Л. Н. Андреев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати трех томах
Том первый
М., «Наука», 2007
(л. 1)
РОЗОЧКА
правитьВ понедельник на страстной неделе я получил из дому шестьдесят рублей и целый день чувствовал настоятельную потребность посоветоваться с Ротшильдом, как человеком, более или менее привыкшим обращаться с крупными денежными суммами, о том, каким образом могу я с наибольшей целесообразностью распределить неожиданное богатство. Самым, конечно, лучшим было бы вложить деньги в какое-нибудь крупное предприятие и жить затем в полном довольстве и покое, получая своевременно дивиденды. Но, к несчастью для крупного предприятия, я имел прошлое — мрачное прошлое. У меня были долги. Чухонцу-часовщику, у которого я нанимал комнату, я должен был десять рублей. Не менее того должен я был товарищам-студентам, у которых разновременно совершал под благовидными предлогами займы — от гривенника до полтинника включительно2. На этом оканчивалась моя кредитоспособность, и остальные сорок рублей были свободны от долгов3, радуя мои взоры, как радует взоры путешественника открывшееся перед ним свободное ото льдов4 море.
Собственно говоря, мне было с кем посоветоваться и кроме Ротшильда, и даже я обязан был сделать это, ибо половина денег падала на долю этого лица. Но я не доверял этому лицу. Я любил это лицо, свеженькое, розовое, с лукавыми черными глазами, вызывавшими мысль, что чертей вовсе не так мало на свете и что, по меньшей5 мере, пара представителей этого почтенного сословия сидит в этих глазах и готовит какую-нибудь пакость для человека;6 когда это лицо7 звонко смеялось, сверкая белыми мышиными зубками,8 моя серьезность, которой я так дорожил, таяла, как облачко на синем небе, и я самым идиотским образом также начинал скалить зубы. Хотя потом удвоенной хмуростью я приводил в равновесие мое пошатнувшееся достоинство, (л. 2) но убеждение мое, что это лицо9 было легкомысленное, что бы оно ни возражало против этого, росло и крепло. А ведь, кажется, можно было быть ей и посерьезней. Ей целых девятнадцать лет — всего на один год10 моложе меня; я видел массу курсисток тех же высших курсов, ее ровесниц, и все они были очень серьезны, некоторые даже серьезнее меня. И совершенно напрасно она11 обижалась, когда я с неумолимой, железной логикой доказывал ей, что она легкомысленна, легкомысленна до безобразия. Это до того ясно, что и доказывать-то не стоит. Приведу один факт. Когда мы только что приехали в Петербург,12 восемь месяцев тому назад, у нас у обоих было много денег. Моя мать произвела первый удачный опыт с закладом дома, до того впоследствии привыкшего к этой операции, что она начала повторяться через каждые полгода, пока главнейшие его части не были так аккуратно ампутированы, что остатков и удерживать не стоило, особенно если принять во внимание, что этими остатками можно было доставить удовольствие нескольким вполне почтенным13 людям, посвятившим свою жизнь на собирание автографов. У XX14 также были деньги. Что <бы> ни говорил ее отец против курсов, однако не только на дорогу дал, но и потом присылал, — когда от карт оставалось. И вот понадобилось Марочке15 приобрести какие-то великолепные чулки, которые она видела в Гостином дворе. Поверит ли кто-нибудь16 из людей, умеющих мыслить, что мы с Марочкой17 десяток раз отправлялись в Гостиный — жили мы18 на Васильевском острове19, у Николаевского моста, — и ни разу не дошли до него. Каждый раз — по инициативе, конечно, Марочки20, — мы приобретали выставленные в витринах, на Невском, вещи, не только нам не нужные, но даже прямо вредные, как, напр<имер>, какая-то необыкновенно остроумного устройства чернильница, которая методически21 кувыркалась22, как только к ней самым осторожным образом прикасались пером. Последний раз мы только на несколько шагов не дошли до Гостиного двора, истративши последние три целковых на приобретение будильника,23 от которого сама она сумела потом отделаться, (л. 3) подаривши его мне, а я чуть с ума не сошел, потому что этот господин изволил24 трещать, когда ему вздумается, без всякого25 решительно повода с моей стороны; и трещал до тех пор, пока я, выскочив из-под одеяла и стоя босыми ногами на холодном полу, не схватывал его за проклятый колокольчик, продолжавший глухо барабанить26 и останавливавшийся лишь при первых у меня27 признаках насморка. А28 чулков так-таки и29 не купила!
Не могу удержаться, чтобы не привести еще одного факта. Уж очень мне обидно, что Марочка и даже многие из ее знакомых не соглашаются со мной и твердят, что она серьезная. Вот судите сами. Шел однажды сильнейший дождь, когда мы с Марочкой отправились на одну вечеринку, куда-то за Николаевский вокзал. Настроение у нас было самое веселое и именно по поводу того, над чем, собственно говоря, следовало не смеяться, а грустить — по поводу ее калош, которые протерлись, были велики и так анафемски шлепали, что30 прохожие с противоположной стороны оглядывались на нас. Решили мы зайти купить новые. В магазине Марочка торгуется,31 как старая гаваньская чиновница на вербах, тогда как никогда раньше этого не делала и платила ровно столько, сколько с нее просили. А тут-то и просят по совести. Мне даже неловко стало.
— Если уступите за 1 р. 25 к., я возьму, иначе ухожу, — решительно говорит Марочка.
— Помилуйте, как это возможно! — снисходительно улыбается приказчик.
Уходим. На улице я напускаюсь на Марочку, иронизируя над ее внезапной бережливостью и благоразумием — совсем неуместным.
— Нет, я не потому не купила калош. Они везде стоят полтора рубля, — серьезно говорит Марочка.
— Так почему ж?
— Очень уж буржуазное лицо у хозяина.
Я и руками развел. А Марочка, хотя ей эта демократическая тенденция стоила сильнейшего насморка, и до сих пор32 находит свой поступок верхом благоразумия.
А то вот еще факт… впрочем, достаточно.33
(л. 4) Но34 без Марочки35 обойтись на этот раз36 нельзя было — ничего не поделаешь. Я прямо-таки поражен был той быстротой, легкостью и решительностью, с какой она37 в каких-нибудь38 четверть часа распределила сорок рублей.39 Мы сидели в ее40 комнатке41, ели колбасу,42 пили крепкий чай с дорогими, шоколадными конфектами43 (а перед этим мы пили чай по-китайски — без сахару) и рассуждали. Т. е. рассуждала собственно она, а я только удивлялся. Оказалось прежде всего, что сорок рублей — вовсе уже не такие большие деньги. Было решено (??) так: пять рублей мы кладем в фонд (следующая вероятная получка предстояла месяца через два), десять рублей употребляем на встречу праздника; на остальные двадцать (пять рублей уже куда-то44 исчезло) я покупаю45 летнюю шинель (подержанную, за 10 целковых), а она себе шляпку. Против покупки шинели я ничего не имел, но…
— А как же, Зиночка, за обеды-то?
— Да ведь у тебя46 до 20-го заплачено? (Пасха была 10-го47 апреля.) Чего же еще?
— А конспекта к политической экономии так, значит, и не придется купить?
— А ты48 подчеркивай, когда учишь. Еще лучше, чем конспект.
В окно ярко светило солнце, личико Марочки49 разгорелось и было краше обыкновенного; в перспективе виднелась роскошная шинель, — я чувствовал, что на свете жить можно. И если бы еще50 не эти экзамены!..
Мы с Марочкой51 жили отдельно, хотя и в одном доме. Я, как уже говорил, снимал комнатку у часовщика-чухонца, а она жила при пансионе «на правах52 (л. 5) женской гимназии», где она давала уроки по математике и русскому языку, получая за это квартиру со столом. Пансион содержала ее подруга, особа года на три53 старше Марочки54, но такая же, в сущности, легкомысленная. Лучше всего свидетельствовал об этом именно пансион, на который она ухлопала две тысячи, рассчитывая в короткое время не только возвратить затраченные деньги, но и приобрести приличное состояние55. Однако до сих пор деньги не возвращались, и, судя по некоторым несомненным признакам,56 и не думали возвращаться. Г-же начальнице пансиона приходилось время от времени бегать высунув язык по Питеру, стараясь добыть 20-30 р., но когда эти деньги добывались, Любовь Николаевна становилась такой же беззаботной, как и Зинаида. Отношения между подругами были несколько обостренные. Дело в том, что Любовь Николаевна слишком уж важничала, а Марочка57 выносить не могла важничанья. Главное, было бы отчего важничать, — двадцать каких-нибудь дохленьких учениц! И если к Любови Николаевне ходили58 два-три бородатых господина и вели с ней серьезные беседы <на> тему59 различных60 социальных вопросов, то ведь еще вопрос: были ли искренни эти «либералы»? Марочка61 была убеждена, что они просто подыгрывались к духу времени и <ни> на что серьезное способны не были. Хоть я не совсем разделял взгляды Марочки62 и упрекал ее в слишком субъективном отношении к63 окружающим явлениям, когда она64 обращалась ко мне, как к третейскому судье, за разрешением своих споров с Любовью Николаевной, однако волей-неволей принужден был держаться от последней на приличной дистанции. Помещалась Марочка65 в мезонинчике, составлявшем нашлепку на громадном трехэтажном доме, с окнами, выходившими на двор, где частенько начали появляться шарманщики и певицы, которых мы с ней66 слушали в приоткрытую67 фортку.
— Любила я, штрадала я,
— А он, подлец, — забыл меня!.. —
доносился снизу женский горловой голос, а я, обняв за талию Марочку68 и смотря на ее искрящиеся глаза и наивно-насмешливо приподнятые губки, думал: (л. 6) «какая же ты и милая, хорошая, и славная… хотя и легкомысленная».
Хотя экзамены были на носу, всю субботу я решил не заниматься и все утро сидел у69 Марочки, следя за тем, как она приводила в порядок комнату. Нужно отдать справедливость: дело в ее руках кипело, и не только мебель, но и я с поразительной быстротой перелетали из угла в угол, занимая самые неудобные позиции. По моему мнению, расставлена у нее мебель была прекрасно, и зачем понадобилось кровать перетащить к70 противоположной стенке, а стол поставить так, что71 в узенький промежуток между ним и стенкой нельзя было просунуть и пальца, а не только что влезть72 человеку, — понять я не мог.
— Я знаю, что так лучше! — категорически разрешила мое недоумение Марочка. — А ты тонкий и как раз поместишься в этом73 углу. А74 Горошкина посередине посадим, он толстый.
Пускай. Только посмотрим, как Горошкин75 пролезет в эту дыру, с злорадством подумал я. Горошкин был студент-естественник, бездомовый и бесхозяйственный и поэтому приглашенный нами вместе встречать Светлое Христово Воскресенье.
Тут как раз появился и он — забежал «на минутку». Однако минутка эта затянулась на добрых три часа. Оказалось необходимым76 окончательно решить вопрос о наследственности. Я отстаивал Дарвина, Горошкин лез на стену, доказывая, что прав Лесгафт. Я совершенно не мог77 понять, как можно так рабски следовать за авторитетами, вопреки здравому рассудку и логике. А Марочка, со своим обычным пристрастием, изволила упрекать в этом меня. Мы с Марочкой сидели: она — посредине комнаты на чемодане, а я — застигнутый кроватью в углу около печки, Горошкин же бегал как сорвавшийся с цепи по комнатке78,79 лавируя между расставленными вещами. Все мы трое кричали так громко, что Любовь Николаевна присылала снизу справиться о том, что такое у нас происходит. Глупое ехидство!
(л. 7) Наконец Горошкин ушел, и мы принялись за уборку. Славный он малый, только ужасно горяч и совсем, как и большинство русских людей,80 спорить не умеет.
Часам к шести уборка окончилась. Комнатка была очень красива, особенно когда входишь в дверь и в глаза бросается накрытый стол. Это открытие сделала Марочка, я проверил его: оказалось, правда: от двери гораздо красивее,81 потому что не видно железной круглой печки, которой82 мы никак не могли придать мало-мальски праздничного вида. Мы сидели с Марочкой рядом на постели и с чувством радостной удовлетворенности смотрели на стол, покрытый камчатской скатертью,83 обмениваясь дружески воспоминаниями о том, как раньше здесь было грязно и неуютно. В углу мягким светом вспыхивала лампадка; в начавшихся сумерках белели занавески на окне; в комнатке было тихо-тихо — даже грохот колес с улицы не был так слышен, как всегда. Светло и радостно было на душе. Я наклонился к84 розовому уху Марочки и сказал ей… но что я сказал, к делу не относится. В полумраке на меня мягко блеснули ее глазки, ставшие задумчивыми и глубокими и немного85 грустными. Долго так сидели мы, не трогаясь и молча, — и где-то в глубине наших сердец звучала86 радостная песнь, песня молодой, здоровой жизни, счастья и обновления.
Горничная Даша принесла лампу. Наше умиленное87 настроение соскочило с нас88, и возник разговор89 по поводу того, что покупать. Я пробовал возражать, но разве с Марией Александровной что-нибудь поделаешь, когда они затеют90 глупость? Вино в полтора целковых — это при наших-то средствах! Две бутылки пива — и баста. Омары, сардины, — Горошкину бы фунта три колбасы самое настоящее дело при его аппетите! Но ничего не поделаешь. Мне был вручен списочек — на память мою не полагались, — и я, накинув новую шинель, отправился за покупками.
Часа через полтора, нагруженный, как Эзоповский осел, путаясь с непривычки91 в длинных полах шинели, я взобрался (л. 8) на лестницу и торжественно предстал перед Марочкой, ожидая ее похвалы за расторопность. Что за чудо! Марочка лежит на постели, лицом к стенке, и мнет ту самую подушку в кружевной наволочке, от которой меня отгоняла на три сажени.
— Марочка, я принес. Молчание. Что за черт!
— Что с тобой? Марочка?
Молчание. Затем Ответ сухим и холодным тоном, в стену:
— Сходите вниз к Любови Николаевне и посмотрите. «Сходите! К Любови Николаевне!»
— Интересно бы знать, зачем это я туда пойду, — с раздражением ответил я, предчувствуя какую-нибудь-- новую глупость.
— А затем, Сергей Михайлович, что вы там убедились бы, что есть люди, которые действительно умеют любить.
Так и есть. О Боже мой! Я потребовал объяснений. Тем же сухим и холодным тоном Мария Александровна изложила, что те бородатые92 господа, которые ходят к Любови Николаевне, подарили ей живых цветов и что если я, помимо желания убедиться в моей непорядочности, желаю видеть действительно красиво убранный стол, то должен обязательно93 спуститься вниз. Я вспылил, но, сдерживая себя, таким же вежливым тоном доложил, что94 Марии Александровне, без сомнения, известна ограниченность наших средств и95 что если те бородатые господа могут позволить себе глупость бросать шальные деньги на цветы, то я, к сожалению (с иронией), не могу сделать этого.
— А пять рублей?
— Какие пять рублей?
— Те, что в фонд положены.
Но здесь я удержаться не мог. Это уже действительно черт знает что такое! Последние пять рублей, когда до получки нужно ждать96 три месяца (один я прибавил для круглого счета), — и вдруг бросить на какие-то идиотские цветы! Да ведь это…
(л. 9) Слезы. Господи Ты Боже мой! Плакала Марочка редко, и плакала как ребенок, всхлипывая и задыхаясь.
— Хожу на курсы, в пансионе целый день занимаюсь, работаю как собака, — и никогда никакой радости, одни упреки. И это называется… люб-о-вью!..
— Марочка, да пойми же, голубчик, что ведь пять рублей последние! И тратить их, чтобы купить каких-то цветов, которые через два часа завянут!..
— Можно купить… роз-о-чку.
— Какую еще розочку?
— Внизу в магазине… я видела кустик розовый, он может… навсегда остаться.
Вот тут и толкуй. Я снова начал доказывать нецелесообразность и даже глупость покупки, но чем97 очевиднее доказывал, тем холоднее и суше становилась Марочка. Плакать она перестала.
— Я от вас ничего и не требую, Сергей Михайлович. Можете успокоиться. Обойдемся и без цветов. Не в первый раз.
— Тем лучше, Мария Александровна. Я вам более не нужен?
— Нет, не нужны.
— Я пойду домой. Когда за вами заходить? (Мы собирались идти к заутрене, к Исакию.)
— Можете не трудиться. Я не пойду.
— Значит, до завтра?
— Как хотите. Прощайте.
Чуть-чуть носом я не пересчитал ступеней, все из-за этой проклятой шинели. И угораздило меня ее купить. Мало того что товарищи начали искоса глядеть и подшучивать, из-за нее еще шею себе сломаешь. И эта несносная Эмма — не могла даже комнаты прибрать: как утром остались разбросанные лекции на столе, так и валяются. Хоть бы пыль стерла! Не успела, изволите ли видеть! Эх, всех бы я вас, женщин, да98 на одну осину!..
Скучища была смертная. Я лежал на постели, заложив руки за голову, смотрел в закоптелый потолок и" приходил к убеждению, что самый несчастный человек, если не на всем свете, то по крайней мере в Европе, — это я. Лежать и смотреть в потолок, в полном одиночестве, когда (л. 10) люди радостно встречают праздник, — прямо ужасно. И все из-за Марочки. Как было хорошо, — я вспомнил наше умиленное состояние и чуть не заплакал от обиды, — а теперь я тут лежу, злюсь, и она, небось, тоже лежит плачет. На этих ясных глазках теперь слезы, ей больно — и из-за чего?
Удивительно, как скверно действует на людей одиночество. Честное слово, я размышлял вполне логично, но каким же образом я через час пришел к выводу, что я действительно не прав, что100 Марочка обижена, что обидчик я101 и что розу следовало обязательно купить? И каким образом мне раньше не пришло в голову, что у меня есть еще теплое пальто, которое можно заложить, и денег будет сколько угодно? А потом — какая, в сущности, глупая вещь самолюбие. Что из того, что я решил не покупать розы и заявил об этом Марочке. Я доказал неосновательность ее желания и теперь могу исполнить его.
— Марочка, я принес розу.
Молчание.
— Марочка!
— Ты, может, не ту купил? Я говорила про чайную розу.
— Я ее и купил. И недорого, собственно. Три с полтиной. Я еще за полтинник ландыш купил.
Марочка оборачивается и102 с видом недоверия к моей способности отличать чайную розу от всякой иной смотрит на цветок. Слава богу, оказывается, та самая.
— А ты ее нюхал?
— Нет, совсем упустил из вида.
Но Марочка великодушна и прощает мою вину103. Она встает, подходит к столу, и мы вместе начинаем рассматривать покупку. Марочка говорит, что роза пахнет великолепно, я соглашаюсь, хотя, между нами, совсем ничем она не пахла, а если и пахла,104 так очень скверно. Хотя возможная вещь, что я потому не разобрал запаха, что Марочка держа<ла>105
1 Вместо: Из времен моего студенчества — было: (Эскиз)
2 Было: единовременно
3 Далее было:. Чувство, с которым я смотрел на четыре красненьких бумажки,
4 Было: льда
5 Было: крайней
6 Далее вписано и зачеркнуто: я любил это лицо
7 Было: а. лицо б. оно
8 Далее вписано и зачеркнуто: и
9 Далее было: , что бы
10 Вместо: один год — было: два года
11 Далее было начато: уб
12 Далее было: 8
13 Далее было: лицам
14 Было: Зинаиды
15 Было: Зинаиде
16 Далее было:, что
17 Было: Зинаидой
18 Далее было: у
19 Было: острову
20 Было: Зинаиды
21 методически вписано.
22 Далее было: аккуратно, всякий
23 Далее было: который Зинаида преподнесла мне в подарок
24 Было: изволит
25 Далее было: отношения
26 Далее было: до тех пор, пока не награждал меня насморком.
27 у меня вписано.
28 Было: И
29 и вписано.
30 Далее было: с
31 Далее было: так
32 Далее было: уверена
33 Текст: Не могу удержаться ~ впрочем, достаточно. — вписан на листе, позже подклеенном к листу с предыдущим, текстом.
34 Далее было: все-таки;
35 Было: Зинаиды
36 на этот раз вписано.
37 Было: Зинаида
38 — нибудь вписано.
39 Далее было: Оказалось, что сорок рублей — деньги совсем уж не такие большие.
40 ее вписано.
41 Далее было: Зинаиды
42 ели колбасу, вписано.
43 Далее было: и рассужда<ли>
44 — то вписано.
45 Далее было начато: ши<нель>
46 Далее было начато: за<плачено>
47 Было: 15-го
48 Далее было: когда
49 Было: Зинаиды
50 еще вписано.
51 Было: Зинаидой
52 Далее было начато: гим<назии>
53 Было: два
54 Было: Зинаиды
55 Было: содержание
56 Далее было: прибытия их можно было ожидать
57 Было: Зинаида
58 ходили вписано.
59 Вместо: <на> тему — было: по поводу
60 различных вписано.
61 Было: Зинаида
62 Было: Зинаиды
63 Далее было: явлениям
64 Далее было: призывала
65 Было: Зинаида
66 Было: а. Зинаидой б. Марочкой
67 Вместо: в приоткрытую — было: приоткрыв
68 Было: Зинаиду
69 Далее было: Зинаиды
70 Было: в
71 Далее было: а. поср<едине?> б. проме<жуток>
72 Было: сесть
73 Далее было: «ущелье» — передраз<нила>
74 Далее было начато: И
75 Горошкин подчеркнуто.
76 Далее было: решить
77 Было: могу
78 Было: комнате
79 Далее было: и
80 , как и большинство русских людей, вписано.
81 Далее было: тем более
82 Было: которую
83 Далее было начато: и др<ужески>
84 Далее было: уху
85 Было: даже как будто слегка
86 Далее было: какая-то
87 Далее было: состояние
88 Вместо: соскочило с нас — было: прошло
89 Было: спор
90 Далее было: какую-нибудь
91 с непривычки вписано.
92 бородатые вписано.
93 обязательно вписано.
94 Далее было! если
95 Далее было: если
96 Было: три
97 Далее было: больше до<казывал>
98 да вписано.
99 Далее было: сознавал, что
100 Далее было начато: Зин<аида>
101 , что обидчик я вписано.
102 Далее было: недоверчиво
103 Вместо: мою вину — было: мне это
104 Вместо и пахла, — было: нет
105 Текст обрывается.
КОММЕНТАРИИ
правитьИсточник текста — рукописный автограф. (Октябрь 1898 г.) Хранится: РАЛ. MS.606/B.20. Публикуется впервые.
Датируется предположительно по почерку и бумаге.
Текст незаконченного рассказа содержит два слоя правки. Поздний слой исправлений, как правило, отражается в словах, вписанных над строкой. Помимо чисто стилистической правки, в тексте явственно ощутимы следы решения Андреева скрыть автобиографическую основу рассказа посредством замены имени своей подруги Зинаиды Сибилевой (которая является безусловным прототипом героини) на другое имя: Мария Александровна (Марочка). Замена эта произведена непоследовательно, с пропусками, что породило разнобой в именовании героини.
События, описанные в рассказе, могут быть отнесены к весне 1892 г., т. е. времени, когда Андреев был студентом первого курса юридического факультета Петербургского университета. Поскольку события разворачиваются накануне Пасхи, то их можно датировать более точно: Пасха в этот год была 5 апреля.
Настроение рассказа поразительным образом отличается от мрачной тональности пасхальной записи в дневнике Андреева 1892 г., которая, однако, устанавливает ряд психологических и бытовых реалий, связанных с наброском «Розочка»: «Хочу рассказать о моей жизни в Петербурге после Рождества. Приехал я сюда битком набитый мрачными мыслями и намерениями. Денег, а с ними и надежд на будущее не было никаких. Пьяная безобразная жизнь в Орле отразилась на душевном состоянии. Раскаяние, упреки совести, а с другой стороны, мнимая или действительная невозможность изменить свое поведение, остановиться на наклонной плоскости — делали положение безвыходным. Выход один — самоубийство. Здесь в Петербурге начались неприятности с Зинаидой) — и я в конце концов в субботу на масляной совершил попытку на самоубийство. <…> Потом был несколько дней в больнице, а потом — потом началась та мерзостная жизнь, которая тянется по днесь. Вся она вращается вокруг З<инаиды> и отравляется ею. Полная духовная зависимость от нее. Мое настроение духа зависит от Зинаиды, и зависит именно так: она может в одну минуту изменить хорошее настроение на убийственно дурное, но не в силах, да и не в желании, конечно, дурное хоть когда-нибудь изменить на хорошее. <…> Зато после попытки улучшилось мое денежное положение. <…> За два месяца круглым счетом получено мной 130 р. — 65 из дому, 40 из У<ниверсите>та, 30 заработано. За уплатой в У<ниверситет> 43-х р. остается 87, которые я прожил в полтора, собственно, месяца, ничего не купивши, кроме шинели за 15 р. Да, забыл прибавить еще 13 р., которые я получил, заложивши пальто» (Дн6. С. 257, 258).
С. 407. Когда мы только что приехали в Петербург, восемь месяцев тому назад… — На самом деле З. Н. Сибилева окончила гимназию на год раньше Андреева и уже училась в Петербурге на курсах, когда он в августе 1891 г. был принят на юридический факультет университета.
С. 407, 411. …жили мы на Васильевском острове, у Николаевского моста…; …при пансионе «на правах женской гимназии» <…> Пансион содержала ее подруга… — Имеется в виду пансион подруги Сибилевой, В. И. Гедройц (о ней см. с. 771 наст. тома), который находился по адресу: 6-я линия Васильевского острова, д. 25/1. Гедройц выступает далее в рассказе под именем Любови Николаевны.
С. 409. …торгуется, как старая гаваньская чиновница на вербах… — Имеется в виду жительница петербургского района, в просторечии именуемого Гавань, который населяли в основном мелкие чиновники и другой разночинный люд. Вербы — здесь: традиционный базар на Вербное воскресенье (Вход Господень в Иерусалим; празднуется за неделю до Пасхи).
С. 412. Горошкин <…> был студент-естественник… — Возможно, прототипом Горошкина является приятель Андреева и Сибилевой, студент физико-математического факультета Дмитрий Петрович Невстроев: «Дмит<рий> Петрович, очень симпатичный, мягкотелый, добродушный и, как все математики, не видящий дальше своего носа субъект, старается выказать мне расположение, но в душе, кажется, дурного обо мне мнения. (Этот Дмитр<ий> Петр<ович> бывший обожатель и друг Зин<аиды>, которому она говорила обо мне все, нынче увлекается Коссовой, той рыбовидной девицей, о которой я как-то говорил. В его любви, как и в фигуре, много комического)» (Дн5. С. 96).
С. 413. …Лесгафт Петр Францевич (1837—1909) — русский анатом и педагог, автор ряда работ по анатомии, антропологии и вопросам физического воспитания детей. На «Высших курсах П. Ф. Лесгафта» училась Гедройц, от которой Андреев мог почерпнуть сведения о его работах.
1 В перечень общих сокращений не входят стандартные сокращения, используемые в библиографических описаниях, и т. п.
Б.д. — без даты
Б.п. — без подписи
незач. вар. — незачеркнутый вариант
незаверш. правка — незавершенная правка
не уст. — неустановленное
ОТ — основной текст
Сост. — составитель
стк. — строка
АГ ИМЛИ — Архив A.M. Горького Института мировой литературы им. A. M. Горького РАН (Москва).
ИРЛИ — Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом). Рукописный отдел (С.-Петербург).
ООГЛМТ — Орловский объединенный государственный литературный музей И. С. Тургенева. Отдел рукописей.
РАЛ — Русский архив в Лидсе (Leeds Russian Archive) (Великобритания).
РГАЛИ — Российский государственный архив литературы и искусства (Москва).
РГБ — Российская государственная библиотека. Отдел рукописей (Москва).
Hoover — Стэнфордский университет. Гуверовский институт (Стэнфорд, Калифорния, США). Коллекция Б. И. Николаевского (№ 88).
Автобиогр. — Леонид Андреев (Автобиографические материалы) // Русская литература XX века (1890—1910) / Под ред. проф. С. А. Венгерова. М.: Изд. т-ва «Мир», 1915. Ч. 2. С. 241—250.
Баранов 1907 — Баранов И. П. Леонид Андреев как художник-психолог и мыслитель. Киев: Изд. кн. магазина СИ. Иванова, 1907.
БВед — газета «Биржевые ведомости» (С.-Петербург).
БиблА1 — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 1995. Вып. 1: Сочинения и письма / Сост. В. Н. Чуваков.
БиблА2 — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 1998. Вып. 2: Литература (1900—1919) / Сост. В. Н. Чуваков.
БиблА2а — Леонид Николаевич Андреев: Библиография. М., 2002. Вып. 2а: Аннотированный каталог собрания рецензий Славянской библиотеки Хельсинкского университета / Сост. М. В. Козьменко.
Библиотека Л. Н. Толстого — Библиотека Льва Николаевича в Ясной Поляне: Библиографическое описание. М., 1972. [Вып.] I. Книги на русском языке: А-Л.
Боцяновский 1903 — Боцяновский В. Ф. Леонид Андреев: Критико-биографический этюд с портретом и факсимиле автора. М.: Изд. т-ва «Литература и наука», 1903.
Геккер 1903 — Геккер Н. Леонид Андреев и его произведения. С приложением автобиографического очерка. Одесса, 1903.
Горнфельд 1908 — Горнфельд А. Г. Книги и люди. Литературные беседы. Кн. I. СПб.: Жизнь, 1908.
Горький. Письма — Горький М. Полн. собр. соч. Письма: В 24 т. М.: Наука, 1997—.
Дн1 — Андреев Л. Н. Дневник. 12.03.1890-30.06.1890; 21.09.1898 (РАЛ. МБ. 606/Е.1).
Дн2 — Андреев ЛЛ. Дневник. 03.07.1890-18.02.1891 (РАЛ. MS.606/E.2).
Дн3 — Андреев Л. Н. Дневник. 27.02.1891-13.04.1891; 05.10.1891; 26.09.1892 (РАЛ. MS.606/ Е.3).
Дн4 — Андреев Л. Н. Дневник. 15.05.1891-17.08.1891 (РАЛ. MS.606/ E.4).
Дн5 — Андреев Л. Дневник 1891—1892 гг. [03.09.1891-05.02.1892] / Публ. Н. П. Генераловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1991 г. СПб., 1994. С. 81-142.
Дн6 — «Дневник» Леонида Андреева [26.02.1892-20.09.1892] / Публ. H Л. Генераловой // Литературный архив: Материалы по истории русской литературы и общественной мысли. СПб., 1994. С. 247—294.
Дн7 — Андреев Л. Н. Дневник. 26.09.1892-04.01.1893 (РАЛ. MS.606/E.6).
Дн8 — Андреев Л. Н. Дневник. 05.03.1893-09.09.1893 (РАЛ. MS.606/E.7).
Дн9 — Андреев Л. Н. Дневник. 27.03.1897-23.04.1901; 01.01.1903; 09.10.1907 (РГАЛИ. Ф. 3290. Сдаточная опись. Ед.хр. 8).
Жураковский 1903а — Жураковский Е. Реально-бытовые рассказы Леонида Андреева // Отдых. 1903. № 3. С. 109—116.
Жураковский 1903б — Жураковский Е. Реализм, символизм и мистификация жизни у Л. Андреева: (Реферат, читанный в Московском художественном кружке) // Жураковский Е. Симптомы литературной эволюции. Т. 1. М., 1903. С. 13-50.
Зн — Андреев Л. Н. Рассказы. СПб.: Издание т-ва «Знание», 1902—1907. T. 1—4.
Иезуитова 1967 — Иезуитова Л. А. Творчество Леонида Андреева (1892—1904): Дис…. канд. филол. наук. Л., 1976.
Иезуитова 1976 — Иезуитова Л. А. Творчество Леонида Андреева (1892—1906). Л., 1976.
Иезуитова 1995 — К 125-летию со дня рождения Леонида Николаевича Андреева: Неизвестные тексты. Перепечатки забытого. Биографические материалы / Публ. Л. А. Иезуитовой // Филологические записки. Воронеж, 1995. Вып. 5. С. 192—208.
Измайлов 1911 — Измайлов А. Леонид Андреев // Измайлов А. Литературный Олимп: Сб. воспоминаний о русских писателях. М., 1911. С. 235—293.
К — газета «Курьер» (Москва).
Кауфман — Кауфман А. Андреев в жизни и своих произведениях // Вестник литературы. 192(Х № 9 (20). С. 2-4.
Коган 1910 — Коган П. Леонид Андреев // Коган П. Очерки по истории новейшей русской литературы. Т. 3. Современники. Вып. 2. М.: Заря, 1910. С. 3-59.
Колтоновская 1901 — Колтоновская Е. Из жизни литературы. Рассказы Леонида Андреева // Образование. 1901. № 12. Отд. 2. С. 19-30.
Кранихфельд 1902 — Кранихфельд В. Журнальные заметки. Леонид Андреев и его критики // Образование. 1902. № 10. Отд. 3. С. 47-69.
Краснов 1902 — Краснов Пл. К. Случевский «Песни из уголка»; Л. Андреев. Рассказы // Литературные вечера: (Прилож. к журн. «Новый мир»). 1902. № 2. С. 122—127.
ЛА5 — Литературный архив: Материалы по истории литературы и общественного движения / Под ред. К. Д. Муратовой. М.; Л.: АН СССР, 1960.
ЛН72 — Горький и Леонид Андреев: Неизданная переписка. М.: Наука, 1965 (Литературное наследство. Т. 72).
МиИ2000 — Леонид Андреев. Материалы и исследования. М.: Наследие, 2000.
Михайловский 1901 — Михайловский Н. К. Рассказы Леонида Андреева. Страх смерти и страх жизни // Русское богатство. 1901. № 11. Отд. 2. С. 58-74.
Неведомский 1903 — Неведомский М. [Миклашевский М. П.] О современном художестве. Л. Андреев // Мир Божий. 1903. № 4. Отд. 1. С. 1-42.
HБ — журнал «Народное благо» (Москва).
HP — Андреев Л. Я. Новые рассказы. СПб., 1902.
Пр — Андреев Л.Н: Собр. соч.: [В 13 т.]. СПб.: Просвещение, 1911—1913.
OB — газета «Орловский вестник».
ПССМ — Андреев Л. Н.-- Полн. собр. соч.: [В 8 т.]. СПб.: Изд-е т-ва А. Ф. Маркс, 1913.
Реквием — Реквием: Сб. памяти Леонида Андреева / Под ред. Д. Л. Андреева и В. Е. Беклемишевой; с предисл. ВЛ. Невского М.: Федерация, 1930.
РЛ1962 — Письма Л. Н. Андреева к A.A. Измайлову / Публ. В. Гречнева // Рус. литература. 1962. № 3. С. 193—201.
Родионова — Родионова Т. С. Московская газета «Курьер». М., 1999.
СРНГ — Словарь русских народных говоров. М.; Л., 1965— . Вып. 1— .
Т11 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп., 4. Ед.хр. 3. + РАЛ. MS.606/ В.11; 17 (1897 — начало осени 1898).
1 Т1-Т8 — рабочие тетради Л. Н. Андреева. Обоснование датировок тетрадей см. с. 693.
Т2 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 4. (Осень 1898., до 15 нояб.).
Т3 — РГБ. Ф. 178. Карт. 7572. Ед.хр. 1 (7 дек. 1898 — 28 янв. 1899).
T4 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 1 (18 июня — 16 авг. 1899).
Т5 — РГАЛИ. Ф. 11. Оп. 4. Ед.хр. 2 (конец августа — до 15 окт. 1899).
Т6 — РАЛ. MS.606/ А.2 (15-28 окт. 1899).
Т7 — РАЛ. MS.606/ A.3 (10-19 нояб. 1899).
Т8 — РАЛ. MS.606/ A.4 (14 нояб. 1899 — 24 февр. 1900).
Урусов — Урусов Н. Д., кн. Бессильные люди в изображении Леонида Андреева: (Критический очерк). СПб.: Типогр. «Общественная польза», 1903.
Фатов — Фатов H.H. Молодые годы Леонида Андреева: По неизданным письмам, воспоминаниям и документам. М., Земля и фабрика, 1924.
Чуносов 1901 — Чуносов [Ясинский И. И.]. Невысказанное: Л. Андреев. Рассказы. СПб., 1901 // Ежемесячные сочинения. СПб., 1901. № 12. С. 377—384.
Шулятиков 1901 — Шулятиков В. Критические этюды. «Одинокие и таинственные люди»: Рассказы Леонида Андреева // Курьер. 1901. 8 окт. (№ 278). С. 3.
S.O.S. — Андреев Л. S.O.S.: Дневник (1914—1919). Письма (1917—1919). Статьи и интервью (1919). Воспоминания современников (1918—1919) / Под ред. и со вступит. Р. Дэвиса и Б. Хеллмана. М; СПб., 1994.