Д. Д. АХШАРУМОВ.
правитьРЕЧЬ 7 АПРЕЛЯ 1849 ГОДА 1).
правитьСегодня, господа, мы даем обед в честь мыслей и чувств истины, которые соединяют нас, поглощая все личности. Хотя каждый из нас воспитан разно, и по своим характерам даже одни и те же впечатления мы принимаем различно, но мы дошли до одних убеждений, по тому самому закону, до которому и все человечество со временем, может быть, уже и в скором времени, подойдет к ним и станет лицом к лицу с истиною, — таков закон природы. И назначенье человека — сознать в себе необходимость этого закона, понять его и применить к жизни своей. Ясно, что с какой стороны ни пойдешь, если только не будешь стоять на одном месте, и если человек, который идет, не слишком убит несчастиями, неудачами, то придешь непременно к одному: что жизнь, как она теперь, тяжела, гадка, что мы никто не виноваты в этом, а все страдаем, ищем выхода из этого несчастного положения и пока не можем выбраться из него, несмотря на то, что нам открыты ворота в новую жизнь.
Мы все более или менее испорчены жизнью, которую принуждены были вести с малолетства, но все мы здесь, можно сказать, не потеряли, не утратили еще вполне здоровый организм своих страстей. Разум представляет нелепым, бессмысленным, чтоб природа создала нас для страдания, а сердце каждого из нас, не умолкая, говорит о счастьи. Но не о том счастьи, которым пользуются теперь немногие, — это счастье незначительно, непрочно, пусто, однообразно, утомительно, и нередко такие счастливцы во дворцах своих томятся скукою, болезнью и кончают, наконец, жизнь самоубийством. Но о счастьи другой жизни — не о той, о которой говорят нам грязные попы, которая острамила бы провидение и законы вселенной, — но о жизни другой, другого общества, в наслажденьи и роскоши на нашей высокой, прекрасной земле.
Выгоды наши все разделены, мы живем одни на счет других; мое возвышение, против моего желания, независимо от меня, есть униженье другого! Мы все несчастны; и можно ли быть счастливым в этом обществе, в котором мы живем? Оно обезобразило, исковеркало наши страсти, оно измучило нас и сделало нас нуждающимися, больными! И так как порядок установленный противоречит главному, основному назначенью человеческой жизни, как и всякой другой жизни, то он непременно рано или поздно прекратится, и вместо него будет новый — новый, новый и новый. Когда? Вот это важный вопрос, и мы можем только отвечать, что скоро. Уже тот факт, что мы сознаем недостатки, ошибки в устройстве нашей жизни, и уже представляется нам в общих чертах новая жизнь, — этот самый факт доказывает, что началось время его разрушенья. И рухнет и развалится все это дряхлое, громадное, вековое здание, и многих задавит оно при разрушении и из нас, но жизнь оживет; и люди будут жить рогато, раздольно и весело!
Отчего же так запоздал род человеческий в своем развитии и такою ужасною, бедственною опытностью должен был приобретать познания? Невинность, молодость — единственная причина всех доселе испытанных неудач, — ему надо было прожить свое детство, юность; и будет время зрелости, когда человек не будет ошибаться и падать, как теперь.
Стремленье было с рожденья его: с самых давних времен человек чувствовал, что жизнь его должна быть соединена с другими людьми, что разъединенный он теряет свои силы д не может совсем подвигаться вперед. Самая природа, звери обижали его, и он чувствовал потребность устроить, свою жизнь иначе. И соединились люди отдельными семействами, и составились общества, но неустроенные, случайные, беспорядочные, — так семейства и остались до сих пор и не сближались. Потребность изменять свою жизнь пребывала постоянно в человеке, потому что жить было нехорошо, производила перемены одни за другими, все более и более, и не получала удовлетворения. Народы целыми веками томились жизнью своей, обвиняли друг друга и, полагая, что одни причиною бедствий других, бросались, дрались, резались, …и бедствия умножались!.. Но тогда не было еще науки, и по неопытности и незнанию приняты были ложные принципы, которые дали ложное направление жизни человеческой и принесли все ужасные, вредные плоды, отравившие жизнь и поразившие ее, наконец, болезнями, нищетой, голодом и расстроившие самую планету, на которой мы живем. И вот, таким образом, жизнь вошла, насильно втиснута в эту ужасную колею, которая противоречит всему природному, естественному развитию, давит страсти, морит все, убивает жизнь!
Итак, люди всегда стремились к переменам, потому что им жить было худо. В этом только смысле, можно сказать, с самых давних времен началась наука общественная, потому что человек с самого рожденья носил в себе страсти, которые просились к выполнению, — эта потребность была сознана им, но не была понята ясно, как теперь. Даже и теперь, в этом отношении, погружена в невежество едва ли не вся Европа, а про другие земли и говорить нечего: там постыдные религиозные предрассудки, рабство женщины и ничтожные знания законов природы удерживают развитие, оковали цепями живую, свободную душу человека и стройные силы ее.
Отчего человек терпит несчастия, — причины непосредственные, окружающие нас ежеминутно, которые превращают жизнь нашу в вечные жалобы и печали, объяснены, раскрыты достоверно учением, которое созревало, росло и, наконец, высказано было и объяснено Фурье и стало понятно каждому из нас.
Человечество шло постоянно вперед, и новейшие открытия и истины социальные, это — материалы одной и той же науки огромной, в которую сливаются все, для которой все другие науки — средства — науки счастья. Всегда, во всякое время, везде человек боялся страданья и искал счастья, и что ж, нашел ли он его до сих пор и избежал ли он страдания?!. Нечего говорить о той стране, которую можно назвать работницей на весь мир и указать примером нищеты и роскоши; стоит взглянуть на каждодневную жизнь нашу и полюбоваться всем, что видим кругом себя. Мы живем в столице безобразной, громадной, в чудовищном скопище людей, томящихся в однообразных работах, испачканных грязным трудом, пораженных болезнями, развратом; скопище, разрозненное все семействами, которые вредят друг другу, теряют время и силу и объединяются в бесполезных трудах. И там, за столицей, ползут города, — единственная цель, высочайшее счастье для них, апогея их величия недосягаемого — сделаться многолюдным, развратным, больным, чудовищным, как столица! А еще пониже десятки миллионов работников целый день летом и на солнце и дожде сглаживают, возятся с землей, да еще не с своей, чтоб она дала скудные плоды… Но не для этого человек так долго трудился, и не здесь венец трудов его, — он ждет" его, он заслужил его и возьмет его скоро, и покроет им свою измученную главу, и предстанет царем земли. И в это самое время, как все еще в темноте, сомненьи, гремят предрассудки, и человек размножается сам на свою гибель; со дня рождения до смерти в нищете, грязи проводит жизнь; мученья обезображивают его лицо; когда женщина, даже с красотою, в отчаяньи идет в публичный дом и продает себя, или, закрыв черною одеждою грудь и плечи, свои волосы, весь свой стан, погребает себя в монастырь, — в эти дни, в этом самом обществе, мы собрались сегодня не для жалоб и не для этих несчастных повествований; напротив, полны надеждой, торжеством, весельем, накрыли стол и, переносясь в будущее время и скоро ожидаемое всеми, мы даем обед, залогом лучших дней, и празднуем грядущее искупление всего человечества; сегодня, именно сегодня — в день рождения Фурье — празднуем день его рожденья, чтим его память; его, потому, что он указал лам путь, по которому итти, открыл источник богатства, счастья.
После этой мысли другая представляется мне важнее всех — сегодня первый обед фурьеристов в России, все они здесь: 10 человек, немногим более. Все начинается с малого и растет до великого. Нас мало, очень мало в этой стране! Тем более мы должны поднять и оценить себя, без скромности сознать важность себя. Природа в мире человеческом употребляет орудием же человека! Он как действователь ее, выносит из себя, высказывает законы, внушенные ею, — общие законы жизни всей вселенной, с которой в тесной связи находится и вся его жизнь. Развитие сселенной влечет за собой развитие человека, и человечество не опоздает в общем ходе стремления тех сил, которыми одушевлены миллионы бесконечных великанов миров, которых человек хотя не знает, но носит в себе отпечаток каждого. Мы должны гордиться тем, что природа нас выбрала для развития своих возвышенных целей в человеческом роде. Нас окружают сотни миллионов людей, которые оглушены бреднями и не знают о том, что ожидает их новая жизнь и что они должны приготовиться к принятию ее. Наше дело высказать им всю ложь, жалость этого положения и обрадовать их, и возвестить им новую жизнь. Да, мы, мы все должны это сделать и должны помнить, за какое великое дело беремся. Законы природы, растоптанные учением невежества, восстановить; рестаурировать образ божий человека — во всем его величии и красоте, для которой он жил столько времени; освободить и организовать высокие стройные страсти, стесненные, подавленные; разрушить столицы, города и все материалы их употребить для других зданий и всю эту жизнь мучений, бедствий, нищеты, стыда, страма превратить в жизнь роскошную, стройную, веселья, богатства, счастья, и всю землю нищую покрыть дворцами, плодами и разукрасить в цветах, — вот цель наша, великая цель, больше которой не было на земле другой цели. Сознав это, ясно, что все разногласия маленькие во мнениях, которые иногда посещали нас, должны исчезнуть перед нею, и все действия превратиться в единство. Мы здесь, в нашей стране начнем преобразованье, а кончит его вся земля. Да, господа, обед сегодняшний — событие важное, — он дается нами, действователями природы, во имя будущего торжества истины над невежеством, истины, которою скоро избавлен будет род человеческий от невыносимых страданий!
Наслажденье — пускай будет наш девиз!
30 марта. Ночь. 1849 г.