В. Д. Катков
правитьСамодержавие и русское знамя
правитьОкутал смерти мрак.
Но знай, - врагу родное знамя
Не отдал твой казак...
Эти четыре стиха поэта, врезавшиеся в память рецензента*, поражают и читателя… Прилетевший с востока ворон сообщает в них тоскующей казачке о смерти ее мужа… Хороший стих! Подобно звукам самой глубокой, самой затрагивающей музыки отзовется он в душе каждого, не забывшего, что такое Родина.
- См. библиография в № 15 «Харьковских Ведомостей» от 19 января 1907 г.: Paul Viola, Прелюдии творчества. Стихотворения. Киев, 1907 год.
Хорошо, если у народа есть свой верный знаменосец, свой казак, смежающей глаза в битве, но не отдающий врагу родное знамя!
Этим знаменосцем народа была и будет в России Самодержавная Монархическая Власть… На знамени этой власти написано то, что всего возвышеннее, всего дороже для народа, что имеет непроходящую ценность in saecula saeculorum [во веки веков (лат.)] — его вера, его национальная свобода, его честь, его слава, самое его бытие.
В минуты, когда, по-видимому, безнадежно гибло все для народа, когда внешние враги в союзе с внутренними предателями топтали древнюю славу Родины и собирались делить достояние, над приобретением которого они не трудились, только старая вера и ее знаменосец — сильная государственная власть — спасала Россию. Страж православия и народности, носитель высших интересов и идеалов нации, Самодержавная Власть снова собирала рассеянные силы под русское знамя, снова водворяла порядок, возрождала народную мощь, вела Россию по пути прогресса и залечивала раны минутного поражения, язвы слабости и предательства.
Это священное русское знамя, испытанное веками государственной истории, омытое кровью лучших сынов нации, — знамя веры и национальной солидарности — может носить в России только сильная монархическая власть. Слишком велики опасности и силен нашими недостатками враг, чтобы можно было доверить его более слабым рукам какого-нибудь «президента» или «конституционного», по западному образцу, Государя.
Собрав вокруг себя в силу исторической необходимости народы иной расы и веры, эта государственная власть не может опираться на одну только лояльность населения. Лояльность есть спутник высшей нравственной культуры и продукт высокого развитая государственности. Следовательно, нужно как раз то, чего недостает многим элементам, собранных вокруг общего центра народов — народов, на скрижалях которых часто записаны или совсем прозаические вещи или заветы, которые всегда и везде ведут не к силе, а к разложению общества и государства. Противовесом этим недочетам в лояльности и способности к государственной жизни может служить только энтузиазм того народа, который образовал ядро государства, энтузиазм русского человека в тесном смысле. Нужно, чтобы в русском народе жило сознание, постоянное и интенсивное, своей национальности, своих специальных задач и роли в государстве. Нужно, чтобы он понимал свои особые обязанности, как опоры великого знаменосца русского государства.
Не все люди равны, чтобы там ни говорили о важности принципа равенства. Самые фанатичные глашатаи этого принципа своими действиями показывают, что они также не признают фактического равенства людей. Не всех они убивают, кто, по их мнению, стоит у них на дороге, а убивают с выбором — тех, кто более опасен для них. Значит, не все люди равны: одни — наши друзья, другие — враги. Да и между друзьями и врагами не все одинаковы. Взрослый не равен ребенку, здоровый больному, трудолюбивый ленивцу и пр. … Не все люди равны и как граждане одного государства. Народ, у которого, по выражению одного римского императора, написаны на скрижалях революция и деньги, не может быть равен народу, у которого чувство долга и лояльность стоят на первом месте. Хорошо было бы, если бы тот народ был равен этому в способности к государственной жизни. Но, это равенство только пожелание, pium desiderium [божественный замысел (лат.)], а не действительность!
С подобными условиями действительной жизни должно считаться всякое государство. Мы живем не среди безногих фантазий, созданных отвлеченными построениями, а среди реальных и суровых данных конкретного мира, наказывающего каждого, кто не желает обращать на него внимания.
Все культурные народы живо сознают свои национальные особенности. Грек понимал разницу между собой и «варваром», равно как и между собой, как членом государства, и рабом, не считавшимся гражданином. Понимал и устами Аристотеля говорил, что у господина больше обязанностей, чем у раба. Римлянин понимал разницу между собой и другими и устами своего поэта говорил: tu regere imperio popu los, romane, memento (помни, римлянин, что твое призвание — управлять народами); он не уравнивал cives romanos [римский гражданин (лат.)] с прочими. Англичанин знает разницу между собой и автократически управляемым им индусом или даже ирландцем, от «самоуправления» которого он не ждет пользы для империи. Такое же сознание своих национальных особенностей есть у француза, немца, голландца и прочих культурных народов.
Это сознание своего особого положения, своих особенностей и специальных задач необходимо культивировать и русскому человеку. Пусть другие народы дали миру богатейших капиталистов и банкиров, пусть они создали образцовую промышленность и лучшую технику, пусть литература их оказала влияние на развитие всех других народов, пусть их искусство и наука долго еще будут предметом удивления для нас, но мы, русские, не должны забывать того, что среди самых неблагоприятных условий наши предки объединили под одним знаменем десятки народов разного происхождения, неодинаковой веры, живших своей особой историей. Эти предки достигли этого, выдвинув из своей среды сильного Великого Знаменосца, который, в конце концов, и после временных поражений выносил всегда с честью русский государственный стяг. Хранители великих преданий старины, мы, современное поколение, должны помнить, что на нас лежит в большей мере, чем на других обязанность быть поддержкой Великому Знаменосцу, его правой рукой, его последней поддержкой. Русские орлы, создавшие великую историю, — дети нашего народа, первые сотрудники Верховного Вождя, да будут примером нам. Не изменили они родному знамени, не склоняли его перед врагом, а в трудные минуты государственной жизни тесно сплачивались вокруг своего Знаменосца и спасали целость, славу и честь Родины.
На знамени в руках Самодержавной Монархической Власти написано то, чего ни один народ не может отдать своим внешним или внутренним врагам, не губя своего политического существования: нравственная сила нации, сознание своих обязанностей.
Без веры не может быть той нравственности, которая нужна для великого подвига служения своему народу, служения не по своему личному, немощному всегда и ограниченному разуму, а служение в повиновении той высшей мудрости, которая дается историей народа и искусственным подбором, при помощи государственного механизма управления, лучших сил нации. Без веры нет ни надлежащей опоры у чувства долга, ни той мудрости, которая является результатом глубокого религиозного миросозерцания, внушающего и внушавшего идеи, истина которых не изглаживалась теми тысячелетиями, которые протекли со дней Соломона или гимнов Веды… Только при содействии религии могут вырасти нравственные силы народа и просветиться его разум в мере, необходимой для служения государству… Без веры не живет и не может жить ни один народ. В силу исторических и культурных причин, в силу особой однородности населения или отношения семьи к религиозно-нравственному воспитанию, вера может быть затрагиваема государством не в одинаковой форме и мере. Но от этого она не перестает быть важнейшим фактором общественной и государственной жизни. Мы видим это на современных событиях во Франции, Англии, Бельгии, Германии…
На этом знамени написаны и наши обязанности к народу и его Вождю. Это не вызов другим народам за пределами государства или в его пределах. Это напоминание об особых обязанностях, лежащих на нас по отношению к русскому народу. Созданное его кровью и его духовными силами по преимуществу русское государство, как наше общее достояние, возлагает на нас, русских, больше обязанностей, чем на других. «Русская народность» не есть упрек какому-либо инородцу, а подчеркивание наших более серьезных обязанностей к стране по охране и защите ее. Принимая во внимание массы, мы можем признать, например, превосходство немецкого населения России в отношении трудолюбия, честности, культурности и еще кое в чем, но это не должно затемнять нам другой вопрос: на нас больше лежит обязанностей по отношению к истории страны, чем на немецких ее элементах. Полного равенства здесь провести нельзя. Если на инородце лежит долг лояльности, то на русском лежит обязанность хранить заветы прошлого, славу и честь Родины, беречь ее будущность как целого. Общие и высшие интересы страны лежат на попечении русского народа в тесном смысле.
А на ком лежат большие обязанности, тот должен пользоваться и большими правами. Так всегда и везде. Американский президент, несущий наиболее серьезные заботы по управлению, не может пользоваться равными правами с прочими гражданами республики. Право и обязанность соотносительные понятия. Распределяя неодинаково обязанности, мы не можем распределить одинаково права. Большие права приобретаются большими обязанностями… Но на первый план мы все-таки должны ставить наши обязанности, наш долг. Только такое отношение к Родине сделает нас сильными и обеспечит нравственное уважение других национальностей. Не эгоистическая «борьба за право», не сходящая с уст открытых и тайных врагов родины, а альтруистическое служение ей под знаменем Верховного Вождя — вот идеал истинно русского человека. Выполняя завет Великого Учителя — кто хочет из вас быть первым, будь всем слуга, — мы выполним и свою историческую миссию в государственной жизни: быть элементом, соединяющим все другие, вошедшие в состав нашего отечества.
История показывает нам, что сознание своих особых обязанностей не было никогда чуждо русскому населению государства и, по мере сил, оно действовало сообразно этому сознанию. Пока существует разница между отдельными элементами населения с точки зрения этической и политической, не может быть речи об уравнении их внешним, формальным образом, с точки зрения закона и легальных прав и обязанностей. Такое формальное равенство было бы несправедливо и только увеличило бы материальное неравенство отдельных частей населения.
В стране, где так много возникает частных и местных интересов, вследствие пестроты состава населения, и где временные интересы грозят часто подавить вечные интересы всякой самостоятельной нации, благодаря общему невысокому уровню просвещения и отсутствию строгой нравственной дисциплины, государственное знамя высших, общих и постоянных интересов и идеалов народа может носить только власть исключительной силы: власть «Божией милостию» поставленная в зависимости не от изменчивого мнения данного исторического момента и воли толпы, не заглядывающей ни в прошлое, ни в будущее, а от указаний исторического разума, велений совести и ответственности перед Богом, историей и тем народом, который имеет жить и в отдаленном будущем. Только такая власть свободна от минутных увлечений и способна стоять на высоте высших нравственных и политических требований.
Только Монархическая Самодержавная Власть и есть власть в полном смысле слова. Только она в действительности никому (здесь на земле) не повинуется в политическом смысле. Только она может иметь надлежащую силу, чтобы делать добро народу в этом мире, который «во зле лежит» ". Только она способна не выдать родного знамени народа врагу — «князю века сего», от власти которого не уходят ни богатые, ни умные, ни ученые, ни сильные, ни знатные, так как только исключительные люди могут написать на своем могильном памятнике, подобно украинскому философу Г. С. Сковороде (1726—1794 г.): «Мир ловил меня, но не поймал».
Впервые опубликовано: «Харьковские Губернские Ведомости» № 20 за 1907.
Оригинал здесь: http://dugward.ru/library/katkov_v_d/katkov_v_d_samoderjavie_i_politicheskiy_opyt.html