагогично и глубоко психологично. Раз, по новым предначертаниям, гимназия перестает быть специальным филологическим заведением и становится общеобразовательною русскою школою, теряется в ней raison d’Йtre*[2] для восьмого класса. В новом своем виде она будет играть двоякую роль: законченного учебного заведения и подготовления к университету. С уничтожением специализации в гимназии, можно ожидать, двинется гораздо большая масса учеников, нежели до сих пор. Все, что до сих пор было отпугнуто древними языками и их очевидною ненадобностью для торговли, ремесла и мелкой чиновной службы, все эти дети низших городских сословий теперь двинутся к стенам гимназии с намерением получить в недолгий срок общее русское образование, чтобы затем начать самостоятельно зарабатывать хлеб. Как для этой массы учеников, так и для будущих слушателей университета весьма важен срок учения, одновременно закругленного и не слишком продолжительного. Что касается университета, то и для него чрезвычайно важно получить в свое распоряжение те годы ученика, которые богаты воображением и первыми творческими порывами. Не забудем, что светила нашей науки, Остроградский, Буняковский, Пирогов и множество других выступили на практическое и ученое поприще в тот возраст, когда теперь ученики только поступают в университет. Богатое воображение и творчество убиваются гимназиею, окрыляются университетом. Методы университетской беседы или университетского чтения отвечают душевным порывам, тем самым, которые в гимназии составляют только неудобство. Но откидывая восьмой класс, не нужно забывать, что это еще не означает сокращения лет гимназического учения, восьмилетнего, девятилетнего и десятилетнего теперь, до семи лет. Нужно добиться путем поднятия педагогического искусства в гимназиях, чтобы оставление на второй год учеников стало редким исключением. И чтобы из ста процентов мальчиков, поступающих в первый класс, спокойно в семь лет оканчивало бы курс большинство, а не ничтожное меньшинство, как теперь.
НВ. 1901. 22 мая. № 9055. Б.п.