Блаж. Симонъ[1], сынъ поселянъ, жившихъ невдали отъ Юрьевца поволгскаго, въ молодыхъ лѣтахъ принялъ на себя иго юродства. Тайно ушелъ онъ изъ дома родительскаго въ густой лѣсъ. Поселяне села Ялнатскаго увидѣли въ лѣсу человѣка полунагаго, въ лохмотьяхъ, но не могли допытаться отъ него, кто онъ и откуда. Изъ состраданія привели они его къ священнику. Въ домѣ добраго пастыря послушливо занимался онъ работою и даже помогалъ другимъ въ ихъ работѣ, никогда не оставаясь празднымъ; онъ усердно посѣщалъ и храмъ Божій. Но являясь малоумнымъ подвергался насмѣшкамъ и оскорбленіямъ. Одна рубашка, зимою и лѣтомъ, была одеждою его и земля служила постелью; обуви не носилъ онъ и въ морозы. Такъ прожилъ онъ въ Ялнатскомъ 15 лѣтъ.
Перейдя въ г. Юрьевецъ, онъ здѣсь уже не имѣлъ никакого пристанища. По прежнему босой и полунагой, онъ скитался по улицамъ, собирая насмѣшки и оскорбленія; только въ жестокіе морозы заходилъ онъ въ корчемницу, но здѣсь встрѣчалъ наглыя толчки и шутки. Любимое мѣсто его была паперть того или другаго храма, гдѣ проводилъ онъ время въ молитвѣ; особенно же любилъ онъ Богоявленскую обитель. Внимательные видали на глубокомъ снѣгу слѣды колѣнопреклонныхъ молитвъ его. Отъ суровой жизни кожа его совсѣмъ почернѣла и отъ поста прилипла къ костямъ. Такими подвигами самоотреченія духъ его очистился и благодатно окрѣпъ, такъ что онъ видѣлъ, чего не видали другіе.
Разъ юродствуя вошелъ онъ въ домъ воеводы Третьяка Трегуба; воевода разгнѣвался на то что вошелъ къ нему такой нищій и велѣлъ вытолкать его вонъ. Прогоняемый Симонъ намекнулъ на нещастіе, ожидавшее воеводу: но за то подвергся новымъ побоямъ. На слѣдующее утро жена Трегуба упала съ крыльца дома и убилась до смерти. У гроба жены суровый воевода вспомнилъ о словахъ юродиваго и раскаявшись въ своемъ поступкѣ сталъ уважать Симона. Въ другое время блаженный говорилъ: «молитесь, будетъ пожаръ». Но никто не обратилъ вниманія на слова юродиваго. Спустя нѣсколько дней въ полдень загорѣлся городъ. Третьякъ вспомнилъ о словахъ Симона и послалъ отыскать его. Его нашли на паперти, со слезами молящимся предъ иконою Богоматери. Воевода и другіе просили его о помощи противъ страшной бѣды. Блаженный, юродствуя, ударилъ воеводу по щекѣ и указалъ на мѣсто самаго сильнаго пламени, но этотъ пламень тотчасъ же погасъ. Юрьевецкій житель Зубаревъ, переплывая Волгу въ ладьѣ, на срединѣ ея застигнутъ былъ сильною бурею и ладья его готова была потонуть. Увидавъ блаженнаго на берегу, онъ мысленно молилъ Симона помолиться о его спасеніи и обѣщалъ дать ему новую одежду и обувь. Буря утихла, но спасенный забылъ о своемъ обѣщаніи. Спустя нѣсколько времени Симонъ, встрѣтясь съ нимъ въ уединенномъ мѣстѣ, сказалъ ему: «ты забылъ свое обѣщаніе, которое давалъ, какъ тонулъ въ водѣ». Зубаревъ сознался въ грѣхѣ своемъ и готовъ былъ немедленно исполнить обѣщаніе; но блаженный сказалъ: мнѣ не нужно, отдай нищимъ и не забывай ихъ, милостыня избавляетъ отъ напастей.
Близкій къ кончинѣ своей, Симонъ зашелъ въ домъ новаго воеводы Петелина. Тотъ, не зная его, избилъ его жестоко, до того, что блаженный сильно заболѣлъ. Брошенный въ подвалѣ воеводы, упросилъ онъ слугу призвать духовника; какъ великой милости Божіей обрадовался онъ, когда пришелъ священникъ съ св. дарами; исповѣдался, пріобщился св. таинъ и предалъ духъ свой Богу. Тѣло блаженнаго погребено было въ Богоявленскомъ монастырѣ, 4 ноября 1584 г.
Въ 1619 г. при построеніи новаго храма въ обители обрѣли гробъ праведника. Въ тоже время пришла женщина Соломонія и просила отслужить панихиду о ея цѣлителѣ Симонѣ. «Два года лежала я больною, говорила она, я уже желала смерти. Разъ въ тонкой дремотѣ явился мнѣ нѣкто въ одной рубашкѣ, босой, съ волосами длинными и черными, съ бородою круглою, и сказалъ: иди въ Богоявленскую обитель, скажи священникамъ, чтобы отслужили панихиду надъ гробомъ Симона, Господь исцѣляетъ тебя по его молитвѣ». Больная мгновенно пробудясь, почувствовала себя здоровою. Въ 1635 г. богоявленскій игуменъ Діонисій донесъ патріарху о житіи и чудесахъ Симона, равно и о многолюдномъ стеченіи народа къ его гробу. Патріархъ благословилъ написать икону Симона съ сіяніемъ. Игуменъ устроилъ и раку. — Послѣ того юрьевцы много разъ были свидѣтелями чудесъ блаж. Симона. Они чтятъ его, какъ молитвенника своего, и понынѣ, хотя обитель Богоявленская уже не существуетъ[2].