Сговор Кутейкина (Плавильщиков)

Сговор Кутейкина : Комедия
автор Пётр Алексеевич Плавильщиков

Дата создания: 1789, опубл.: 1799. Источник: Русская драматургия XVIII века. — М.: Современник, 1986. — С.445-460.

Действующие лица

Преслеп.

Жена его.

Парасковья, дочь их.

Еремеевна, сваха.

Пимен, офицер и любовник Парасковьи.

Неох, отец его.

Скотинин.

Кутейкин.

Цыфиркин, дружка.

Действие в Преслеповом доме.

Явление первое

Театр представляет комнату.
Преслеп, жена и Парасковья.

Жена.. Помилуй, батюшка Преслеп Трифонович! Затеваешь ты нынче сговор, ведь ты девку-то уморишь; разве она не дочь тебе? Неужели кроме дьячка Кутейкина нельзя сыскать ей жениха? Да ты же сам слово дал Неоха Тарасьевича сыну… Он поехал ненадолго и сего дни сюда будет.

Преслеп. Какая нужда, что будет. Я ему откажу.

Жена. Да ведь они купцы не последние.

Преслеп. Последние ли, первые ли, только откажу.

Жена. Да хорошее ли дело не держать слова.

Преслеп. Хорошее ли, не хорошее ли, только откажу.

Жена. Бестолковый торопченин! Они друг друга полюбили. А Параша этого дьячка видеть боится, да и Пимен Неохыч не стерпит твоего отказу.

Преслеп. Стерпит ли, не стерпит ли, только откажу.

Жена. Откажу да откажу; наладил, как сорока Якова… Параша и так горюет: она умрёт с тоски.

Преслеп. Умрёт ли, не умрёт ли, только откажу.

Жена. Так не откажешь.

Преслеп. Вот откажу.

Жена. Не бывать по-твоему.

Преслеп. Вот будет.

Жена. А вот не будет…

Преслеп. Соломонида! Не кочевряжься, а то я вмиг и виски остучу…

Параша. Батюшка!

Жена. Что? Драться?.. Нет, муженёк, погоди; я тебе прежде всю бороду выщиплю, нежели ты меня щелчком тронешь.

Параша. Матушка!

Жена. Когда тебе мил этот долгополый Кутейкин, так повесь его себе на шею да и целуйся с ним! Ты бы ещё радовался, отец добрый, что за дочь сватается такой достойный жених.

Преслеп. Кто? Этот щелкопёр, бусурман, который пьёт табак да волосы корчит? Параше за ним не бывать. Ты, проклятая, отдала её в Питер учиться, не бывать бы ей там, кабы меня бывший мой хозяин не услал в Сибирь на Кяхту… Да зачем ты её туда отдала? Там она научилась болтать по-французски, а я этой тарабарщины не люблю. Нашим девкам и грамота-то не годится; она мастачка лебезить кружева да петь заунывно — это на кой чёрт? Да к тому ж ещё она смыслит и полюбить. А ты, мать, потакаешь: она стала бусурманка, да и хочет за бусурмана же. Нет, друг мой! Выдь-ка за благочестивого человека… Он самый христианин; и его в школах-то учили, да вот в ком искра-то божия есть: как дошёл до какой-то риторики, а по-нашему ереси, так и упёрся: не хочу да не хочу. Что сделали? Лих отпустили: за то-то самое и взял его к себе в село Тарас Федулович Скотинин и, слышь ты, любит его без памяти. О этот самый состоятельный человек! Он тебя, Парасковьюшка, опять обратит в христианскую веру.

Параша. Я никогда её не покидала.

Преслеп. Что? И ты со мной заспорила, а знаешь ли пословицу: которая овца умнее отца, тое волк съест… Слышала ль?

Жена. Ты сам хуже бусурмана. Когда он такой благочестивый, как ты говоришь, так возьмёт ли он бусурманку.

Преслеп. Уж я знаю, что возьмёт.

Жена. А я знаю, что не возьмёт. Уж я на то пошла, чтоб это разорвать, так верно разорву, во что бог ни поставит, а Кутейкину моей дочери не видать, как ушей своих.

Преслеп. Разве твоему Пимену Неоховичу…

Жена. Он может тебя принудить сдержать слово.

Преслеп. Право? Ай хозяйка! Попевай, не бойсь! Чёрт возьми эдакого дьявола; не хочу я иметь зятя умницу; чего ждать от него, подвоху разве? Когда это видано, чтоб наш брат купец, и приход и расход писал в книгу, да ещё и говорит: тут можно-де обо всём справиться яснее… Да о своей ли он голове? Да не услышь, лукавый, лихова слова. Нет, я его боюсь, как дьявола… Провались он, окаянный! Молчите, дуры!.. Вот и Еремеевна, дорогая свашенька… Смотрите ж вы…

Явление второе

Те же и Еремеевна.

Еремеевна. Здравствуй, батюшка Преслеп Трифонович!.. Соломонида Прохоровна! (Целуется.) Невеста красная! (Целуется.)

Преслеп. Здравствуй, дорогая гостейка, любезная свашенька! Просим милости садиться! Хозяйка, кланяйся!

Еремеевна. Нет, ничего, мой батюшка! Я постою. Нынче, благодаря бога, ноги-то у меня на месте; избавилась от поботух, а то, бывало, Митрофан-то Терентьевич был сорвиголова, везде за ним мычься, ног под собой не слышишь; а матушка-то его то и знает, что меня пощёчинами кормит, а ни за что ни про что… Помаялась моя головушка… да спасибо свернули же и их. Митрофанушку в Питер погнали; у ней волю-то отняли, чтоб не дралась, а то вся деревня от неё так в голос и выла; а муж-то её, прости господи, пресная душенька, так об нём ни слова. А я ведь братца её Тараса Федуловича Скотинина — так меня к нему и послали. Нечего сказать, у него я рай увидела, хожу себе в город всякой день, благо село-то наше в трёх верстах. Ну, хозяева! Ждали ли гостью? Скоро и сами гости на двор.

Преслеп. Как не ждать, Василиса Еремеевна: мы тебе душевно рады, а за гостей благодарны… Хозяйка, кланяйся.

Еремеевна. Жениху невеста приглянулась; как вам жених наш кажется?

Преслеп. Я его всем сердцем полюбил, человек пречестный. Благодарен, матушка Еремеевна, за твою милость. Хозяйка, кланяйся.

Еремеевна. Нечего сказать, самый достойный: собою взрачен, такой ражий. Не проходит дня, чтоб он не был у барина нашего, а батька-то этого не сподобится! Да он, мой батюшка, с барином — барин, с мужиками — мужик, с людьми — человек; а с твоею милостью, как надо быть.

Преслеп. Какого сокола ты нам подрадела, Еремеевна! Хозяйка, кланяйся!

Еремеевна. Да что ж, сожительница-то ваша больно туманна, а у невесты и слёзы на глазах?

Преслеп. Их такое дело: дочь плачет, что с матерью расстаётся, а мать о дочери тужит, отдаёт дочь замуж…

Жена. Я ничуть не отдаю её за Кутейкина, а ты задумал колобродить.

Преслеп. Хозяйка, молчи!

Еремеевна. Ах, моя матушка! Чем он ей не жених?

Жена. Старая хрычовка! Тебе ли знать, кто жених моей дочери?

Преслеп. Проклятая, рот зажми!

Еремеевна. Головушки моей долой, как меня остыдили. Прощай, Преслеп Трифонович.

Преслеп. Матушка Еремеевна, ради самого создателя… Жена… Соломонида, помни ты это!

Жена. Что такое помнить? Берегись ты, чтоб после самому не плакать, ведь у тебя одна и есть дочь. Каково тебе будет смотреть на её горючи слёзы? Жить с постылым мужем хуже каторги.

Преслеп. Не приведи господи, кому навяжется на шею злая жена! О, злая жена — прямая сатана! Да что? Хоть ты кричи, хоть тресни или хоть сквозь землю провались, дочери моей быть-таки, быть за Кутейкиным. Не прогневайся, матушка Василиса Еремеевна, плюнь на неё: она у меня баба вздорная.

Еремеевна. Ин будь по-твоему. По мне светил бы месяц.

Преслеп. Ну, чёрт бы побрал этих дьяволов. Пойдём, матушка Еремеевна, отсюда, видишь, гости незваные идут.

Явление третье

Те же, Неох и Пимен.

Пимен. Сей час только я приехал и не теряя времени…

Преслеп. Не взыщите, крайнее дело меня отзывает. Хозяйка, кланяйся, да попотчивай гостей-то.

Явление четвёртое

Соломонида, Парасковья, Неох, Пимен.

Пимен. Сударыня! Что это значит? Этот странный приём ничего доброго мне не предвещает.

Соломонида. Чему быть доброму! Сего дня отец хочет сговорить Парашу за Кутейкина.

Пимен. Возможно ли?

Неох. За Кутейкина?.. О… подай мне стул (подали, он сел). Ну, теперь говорите, а я немного сосну.

Соломонида. Нет ли какого средства разорвать это? Пожалуй, постарайся, если дочь моя тебе мила… ¦ Пимен. Если она мне мила?

Парасковья. Да, если твои клятвы справедливы, докажи мне теперь любовь твою; докажи, что я не напрасно склонилась отдать тебе мое сердце.

Пимен. Потребуй жизни! С охотою буду жертвовать ею любви моей.

Неох (во сне). Врёшь, дурак? Щет сыщи…

Пимен. Батюшка говорит во сне. Дайте ему выспаться… Скажите мне, что я должен употребить, чтобы переменить мысли вашего батюшки: если я лишусь тебя, я умру с печали.

Соломонида. Чем умирать, так лучше как-нибудь да переиначить.

Пимен. Ах, сударыня! Какое средство дети могут употребить против родителей? Они всегда имеют совершенное над нами право. Могу ли я предложить что-нибудь моей любезной? Нет, я столько уверен в её чувствованиях, что и думать не смею, чтоб она отважилась против воли родителя на что-нибудь согласиться. Помогите нам, сударыня, убедить Преслепа Трифоновича нашею преданностию, почтением и неотступною просьбою.

Соломонида. Тут пользы не будет.

Парасковья. Так что же делать, матушка?

Соломонида. Послушайте, я на то пошла, когда уж придёт неминучая…

Пимен. Ну, сударыня?..

Соломонида. Уже к вечеру припаси коляску.

Парасковья. На что? матушка!

Соломонида. А на то-то, что с тобой уеду.

Неох (во сне). Я караул закричу.

Соломонида. Спи тут, сонный.

Неох (во сне). Расплатись да и поезжай.

Соломонида. Добро… я уеду к брату моему.

Неох (во сне). (Схватил сына). А вот не уедешь! Караул, в магистрат беглеца!

Пимен. Батюшка, проснитесь…

Неох. А… ты тут, сын. А мне пригрезилось. (Зевает.) Ну, что вы тут поговариваете; говорите, только полегоньку, мне спать помешали. Пожалуйста, дайте заснуть, вот тут на стуле, я вам не мешаю. (Засыпает.)

Соломонида. Твой батюшка для того только просыпается, чтоб тотчас опять заснуть.

Пимен. Сударыня, он человек не молодой, а сверх того, в молодости своей мало сыпал, чтоб нажить себе состояние.

Соломонида. Да хоть бы поугомоннее спал; он только помешал нам… Слушай, ты приезжай также к брату, там мы и без отца сделаем, что нам надо.

Пимен. Сударыня, подумайте!

Соломонида. Не тебе о том рассуждать. Я ей — мать, я её родила, так я и отдам её замуж. Ну, дочь! Я не хочу, чтоб ты была за дьячком; ты меня послушаешься, поедешь со мною?

Парасковья. С вами, матушка, куда прикажете, всюду готова.

Соломонида (Пимену). Ну, поди ж теперь, друг мой, домой. Когда нужда в тебе будет, я пришлю; да смотри ж, изготовь, что я говорила, а ежели нет, так сам будешь во всём виноват.

Пимен. Я повинуюсь вам во всём.

Соломонида. А батюшка твой пускай здесь поспит.

Явление пятое

Парасковья и Соломонида.

Парасковья. Матушка, сколько я вам обязана!

Соломонида. Молчи, друг мой! Я поставлю на своём, ты увидишь.

Явление шестое

Те же, Преслеп и Еремеевна.

Преслеп. Хозяйка, смотри ж — приехали, приехали! Встреть гостей-то здесь, а я побегу на крылец.

Еремеевна. Пойдём, батюшка Преслеп Трифонович, и моё дело очесливое. (Оба уходят.)

Явление седьмое

Парасковья и Соломонида.

Парасковья. Матушка, сударыня! Когда уже вы приняли твёрдое намерение, то теперь не надобно стыдить батюшку; я не покажу и виду ему противного.

Соломонида. Дельно, дельно, на что им показывать. Ты только будь, девушка, позастенчивее, да не худо и поплакать.

Явление восьмое

Те же, Скотинин, Кутейкин, Цыфиркин, Преслеп и Еремеевна.

Преслеп (отворя дверь). Просим-сте жаловать, Тарас Федулович! (Скотинин входит, за ним сваха, за свахой жених, а за женихом дружка.)

Скотинин. Здравствуешь на здоровье! (Уставил глаза на невесту.) Ба! Да невеста-то хороша, да и не по-купецки одета… Ай брат да Сидорыч, выхватил девку!

Преслеп. Садиться милости просим, гости дорогие!.. Хозяйка, кланяйся; пожалуйте. (Кланяется.)

Скотинин. Ну, вот я сел. Давай-ка, хозяин, выпить-то. (Увидя Неоха.) Ба! Да это Неох, старый знакомый… Он всё и спит, видно, по-старому.

Преслеп (Кутейкину). Пожалуйте, прошу жаловать-сте… О саждении прошу! Хозяйка, кланяйся!

Цыфиркин. У нас в стары годы водилось, что жениха сажает невеста.

Преслеп. И в заподлинную-сте так. Хозяйка, кланяйся! Параша, поклонись!

Парасковья. Сядьте, пожалуйте.

Цыфиркин. А жениху надо стоять до урочного времени.

Скотинин. Вот те на, садись добро. За вашими пустяками да мне не подносят, садись, да и все садитесь. (Парасковья подносит рюмки, за ней с подносом мать, на коем дары.)

Скотинин. Вот спасибо. Ай да невеста! (Пьёт.) То-то добрая сивуха!

Преслеп. Пенник, ваше благородие.

Скотинин. Это на что? Да ведь платком-то закусить нельзя!

Преслеп. Так водится, прошу о принятии. Хозяйка, кланяйся!

Скотинин. Ну, ин коли взять так взять.

Преслеп. Всеуниженно благодарствуем! Хозяйка, кланяйся! (После чего всем тем же порядком подносят вино и дары.)

Скотинин. Ну, вот мы все здесь сели, да и сидим. Ну-тка, брат жених… Ба! Да ты мне сказывал, что невеста-то умнее тебя.

Кутейкин. Воистину так.

Преслеп. Болтает-сте на французском дилекте.

Скотинин. Бывало, я учёных умниц не любил; а нынче с тех пор, как Сидорыч у меня в селе, я ученья полюбил, а пуще всего, как он с соседним дьячком у меня спорит. Ну, вот, слышь ты, забудешь и свиней, глядя на них.

Цыфиркин. Ученье — свет, а неученье — тьма.

Скотинин. А я больше свиней ничего не люблю… Да, хозяин, слышал я, что твоя дочь ещё петь мастерица.

Преслеп. Преузорочно-сте поёт, ваше высокородие.

Скотинин. То, брат, и жениха-то из десятка не выкинешь. Вот как мы с ним да подопьём гораздо, я сяду под окно да велю выпустить свиней; я на них любуюсь, а он запоёт. А особливо мастер: во ржи берёза, — сердце так и радуется. Он поёт в горнице, а на дворе свиньи визжат, — ну что твоя музыка.

Кутейкин. Вы, жалуя меня так, шутствовать соизволяете.

Скотинин. Хотел бы я теперь послушать, как тебе невеста ошибёт крылья. Ну, поспорь-ка с ней — это не соседский дьячок.

Кутейкин. Что касается до ученья, не от дьявола ниспосланного на землю, воистину ни пред кем не потрушу.

Преслеп. И покорно-сте просим поглядеть, больно у меня болит сердце; а особливо, когда подумаю, в городе Питере учёна, где немец на немце, француз на французе, как не покривить православием… Пожалуйте, сделайте апробацию с будущей вашей супружницей, чему она горазда, а пуще всего не питает ли ереси какой, пожалуйте! Хозяйка, кланяйся!

Кутейкин. Воля дому владыки. Егда угодно, приступлю ко экзамену. Изучена ли латынскому языку?

Парасковья. Нет-с.

Кутейкин. Оный язык — всем языкам мать, о чём и говорить. Вы до пиитики и до риторики не доходили?

Парасковья. Нет-с… а училась я между прочими упражнениями словесных наук. Про пиитику я не слыхала, а о стихотворстве понятие имею; до риторики же не доходила, а училась ей.

Преслеп. Сердце слышало, что она эту ересь знает.

Кутейкин. Не ересь, но великая наука, умеете ли вы делать хрию…

Скотинин. Что за дурак! Умеет ли она делать хрю, разве она свинья? Коли ваша риторика учит делать хрю или хрюкать, так мои свиньи — великие в ней мастера.

Кутейкин. Не хрю, но хрию.

Скотинин. Всё один чёрт, что хрию, что хрю. Да, эта риторика очень весела, я гораздо люблю слушать, как свиньи хрюкают.

Кутейкин. Не свиньи по риторике хрюкают, но люди компонуют хрию; сие называется: размножение данной пропозиции.

Скотинин. То дело другое — давно бы ты и говорил. Да не та ли это диспозиция, как я, бывало, служивал в гвардии капралом: там выгоняют нас на парадное место на ученье, да всему полку и дадут диспозицию.

Кутейкин. Не диспозиция, но пропозиция, сиречь по-нашему — предложение, а предложение из одной мысли состоит, к нему же должно придать много единогласных других, к тому пригодных, — и будет из того ексордиум, трактацио и конклюзия, — тогда учинится хрия.

Скотинин. Этого я не знаю, это что-то мудрёно.

Кутейкин. Мудрёность побеждают наукою.

Еремеевна (Соломониде). Каков, моя матушка, жених-то, что ни скажет, как соловушек свистнет. Батюшка ты мой, Сидорович, как бы ты научил Митрофана Терентьевича своей премудрости. Велик бы уж он о сю пору был человек.

Соломонида. Повесься ты с ним на горькой осине.

Скотинин. Хозяин, диспозиция или, по Кутейкину, распозиция. Поднеси-ка по хорошенькой — так веселее будет слушать.

Преслеп. Всенижайше больно радошен я тому. Не соизволите ли по стопочке воронку? Преузорочный есть у меня, сам собил. Свашенька, дорогая, поднеси-ка, пожалуй!

Скотинин. Ха, ха, ха, Еремеевна! Ну-ка, поднеси, да смотри ж, попроворнее: у сестры так ты летком летала.

Еремеевна (в сие время приносит кумган со стопкой и наливает). Ворога моего избавь, господи, от неё.

Преслеп. Во здравие, государь, прошу выкушать. Хозяйка, кланяйся!

Скотинин (смакуя). Ай да воронок! Ого, брат, да эта стопа так заберёт, что ну да на.

Преслеп. Что,оеударь! Благодаря творца, вам на здравие пенять невозможно.

В сие время всех обносят.

Скотинин. Ну, Кутейкин, теперь, как мы выпили, давай нам свою пропозицию, да смотри ж, не ударь себя лицом в грязь. Я уж вижу, что невеста-то вострой набойки.

Кутейкин. О дево красная! По власти всевышнего, то и по воле родителя се будет предложение: избран быть мужем твоим я един. Потребно риторически умножить.

Цыфиркин. Что ты за аллилую несёшь? Одиножды один — всё будет один. (Ему на ухо.) Чёрт ли в той жене, которая мужей умножает.

Кутейкин. Не о том слово, хочу я ведать о себе: аще любовию влекома, учинит умножение по тропам и фигурам.

Цыфиркин. Ну, скажет ли хитрая жена мужу-дураку про свои фигуры?

Скотинин (охмелев). Что вы там, про какие фигуры врёте? Слушай-ка, невеста, плюнь на Кутейкина, он — свинья, болтает и сам не знает что. Плюнь на его фигуры… ха, ха, ха, дурак заставляет невесту по ри-то-ри-ке хрюкать; ты и сам, дурак, того не смыслишь! Где тебе так похрюкать, как мои сударки свиньи. Вот-вот ты, невеста! Пропой-ка что-нибудь, так я послушаю; это и я смышлю, а то заврали и чёрт знает что!

Преслеп. Самую истину говорить вы изволите. Правду-матку сказать, как Паша моя мелет по тараборски-то, больно мне это не по нутру. А как запоёт, так иногда, ваше благородие, прошу не погневаться, хоть не хошь, да послушаешь… Параша, пожалуй, тово-воно прокурнычь что-нибудь.

Парасковья. У меня, батюшка, не знаю, что-то голос…

Преслеп. Пустое, дочка. Пой, когда велят.

Скотинин. Да для чего не петь? (Поёт грубо.)

Удал добрый молодец!
Их, ах, ох,
Схватил чару зелена вина!
Ах, ох, их!

Каково?

Преслеп. Ваше благородие, преузорочно и громогласно.

Явление девятое

Те же и Пимен (вдали никем не виден).

Скотинин. Ну же, невеста, пропой нам что-нибудь.

Парасковья (увидя Пимена, тихо матери). Матушка, он здесь!

Преслеп. Да, здесь я хочу, здесь пой.

Соломонида (дочери). Эдакой! Зачем он пришёл, то ли время теперь.

Преслеп. Да теперь, либо пой, либо с маху дам туза.

Парасковья. Я буду петь (во время песни Скотинин, на стуле заснувши, храпит).

Полюбя тебя, смущаюсь
И не знаю, как сказать,
Что тобою я прельщаюсь,
Я боюся винным стать.
В сём смущеньи пребывая,
Оставляю нужну речь
И, часы позабывая,
Времени даю претечь…

Преслеп. Усыпила его благородие песней-то…

Пимен (подошед). Позвольте сказать вам, сударыня, вы привели меня в такое восхищение вашим пением, что я не мог преодолеть стремление моей страсти, решился, несмотря ни на что, просить батюшку вашего… Да, сударь, вы мне дали слово, чтоб прекрасная дочь ваша была моею. Что вас принудило переменить его? Знаете ли, сударь, что слово купца должно быть вернее всякого письменного обязательства.

Преслеп. А не позволить ли вон, господин незваный гость; фертиков таких видал я немалое число.

Пимен. Не пойду я отсюда прежде, пока дочь ваша не скажет мне, что я ей стал ныне противен. А если, как я и уповаю, прежняя любовь ко мне ещё в сердце её пылает, то будьте уверены…

Преслеп. А вы будьте уверены, что любовь её не вексель, протестовать невозможно; да и ко взысканию подать некуда: таковых у нас и магистратов нет.

Пимен. Как, неужели вы только то исполняете, к чему вас принудить можно судом? А совесть где?

Преслеп (в сторону, оробев). Совесть… вот на, я и забыл, что нынче учреждён совестный суд (вслух). Совесть… и в совестном суде скажут, что отец волен над дочерью: за кого хочет, за того и отдаст её замуж.

Пимен. Вы только об одних судах говорите, а не о совести вашей; неужли не тронет вас горестное состояние дочери вашей, когда вы отдадите её против воли. Посмотрите: она проливает слёзы, — что это значит?

Преслеп. Это значит, что девки всегда на сговоре плачут, и она то же делает… Ну, Феоклист Сидорович, пожалуй мне руку. Параша, дай и ты мне свою!

Парасковья. На что, батюшка?

Преслеп. На то, чтоб отдать её жениху.

Парасковья. Вы велели мне отдать руку Пимену Неохычу, я то и сделала, — отдала с ней и сердце моё ему, то другой никто руки моей не получит.

Пимен. Что я слышу!

Соломонида. Дельно, ладно.

Преслеп. Ах ты, проклятая собака!

Кутейкин. Посрамихся, окаянный!

Цыфиркин. Эна, Сидорыч!..

Еремеевна. Стыд моей голове, да и только.

Пимен. А я клянусь вам, что по гроб мой питать буду к вам в сердце моём сильнейший пламень.

Цыфиркин. Кутейкин?.. Ась!

Кутейкин. Что сотворю?

Цыфиркин. Да лучше за добра ума убраться; это будет глаже давешней твоей хрии да фигур умножительных.

Преслеп. Хорошее ли дело-сте в чужом доме заводить такие дрязги; надо дать хозяину покой, у меня дело свадьбишное, откачнитесь от меня! Не прогневайтесь, женишок дорогой! Сей человек с ума сошёл.

Скотинин (во сне). Я с ума сошёл? Врёшь, дурак! Зашибу (размахивается и просыпается).

Преслеп. Да вступитесь, ваше благородие, отбивает дочь у меня.

Скотинин. Насильно? Кто? Кого? За что? Я здесь. (Вскоча, наткнулся на пьяного Неоха, схватив его.)

Неох (не образумясь). Уф, ай-ай-ай! С нами сила крёстная, отвяжись, наше место свято.

Пимен (бросясь между ними, разнял). Господин Скотитин! Впредь прошу так не бредить; а иначе за отца моего вступлюсь… Батюшка, не убил ли он вас? (Сажает его.)

Неох. Нет, к чёрту, помешал мне спать. Я испугался, думал, что чёрт возится.

Скотинин. Да что у вас такое? О чём вы тут вздорите?

Преслеп. Вот сей фертик приступает ко мне, чтоб я отдал ему дочь, ну, статейшное ли это дело, Тарас Федулович!

Скотинин. Вздор! Мы приехали на сговор, невеста наша.

Кутейкин. Воистину так, я не отступлю.

Цыфиркин. Смотри, брат, после того, что ты слышал (тихо), чтоб она не размножила на лбу твоём вот этих риторических фигур. (Показывает рога.)

Кутейкин. Что мне нужды; пусть так, у ней приданое всё заменит.

Цыфиркин. Так провались же ты к чёрту. Давно закаивался я с тобой знаться. Смотрите, добрые люди! Эдакий жид! Для прибытку ему всё ничего. Эк ныне корысть как людьми ворочает! Только пускай чёрт будет твоим дружкой, а я не хочу. Прощай! (Уходит.)

Явление десятое

Все, кроме Цыфиркина.

Преслеп. И помилуйте, Софрон Пафнутьевич, к чему в такие сатисфакции вдаваться изволите!

Скотинин. В нашем сватовстве, видно, не быть пути. Видишь, брат Кутейкин, дружка ушёл, а без дружки все не годится. Сем-ка я сам на ней женюсь; а ты будь моим дружкой. Хозяин, ну-тка за меня.

Преслеп. Куда, сударь, нам не в свои сани садиться.

Соломонида. А Кутейкин-то разве свои сани?

Преслеп. Молчи, проклятая! Ты как рожон стала поперёк, и от тебя всё стало, хоть брось.

Скотинин. Отдавай, что ли, за меня? Или не отдаёшь? (Подходит к дочери, хочет взять за руку, а Пимен взглянул грозно; Скотинин пугается.) Поди за меня, голубка?.. Да что ж, ведь я не чёрт, что все от меня рожи воротят. Экое горе! Знать, от чужих ворот пришло сделать поворот. Кутейкин, поедем! Видишь — не тяга. Вот стоит коршун, здешнему цыплёнку быть в его когтях. Кутейкин, весело, брат, попировали на твоей свадьбе; поедем!

Кутейкин. О горе мне!.. Отъеду отселе. (Уходят, Скотинин толкает Неоха; он проснулся.)

Явление одиннадцатое

Неох, Пимен, Параша, Соломонида, Еремеевна и Преслеп.

Преслеп (кричит вслед). Да что это, годится ли меня, бедного, такими находить безделицами? За моей дочерью никакого художества не находится; и к чему так остыдить её середи бела дня?

Пимен. Честному человеку никогда не стыдно, если недостойные люди от него удаляются.

Преслеп. Да отвяжитесь-сте от меня.

Параша. Батюшка!

Преслеп. Что, проклятая!

Параша. Сделайте милость, решите судьбу мою.

Пимен. Сделайте меня счастливым навеки, дочь вашу я люблю больше жизни.

Преслеп. Что ж, что ты любишь? Да Параша тебя-сте не любит.

Параша. Ах нет, батюшка, я его люблю больше, нежели себя!

Преслеп. Тьфу, пропасть какая! Нынче всякая овца умнее отца; да Соломонида, жена моя, не хочет выдать за тебя.

Соломонида. Врёшь, батька мой, обеими руками отдаю.

Преслеп. И что станешь делать? Грабят меня, да в моём доме. Пожалуй себе наживайся, вот те и дочь моя — делай с ней что хочешь.

Пимен. Едва верю моему счастию.

Параша. Как я рада!

Преслеп. Разорился я, бедный. Свадебный пир пришло подымать.

Пимен. О том не беспокойтесь: я не разорять вас думаю. До сих пор я вам не говорил ни слова, теперь могу открыться. Вы должны Правдинина отцу?

Преслеп (испугавшись, в сторону). Как чаял, что быть от него подвоху. При кончине ещё его мы разочлись, я и вексель мой получил обратно.

Пимен. Извините, это неправда; вскоре сгорел его дом, и все почти там бумаги пропали; то думали вы, что и ваш вексель также сгорел, однако ж вот он. Заплатить по нём не станет вашего имения. Я получил его от сына в уплату, а ныне, входя в семейство ваше, считаю его заплаченным (раздирает).

Преслеп. Ах, мой милостивец, благодетель, защитник, покровитель! Хозяйка, дочь, кланяйтесь! Воскресил ты меня; погиб было бедный человек, о корень было грянулся, и чем воздать за такую благость? Хозяйка, Параша! Кланяйтесь!

Пимен. Как велика ваша привязанность к деньгам. Я не заслуживаю благодарности. Если б я не был влюблён в вашу дочь, я бы этого не сделал.

Преслеп. Бог до меня, окаянного, милосерд, что посылает такого зятя. Душевно рад отдать дочь за вас.

Еремеевна. Побрести ж было мне; три версты — не близко, так убраться лучше засветло.

Преслеп. Прости, Еремеевна, бог с тобой.

Еремеевна. Прощай.

Соломонида. Прости, Еремеевна, да впредь сюда ни по ногу.

Еремеевна. И, моя матушка! Нет снегу, так нет и следу. (Про себя.) Слава богу, что не вытолкали ещё в шею; эк меня занесло нелёгкое (уходит).

Явление последнее

Соломонида, Парасковья, Пимен, Неох и Преслеп.

Соломонида. Видишь, муженёк, вот каков бусурман-то! Ну, да хорошо, что ты образумился. Поцелуемся со мной, — впредь меня слушайся.

Преслеп. По гроб мой не выступлю из твоего слова.

Параша. Слышишь, как батюшка говорит.

Пимен. Я ничего не говорю наперёд; только я всегда с великим удовольствием смотрел на согласие мужа с женой и думаю, что это согласие составляет совершенное счастие.

Неох. Правда, я жил с матерью твоей согласно. Женись, мой друг, и живи так, как я. Да нельзя ли свадьбу отложить до завтре, так бы я выспался хорошенько.