Владислав Ходасевич. Пушкин и поэты его времени
Том третий (Статьи, рецензии, заметки 1935—1939 гг.)
Под редакцией Роберта Хьюза
Berkeley Slavic Specialties
Рукописи Пушкина.
правитьАвтографы Пушкина, в момент его смерти хранившиеся у него на квартире, первоначально составляли собственность его семьи. Впоследствии, однако, этот фонд раздробился. Подготовляя издания сочинений Пушкина, его наследники предоставляли рукописи редакторам. Редакторы, по окончании работы, очень большое количество рукописей, по тем или иным причинам, оставляли у себя и даже раздаривали третьим лицам. В результате, семья Пушкина после анненковского издания 1855—1857 гг. оказалась владелицей тех рукописей, которые находились в переплетенных тетрадях, и лишь весьма незначительного количества автографов, составлявших отдельные листы. Это собрание, все еще весьма значительное по объему и представляющее первостепенную научную ценность, сын Пушкина почти полностью передал в московский Румянцевский музей (ныне Публичная Библиотека СССР им. В. И. Ленина), где оно до сих пор и хранится. Там же ныне находится дневник Пушкина, поступивший в собрание уже после кончины А. А. Пушкина. (Заметим кстати, что все появившиеся в зарубежной печати сведения о будто бы хранящейся за границей неизданной части этого дневника, заключающей в себе 1110 страниц и имеющей быть изданной к столетнему юбилею Пушкина, повидимому, представляют собою чистый вымысел, цель которого не вполне понятна.)
Иначе сложилась судьба рукописей, оставшихся на руках редакторов так называемого «посмертного» издания 1838—1841 гг. и издания, вышедшего под редакцией П. В. Анненкова. Часть их, принадлежавшая Жуковскому, перешла к его сыну, который в 1883 г. подарил ее своему другу А. Ф. Онегину (Отто). Это собрание и составило основное ядро так называемого «Онегинского музея» в Париже. Что касается рукописей, оставшихся у П. В. Анненкова, то их судьба оказалась еще более «кочующей». Вдова Анненкова, у которой рукописи находились, в конце восмидесятых годов передала их в собственность Л. Н. Майкову, в ту пору начавшему свои работы по изучению Пушкина. В 1900 г. Л. Н. Майков скончался, и его собрание, в свою очередь, раздробилось. Так, еще в 1902 году вдова Майкова подарила несколько рукописей президенту Академии Наук вел. кн. Константину Константиновичу (К.Р.), после смерти которого перешли они в рукописное отделение Академии. В 1904 г. А. А. Майкова остальные рукописи принесла в дар той же Академии. Однако, не все рукописи, задержавшиеся у Анненкова, перешли к Майкову. Часть их, оказавшаяся во владении его брата Ивана Васильевича, который в 1899 г. продал свое собрание известному пушкинисту проф. И. А. Шляпкину за триста рублей серебром.
Что касается автографов, ушедших из рук Пушкина еще при его жизни (в том числе огромного количества его писем), то они, естественно, разлетелись по всему свету. Некоторые из них впоследствии попали в большие собрания (Онегина, Александровского Лицея, Майкова, Академии Наук), другие составили коллекции, принадлежавшие Публичной Библиотеке, П. И. Бартеневу, А. К. Гроту, В. Я. Брюсову и др. лицам. Третьи, наконец, оставались в руках многочисленных случайных собственников.
Основанный при Академии Наук Пушкинский Дом, несколько лет тому назад переименованный в Институт русской литературы (ИРЛИ), с самого начала одной из своих задач поставил собрание и объединение пушкинских рукописей. Эту работу он вел с исключительным усердием и умением. Постепенно в его владение перешли основные собрания Академии Наук (со включением собраний Майкова и К.Р.), Онегинское (формально приобретенное еще в 1909 г.), Лицейское, Гротовское, Шляпкинское и т. д. К ним быстро присоединились многочисленные поступления более мелкие, и в результате собрание, в 1913 г. насчитывавшее всего двадцать восемь номеров, в настоящее время разрослось до восьмисот двадцати трех. По своему значению и по количеству листов оно мало уже уступает собранию Румянцевского музея, а по количеству номеров его превосходит. В частности, по количеству писем Пушкина собрание Пушкинского Дома занимает ныне первое место: в него входит шестьсот девяносто три письма, то есть громадное большинство всех ныне известных документов этого рода.
По своему характеру собрание Пушкинского Дома чрезвычайно разнообразно. За исключением черновых тетрадей, в нем представлены все виды пушкинских автографов: черновики стихотворных и прозаических произведений, беловые тексты, копии текстов с собственноручными поправками, официальные и деловые документы, черновые и беловые письма, альбомные записи, надписи на книгах, заметки на чужих книгах и рукописях и т. д. В собрании имеются автографы всех периодов, начиная с ранних лицейских стихотворений и кончая последним автографом Пушкина — письмом к А. О. Ишимовой, написанным в день дуэли.
Рукописи, входящие в состав собрания, частично были описаны несколько раз. Однако, до сих пор не существовало их полного описания. В настоящее время эта работа, необходимость которой давно уже ощущалась, наконец, выполнена Л. В. Модзалевским и Б. В. Томашевским. Она издана Академией Наук в виде объемистого тома, содержащего более четырехсот страниц. Она составляет как бы второй том серии, задуманной ранее. Первым томом следует считать описание рукописей Пушкина, принадлежащих Государственной Публичной Библиотеке, составленное Л. Б. Модзалевским и изданное Академией Наук в 1929 г.
Описание рукописей Пушкинского Дома выполнено составителями на основании новейших научных методов и в известной степени может почитаться образцовым, как по количеству сообщаемых данных, так и по тщательности работы. При описании каждого документа сообщаются о нем разнородные сведения: дана его дата, определен характер текста и почерка, указан точно размер и тип бумаги, подробно обозначены внешние особенности рукописи, как-то степень ее сохранности, имеющиеся на ней не-пушкинские пометы и т. д. Описание водяных знаков и фабрик, изготовлявших бумагу, составляют важную особенность данного издания, могущую сослужить большую службу при изучении пушкинских текстов и их датировке. Этого мало: составители справедливо указывают, что данное описание имеет не только узкий интерес в пределах пушкиноведения; оно является едва ли не первым опытом систематического описания бумаги начала XIX столетия; в этом отношении оно может оказать заметную помощь русской дипломатике вообще.
При каждом документе кратко обозначена история его перехода из рук в руки, а также время его первой публикации и факсимильного воспроизведения. В этом отношении с составителями произошел, однако, некоторый курьез, объясняемый тем, что они либо вовсе не знакомы с зарубежной пушкинианой, либо не смеют официально признаться в таком компрометантном знакомстве. Дело в том, что еще в 1924 г., в 3-й книжке сборника Окно, издававшемся в Париже М. Л. Гофманом, были впервые опубликованы шестнадцать автографов из собрания К. Р. Эта публикация, при которой некоторые рукописи были даны в виде факсимиле, осталась составителям «Описания» неизвестна, вследствие чего позднейшие публикации тех же автографов они отмечают в качестве первых, а некоторые воспроизведенные М. Л. Гофманом автографы называют невоспроизведенными, что, конечно, делает честь их целомудрию, но составляет некоторый комический дефект в их труде.