Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т.
Т. 8. Чудаки на подмостках
М., «Дмитрий Сечин», 2013.
НОВАЯ КНИГА ПЬЕС И СКЕТЧЕЙ ДЛЯ СЦЕНЫ И ЧТЕНИЯ
САМОУБИЙЦА
Комедия в 1-м действии
править
Билевич, самоубийца.
Инженер Берегов, его приятель,
очень умный человек.
Лиза, горничная Билевича.
Билевич. Итак, вы говорите, что все между нами кончено?! Что? А вы помните, что я вам сказал? Что, когда вы уйдете от меня — я умру. Что? Как, от чего? Неужели вы думаете, что я хоть один день могу прожить без вас… (страстно) без тебя, моя милая, моя единственная, как теплое солнышко на небе… И скажите: почему вы так странно уходите от меня? Даже не зашли. Разве можно об этом так сухо… сообщать по телефону? Ну, скажите… что же случилось? Вы разлюбили меня… Что? Полюбили другого? (Яростно.) О, чер-рт! Ну и прощайте! Довольно мне этого!! Больше вы обо мне не услышите!! (Бросает трубку, нервно ходит по комнате, ероша волосы, останавливается лицом к публике, нахмурившись. На лице мучительное выражение внутренней борьбы. Подходит к письменному столу, выдвигает ящики, вынимает револьвер. Садится в кресло, прикладывает револьвер к виску).
Лиза. Что вы это, барин, что?! Опомнитесь!
Билевич. Отдай!! Ты не имеешь права! Это не твое дело!..
Лиза. Барин, голубчик… Да что вы это? Грех-то какой! Нет, не допущу я этого! И с чего вы, право?..
Билевич. Отдай мне револьвер, слышишь!!
Лиза (плача). Убейте вы меня, на кусочки разрежьте — не отдам! Нешто возможно такое? Так его заброшу, что вы до самой смерти не найдете!! (Плача уходит.)
Билевич. Алло! Центральная? Дайте 27-09… Да… Благодарю вас. Это квартира инженера Берегова? Простите, голубчик, что разбудил. Сам знаю, что в час ночи никто не звонит. Да… дело знаете подошло такое. Ради Бога, не браните меня. Вот что… Вы можете сейчас же, сию минуту, прийти ко мне? Можете особенно не одеваться — я один… Умоляю… Дело идет о жизни человека… Придете?!! Ну, спасибо… Тут ведь недалеко, всего два квартала!., (вешает трубку. Сидит понурившись. Потом снова снимает трубку, бросает ее, после некоторой борьбы снова снимает, звонит). Дайте мне, пожалуйста, 17-18. А? Барышня, дайте длинный звонок. Там могут спать. Спасибо!.. (Слушает.) А … Это квартира Лидии Михайловны? Попросите ее к телефону. Что? Уехала? Куда уехала?! Я ведь только сейчас с ней разговаривал! Уехала? С кем? С Тамариновым? Слушайте. Паша… Когда она со мной разговаривала давеча, он был у вас или нет? Что-о? Был? Тоже сидел около телефона? (Опускает трубку.) Боже мой… Какой позор, какая подлость!.. Ну что ж… Конец, так конец!., (снова прикладывает трубку к уху). Слушайте, Паша… Алло! Паша! Вы у телефона?.. Гм!.. Ушла. Ну, да все равно. Один черт!
Лиза (плача). Там я… барин… Постель вам приготовила… Ужи… (всхлипывая), ужи…нать будете? Я бы и вина подала…? А?
Билевич. Отстань ты от меня со своим ужином. Вот еще толстокожее животное!..
Лиза. У меня и… (плача) и вареники есть… и кот… леты!..
Билевич. Отдай их черту в зубы!
Лиза. Может, котлеты не любите?.. Я бы яичницу… Или всмятку…
Билевич. Сапоги ты мне сделай всмятку! Проваливай! (Звонок.) Пойди, открой. Это Берегов.
Сцена пуста.
Лиза (плача). Да что же это такое будет, барин?.. Хоть бы вы его урезонили… Нешто можно среди белого дня человеку стреляться на ночь глядя…
Берегов. Хорошо, хорошо, ступай. Позови своего барина, скажи — я пришел!..
Билевич. А! Берегов! Здравствуйте! Когда вы узнаете зачем я вас звал, вы перестанете пенять на меня, что я вас поднял среди ночи. Садитесь. Курить хотите? Вот папиросы, спички, вино. Пейте, курите и слушайте.
Берегов. Я готов. Слушаю.
Билевич (после паузы). Берегов! Вы знаете, зачем я позвал вас ночью к себе? Потому что вы человек без предрассудков.
Берегов (спокойно). Это верно.
Билевич. И вы серьезно можете отнестись к тому, что вам скажут.
Берегов. И это верно.
Билевич. И вы не будете хныкать и плакать, а примете всякое известие, как мужчина.
Берегов. И это верно.
Билевич (наклоняясь к нему). Ну так вот — мой милый, спокойный, рассудительный Берегов… я решил умереть!
Берегов. Гм!..
Билевич. Вы, кажется, сказали «гм»! Это что — возражение?
Берегов. О, нет, что вы! Это просто громкое выражение тихого размышления.
Билевич. А каким образом вы размышляете?
Берегов. Думаю я сейчас так: вот человек, который очевидно, твердо решил покончить все счеты с жизнью. Отговаривать его от этого было бы смешно, глупо и бесполезно.
Билевич (схватывая его за руку). О, Берегов!.. Как вы все понимаете и как с вами легко!.. Вы сразу почуяли всю железную решимость мою, всю непреклонность! Я категоричен — понимаете ли вы это?
Берегов. Ну, еще бы! Это сразу видно. Теперь выкладывайте поскорее: что вам нужно от меня?
Билевич. Помните, вы говорили мне, что у вас есть яд, купленный вами у спившегося фармацевта? И будто яд этот убивает быстро и без боли.
Берегов. Есть. Верно.
Билевич. И вы… могли бы дать мне его?
Берегов. Дам. Отчего же.
Билевич. Вы истинный друг, Берегов.
Берегов. Ну-с? Дальше?
Билевич. Можете завтра утром… прислать?
Берегов. Могу. Теперь — все? Так я пойду спать. (Сладко потягивается, зевает.) А то вы меня на самом хорошем сне разбудили. Значит — все? (Встает.)
Билевич. Все. Но вы все-таки удивительный человек! Поразительный. Другой бы пытался уговаривать, просил бы, хныкал…
Берегов (берет руками голову Билевича, смотрит ему прямо в глаза). А, может быть… Вы хотели бы в глубине души, чтобы я… вас… отговорил? А?
Билевич. Боже сохрани вас, Берегов! Что решено, то решено. Поглядите в мои глаза… Видите? Можно отговорить такого человека?
Берегов. Нет. Не стоит и пытаться.
Билевич. Спасибо, Берегов. Ах, как с вами легко.
Берегов (прохаживаясь, останавливается перед картиной на стене). А чудесная у вас эта картина… Куинджи?
Билевич. Да. Я ее очень любил.
Берегов (снимает картину с гвоздя). Надо будет захватить домой, когда пойду.
Билевич. Как… Захватить?
Берегов. Да так, возьму. Ведь у вас наследников нет?
Билевич (с горькой улыбкой). Нет. Выморочное наследство.
Берегов. Ну, вот я и возьму. Можно?
Билевич. Берите. (Грустно.) На что она мне, если завтра утром я уже буду куском мертвого мяса.
Берегов. Конечно. Я и письменный прибор возьму. Хотя у меня комнатка не ахти какая, а все-таки, прибор пусть себе красуется. Это яшма?
Билевич (со вздохом). Яшма.
Берегов. Возьму (прохаживаясь, открывает ящик сигар). Хорошие сигары… А позвольте их… Я возьму всю коробку, а вам до утра оставлю штук пять… Хватит? До утра, понимаете? Хватит?
Билевич. Гм! С избытком хватит.
Берегов. Очень мило. Кстати, уж и портсигар возьму. Благо монограммы наши сходятся: вы Билевич, — я Берегов.
Билевич. Позвольте!.. Портсигар этот — для меня память.
Берегов. Ну так что ж! В гроб же с собой не положите?
Билевич. Так-то оно так. (Нерешительно.) Это ведь золотой портсигар Он дорогой.
Берегов. Ага! Гарно, как говорят хохлы. (Пауза.) Яд как думаете принять: лежа в постели или — сидя за столом?
Билевич (нервно). Бог знает, какие вы вопросы задаете! Будто вам не все равно.
Берегов. Да… Действительно — к чему это я спросил. Так просто язык повернулся, хе-хе. А вы знаете, как его принимать?
Билевич. Кого?
Берегов. Яд.
Билевич. Нет. А разве есть особый способ?
Берегов. Да! Наименьше мучений… Видите ли: надо разбавить на две трети водой и — выпить залпом. (Весело хлопнув его по плечу.) Сейчас же свалитесь, как подкошенный!
Билевич (иронически). Спасибо.
Берегов. Не стоит.
Билевич (нервно). Может быть, поговорим о чем-нибудь другом?
Берегов. Неужели вам так неприятно? А, по-моему, если уж решили, так все равно!.. (Насвистывая, прохаживается, потом подходит к Билевичу, спокойно запускает ему руку в боковой карман.)
Билевич (испуганно). Что вы это?!
Берегов. А? Да деньги. Хочу поглядеть — много ли у вас денег?..
Билевич. Какой вы странный… Для чего вам это?
Берегов. Взять их хочу.
Билевич (нервно). Так не сейчас же. Господи!!
Берегов (спокойно). Вы нервничаете. Это плохо. Почему не сейчас? Ведь вам до завтра ничего не понадобится? Сколько здесь их? Три тысячи? Смачно, как говорят хохлы. Кольцо дайте тоже. Все равно, завтра сторож анатомического театра свистнет. Лучше уж мне. Все-таки я приятель. (Снимает с пальца кольцо.)
Билевич. Приятель, да! Послушайте, Берегов! Меня немного удивляет ваша, эта… ваше хладнокровие… И простота, с которой вы…
Берегов. Ну вот! Где уж тут справедливость, люди добрые!? Давеча сам же восхищался, что я человек без предрассудков, а теперь ему трех тысяч жалко!..
Билевич. Мне не жалко, а только … неприятно!
Берегов. Ну, хорошо! Не буду, не буду! О чем же с вами говорить? Вот на будущей неделе премьера в опере — ведь вам это уже не интересно?!
Билевич. Почему не интересно?
Берегов. Да, ведь, завтра утром — скапутитесь, как говорят хохлы, — чего же вам?..
Билевич. Вы циник, Берегов!
Берегов. Не был бы циником, не получили бы вы от меня яду… А то ведь я какой человек: «Дай!» — «На!» Вот я какой человек!
Билевич. Да довольно вам об этом яде!!
Берегов. Спокойно! Не надо нервничать. Пожалуйста, поговорим о другом… Хорошая у вас квартирка. Сколько платите?
Билевич. Триста.
Берегов. По третям?
Билевич. А, да не все ли равно! По полугодиям.
Берегов. Давно платили?
Билевич. Что? В прошлом месяце: я вперед плачу.
Берегов. Билевич! Идея! Ведь я, несчастный сирый бобыль, — могу устроиться, как князь!! Передайте мне контракт, я поселюсь в этой квартире!
Билевич (кисло). Пожалуйста!
Берегов. Вот спасибо! Чудесно заживу!.. Гм!.. да!.. (прохаживается, что-то прикидывая в уме). Столовую я так и оставлю, а кабинет… Этот диван я передвину сюда. Позвольте-ка! (Деликатно стаскивает Билевича с дивана, передвигает диван; Билевич переходит на ковер.) Этот ковер лучше, если ляжет здесь… Вот так (бесцеремонно переводит Билевича с ковра к тумбе.) Тумбе, по-моему, место не там, а здесь, эти подушки сюда…
Билевич (ошеломленный). Вы… и с обстановкой хотите взять мою квартиру?..
Берегов. Ну а как же? Ведь не всунуть же ее вам в гроб? (Восторженно.) Это что ж у меня за жизнь будет!!! Вон у вас библиотека такая, что сердце радуется! До тысячи книг будет?
Билевич (мрачно). Да, тысячи с полторы наберется!..
Берегов. Чудесно! Буду валяться на оттоманке, читать Дюма или там Чехова что ли… Потягивать винцо… Да, кстати! У вас винный погреб в порядке?..
Билевич (неохотно). Шампанского мало. А так — красного, мадеры старой, венгерского — бутылок восемьсот наберется. Думаю на днях еще ликеров прикупать.
Берегов. То есть, думал и! Думали раньше. Хе-хе! Это что же будет, а? Билевич, милый! Я вас расцеловать готов за все, что вы для меня делаете!.. Получаю квартиру, библиотеку, чудесный погреб — за что? За бутылочку какой-то мутной вредоносной дряни.
Билевич (угрюмо). Хорошо, хорошо. Только теперь… вы того… Оставьте меня.
Берегов. Конечно, конечно!.. Только последняя к вам просьба: сядьте вот сюда, за письменный стол, и пишите. Ну, не упирайтесь же, чудак. Пишите! (Усаживает его, диктует.) «За проданную инженеру Берегову мою квартирную обстановку и переданный контракт, двадцать тысяч получено наличными». Подпишитесь!!! Так! Поняли? Это чтоб придирок не было. (С довольным видом потирает руки.)
Билевич (раздраженно). Мне противна ваша… деловитость в… такие минуты.
Берегов. Чудак вы! Вам-то хорошо — выпили флакончик! — и готово; а у меня-то вся жизнь впереди!.. Надо ж устраиваться! Это персидский ковер?
Билевич. Персидский.
Берегов. Приятно. Только вы, знаете, что? Я ведь точно не знаю действия своей этой микстуры… Вдруг с вами перед смертью рвота случится…
Билевич (глядя на него с ненавистью). Ну?!
Берегов. Ковер мне можете испортить. Послушайте, Билевич, голубчик, что я вас попрошу… Фи, какое у вас сейчас нехорошее, злое лицо. Неужели, вам не все равно?
Билевич. Что вам от меня надо?!!
Берегов. Травитесь не дома… хорошо? Ей-Богу же, вам безразлично, а мне меньше хлопот. Подумайте, как будет мило: на одном конце города поднимают мертвого человека Билевича, продавшего свою квартирную обстановку, контракт и всякие земные блага инженеру Берегову; на другом конце города инженер Берегов входит в чистенькую устроенную квартирку и начинает в ней жить, как король… Живой инженер лежит на теплой оттоманочке, читает Дюма, курит ароматную сигару, мертвого человека поднимают, везут в покойницкую…
Билевич(с яростью). К дьяволу покойницкие — слышите?! Я умру дома — черт вас подери!
Берегов (хладнокровно). Да, ведь в покойницкую, все равно, стащат… Раз самоубийца — резать должны. Что, дескать и как? Що воно такэ, как говорят хохлы. Да разве вам не все равно?! Я буду в вашей квартирке пить ваше вино, спать на вашей мягкой постели, любоваться вашими картинами, — а вы, голый, холодный, с номером на ноге, будете лежать в сырой мертвецкой около зеленого от времени мальчишки с отрезанной головой и ободранного безымянного пьяницы, издохшего от белой горячки… Ведь вам уже будет все равно?.. У вас красивое тело, широкая грудь и мускулистые, белые руки, которые вы неизвестно за каким чертом так замечательно развивали гирями, у вас холеные, длинные пальцы, но вам, мертвому, синему, — это уже будет все равно?! Пройдет неделя, и эта тяжело и бурно дышащая грудь будет полна червей!.. Но ведь вам уже будет все равно?! К вам на квартиру по инерции забежит одна из ваших красавиц-дам, и, может быть, я ей понравлюсь, и она останется у меня, — но ведь вам-то это будет уже все равно!!
Билевич (тяжело дыша в бешенстве). Вы не смеете этого делать?!
Берегов. Но ведь это каприз! Ведь вам уже будет все равно!!
Билевич (совершенно потеряв голову, почти в истерике). Не все равно мне это, чтоб вас черти побрали!! Вы не смеете меня грабить! Вы не смеете считать деньги в моем бумажнике… и… и… и…
Берегов. Однако, раз вы решили отравиться…
Билевич. Не смейте мне этого говорить!! Я решил умереть, я же могу и решить остаться в живых!! Никому я не обязан давать отчеты — слышите?! А-а-а-а!.. Вы уже распределили мою квартиру по-своему, переставили мебель, пересчитали мои деньги — так вот же вам! Не надо мне вашего яда! Я буду жить! А вы — уходите отсюда! Слышите? Сию минуту уходите — слышите?! Лиза-а! Лиза!
Билевич. Лиза! Выпроводи этого господина! Чтобы и духу его здесь не было! Квартиру ему отдай, а? Погреб отдай, а? Ужин есть? Подавай! И бутылку шампанского дай! Я есть хочу! Видали вы такого фрукта? Пусть теперь сам пьет свою бутылочку! (Уходит налево.)
Лиза. Ну… что ж вы стоите? Уходите. Некогда мне с вами. Ужин нужно подавать. Барин ждет. (Уходит.)
Берегов (вынимает из кармана вещи Билевича, кладет на письменный стол). Брр… Холодно сейчас, поди на улице. Дождь, слякоть. Ну что ж… Надо идти. (Идет, потом возвращается к рампе.) Вот замечательно: если доктор спасет человека от смерти — ему отваливают крупный гонорар. А инженеру за тот же самый подвиг — чуть по шее не попало! Вот и спасай людей!.. (Потягивает носом в сторону, куда ушел хозяин.) Пахнет чем-то очень вкусным… Жареным на масле. А я голоден, как собака. Гм! Ну что ж, пойдем… (К публике.) Спокойной ночи! (Уходит сгорбившись)…
КОММЕНТАРИИ
правитьВ основе пьесы лежит рассказ «Лошадиное средство», опубликованной в сборнике «Синее с золотом» (1917).
В Севастополе комедия впервые поставлена при участии автора в кабаре «Дом артиста» 29 сентября 1919 г. под названием «Лекарство от глупости» (Юг, 1919, 29 сентября, № 53). Затем ставилась в ходе вечера юмора писателя 13 января 1920 г. в театре «Ренессанс» под названием «Самоубийца». Анонсировалась как «новая, еще не шедшая в Севастополе»: «Для участия в ней приглашены артисты бывших императорских театров Н. В. Ангаров и М. Я. Муратов» (Юг, 1920, 12 января, № 136). В Симферополе прошла 25 июня 1920 г. на сцене летнего театра Городского сада в рамках вечера юмора «Симферополь в гостях у писателя». В Праге вошла в программу второго вечера юмора Аверченко, состоявшегося 26 сентября 1922 г. в Сословном театре (афиша выступления, Архив Национального театра в Праге).