РЖАНОЙ ВЕНОК
правитьСВЕТЛОЙ ПАМЯТИ БОРЦА ЗА РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКУЮ РЕВОЛЮЦИЮ ЕФИМА ЛАВРЕНТЬЕВИЧА АФОНИНА.
правитьЕфим Лаврентьевич родился в бедной крестьянской семье в Калужской губ. в 1871 году.
Еще мальчиком его отправляют на выучку к дяде, горькому пьянице, трактирщику. В течение Долгого времени он пробыл «шестеркой» в трактире, там пристрастился к чтению и тайно от дяди покупал книжки.
В 1890 году дядя его отправил в деревню жениться. Через три месяца он опять вернулся к своему дяде, но уже в роли буфетчика.
В 1893 году тов. Афонин сбежал с этой работы на «свободный труд» — стал книгоношей. В 1896 году бросил и эту работу и прослужил некоторое время самоварщиком в гостинице. В 1897 г. поступил десятником строительных работ на «французский судостроительный завод», познакомился с передовыми рабочими и там же впервые познакомился с нелегальной литературой. В 1900 году поступил десятником на ст. Раздельную и ст. Голту (ныне Первомайская), где вел культурно-просветительную работу.
В партию Р.С.-Д.Р.П. тов. Афонин вошел при довольно оригинальном обстоятельстве. Летом 1905 года мною из Одессы был направлен один нелегальный работник, на ст. Голту, чтобы закрепить связи с железнодорожниками. При приезде туда ночью, на него напали бандиты, ограбили и забрали вещи, в которых была, главным образом, литература. Полуживого товарища подобрала полиция и задержала до выяснения личности. Необходимо было устроить освобождение его или побег.
За этим делом обратились к Ефиму Лавреньтьевичу. Надо было прощупать его, для чего к нему направилась учительница, член организации. Сразу же он заявил, что если речь идет о его вхождении в партию с.-р., то об этом речи не может быть, ибо он, марксист.
С этого времени он и вошел в партию.
В конце 1905 года он ездил в одесскую организацию в Совет Рабочих Депутатов налаживать связи. На явку он явился ко мне и сильно поразил меня своей верой, жизнерадостностью и всесторонностью. У меня оставался ночевать и где-то в книжке оставил свой голтянский адрес.
В 1906 году, сидя в тюрьме и знакомясь с моим делом, перед судом, я из материалов узнал о нахождении жандармами у меня адреса Ефима Лаврентьевича и об его аресте. Просидел он около 2 1/2 лет с небольшим перерывом. После первого ареста его выпустили, но вскоре опять арестовали за агитацию и пропаганду. Энергия и бунтарское, настроение создавали много конфликтов с тюремной администрацией и его, как неисправимого, переводили из одной, тюрьмы в другую.
В 1908 году, по пути в Обдорскую ссылку я с ним встретился в Самарове, Тобольской губ., где он отбывал 3-летнюю ссылку, где тов. Афонин был самым авторитетным товарищем среди ссыльных. Все звали его «Батько».
Окончив срок ссылки, он направился в Москву. Здесь он работал на строительных работах, посещал кооперативные курсы в университете Шанявского. Официально в нелегальную организацию не вступал, работал в рабочих клубах и в Грузинских кооперативах.
В 1914 г. во время объявления войны ушел из Р.С.-Д.Р.П. и занял большевистскую позицию.
В коммунистическую партию официально вошел в 1917 г. В марте 1919 г. был мобилизован М.К.Р.К.П. и отправлен на восточный фронт военкомом Инженерного Управления 3-й армии. Затем был переведен в 10-ю армию и назначен Управделом Врем. Донского Исполн. Комитета.
По возвращении в Москву был направлен для работы в М.О.З.О. ответственным редактором всех изданий, но одновременно принимал участие и в партийной работе.
Обремененный большой семьей, терпя острую нужду, Ефим Лаврентьевич поражая всех своей стойкостью и верой. Для многих молодых работников он был, действительно «батькой», одушевлял, обогревал, делился последней одеженкой и куском хлеба.
Заболел он во время поездки от Совета в 51-ю дивизию. Пятидесятилетний возраст, истощенный организм вызвали осложнения, и не стало этого преданнейшего из преданных членов нашей партии, неутомимого борца и работника.
У тов. Афонина осталась семья — жена и шестеро детей. Во время своей работе тов. Афонину часто приходилось переживать личную трагедию; хороший друг и преданный отец, он не мог уделять много времени, чтобы материально обеспечить свою семью. Он постоянно говорил: «Что ж, меня не станет, товарищи позаботятся».
И теперь товарищам необходимо позаботиться о семье, которая с первых же дней очутилась в безвыходно тяжелой нужде.
Славный борец за пролетарско-крестьянское дело похоронен у кремлевских стен Москвы.