Речь по итальянскому вопросу (Ленин)

Речь по итальянскому вопросу
автор Владимир Ильич Ленин (1870–1924)
Дата создания: 28 июня 1921, опубл.: 4 июля 1921. Источник: Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — М.: Политиздат, 1974. — Т. 44. Июнь 1921 — март 1922. — С. 16—22.

РЕЧЬ ПО ИТАЛЬЯНСКОМУ ВОПРОСУ править

28 ИЮНЯ[1] править

Товарищи! Я хотел бы ответить, главным образом, т. Лаццари. Он сказал: «Приводите конкретные факты — не слова». Великолепно. Но если мы проследим развитие реформистско-оппортунистической тенденции в Италии, то что это будет — слова или факты? В ваших речах и во всей вашей политике вы упускаете из виду многозначительное для социалистического движения в Италии обстоятельство, что не только эта тенденция, но и оппортунистическо-реформистская группа существуют уже в течение долгого времени. Мне еще хорошо памятно то время, когда Бернштейн начал свою оппортунистическую пропаганду, закончившуюся социал-патриотизмом, изменой и банкротством II Интернационала. Еще с тех пор Турати известен нам не только по имени, но и по пропаганде в итальянской партии и в итальянском рабочем движении, дезорганизатором которого он был в течение 20 лет, истекших с того времени. Недостаток времени лишает меня возможности основательно изучить материалы, касающиеся итальянской партии, но одним из наиболее важных документов я считаю помещенный в одной из буржуазных итальянских газет — не помню уже, в «Stampa» 12 или в «Corriere della Sera» 13 — отчет о конференции Турати и его друзей в Реджио-Эмилиа 14. Я сравнил его с тем, что было опубликовано в «Avanti!» 15. He является ли это достаточным доказательством? После II конгресса Коммунистического Интернационала мы, в споре с Серрати и его друзьями, открыто и точно сказали им, какова, по нашему убеждению, ситуация. Мы заявили им, что итальянская партия не может сделаться коммунистической до тех пор, пока она еще терпит в своих рядах таких людей, как Турати.

Что же это — политические факты или опять одни слова? А когда мы, после II конгресса Коммунистического Интернационала, открыто заявили итальянскому пролетариату: «Не вступайте в единение с реформистами, с Турати», — и когда Серрати начал помещать в итальянской печати ряд статей против Коммунистического Интернационала и созвал особое совещание реформистов 16, — разве все это слова? Это было больше, чем расколом, это было уже созданием новой партии. Надо было быть слепым, чтобы не видеть этого. Документ этот имеет решающее значение для этого вопроса. Все принимавшие участие в конференции в Реджио-Эмилиа должны быть исключены из партии: они меньшевики, — не русские, но итальянские меньшевики. Лаццари сказал: «Мы знаем психологию итальянского народа». Я лично не решился бы этого утверждать о русском народе, — но это не важно. «Итальянские социалисты хорошо понимают дух итальянского народа», — сказал Лаццари. Возможно, не спорю. Но итальянский меньшевизм, если считаться с конкретными данными и с упорным нежеланием его искоренить, им не знаком. Мы вынуждены сказать: необходимо — как это ни печально — подтвердить резолюцию нашего Исполкома. В состав Коммунистического Интернационала не может входить партия, терпящая в своих рядах оппортунистов и реформистов вроде Турати.

«Зачем изменять название партии? — спрашивает т. Лаццари. — Ведь оно вполне удовлетворительно». Но мы не можем разделять подобный взгляд. Мы знаем историю II Интернационала, его падение и банкротство. Разве нам не известна история германской партии? И разве мы не знаем, что величайшее несчастье рабочего движения в Германии в том, что им не был произведен разрыв еще до войны? Это стоило жизни 20000 рабочим, выданным шейдемановцами и центристами германскому правительству благодаря их полемике и жалобам на германских коммунистов 17.

И разве теперь не ту же самую картину мы видим перед собою в Италии? Итальянская партия никогда не была истинно революционной. Величайшее несчастье ее в том, что она не порвала с меньшевиками и реформистами еще до войны и что последние продолжали оставаться в партии. Тов. Лаццари говорит: «Мы вполне признаем необходимость разрыва с реформистами; единственное расхождение заключается только в том, что мы не считали нужным совершить его на Ливорнском съезде». Но факты говорят другое. Мы не в первый раз обсуждаем вопрос об итальянском реформизме. В прошлом году, споря об этом с Серрати, мы спросили его: «Извините, но почему раскол в итальянской партии не может быть произведен сейчас же, почему он должен быть отложен?». Что же Серрати ответил нам на это? — Ничего. И, цитируя статью Фроссара, в которой говорится о том, что «необходимо быть ловким и умным», т. Лаццари, очевидно, видит здесь аргумент в свою пользу и против нас. Я думаю, что он ошибается. Наоборот, это превосходный довод в нашу пользу и против т. Лаццари. Когда он вынужден будет объяснить итальянским рабочим свое поведение и свой уход, что скажут последние? Если они признают нашу тактику умной и ловкой по сравнению с зигзагами мнимой коммунистической левой — той левой, которая не всегда является даже просто коммунистической, напоминая гораздо чаще анархизм, — что вы им ответите?

Что значат все россказни Серрати и его партии о том, будто русские только того и желают, чтобы им подражали? Мы требуем как раз противоположного. Недостаточно знать наизусть коммунистические резолюции и при всяком случае употреблять революционные обороты. Этого мало, и мы заранее против коммунистов, знающих наизусть ту или иную резолюцию. Первым условием истинного коммунизма является разрыв с оппортунизмом. С теми коммунистами, которые подписываются под этим, мы будем говорить вполне свободно и открыто и с полным правом и мужеством мы скажем им: «Не делайте никаких глупостей; будьте умны и искусны». Но так мы будем говорить только с теми коммунистами, которые порвали с оппортунистами, чего о вас еще нельзя сказать. И поэтому, повторяю: я надеюсь, что конгресс утвердит резолюцию Исполнительного комитета. Тов. Лаццари сказал: «Мы находимся в подготовительном периоде». Это сущая правда. Вы находитесь в подготовительном периоде. Первым этапом этого периода является разрыв с меньшевиками, подобный тому, какой мы сами совершили в 1903 году с нашими меньшевиками. И от того факта, что германская партия не порвала с меньшевиками, страдает весь германский рабочий класс в течение долгого и утомительного послевоенного периода в истории германской революции.

Тов. Лаццари говорит, что итальянская партия переживает подготовительный период. Я это вполне признаю. И первым этапом является серьезный, окончательный, недвусмысленный и решительный разрыв с реформизмом. И тогда масса станет всецело за коммунизм. Второй этап отнюдь не будет заключаться в. повторении революционных лозунгов. Он будет заключаться в принятии наших умных и искусных решений, которые всегда будут таковыми и всегда будут повторять: основные революционные принципы должны быть приспособлены к особенностям разных стран.

Революция в Италии будет протекать иначе, чем в России. Она начнется иным образом. Каким именно? Ни вы, ни мы не знаем этого. Итальянские коммунисты не всегда являются в достаточной мере коммунистами. Во время занятия фабрик в Италии проявил ли себя там хоть один коммунист? 18 Нет, коммунизма не существовало еще тогда в Италии; можно говорить об известном анархизме, но никак не о марксистском коммунизме. Последний только должен быть создан, привит рабочим массам путем опыта революционной борьбы. И первым шагом на этом пути является окончательный разрыв с меньшевиками, которые в течение более 20 лет сотрудничали и работали с буржуазным правительством. Очень может быть, что Модильяни, которого я имел случай наблюдать немного на Циммервальдской и Кинтальской конференциях, достаточно ловкий политик, чтобы не вступать в буржуазное правительство, а оставаться в центре социалистической партии, где он может приносить буржуазии гораздо больше пользы. Но уже вся теоретическая позиция, вся пропаганда, вся агитация группы Турати и его друзей является сотрудничеством с буржуазией. Не доказано ли это многочисленными цитатами, приведенными в речи Дженнари? Да, это тот единый фронт, который уже подготовил Турати. Поэтому я должен сказать тов. Лаццари: речами, подобными вашей и той, которую держал здесь тов. Серрати, революция не подготовляется, а дезорганизуется. (Крики: «Браво!». Аплодисменты.)

В Ливорно у вас было значительное большинство. У вас было 98000 голосов против 14 000 реформистских и 58 000 коммунистических. Для начала чисто коммунистического движения в стране, подобной Италии, с ее известными традициями, без достаточной подготовки раскола, указанное число означает для коммунистов большой успех.

Это большая победа, ощутительное доказательство, иллюстрирующее тот факт, что рабочее движение в Италии будет развиваться быстрее, чем наше движение в России, потому что если вы знаете цифры, относящиеся к нашему движению, то вам известно, что в феврале 1917 года, после падения царизма и во время буржуазной республики, мы составляли еще меньшинство по отношению к меньшевикам. Так было после 15 лет ожесточенной борьбы и расколов. У нас правое крыло не получило развития, и это было не так просто, как вы думаете, говоря о России в пренебрежительном тоне. Безусловно, в Италии развитие пойдет совершенно иначе. После 15 лет борьбы с меньшевиками и после падения царизма, мы начинали работать с гораздо меньшим числом сторонников. У вас — 58 тысяч коммунистически настроенных рабочих против 98 тысяч объединенных центристов, занимающих неопределенную позицию. Это доказательство, это факт, который безусловно должен убедить всех тех, кто не хочет закрывать глаза на массовое движение итальянских рабочих. Все не приходит сразу. Но это уже служит доказательством, что за нами стоят рабочие массы — не старые вожди, не бюрократы, не профессора, не журналисты, — но действительно эксплуатируемый класс, авангард эксплуатируемых. И это показатель той крупной ошибки, которую вы совершили в Ливорно. Это факт. Вы располагали 98 тысячами голосов, но вы предпочли пойти с 14 тысячами реформистов против 58 тысяч коммунистов. Даже если бы эти коммунисты не были действительными коммунистами, если бы они были только сторонниками Бордиги, — что неправда, так как Бордига после II конгресса совершенно лояльно заявил, что он отказывается от всякого анархизма и антипарламентаризма, — то вы должны были бы пойти с ними. Что вы сделали? Вы предпочли объединение с 14 тысячами реформистов и разрыв с 58 тысячами коммунистов, — и это самое лучшее доказательство, что политика Серрати была несчастьем для Италии. Мы никогда не хотели, чтобы Серрати в Италии подражал русской революции. Это было бы глупо. У нас достаточно ума и гибкости, чтобы избегнуть этой глупости. Но Серрати доказал, что он был неправ в своей политике в Италии. Может быть, он должен был лавировать. Это — то выражение, которое он здесь год тому назад чаще всего повторял. Он говорил: «Мы умеем лавировать, мы не хотим рабского подражания. Это было бы идиотизмом. Мы должны будем лавировать, чтобы вызвать отделение от оппортунизма. Вы, русские, вы не умеете этого делать. Мы, итальянцы, способнее в этом отношении. Мы еще посмотрим». И что же мы увидели? Серрати великолепно лавировал. Он порвал с 58 тысячами коммунистов. А теперь товарищи приезжают сюда и говорят: «Если вы нас оттолкнете, массы запутаются». Нет, товарищи, вы ошибаетесь. Рабочие массы в Италии запутались сейчас, и им пойдет на пользу, если мы им скажем: «Выбирайте, товарищи, выбирайте, итальянские рабочие, между Коммунистическим Интернационалом, который никогда не потребует, чтобы вы рабски подражали русским, и между меньшевиками, которых мы знаем в течение 20 лет и которых мы никогда не потерпим в качестве соседей в подлинном революционном Коммунистическом Интернационале». Вот что мы скажем итальянским рабочим. Результат не подлежит сомнению. Рабочие массы пойдут за нами. (Бурное одобрение.)


Газетный отчет напечатан 1 июля 1921 г. в «Правде» № 141 и «Известиях ВЦИК» № 141
Полностью напечатано 4 июля 1921 г. в «Бюллетене Третьего конгресса Коммунистического Интернационала» № 8
Печатается по тексту книги «Третий Всемирный конгресс Коммунистического Интернационала. Стенографический отчет». Петроград, 1922

  1. Итальянский вопрос был вынесен на обсуждение III конгресса Коминтерна в связи с протестом Итальянской социалистической партии против решения Исполкома Коминтерна об исключении ее из Коминтерна и признании Коммунистической партии Италии единственной секцией Коминтерна в Италии. Итальянская социалистическая партия в октябре 1919 года присоединилась к Коминтерну. Представители ИСП участвовали в работе II конгресса Коминтерна, причем на конгрессе глава делегации ИСП Д.-М. Серрати занимал ошибочные позиции по ряду вопросов. После конгресса Серрати высказался против разрыва с реформистами; центристское руководство партии своей нерешительностью, колебаниями, примиренческим отношением к реформистам дезорганизовало и дезориентировало борющийся рабочий класс. На съезде ИСП в Ливорно, состоявшемся 15-21 января 1921 года, резолюция левых, требовавшая безоговорочного принятия 21 условия присоединения к Коминтерну и исключения из партии реформистов, не получила большинства голосов. 21 января, после голосования, левые заявили о своем выходе из социалистической партии. В тот же день, собравшись в другом помещении, они провели Учредительный съезд Коммунистической партии Италии и приняли решение о безоговорочном принятии 21 условия вступления в Коминтерн. Раскол в Итальянской социалистической партии приобрел международное значение, так как некоторые представители правых течений в коммунистических партиях (П. Леви в Объединенной коммунистической партии Германии, И. Штрассер в Коммунистической партии Австрии и др.) высказались за центристскую политику Сер-рати, против раскола в ИСП и, следовательно, против образования Коммунистической партии Италии. Опротестовав решение Исполкома Коминтерна об исключении ее, ИСП послала на III конгресс делегацию, в которую входили К. Лаццари, Ф. Маффи и Э. Рибольди. III конгресс Коминтерна 29 июня 1921 года принял следующее решение об ИСП: «До тех пор, пока Итальянская социалистическая партия не исключит из своих рядов участников реформистской конференции в Реджио-Эмилиа и тех, кто их поддерживает, Итальянская социалистическая партия не может принадлежать к Коммунистическому Интернационалу. В случае выполнения этого предварительного ультимативного требования III Всемирный конгресс поручит Исполкому принять необходимые шаги для объединения очищенной от реформистских и центристских элементов Итальянской социалистической партии с Коммунистической партией Италии и превращения их в единую секцию Коммунистического Интернационала» («Коммунистический Интернационал в документах. Решения, тезисы и воззвания конгрессов Коминтерна и пленумов ИККИ. 1919—1932», М, 1933, стр. 164). Это решение III конгресса Коминтерна не было проведено в жизнь. Весной 1923 года внутри Итальянской социалистической партии образовалась левая фракция — «третьеинтернационалисты» (Д.-М. Серрати, Ф. Маффи и др.), выступившая за слияние с Коммунистической партией Италии. В августе 1924 года «третьеинтернационалисты» влились в Коммунистическую партию Италии.