САГА О ЧАСОВОМ
Это там была королева заклятая в городе Кирмане, в Саратовской области (в старину область была; теперь губерния). Был король и отъехал на долгое время, и назначенное место было род крепости строенье. Дочь его, королевна не в том месте, в непоказанном, начала строить; издержала казны много, злата, не счётом, а фурами воловыми. Отец её за то проклял; и она находилась в крепости в валу, в середине. Через каждые семь лет она выходит в человеческом образе.
Стоял егерский полк (я там служил) в карауле; стал часовой на часы. Близ глухой полночи выходит она в образе человечьем, говорит ему: «часовой, не бойся меня!» Часовой не убоялся, подходит к ней. «Как сменишься, говорит, с часов, поди на базар, купи мне крест!» Часовой говорит ей: у меня денег нет! — Она вынула, дала ему денег. Она и говорит ему: «смотри, не сказывай, что́ видел и что́ слышал!» Часовой поутру пошёл на базар, купил ей крест: стал на вторую ночь на то же место, в самое то же время. Выходит она, говорит: «что, часовой, купил крест?» — Купил! — «Станови своё ружьё, иди со мной!» — Как же я, сударыня, оставлю? Нас начальство накажет! — Она говорит: «не бойся; начальники все там будут, куда ты пойдёшь; там всех увидишь!» Пошла она в крепостной подвал; часовой за нею. Она ему говорит: «что я тебе дам, возьми. Будут тебя начальники, генералы стращать, не бойся никого; будет огонь и вода, не бойся ничего. Только иди за мною и вон выйдешь; не говори, пока я не заговорю!» —
Взошли они в подвал; увидал часовой ротного командира, корпусного; стращают его, говорят, что «мы тебя скрозь строй прогоним!» Он промолчал; с обеих стен пламя огненное на него пышет. Прошёл он огонь; потом река, ветер и волны. Прошёл он воду. Она ему показала пальцем взять шкатулку. Выходят из подвала, подходят к главной абвахте (гауптвахте). В сошках ружья; ходит часовой. Часовой их не видит. Приходят к крепостным воротам; ворота отворены. За крепостью через канаву большой мост. Вдруг пошли по мосту: на конце моста нечистые духи сорвали башмак с неё. Он только сказал: «сударыня, башмак потеряли!» И не стало ни её, ни шкатулки.
Это было в 1826 году, когда мы там стояли.
