Преподобный Исаакій служитъ примѣромъ тому, что нельзя пройти по пути жизни духовной, не подвергаясь искушеніямъ, но не можетъ быть такого искушенія, котораго не вынесли бы силы человѣческія, укрѣпляемыя незримою силою Божіею (1 Кор. 10. 13).
Исаакій былъ богатый купецъ торопецкій. Предлагаемъ повѣствованіе о немъ преп. Нестора. — Пожелавъ быть инокомъ, онъ роздалъ все свое имѣніе нищимъ и по монастырямъ и пришелъ въ пещеру къ Антонію, съ просьбою постричь его въ иночество. Антоній принялъ его, облекъ его въ одежды чернца и назвалъ Исаакіемъ, а прежнее его имя было Чернь. И вотъ Исаакій началъ весть жизнь строгую: надѣлъ власяницу, велѣлъ купить козла, снялъ съ него кожу и сверхъ власяницы покрылся сырой козлиной кожею, которая на немъ и высохла, затворился въ тѣсной пещерѣ, въ четыре локтя, и здѣсь молился Богу со слезами; пищею его служила просфора и то чрезъ день, и воды пилъ онъ въ мѣру. Антоній приносилъ ему то и другое, подавая въ оконце, въ которое едва проходила рука. Такъ провелъ онъ 7 лѣтъ, не выходя на свѣтъ, не ложась на бокъ, но сидя, предаваясь не надолго сну. Обыкновенно съ вечера начиналъ онъ класть поклоны и пѣть псалмы, и проводилъ такъ до полночи; когда же утомлялся, то садился.
Разъ сидѣлъ онъ, отдыхая, и свѣча уже погасла. Внезапно пещеру озарилъ свѣтъ, яркій какъ солнечный; входятъ два свѣтлые юноши, лица ихъ блистали какъ солнце; Исаакій, сказали они, мы ангелы и вотъ идетъ къ тебѣ Христосъ, поклонись ему. Онъ не понялъ бѣсовскаго дѣйствія и, не оградивъ себя крестнымъ знаменіемъ, ни сознаніемъ своего недостоинства, подошелъ и поклонился до земли, какъ Христу, бѣсовскому дѣйствію. Бѣсы воскликнули: ты нашъ Исаакій. Ввели его въ келійцу, посадили и сами сѣли около него; ими наполнилась не только келья, но и пещерная улица. Одинъ изъ бѣсовъ, мнимый Христосъ, сказалъ: возьмите дудки, бубны и гусли и играйте, пусть Исаакій пляшетъ съ нами. И начали играть на дудкахъ, бубнахъ и гусляхъ. Истомили его до того, что оставили его едва живымъ; наругались надъ нимъ и ушли. На утро, когда стало свѣтло и пришло время для вкушенія хлѣба, Антоній по обыкновенію пришелъ къ оконцу и сотворилъ молитву, но отвѣта не было. Антоній подумалъ: видно уже преставился и послалъ въ монастырь за Ѳеодосіемъ и братіею. Откопали пещеру и вынесли его какъ мертвеца. Но тутъ замѣтили, что онъ еще живъ. Игуменъ Ѳеодосій сказалъ: это дѣло бѣсовъ; его положили на постель. Антоній ходилъ за нимъ». Когда же отъ гнѣва Изяславова за Всеслава Антоній удалился къ Святославу въ Черниговъ (это было въ 1068 году), «Ѳеодосій принесъ Исаакія въ свою келью и сталъ ходить за нимъ. Исаакій былъ въ такомъ разслабленіи, что не могъ встать или сѣсть, и лежалъ на одномъ боку; отъ того не разъ заводились черви подъ бедрами его. Ѳеодосій своими руками обмывалъ его. Такъ прошло два года. И чудное дѣло! Два года лежа, не принималъ онъ ни хлѣба, ни воды и оставался нѣмымъ и глухимъ. Ѳеодосій крѣпко молился за него, днемъ и ночью. На третьемъ году сталъ онъ говорить и слышать и началъ ходить, но какъ младенецъ. Въ церковь не хотѣлъ ходить, но его приводили насильно; потомъ пріучали его ходить въ трапезу; здѣсь клали передъ нимъ хлѣбъ, но онъ не дотрогивался до него, если кто изъ братіи не положитъ ему въ руку. Ѳеодосій сказалъ: пусть самъ пріучается ѣсть, и недѣлю не бралъ онъ хлѣба; потомъ, оглядѣвшись, сталъ брать». Такъ мало по малу оправился онъ отъ страшнаго потрясенія.
Возвратясь къ прежнему здоровью, Исаакій началъ опять вести жизнь строгую. Онъ уже не пошелъ въ пещеру; облекся во власяницу, а поверхъ ея надѣлъ толстую свиту и сталъ юродствовать. Это было уже при игуменѣ Стефанѣ. Онъ сталъ помогать поварамъ въ кухнѣ варить пищу на братію. Къ утрени приходилъ первый и стоялъ неподвижно. Въ морозы ходилъ въ протоптанныхъ башмакахъ; ноги его примерзали къ камню, но онъ не двигался, пока не оканчивали утренняго пѣнія. Послѣ утрени шелъ въ поварню, готовилъ дрова, воду, огонь. Одинъ изъ поваровъ, называвшійся также Исаакіемъ, разъ, смѣясь, сказалъ ему: Исаакій! вонъ сидитъ черный воронъ, иди поймай его. Онъ поклонясь ему до земли, пошелъ, поймалъ ворона и принесъ въ виду всѣхъ; повара изумились и сказали о томъ игумену и братіи. Съ того времени братія стали уважать его. Но онъ, избѣгая славы человѣческой, началъ въ юродствѣ оскорблять то игумена, то братію, то мірянъ, такъ что иные били его.
Онъ вошелъ опять въ ту пещеру, въ которой жилъ; собравъ къ себѣ дѣтей, облекалъ ихъ въ чернеческія одежды; за то доставалось ему и отъ игумена Никона, и отъ родителей дѣтей тѣхъ. Онъ переносилъ все: и побои, и наготу, и холодъ. Въ одно время затопилъ онъ у себя печь въ пещерѣ; печь была худая, огонь разгорѣлся и сталъ вылетать сквозь щели печи. Не имѣя чѣмъ заслонить печи, онъ босыми ногами сталъ на огонь и сошелъ только тогда, какъ прогорѣла печь. Много и другаго разсказывали о немъ, говоритъ преп. лѣтописецъ, а иное и самъ я видѣлъ. Онъ до того наконецъ взялъ силу надъ бѣсами, что считалъ ни вочто ихъ мечты и страхи, встрѣчалъ какъ мухъ. «Вы обманули меня прежде въ пещерѣ, говорилъ онъ, но отъ того, что не зналъ я тогда вашихъ хитростей; теперь же со мною Господь Іисусъ Христосъ, мой Богъ, и молитва отца моего Ѳеодосія, надѣюсь побѣдить васъ». Бѣсы творили ему много пакостей. «Ты нашъ, говорили они, ты поклонялся нашему старѣйшинѣ и намъ». Вашъ старѣйшина — врагъ Христа, и вы — бѣсы злые, отвѣчалъ онъ, ограждаясь крестнымъ знаменіемъ, и они исчезали. Иногда приходили къ нему ночью и, стараясь навесть страхъ на него, являлись многолюдною толпою, съ заступами, и шумѣли: раскопаемъ эту пещеру и его погребемъ здѣсь; другіе кричали: бѣги Исакій, хотятъ тебя погребсти. А онъ отвѣчалъ: если бы вы были добрые, то пришли бы днемъ; но вы тма, во тмѣ ходите, тма доля ваша. И осѣнялъ ихъ крестомъ и они исчезали. Въ другой разъ страшили его то медведемъ, то дикимъ звѣремъ, то воломъ, или же ползли къ нему змѣи, лягушки и всякая гадина. Но ничего не могли сдѣлать съ нимъ. Побѣдилъ ты насъ, Исаакій! сказали они наконецъ. «Вы побѣдили меня въ образѣ Христа Іисуса и ангеловъ, отвѣчалъ онъ, не будучи достойны такого образа; теперь вы являетесь въ подлинномъ своемъ видѣ, въ образѣ звѣрей, скотовъ, змѣй и гадинъ; вы точно гадки и злы». Бѣсы исчезли и послѣ того болѣе не тревожили его. Онъ самъ говорилъ, что послѣдняя брань продолжалась у него три года. Послѣдніе годы провелъ онъ еще строже, въ воздержаніи, постѣ, бдѣніи. Когда онъ разболѣлся въ пещерѣ, его перенесли въ монастырь и на осьмой день скончался онъ, при игуменѣ Іоаннѣ. Такъ повѣствуетъ преп. Несторъ[1].
По повѣствованію Поликарпа, пр. Исаакій былъ въ числѣ отцевъ исцѣлившихъ молитвою обольщеннаго Никиту, что было при предшественникѣ Іоанна (1102 г.), игуменѣ Никонѣ (1088 г.). И такъ пр. Исаакій скончался не прежде 1090 года, и послѣ исцѣленія своего провелъ въ подвигахъ около 20 лѣтъ. Мощи его открыто почиваютъ въ пещерахъ преподобнаго Антонія, а часть ихъ перенесена изъ Кіева въ Торопецъ игуменомъ Кудина монастыря въ 1711 году[2].
«Исаакій, многими страданіями низложившій прелесть діавола, молитъ Тебя Христе избавить отъ его искушеній; спаси насъ многомилостивый[3].
- ↑ Собр. лѣт. І, 82—86. 74. 259—261. Нельзя не замѣтить, что печат. Патерикъ, по своему излагая повѣствованіе Нестора, по мѣстамъ то затемняетъ мысль Нестора, то прибавляетъ то, чего не было, или о чемъ не говоритъ Несторъ.
- ↑ Опис. лавры стр. 105. Ркп. святцы: «преп. Исаакій затворникъ». Въ минеѣ Макарія подъ 27 апрѣля «слово о Исаакіѣ монасѣ, его же прельсти діаволъ». Въ печат. прологѣ — тоже. Тоже и въ ркп. прологѣ Румянцева № 325. Въ минеѣ св. Димитрія память преп. Исаакія 14 февр.
- ↑ Мелетій Сиригъ въ канонѣ. Акаѳисты, К. 1674 г.