М. Н. Катков
правитьРеволюционные партии в России
правитьВ Берлине мало того что ожидали наступления каких-то чрезвычайных событий в России, как доказывает приведенное нами вчера официозное письмо, появившееся накануне в «Politische Correspondenze», — там уже были готовы к истолкованию того, что имело случиться. В прошлый понедельник Европа не имела еще достоверных сведений о случившемся; лишь газета «Standard» в Лондоне получила какую-то неясную телеграмму об арестах в Петербурге. Телеграмма эта с лихорадочною поспешностью передана именно в Берлин. Даже в Вене газеты, вышедшие во вторник утром, ничего не знали о случившемся в Петербурге. Только проживающий там корреспондент «Times» в понедельник телеграфировал, что революцию в России замышляет «крупное землевладение». И это сообщение тотчас же стало известным в Берлине, где вышедшие на следующее утро газеты полны суждений о новом событии.
Во главе нумера газеты «Post» уже во вторник утром появилась статья под громким титулом «Das Attentat in St.-Peters-burg». Воинствующий канцлерский орган характеризует революционные партии в России. Таковых оказывается три. Одна — это так называемые нигилисты; они относятся к прошедшему времени; их деятельность завершилась 1 марта 1881 года. Теперь их нет, жестокая репрессия их истребила. Что это была за партия? Какие это были люди? Они прибегали к разрушительным средствам, но в основе своей это были премилые люди.
Они требовали от правительства фантастической реформы, которая перенесла бы высшую власть на избираемое народом собрание, долженствовавшее возвести новое здание русского государственного устройства. Этот проект противоречил условиям действительности; но процесс заговорщиков доказал, что они стали преступниками не по злой воле, а вследствие глубокого оскорбления их нравственного чувства при виде порядков, встречающихся в управлении такого обширного государства, не смягчаемых противовесом автономных, народных элементов.
Как вам покажется эта характеристика нигилистов в почтенном берлинском органе, который усердно служит политике канцлера?
Протекло шесть лет; явились новые заговорщики; они удержали «жестокий метод разрушения», к которому прибегали нигилисты, но они имеют другой характер. Эти партии суть: во-первых, декабристы, во-вторых, панслависты. Декабристы происходят от 14 декабря 1825 года.
Заговоры последних шести лет, — свидетельствует «Post», — исходили не от нигилистов, а от декабристов. Зоркие наблюдатели обращают внимание еще на одну особенность: нынешние декабристы не ожидают ничего от переходного состояния, называемого анархией, а рассчитывают на то переходное состояние, которое создается войной. Их покушения должны доказать господствующему режиму, что только война и победа в состоянии возвратить ему исчезающее влияние. Декабристы рассчитывают, что во всяком случае самодержавие потерпит непоправимое потрясение, коль скоро его доведут до войны. Если русские войска потерпят поражение, династия будет вынуждена, отстранив прежних советников, привлечь к себе народ свободными учреждениями. Если же Россия победит, то задачи ее возрастут, победа будет считаться только временным успехом и о сохранении нынешнего режима опять-таки нельзя будет и думать… Таков расчет современных декабристов, и странным образом они сходятся в этом случае со своими противниками, с так называемыми панславистами. Различие состоит только в том, что панслависты с уверенностью ожидают побед, которые укрепят их систему, тогда как декабристы совершенно другого мнения о способности России вести большую войну. Как бы там ни было, покушения декабристов служат лучшим подспорьем для целей панславистов, желающих добиться войны как можно скорее.
Какой же путь изберет Россия ввиду новых революционных покушений? — спрашивает берлинский политик. — Будет ли она непоколебимо продолжать теперешнюю систему или же вступит на путь внутренних реформ? Но в последнем случае, этого скрыть нельзя, панслависты поменяются ролями с декабристами (то есть пойдут на заговоры с разрывными снарядами), так как всякая действительная реформа должна начаться мерами, которые уничтожили бы нынешних утилизаторов господствующей системы, панславистов, а с ними и большую часть заправителей в дворянстве, в войске и в администрации.
Заметьте топорное искусство, с каким до умопомрачения смешиваются нигилисты, новоизобретенные декабристы и так называемые панслависты, под которыми канцлерская политика разумеет всех по-русски мыслящих в России людей, в сущности, все сословия ее народа. Декабристы разнятся от нигилистов только тем, что последние хотели чрез анархию достигнуть своих целей, а декабристы для достижения тех же целей тщатся своими заговорами возбудить войну. Панслависты же, имея свои цели и, собственно, только желая утвердиться во власти, также стремятся возбудить войну и потому, в сущности, солидарны с декабристами, пользуются их заговорами и сами в случае неудачи готовы продолжать деятельность нигилистов и декабристов. Для вящего курьеза следует упомянуть, что во главе последней партии, готовящей динамитные снаряды, канцлерский орган ставит обер-прокурора Святейшего Синода.
Все эти нелепости не заслуживали бы внимания, если б они не отличались изумительным нахальством своей тенденциозности и не служили бы к изобличению политики, которая не отступает ни пред чем, когда в горячую минуту понадобится сбить кого-нибудь с толку. Интересно заметить также ту лихорадочную торопливость, с какою берлинские политики употребляют в дело все для вразумления России, что ей при данных обстоятельствах невозможно и помышлять о самостоятельности в своих международных делах. «России должно прежде всего заботиться, — поучает нас „Национальная Газета“, — о политике успокоения как внутри, так и вне… Беспрерывное пробуждение в России интересов национальных, экономических и религиозных — вот в чем заключается система г. Каткова. Эта система нанесла России уже немало вреда, и опасность ее все более должна выступить наружу».
Впервые опубликовано: Московские ведомости. 1887. 7 марта. № 65.