говоренная при торжественномъ открытіи Императорскаго Казанскаго Университета.
Sen. epist, 108.
Наконецъ, Почтенные Посѣтители! всѣми толико желанный день насталъ! мы торжествуемъ полное, во всѣхъ частяхъ сообразное священной волѣ Великаго нашего МОНАРХА открытіе Казанскаго Университета[1].
Великъ и важенъ сей день для здѣшняго града: днесь насаждается древо наукъ, котораго плоды — добродѣтель и щастіе. Сократъ, мудрѣйшій изъ человѣковъ, утверждалъ: «всякая добродѣтель есть знаніе, всякой порокъ есть невѣжество.» Безъ добродѣтели же — нѣтъ щастія. Злобный и распутный Тиверій, среди всѣхъ возможныхъ чувственныхъ удовольствій, повелитель цѣлаго свѣта, страдалъ и томился; мудрый и добродѣтельный Эпиктетъ, въ нищетѣ и рабствѣ, наслаждался благополучіемъ.
Въ ясной и спасительной сей истинъ увѣрены еще немногіе: не говорю о людяхъ, погруженныхъ во мракъ невѣжества, которымъ и самое слово наука не извѣстно; говорю о тѣхъ нещастливцахъ (ибо полупросвѣщеніе гибельнѣе невѣжества), которые занимались науками, но токмо по слѣпому подражанію, не для собственнаго благополучія. Я самъ слышалъ матерей и отцовъ, признававшихся, что они учатъ дѣтей своихъ по тому единственно, что такъ дѣлаютъ другіе; что сами они не видятъ отъ наукъ никакой пользы. Сему причиною есть незнаніе существа и истиннаго употребленія наукъ. И такъ за приличнѣйшее торжеству нашему почитаю предложить о пользѣ наукъ вообще, и въ особенности о пользѣ Казанскаго университета.
Почтенные Посѣтители! подъ вашимъ надзоромъ я воспитывался и учился; вижу здѣсь многихъ, нѣкогда одобрявшихъ мои, незрѣлаго юноша, нѣкоторые успѣхи въ наукахъ; мои разумъ просвѣщался, созрѣвалъ въ вашихъ обществахъ, въ вашихъ бесѣдахъ; мои чувствованія, мои мысли, суть собственно ваши чувствованія, ваши мысли[2]. Сіе то подаетъ мнѣ надежду, Почтенные Посѣтители! на ваше благосклонное вниманіе къ словамъ моимъ.
Что суть науки? На сей вопросъ знаменитый Бюффонъ отвѣчаетъ: онѣ суть познаніе Природы. Раздробимъ сіе общее предложеніе: знать Природу значитъ знать людей, знать окружающія насъ физическія тѣла, знать Бога. Отъ сихъ предметовъ зависятъ наше здоровье, наше душевное спокойствіе, словомъ, наше щастіе, или нещастіе.
Люди жалуются на болѣзни, на краткость жизни; но гораздо справедливѣе могли бы они жаловаться на свое невѣжество. Углублялись ли они въ познаніе наукъ естественныхъ, которыя показываютъ свойства нашего тѣла, свойства окружающихъ насъ предметовъ, ихъ взаимную связь, средства сохранять наше здоровье? Человѣкъ съ науками естественными незнакомый, подобенъ бурею выброшенному нещастливцу на необитаемый островъ: все ему неизвѣстно; обольстительныя предметы могутъ содержать ядъ самый мучительный. Возражаютъ, что невѣжествующіе простолюдины гораздо здоровѣе людей образованныхъ. Такъ говорятъ обыкновенно легкомысленные люди, внимательно неразсматривавшіе сего класса человѣчества; но кто прилѣжнѣе наблюдалъ его, тотъ знаетъ, сколь многоразличныя болѣзни терзаютъ простолюдиновъ, и какъ они, по гибельному невѣжеству, почти всегда отвергаютъ благодѣтельную руку, простирающуюся для спасенія ихъ. Притомъ, ихъ предохраняетъ многотрудная жизнь отъ болѣзней: сего дѣйствительнаго и вѣрнаго лѣкарства лишены люди праздные, погрязшіе въ роскоши, которая губитъ и тѣлесное и душевное здоровье. Токмо просвѣщенный человѣкъ можетъ повторять съ Франклиномъ слова Соломоновы: «Мудрый носитъ долголѣтіе въ рукъ своей.»
Находятся народы, даже въ обширномъ нашемъ Государствѣ находятся Губерній, лежащія въ благоразтворенныхъ климатахъ: сама Природа, какъ мать нѣжная, сохраняетъ сихъ щастливцевъ. Но мы, жители Казани, обитаемъ въ климатъ суровомъ и, что несравненно гибельнѣе, въ климатѣ сыромъ и удивительно перемѣнчивомъ. Нѣтъ у насъ весны, лѣтомъ сильный жаръ и пронзительный осенній холодъ смѣняются непрестанно и быстро; осенью мы тонемъ въ грязи, зимою наши термометры замерзаютъ отъ лютыхъ морозовъ. Сверхъ сего окружена Казань стоячими, гнилыми болотами; не имѣетъ чистой воды, сего перваго и важнѣйшаго средства для поддержанія и сохраненія здоровья. Книги метрическія показываютъ, что въ Казани ежегодно умираетъ людей болѣе, нежели родится. По сему намъ-то особенно должно искать въ наукахъ естественныхъ средствъ для предохраненія и продолженія нашей жизни. Людямъ просвѣщеннымъ возможно все: они сильны измѣнить самую Природу.
Кто не желаетъ имѣть многихъ и разнообразныхъ удовольствіи, снискать ceбѣ богатства? Науки естественныя, соединенныя съ Маѳематическими, подаютъ къ тому вѣрнѣйшія средства. Порицали Ѳалеса, Греческаго мудреца, за то, что онъ имѣлъ мало попеченія о своемъ домостроительствѣ: говорили, что онъ увеличить своего имущества не умѣетъ. Сіе порицаніе, упадавшее и на всѣхъ Философовъ, Ѳалесъ рѣшился уничтожить. Одной весною предусмотрѣвъ, по нѣкоторымъ естественнымъ признакамъ, что масличныя дерева будутъ необыкновенно плодоносны, онъ откупилъ всѣ сады у согражданъ своихъ. Маслины, въ самомъ дѣлъ, принесли осенью безчисленное множество плодовъ, и Ѳалесъ пріобрѣлъ великое богатство[3].
Здѣсь надлежало бы мнѣ показать, какъ земледѣліе, мануфактуры, зодчество, садоводство, живопись, ваяніе, торговля, кораблеплаваніе, военное искусство, всѣ ремесла и художества, доставляющія намъ безчисленныя выгоды, безчисленныя удовольствія, безъ наукъ естественныхъ и Маѳематическихъ и существовать бы не могли. Но краткость времени не позволяетъ мнѳ сего сдѣлать. Скажу токмо: нашего Камчадала сравнимъ съ просвѣщеннымъ Англичаниномъ: кто изъ нихъ наслаждается большимъ количествомъ удовольствій?
Скажутъ мнѳ: для сохраненія жизни, для увеличенія имущества одного опыта не достаточно ли? Отвѣтствую: науки сутъ ни что иное какъ опытъ всѣхъ людей, до насъ жившихъ. Что же должно предпочесть: опытъ одного человѣка, или всего человѣческаго рода? каплю воды, или цѣлое море?
Еще могли бы мнѣ возразить: отъ отцовъ нашихъ наслѣдовали мы великія богатства, для чего же намъ учиться? Намъ остается токмо наслаждаться. Таковымъ бы я отвѣчалъ: не зная употребленія вещи, какъ пользоваться оною? Развѣ нѣтъ богачей бѣдныхъ и нещастныхъ?
Nullus argento coоor est,…
….nisi temperato splendeat usu (*).
(*) Hor. od.
Дѣти нехватаютъ ли зажженной свѣчи, или блестящаго, но обоюду остраго меча? Не всякой ли день мы видимъ, какъ великія богатства разточаются развратными наслѣдниками? Помыслите притомъ о судьбѣ Креза, на кострѣ вопіющаго: о Солонъ! Солонъ! Естьли древніе примѣры для васъ подвержены сомнѣнію и неразительны, то посмотрите на пепелъ Москвы…. Скажите же, можно ли полагаться на богатство?
Но важнѣйшая для человѣка наука есть наука о человѣкѣ. Люди доставляютъ намъ самыя лучшія радости; но отъ людей же произходятъ и сильнѣйшія огорченія: здоровье, имущество, самая наша жизнь зависятъ отъ нихъ; еще болѣе: сходя въ могилу, мы оставляемъ часть самихъ себя, воспоминаніе объ насъ между людьми: они покланяются ему, или его терзаютъ.
Человѣкъ, вступающій въ общество, подобенъ Геркулесу на распутіи: предъ нимъ люди тьмами идутъ по тропамъ прямымъ, извивающимся, одна другую пересѣкающимъ. Нещастенъ онъ, естьли будетъ оставленъ самому себѣ, или пойдетъ за незнающими путниками!… Ктоже ему въ семъ Хаосѣ покажетъ истинную дорогу? Сей вождь благодѣтельный есть нравоученіе, основанное на совершенномъ познаніи человѣческаго сердца. Токмо съ истиннымъ нравоученіемъ (ибо много находится и ложныхъ) человѣкъ вѣрно дойдетъ до своей цѣли: благополучія; онъ будетъ иногда падать, но будетъ умѣть и возставать; будетъ заблуждаться, но всегда отыщетъ настоящій путь. Человѣкъ безъ нравоученія есть слѣпецъ, бродящій во тмѣ.
Всякъ изъ насъ ищетъ чиновъ и отличій; но нужныя для нихъ познанія приобрѣсти многіе ли стараются? Ты хочешь быть полководцемъ; но имѣешь ли глубокія знанія въ военномъ искусствѣ и политикъ безсмертнаго Кутузова? Ты хочешь быть Министромъ; но имѣешь ли обширныя свѣденія и проницательный умъ Безбородки? Словомъ: ты хочешь повелѣватъ людьми; но знаешь ли ты людей? Естьли ты не знаешь ихъ, то будь увѣренъ, что уподобишься часовой стрѣлкѣ? которую движетъ скрытая пружина, или дерзкому Фаэтону: презрѣніе въ первомъ, гибель во второмъ случаѣ неизбѣжны.
Кто изъ насъ не жаловался на безпорядки обществъ, на смѣсь пороковъ и добродѣтелей, тупоумія и остроумія, слабости и твердости, смѣсь, по видимому, безобразную, кто изъ насъ не желалъ порядокъ физическаго міра, всегда единообразный, вѣчно неизмѣнный, видѣть утвержденнымъ и въ мірѣ нравственномъ? Желаніе безразсудное! Мудрецъ, просвѣщенный Исторіею, проникнувъ основаніе и связь обществъ, сноситъ терпѣливо сіи безпорядки? даже одобряетъ ихъ; ибо онъ мыслитъ съ Плутархомъ, что изъ сего безконечнаго разнообразія характеровъ, изъ сего хаоса раждается благоустроенной порядокъ обществъ, ихъ благосостояніе, усовершенствованіе всего человѣчества[4]. Такъ различныя краски, различныя тѣни составляютъ восхитительную картину.
Сегюръ въ своей Картинѣ Европы говоритъ: "Людовикъ XVI погибъ отъ того, что не былъ тираномъ[5]; "Наполеoнъ Бонапарте, истинный тиранъ, съ престола. низвергнутъ: какъ же должно управлять людьми? Жезлъ желѣзный для нихъ нестерпимъ; послабленіе вредно. Великій Коломбъ, не внимая ропоту недальновидныхъ своихъ товарищей, но и не раздражая ихъ, щастливо присталъ къ новому міру.
Пылкіе, но неосновательные Французскіе писатели хотѣли всѣ Государства превратить въ республики; Наполеонъ Бонапарте возмечталъ основать всемірную Монархію: и того и другаго слѣдствіемъ было нещаетіе народовъ. Чтоже сему причиною? Незнаніе истинныхъ свойствъ человѣчества. Оно, мы видимъ, измѣняется съ теченіемъ вѣковъ; но не видимъ, чего назначено ему достигнуть, какой его предѣлъ послѣдній: наши предложенія, въ чемъ должно состоять его совершенство, суть токмо неосновательныя мечты, раждающія безпорядки и злоключенія. Мудрый Монтескье не вымышлялъ новыхъ родовъ правленій; но предложилъ полезныя правила для Государствъ уже существующихъ. Миллеръ, знаменитый Историкъ Швейцаріи писалъ къ своему другу: «Co временъ Плинія никто уже не подходилъ близко къ Везувію, со временъ Эмпедокла никто не бросался въ Этну; но когда Лейбницъ совершенно погрязъ въ метафизическихъ лучинахъ; когда, самъ Боннетъ заблудился въ своихъ лабиринтахъ: то почему не возможно убѣдить васъ остаться въ здѣшнемъ подлинномъ міръ, и прежде всего научиться говорить, писать и дѣйствовать по правиламъ Цицерона и Макіавеля.» Почтенный Россійскій Исторіографъ, Г. Карамзинъ, наблюдавшій много лѣтъ судьбу Царствъ и народовъ, въ недавно изданномъ стихотвореній сказалъ:
Въ правленьяхъ новое опасно,
А безначаліе ужасно.
Какъ трудно общество создать!
Оно устроилоль вѣками:
Гораздо легче разрушать
Безумцу съ дерзкими руками.
Будемъ же руководствоваться опытомъ; будемъ судить о мысляхъ и дѣлахъ по ихъ слѣдствіямъ; будемъ исправлять недостатки для насъ видимые, но спокойно и съ довѣренностію предадимъ себя и человѣчество Провидѣнію, Которое правитъ его судьбою, и его ведетъ къ цѣли. Ему одному извѣстной.
МОНАРХЪ! положивъ истинное основаніе просвѣщенію Россіи, Ты положилъ твердое основаніе ея благоденствію; Ты защитилъ, спасъ ее отъ коварнѣйшаго и ужаснѣйшаго врага; Ты вознесъ ее надъ всѣми народами міра, Ты свергъ позорныя узы съ Германіи; Ты оживилъ унывшій духъ ея; Ты, согласивъ безконечно разнообразныя выгоды народовъ (дѣло чудесное!), бывшія причиною ихъ бѣдствій, побѣдилъ побѣдителя всей почти Европы; Ты разрушилъ мечты, толико лѣтъ волновавшія человѣчество; Ты успокоилъ нещастную Францію; Ты погасилъ войну, на всемъ лицѣ земномъ пылавшую; Ты дашь мудрую систему правленія Германіи; залѣчить наружныя и внутреннія язвы Россіи, и возвратить міру щастіе, котораго онъ страшился лишиться навѣки. Современные Тебѣ и будущіе Цари должны поучаться въ дѣлахъ Твоихъ великой наукѣ управлять народами. МОНАРХЪ! Россія именуетъ Тебя Отцемъ Отечества; вселенная своимъ спасителемъ; потомство назоветъ Тебя единымъ истинно Великимъ АЛЕКСАНДРОМЪ!
Почтенное Собраніе! просвѣщеніе раждаетъ и самую любовь къ Отечеству. Грубой человѣкъ имѣть ее не можетъ; полупросвѣщеніе производитъ космополитовъ, людей всегда безполезныхъ, часто вредныхъ обществу. Тоемо истинное просвѣщеніе образуетъ Шишкиныхъ и Энгельгардовъ[6]; токмо истинное просвѣщеніе руководствовало вами, Почтенные Посѣтители! въ страшную и славную годину Россіи, когда ужасный врагъ вторгся съ огнемъ и мечемъ въ предѣлы любезнаго нашего Отечества, когда вы на воззваніе Великаго нашего МОНАРХА отвѣтствовали: «Государь! мы жертвуемъ имуществъ нашихъ знатною часто; но естьли сего недостаточно, то съ остальною мы сами готовы идти на защиту Отечества[7].» Сіи слова я слышалъ самъ, бывши въ вашихъ Собраніяхъ, великодушное Казанское Дворянство! Я плакалъ отъ восторга. Не дерзаю хвалить васъ, знаменитые сыны Россіи! токмо чувствовать умѣю слова и дѣла ваши; къ нимъ благоговѣть будутъ ваши потомки.
Говоря о пользѣ наукъ, не могу умолчатъ о пользѣ изящныхъ художествъ, и особливо о двухъ важнѣйшихъ изъ нихъ, Краснорѣчіи и Стихотворствъ. Онъ крѣпчайшимъ союзомъ связуютъ общества, онѣ, въ рукахъ мудрыхъ правителей, сильнѣйшія орудія для направленія умовъ къ предположенной цѣли; онъ лучшія средства для усовершенствованія человѣчества.
Краснорѣчіе и Стихотворство доставляютъ намъ самыя продолжительныя, невинныя, возвышенныя удовольствія; онъ плѣняютъ слухъ нашъ сладкозвучіемъ, обворожаютъ соображеніе картинами, какихъ ни кисть Зевксиса, ни кисть Рафаэля изобразить не въ состояніи; онъ умиляютъ, улучшаютъ сердце наше живымъ изображеніемъ страстей; онѣ, наконецъ, доставляютъ цѣлымъ народамъ и частнымъ людямъ твердѣйшую, блистательнѣйшую славу. Стовратныя Ѳивы, чудесный Вавилонъ, сильный Карѳагенъ превратились въ прахъ; завоеватели, Цари, вельможи забыты: но Аѳины, но Римъ всегда будутъ приводить въ удивленіе и насъ и потомство наше; но имена Омера, Демосѳена и Тацита съ восторгомъ и благоговѣніемъ произносятся и будутъ произносимы, онѣ истребятся токмо съ погибелію вселенныя. Токмо народъ, имѣющій знаменитыхъ писателей, токмо Горацій, или Державинъ могутъ сказать:
Я памятникъ себѣ воздвигъ чудесный, вѣчный,
Металловъ тверже онъ и выше пирамидъ;
Ни вихрь его, ни громъ не сломитъ быстротечный,
И времени полетъ его не сокрушитъ.
Но величайшая, ни съ чѣмъ несравнимая польза наукъ состоитъ въ томъ, что онъ доказываетъ безсмертіе души нашей, возносятъ насъ къ Божеству и приводятъ къ утѣшительной, благотворной, святой Вѣрѣ.
Внимательно разсматривая Природу, мы видимъ въ ней однѣ измѣненія, одну жизнь вѣчно юную; человѣкъ есть часть Природы, и могила для него — дверь въ другую, лучшую жизнь,,
Всеразрушавшій, дерзновенный Кантъ хотѣлъ опровергнуть доказательство бытія Божія, выводимое изъ разсматриванія Природы; его заблужденіе произошло отъ неосновательнаго познанія натуры ума человѣческаго[8]. Истинный мудрецъ, разсматривая Природу, возходя отъ причинъ къ причины возносится до перваго Виновника всего творенія, и вопіетъ со Стихотвореніемъ:
О ты! пространствомъ безконечный,
Живый въ движеньи вещества,
Могущій временемъ, предвѣчный,
Безъ лицъ въ трехъ лицахъ Божества;
Духъ всюду сущій и единый,
Кому нѣтъ мѣста и причины,
Кого никто постичь не могъ,
Кто все Собою наполняетъ,
Объемлетъ, зиждетъ, сохраняетъ,
Кого мы называемъ — Богъ!
Вотъ краткое и слабое изображеніе пользы наукъ. Почтенные Посѣтители! вотъ великіе предметы, которые изъясняются юношеству въ университетахъ.
Уже прошли тѣ нещастныя времена, когда школьное ученіе, состоявшее въ пустыхъ словахъ, заслуживало, поистинѣ, презрѣніе людей благоразумнныхъ.
Вольтеръ сказалъ: «Академіи птаютъ огонь, возженный великими мужами.» Тоже сказать должно и объ университетахъ. Но Казанскій университетъ, при нынѣшнихъ обстоятельствахъ въ Европѣ и Россіи, полезенъ можетъ быть и въ другихъ отношеніяхъ.
Члены онаго, осматривая Гимназіи и училища, могутъ описать нѣкоторыя еще малоизвѣстныя Губерніи. Обширныя и дикія пустыни Сибирскія, величественная и прекрасная Грузія ожидаютъ токмо Просвѣщенныхъ естествоиспытателей, чтобы источать намъ въ несравненно большемъ, нежели нынѣ, количествъ сребро, злато, драгоцѣнные каменья и цѣлебныя растѣнія. Основательныя наблюденія и полезныя мысли ученаго не останутся втунѣ; ибо Правительство наше мудро и благодѣтельно.
Съ нѣкотораго времени между Россіискими писателями возстали споры о духѣ и свойствахъ языка нашего. Гдѣ споры, тамъ нѣтъ истины. Члены Казанскаго университета, природные Россіяне, своими сочиненіями, своими переводами, преимущественно съ древнихъ языковъ, изобрѣтеніемъ истинныхъ правилъ словосочиненія, столь у насъ неопредѣленнаго, могутъ содѣйствовать усовершенствованію Россійской словесности. Сколь же важно и полезно сіе усовершенствованіе. Скажемъ словами Г. Шишкова, оказавшаго великія услуги языку нашему: «Языкъ есть первейшее достоинство человѣка; слѣдовательно свой языкъ есть первѣйшее достоинство народа. Безъ него нѣтъ словесности, нѣтъ наукъ… Гдѣ нѣтъ любви въ языку своему намъ все молчитъ, все вянетъ подобно тишинѣ ночи, подобно въ осеннее время саду, часъ отъ часу больше теряющему зеленыя свои листья.»
Признаніе своихъ недостатковъ есть вѣрнѣйшее доказательство желанія исправить оные. И такъ скажемъ откровенно: въ Россіи еще многія науки и искусства не достигли той степени совершенства, на какой онъ находятся у нѣкоторыхъ Европейскихъ народовъ; но не забудемъ здѣсь и того, что и у сихъ просвѣщенныхъ Европейцевъ существуютъ заблужденія многія и важныя. Казанскій Университетъ можетъ, съ разборчивостію и благоразуміемъ, заимствовать отъ нихъ новыя, полезныя открытія и оныя разпространять въ Россіи.
Хотя нѣсколько тысячелѣтій люди занимаются науками, но токмо съ времени Бакона они увидѣли путь, ведущій къ истинѣ; въ двѣсти лѣтъ открыто множество истинъ полезныхъ и великихъ, всѣ онъ составляютъ малѣйшую часть таинствъ Природы: сколько неизвѣстнаго еще находится въ Естественной Исторіи, даже въ Географіи! сколько предположеній въ Химіи и Физикѣ! А сіи двѣ послѣднія науки, дерзну сказать, должны насъ ввести въ преддверіе Святыя Святыхъ.
Настоящія великія произшествія въ Европѣ должны просвѣтить и нравоучителей и политиковъ; изъ виду одни хотѣли людей превратить въ Ангеловъ; другіе сравнять со скотами безсмысленными: о! кто людямъ покажетъ истинное ихъ мѣсто въ міръ, истинныя собственныя ихъ свойства, ихъ взаимныя отношенія? О! когда бы Святый разумъ Евангелія просвѣтилъ умы и сердца человѣческія[9]!
Новыхъ истинъ открытіе, правда, не есть дѣло ученыхъ обществъ; сіе предоставлено токмо однимъ избраннымъ смертнымъ, особеннымъ любимцамъ Неба: о если бы Оно послало такихъ мужей великихъ и въ Казанскій Университетъ!
Главная польза, какую Казанскій Университетъ приносить можетъ, составитъ въ образованіи полезныхъ членовъ для всѣхъ званій Государства. Отсюда выйдутъ купцы, дальновидные въ торговыхъ воображеніяхъ; отсюда выйдутъ знающіе судіи; отсюда выйдутъ искусные, храбрые воины; отсюда, наконецъ, выйдутъ и наставники юношества просвѣщенные, благоразумные, которые спасительныхъ свѣтомъ Наукъ озарятъ и самыя хижины, слѣдовательно водворятъ въ нихъ возможное на земли щастіе[10].
Почтенное Собраніе! въ сей міръ человѣкъ является твореніемъ слабымъ, безъ познаній, неимѣющимъ даже разума; ему смертію грозятъ предразсудки, вредное суевѣріе, гнусное безвѣріе; ему гибелью грозитъ собственныя его страсти. Человѣкъ, оставленный самому себѣ, носится по бурному океану жизни подобно мореплавателю безъ корпуса, безъ кормила, онъ гибнетъ въ яростныхъ волнахъ, или, по непрестанныхъ безпокойствахъ, не насладясь жизнію, сходитъ въ могилу.
Но естьли отъ колыбели человѣка берутъ науки, для него Природа становится неизчерпаемымъ источникомъ безчисленныхъ удовольствій; онъ повелѣваетъ землею, гордо летаетъ по безпредѣльнымъ солцемъ; управляетъ молніею, и грозами; для него предразсудки смѣшны, суевѣріе не существуетъ, безвѣріе презрительно; для него страсти суть попутные вѣтры къ жизненному плаванію; онъ самъ для себя твердѣйшая опора; онъ полезный гражданинъ и вѣрный сынъ Отечества, онъ другъ неизмѣнный всему человѣчеству. Онъ идетъ спокойно и величественно по пути жизни; смотритъ нетрепетно на бури и вихри; ему путь прокладываютъ Науки, освѣщаетъ съ небесъ истинная Вѣра, и сама смерть возлагаетъ на него вѣнецъ безсмертія.
- ↑ Казанскій университетъ утвержденъ 1804, Ноября 5; основанъ 1805, февраля 14; наконецъ открытъ совершенно сего 1814, Іюля 5.
- ↑ Сочинитель учился, выросъ и старѣется въ Казани.
- ↑ Cicer. de Divinat. L. 1, с. 49.
- ↑ «Какъ Физики полагаютъ, что естьли бы распря и раздоръ были отняты отъ міра, то небесныя тѣла остановились бы; не было бы больше рожденія и движенія во вселенной, по причинѣ совершеннаго между всѣми согласія (пр. соч. сія мысль древнихъ физиковъ несправедлива; мы выписали ее токмо для полнаго уразумѣнія слѣдующихъ) , такъ и Лакедемонскій законодатель, въ общество имъ образованное, вложилъ любочестіе и любоначаліе; для возбужденія добродѣтелей, желая, чтобы между лучшими согражданами былъ нѣкоторой раздоръ и соревнованіе, уступчивое угожденіе, будучи недѣятельно и не производя сопротивленія, не можетъ назваться согласіемъ. Гомеръ, какъ многіе думаютъ, не представилъ бы Агамемнона веселящимся тому, что Улиссъ и Ахиллесъ поносили другъ друга въ самыхъ жестокихъ словахъ, естьлибы ревность и распри между храбрыми не почиталъ великимъ благомъ для общества (Плут. въ жиз. Агезил.).» Сія мысль весьма важна: она изѣясняетъ, какимъ образомъ нравственное зло для одного частнаго человѣка превращается во благо общее; она уничтожаетъ дерзкія роптанія, которыми недальновидные философы оскорбляли премудрость Божію; на пр. Руссо, въ своемъ Эмилѣ, восклицаетъ: Quand, pour commettre ensuite ma place individuelle dans mon espece, j’en considere les divers rangs, et les hommes qui les remplissent, que deviens-je? Quel spectacle! Ou est l’ordre que j’avois observé? Le tableau de la nature ne m’offroit qu’harmonie et proportions, celui du' genre humain ne m’offre que confusion, désordre! Le concert regne entre les éléments, et les hommes sont dans le chaos! Les animaux sont heureux, leur roi seul est misérable! O sagesse! ou sont tes loix? O Providence! est-ce ainsi que tu régis le monde? Être bienfaisant ! qu’est devenu ton pouvoir? Je vois le mal sur la terre.
- ↑ Пер. Г. Измайлова.
- ↑ Знаменитые Мужи, пожертвовавшіе въ прошедшую войну съ французами своею жизнію для блага и славы Россіи.
- ↑ Точныя слова опредѣленія Казанскаго Дворянскаго Собранія 1812, 23 Іюля.
- ↑ Кантъ послѣ непонятныхъ и запутанныхъ умствованій положилъ, что законъ: нѣтъ дѣйствія безъ причины, есть законъ человѣческаго разума, а не Природы, и изъ сего вывелъ опроверженіе доказательства бытія Божія изъ разсматриванія Природы и конечной причины. Здѣсь не мѣсто входить въ подробное разсмотрѣніе сего нелѣпаго и дерзновеннаго мнѣнія; напомню упражняющимся въ философіи и всѣмъ здравомыслящимъ токмо одну неподверженную никакому сомнѣнію аксіому: Nihil est in intellectu, quod prius non fuerit in sensu.
- ↑ Лагарпъ въ статьѣ о Монтескье говоритъ: Pour faire comprendre que les lumières de la Réligion s'étendent à tout, et peuvent éclairer et réformer. ]a prudence dû siècle; et que quand Bossuet a fait sa Poétique de l'Écriture Sainte, et Fenéion ses Directions pour lai conscience d’un Roi, ils ont écrit, non pas seua lement en théologiens, mais en amis de l’humanité. Si vous Voulez apprécier sous ce rapport, la Politique religieuse et la Philosophie révotutiomnaire, il n’ya qu' a voir pour qui l’un et l’autre sont d’usage. La première est faite pour le: "boas Rois et les Minisrets vertueux, qui veulent le bonheur des hommes; la seconde ne peut servir qu'à ceux qui s’enorgueillissent d'être, ne fût-ce qu’un moment, les fléaux du genre humain. Еще повторяю, Метафизики, Нравоучители, Политпики должны руководствоваться, истиннымъ разумомъ Евангелія: въ средніе вѣки суевѣріе терзало родъ человѣческой; въ наше время безвѣріе превратила было людей въ дикихъ вепрей.
- ↑ Изъ воспитанниковъ Казанскаго Университета многіе съ пользою для общества отравляютъ военныя, статскія и ученыя должности; многіе, въ прошедшую войну съ французами и пали на поле брани: воспѣваніе горестное и вмѣстѣ сладкое.