Речь в защиту тактики Коммунистического Интернационала (Ленин)
| Речь в защиту тактики Коммунистического Интернационала |
| Дата создания: 1 июля 1921, опубл.: 8 июля 1921. Источник: Ленин, В. И. Полное собрание сочинений. — 5-е изд. — М.: Политиздат, 1974. — Т. 44. Июнь 1921 — март 1922. — С. 23—33. |
РЕЧЬ В ЗАЩИТУ ТАКТИКИ КОММУНИСТИЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА
править1 ИЮЛЯ
правитьТоварищи! К моему большому сожалению, я должен ограничиться самообороной. (Смех.) Я говорю — к большому сожалению, потому что после ознакомления с речью тов. Террачини и с поправками, внесенными тремя делегациями, мне очень хотелось бы перейти в наступление, ибо против взглядов, которые защищали Террачини и эти 3 делегации, необходимы, собственно говоря, наступательные действия[1]. Если конгресс не будет вести решительного наступления против таких ошибок, против таких «левых» глупостей, то все движение осуждено на гибель. Таково мое глубокое убеждение. Но мы — организованные и дисциплинированные марксисты. Мы не можем удовлетворяться речами против отдельных товарищей. Нам, русским, эти левые фразы уже до тошноты надоели. Мы — люди организации. При выработке наших планов мы должны идти организованным путем и пытаться найти верную линию. Конечно, ни для кого не секрет, что наши тезисы являются компромиссом. Но почему бы и не так? Среди коммунистов, созывающих уже третий конгресс и выработавших определенные основоположения, — компромиссы, при известных условиях, необходимы. Наши тезисы, предложенные русской делегацией, были изучены и подготовлены самым тщательным образом и явились результатом долгих размышлений и совещаний с различными делегациями. Они имеют своею целью установление основной линии Коммунистического Интернационала и необходимы особенно теперь, после того, как мы не только формально осудили настоящих центристов, но и исключили их из партии. Таковы факты. Я должен взять эти тезисы под свою защиту. И когда теперь является Террачини и говорит, что мы должны продолжать борьбу против центристов, а потом рассказывает, как эту борьбу собираются вести, то я говорю, что если эти поправки должны означать известное направление, то необходима беспощадная борьба против этого направления, потому что, в противном случае, нет коммунизма и нет Коммунистического Интернационала. Меня удивляет, что ГКРП 20 не подписалась под этими поправками. (Смех.) Ведь вы послушайте только, что защищает Террачини и что говорят эти поправки. Они начинаются таким образом: «На 1-ой стр., в 1-ом столбце, на 19-ой строчке следует зачеркнуть: „Большинство…“». Большинство! Это чрезвычайно опасно! (Смех.) Затем дальше: вместо слов «основные положения» следует поставить «цели». Основные положения и цели — две разные вещи: ведь в целях с нами будут согласны и анархисты, потому что и они стоят за уничтожение эксплуатации и классовых различий.
В своей жизни я встречался и разговаривал с немногими анархистами, но все же видел их достаточно. Мне подчас удавалось сговариваться с ними насчет целей, но никогда по части принципов. Принципы — это не цель, не программа, не тактика и не теория. Тактика и теория — это не принципы. Что отличает нас от анархистов в смысле принципов? Принципы коммунизма заключаются в установлении диктатуры пролетариата и в применении государственного принуждения в переходный период. Таковы принципы коммунизма, но это не его цель. И товарищи, внесшие такое предложение, совершили ошибку.
Во-вторых, там сказано: «Следует зачеркнуть слово „большинство“». Прочтите все:
«III конгресс Коммунистического Интернационала приступает к пересмотру вопросов тактики в условиях, когда в целом ряде стран объективное положение обострилось в революционном смысле и когда организовался целый ряд коммунистических массовых партий, нигде, впрочем, не взявших в свои руки фактического руководства большинством рабочего класса в их действительной революционной борьбе».
И вот хотят слово «большинство» зачеркнуть. Если мы не можем договориться о таких простых вещах, то я не понимаю, как можем мы работать вместе и вести пролетариат к победе. Тогда нечего удивляться, что мы не можем прийти к соглашению и по вопросу о принципах. Укажите мне такую партию, которая бы уже овладела большинством рабочего класса. Террачини и не подумал о том, чтобы привести какой-нибудь пример. Да такого примера и не существует.
Итак: вместо «принципов» поставить слово «цели», а слово «большинство» вычеркнуть. Благодарю покорно! Мы на это не пойдем. Даже германская партия — одна из лучших — и та не имеет за собою большинства рабочего класса. Это — факт. Мы, стоящие перед самой тяжелой борьбой, не боимся сказать эту правду, а вот здесь есть три делегации, желающие начать с неправды, потому что если конгресс зачеркнет слово «большинство», то этим он покажет, что хочет неправды. Это совершенно ясно.
Затем идет такая поправка: «На стр. 4-ой, в столбце 1-ом, в строке 10-ой, слова „Открытое письмо“ и т. д. „следует вычеркнуть“» 21. Я уже слышал сегодня одну речь, в которой нашел ту же мысль. Но там это было вполне естественно. То была речь тов. Гемпеля, члена ГКРП. Он сказал: «„Открытое письмо“ было актом оппортунизма». К моему величайшему сожалению и глубокому стыду, я уже слышал подобные взгляды частным образом. Но когда на конгрессе, после столь продолжительных прений, «Открытое письмо» объявляется оппортунистическим, — это стыд и позор! И вот является тов. Террачини, от имени трех делегаций, и хочет вычеркнуть слова «Открытое письмо». К чему же тогда борьба против ГКРП? «Открытое письмо» является образцовым политическим шагом. Так сказано в наших тезисах. И мы должны это безусловно отстаивать. Оно является образцовым, как первый акт практического метода привлечения большинства рабочего класса. Тот, кто не понимает, что в Европе, — где почти все пролетарии сорганизованы, — мы должны завоевать большинство рабочего класса, тот потерян для коммунистического движения, тот никогда ничему не научится, если он в течение трех лет великой революции этому еще не научился.
Террачини говорит, что в России мы победили, хотя партия была очень мала. Он недоволен, что по отношению к Чехословакии сказано то, что говорится в тезисах. Здесь 27 поправок, и, если бы я вздумал их критиковать, мне пришлось бы, подобно некоторым ораторам, проговорить не менее трех часов… Здесь заявили, что в Чехословакии коммунистическая партия насчитывает от 300 до 400 тысяч членов, что необходимо привлечь большинство, создать непобедимую силу и продолжать привлечение новых рабочих масс. Террачини уже готов к нападению. Он говорит: если в партии уже есть 400 тысяч рабочих, то зачем нам еще? Вычеркнуть! (Смех.) Он боится слова «массы» и хочет его вытравить. Тов. Террачини немного понял в русской революции.
Мы были в России маленькой партией, но с нами было, помимо того, и большинство Советов рабочих и крестьянских депутатов всей страны. (Возглас: «Верно!».) Где это у вас? С нами была почти что половина армии, в которой тогда числилось, по меньшей мере, 10 миллионов человек. Разве за вами большинство армии? Укажите мне такую страну! Если эти взгляды тов. Террачини разделяются еще тремя делегациями, тогда в Интернационале не все в порядке! Тогда мы должны сказать: «Стой! Решительная борьба! Иначе Коммунистический Интернационал погиб». (Движение в зале.)
На основании имеющегося у меня опыта я должен сказать, хотя и занимаю оборонительную позицию (смех), что целью моей речи и принципом ее является защита резолюции и тезисов, предложенных нашей делегацией. Конечно, было бы педантизмом сказать, что в них нельзя изменять ни одной буквы. Мне пришлось прочитать немало резолюций, и мне хорошо известно, что в каждую строку там можно бы внести прекрасные поправки. Но это было бы педантизмом. Если же я теперь все-таки заявляю, что в политическом смысле не может быть изменена ни одна буква, то это потому, что поправки носят, как я вижу, совершенно определенный политический характер, потому, что они ведут на путь, вредный и опасный для Коммунистического Интернационала. Поэтому и я, и все мы, и русская делегация должны настаивать на том, чтобы не изменять в тезисах ни одной буквы. Мы не только осудили наши правые элементы, — мы их изгнали. Но если из борьбы против правых устраивают спорт, как Террачини, то мы должны сказать: «Довольно! Иначе опасность станет слишком серьезной!».
Террачини защищал теорию наступательной борьбы 22. Пресловутые поправки предлагают по этому поводу формулу длиною в две-три страницы. Нам нет нужды их читать. Мы знаем, что там написано. Террачини сказал совершенно ясно, о чем идет речь. Он защищал теорию наступления, указывая на «динамические тенденции» и на «переход от пассивности к активности». Мы, в России, имеем уже достаточный политический опыт борьбы против центристов. Еще 15 лет тому назад мы вели борьбу против наших оппортунистов и центристов, а также против меньшевиков, и мы одержали победу не только над меньшевиками, но и над полу анархистами.
Если бы мы этого не сделали, то были бы не в состоянии удержать власть в своих руках не только в течение трех с половиной лет, но и трех с половиной недель, и не могли бы созывать здесь коммунистические конгрессы. «Динамические тенденции», «переход от пассивности к активности» — все это фразы, которые пускали в ход против нас левые эсеры. Теперь они сидят в тюрьмах, защищают там «цели коммунизма» и думают о «переходе от пассивности к активности». (Смех.) Так аргументировать, как это делается в предложенных поправках, — невозможно, потому что в них нет ни марксизма, ни политического опыта, ни аргументации. Разве мы, в наших тезисах, развивали общую теорию революционного наступления? Разве Радек или кто-нибудь другой из нас совершил подобную глупость? Мы говорили о теории наступления по отношению к вполне определенной стране и к вполне определенному периоду.
Мы можем из нашей борьбы против меньшевиков привести случаи, показывающие, что еще перед первой революцией встречались лица, сомневавшиеся в том, что революционная партия должна вести наступление. Если у какого-либо социал-демократа, — тогда мы все так назывались, — появлялись такие сомнения, мы вступали с ним в борьбу и говорили, что он оппортунист, что он ничего не понимает в марксизме и в диалектике революционной партии. Разве партия может спорить о том, допустимо ли вообще революционное наступление? У нас для того, чтобы найти такие примеры, придется вернуться лет на пятнадцать назад. Если имеется такой центрист или замаскированный центрист, который оспаривает теорию наступления, то надо немедленно исключать таких людей. Этот вопрос не может возбуждать споров. Но тот факт, что мы еще теперь, после трехлетнего существования Коммунистического Интернационала, спорим о «динамических тенденциях», о «переходе от пассивности к активности», — стыд и позор.
У нас нет об этом спора с тов. Радеком, выработавшим совместно с нами эти тезисы. Может быть, было не совсем правильным начинать в Германии разговоры о теории революционного наступления после того, как действительное наступление не было подготовлено. Все же мартовское выступление является большим шагом вперед, несмотря на ошибки его руководителей 23. Но это ничего не значит. Сотни тысяч рабочих героически боролись. Как бы мужественно ГКРП ни боролась с буржуазией, мы должны сказать то же, что сказал тов. Радек в одной русской статье относительно Гельца. Если кто-нибудь, хотя бы анархист, героически борется с буржуазией, то это, конечно, большое дело, но если сотни тысяч борются с гнусной провокацией социал-предателей и буржуазией, то это настоящий шаг вперед.
Очень важно относиться критически к своим ошибкам. Мы с этого начали. Если кто-либо после борьбы, в которой участвовали сотни тысяч, выступает против этой борьбы и поступает так, как Леви, то его нужно исключить. Это и было сделано. Но мы должны отсюда вынести урок: разве мы подготовили наступление? (Радек: «Мы не подготовили и обороны».) Да, о наступлении была речь только в газетных статьях. Эта теория в применении к мартовскому выступлению в Германии в 1921 году была неверна, — мы должны в этом сознаться; но вообще-то теория революционного наступления отнюдь не является ложной.
Мы победили в России, и притом с такою легкостью потому, что подготовили нашу революцию во время империалистической войны. Это — первое условие. Десять миллионов рабочих и крестьян были у нас вооружены, и нашим лозунгом был: немедленный мир, во что бы то ни стало. Мы победили потому, что широчайшие крестьянские массы были настроены революционно против крупных помещиков. Социалисты-революционеры, сторонники II и II1⁄2 Интернационалов, были в ноябре 1917 г. большой крестьянской партией. Они требовали революционных средств, но, как настоящие герои II и II1/2 Интернационалов, не имели достаточно мужества, чтобы действовать революционно. В августе и сентябре 1917 года мы говорили: «Теоретически мы боремся с эсерами, как и прежде, но практически мы готовы принять их программу, потому что только мы можем осуществить эту программу». Как мы сказали, так мы и сделали. Крестьянство, настроенное против нас в ноябре 1917 года, после нашей победы, и пославшее большинство социалистов-революционеров в Учредительное собрание, было нами завоевано, если не в течение нескольких дней, — как я ошибочно предполагал и предсказывал, — то, во всяком случае, в течение нескольких недель. Разница была невелика. Укажите мне в Европе страну, где вы могли бы привлечь на свою сторону большинство крестьянства в течение нескольких недель? Может быть, Италия? (Смех.) Если говорят, что мы победили в России, несмотря на то что у нас была небольшая партия, то этим только доказывают, что русскую революцию не поняли и что совершенно не понимают, как нужно подготовлять революцию.
Первым нашим шагом было создание настоящей коммунистической партии, чтобы знать, с кем мы разговариваем и к кому мы можем иметь полное доверие. Лозунгом I и II конгрессов было: «Долой центристов!». Если мы по всей линии и во всем мире не разделаемся с центристами и полуцентристами, которых мы в России называем меньшевиками, тогда нам недоступна даже азбука коммунизма. Нашей первой задачей является создание истинно революционной партии и разрыв с меньшевиками. Но это только подготовительная школа. Мы созываем уже III конгресс, а тов. Террачини твердит по-прежнему, что задача подготовительной школы заключается в том, чтобы гнать, преследовать и разоблачать центристов и полуцентристов. Благодарю покорно! Мы этим уже достаточно занимались. Мы сказали уже на II конгрессе, что центристы являются нашими врагами. Но ведь нужно же идти вперед. Вторая ступень будет заключаться в том, чтобы, сорганизовавшись в партию, научиться подготовлять революцию. Во многих странах мы не научились даже тому, как овладевать руководством. Мы победили в России потому, что на нашей стороне было не только бесспорное большинство рабочего класса (во время выборов в 1917 году с нами было подавляющее большинство рабочих против меньшевиков), но и потому, что половина армии, непосредственно после захвата нами власти, и 9/10 крестьянской массы в течение нескольких недель перешли на нашу сторону; мы победили потому, что приняли не нашу аграрную программу, а эсеровскую и осуществили ее на практике. Наша победа в том и заключалась, что мы осуществили эсеровскую программу; вот почему эта победа была так легка. Разве у вас, на Западе, могут быть подобные иллюзии? Смешно! Сравните же конкретные экономические условия, тов. Террачини и все вы, подписавшие предложение о поправках! Несмотря на то что большинство так быстро очутилось на нашей стороне, трудности, вставшие перед нами после победы, были очень велики. Мы все же пробились, потому что не забывали не только наши цели, но и наши принципы, и не терпели в нашей партии лиц, молчавших о принципах и говоривших о целях, «динамических тенденциях» и «переходе от пассивности к активности». Быть может, нас обвинят в том, что мы таких господ предпочитаем держать в тюрьме. Но иначе невозможна диктатура. Мы должны подготовить диктатуру, а это состоит в борьбе против подобных фраз и подобных поправок. (Смех.) Повсюду в наших тезисах говорится о массе. Но, товарищи, нужно ведь понимать, что такое масса. ГКРП, товарищи слева, слишком злоупотребляет этим словом. Но и тов. Террачини и все те, кто подписался под этими поправками, тоже не знают, что нужно понимать под словом «масса».
Я уж и так говорю слишком долго; мне хотелось бы поэтому лишь сказать несколько слов о понятии «массы». Понятие «массы» — изменчиво, соответственно изменению характера борьбы. В начале борьбы достаточно было нескольких тысяч настоящих революционных рабочих, чтобы можно было говорить о массе. Если партии удается вовлекать в борьбу не только своих членов, если ей удается встряхнуть и беспартийных, то это уже является началом завоевания масс. Во время наших революций бывали случаи, когда несколько тысяч рабочих представляли собой массу. В истории нашего движения, в истории нашей борьбы против меньшевиков, вы найдете много таких примеров, когда в одном городе было достаточно нескольких тысяч рабочих, чтобы сделать явным массовый характер движения. Если несколько тысяч беспартийных рабочих, обычно живущих обывательской жизнью и влачащих жалкое существование, никогда ничего не слыхавших о политике, начинают действовать революционно, то перед вами масса. Если движение распространяется и усиливается, оно постепенно переходит в настоящую революцию. Мы это видели в 1905 и 1917 годах, во время трех революций, и вам также еще придется убедиться в этом. Когда революция уже достаточно подготовлена, понятие «массы» становится другим: несколько тысяч рабочих уже не составляют массу. Это слово начинает означать нечто другое. Понятие массы изменяется в том смысле, что под ним разумеют большинство, и притом не простое лишь большинство рабочих, а большинство всех эксплуатируемых; другого рода понимание недопустимо для революционера, всякий другой смысл этого слова становится непонятным. Возможно, что и маленькая партия, например английская или американская, хорошо изучивши ход политического развития и ознакомившись с жизнью и привычками беспартийных масс, вызовет в благоприятный момент революционное движение (тов. Радек, в качестве хорошего примера, указал на забастовку горнорабочих 24). Если такая партия выступит в такой момент со своими лозунгами и достигнет того, что за ней последуют миллионы рабочих, то перед вами массовое движение. Я не отвергаю безусловно того, что революция может быть начата и весьма малой партией и доведена до победного конца. Но надо знать, какими методами привлекать на свою сторону массы. Для этого необходима основательная подготовка революции. Но вот товарищи выступают с заявлением: немедленно отказаться от требования «больших» масс. Необходимо объявить борьбу таким товарищам. Без основательной подготовки вы ни в одной стране не добьетесь победы. Достаточно совсем маленькой партии, чтобы повести за собою массы. В известные моменты нет необходимости в больших организациях.
Но для победы надо иметь сочувствие масс. Не всегда необходимо абсолютное большинство; но для победы, для удержания власти, необходимо не только большинство рабочего класса, — я употребляю здесь термин «рабочий класс» в западноевропейском смысле, т. е. в смысле промышленного пролетариата, — но и большинство эксплуатируемых и трудящихся сельского населения. Подумали ли вы об этом? Находим ли мы в речи Террачини хотя бы намек на подобную мысль? В ней говорится лишь о «динамической тенденции», о «переходе от пассивности к активности». Касается ли он, хотя бы одним словом, продовольственного вопроса? А между тем рабочие требуют пропитания, хотя они и могут многое переносить и голодать, как мы это видели, до известной степени, в России. Мы должны поэтому привлечь на свою сторону не только большинство рабочего класса, но и большинство трудящегося и эксплуатируемого сельского населения. Подготовили ли вы это? Почти нигде.
Итак, я повторяю: я должен безусловно защищать наши тезисы и эту защиту считаю для себя обязательной; Мы не только осудили центристов, но и изгнали их из партии. Теперь мы должны обратиться против другой стороны, которую тоже считаем опасной. Мы должны сказать товарищам правду в самой вежливой форме (и в наших тезисах это сказано любезно и учтиво), так, чтобы никто не почувствовал себя оскорбленным: пред нами стоят сейчас иные, более важные, чем травля центристов, вопросы. Этого вопроса с нас хватит. Он уже немного надоел. Вместо этого товарищи должны были бы научиться вести настоящую революционную борьбу. Германские рабочие уже приступили к этому. Сотни тысяч пролетариев геройски сражались в этой стране. Всякого, выступающего против этой борьбы, необходимо немедленно исключить. Но после этого не следует заниматься пустым разглагольствованием, а необходимо немедленно же начать учиться, учиться на совершенных ошибках, тому, как лучше организовать борьбу. Мы не должны скрывать наши ошибки перед врагом. Кто этого боится, тот не революционер. Наоборот, если мы открыто заявим рабочим: «Да, мы совершили ошибки», то это значит, что впредь они не будут повторяться и что мы лучше сумеем выбрать момент. Если же во время самой борьбы на нашей стороне окажется большинство трудящихся, — не только большинство рабочих, но большинство всех эксплуатируемых и угнетенных, — тогда мы действительно победим. (Продолжительные бурные аплодисменты.)
Полностью напечатано 8 июля 1921 г. в «Бюллетене Третьего конгресса Коммунистического Интернационала» № 11
- ↑ Речь идет о поправках немецкой, австрийской и итальянской делегаций к проекту тезисов о тактике, внесенному русской делегацией на III конгрессе Коминтерна. Поправки эти были опубликованы на немецком языке в газете «Moskau» — органе III конгресса Коминтерна.