Рассуждение о переводах править
Я намерен в коротких словах сказать о качествах хорошего переводчика. Совершенство перевода состоит в точном сходстве с подлинником, то есть в переложении из одного языка на другой сущности содержания, в выражении тона автора, а особливо если дело идет о переводе поэта или оратора. Следственно исправный переводчик должен хорошо знать тот язык, с которого переводит, и еще лучше тот, на который переводит; должен иметь если не столь обширный гений, по крайней мере близкий по свойству к гению автора, которого переводит; наконец должен с возможнейшим прилежанием стараться хорошо переводить.
От него требуется, чтобы с точностью были переложены сущность мыслей и красоты языка; а чтобы заставить других понимать и чувствовать то и другое на своем языке, надобно, чтобы сам переводчик понимал и чувствовал мысли и красоты на иностранном. Следственно он должен знать его очень хорошо; должен уметь знать цену слов, их собственное значение, их силу и мягкость; должен уметь ловить самые легкие оттенки, которые от глаз многих людей скрываются, но служат украшением слову.
Какие знания в своем языке должен иметь переводчик, который хочет выразить мысли и слог подлинника! Смело скажу, что он обязан знать его лучше, нежели сам сочинитель. В жару восторга, мысли обыкновенно выходят из головы автора одетые приличными словами, подобно Минерве, родившейся во всеоружии из мозга Юпитера. Если выражение не следует за мыслью, если оно долго медлит, тогда автор хватается за другую мысль, которая тотчас является облеченная приличным выражением. Он властен оставлять свои идеи, потому что они суть его собственность. Напротив того переводчик, поняв мысль своего подлинника, непременно должен ее выразить; он не властен уволить себя от сей обязанности — иначе сделается неверным; он должен истощить все средства, все пособия своего языка, должен искать до тех пор, пока найдет слова и обороты, выражающие не только мысль автора, но даже слог его, даже силу и приятность его изложения. Кто, не нашедши или не искавши слов, дает вещи неприличное, но почти приличнее наименование; тот не переводчик, а неверный копиист. Вообще, перевод не точный, но легкий и приятный в слоге, более нравится, нежели верный, но жесткий. Соглашаюсь, первый можно читать гораздо охотнее: но утверждаю, что совершенный перевод есть тот, в котором точность соединена с приятностью слога. Надобно, чтобы чтение перевода приносило удовольствие, и сравнение его с подлинником возбуждало удивление. Итак, чтобы соединить сии две выгоды, какое потребно знание в языке!
Однако совершенное знание обоих языков ни к чему не послужит, если переводчик не чувствует в себе искры гения автора; без того, перевод будет холодным, бездушным списком. Если он переводит автора пламенного, то какой огонь нужен ему самому, чтобы не охладить своего подлинника! Какой восторг, какое потребно воображение для того, чтобы проникнуть дух автора, превратиться в него, вознестись вместе с ним, не переводить уже, но творить идеи вместе с автором, заставить его говорить на нашем языке, то есть так как говорил бы он сам, будучи нашим земляком! Опыты доказывают, и я уверен, что только тот может хорошо переводить, кто сам писать умеет, и именно в том роде, в каком писали авторы, им переводимые[1]. Не станем судить писателя, переводившего поэму или слово, как судим живописца, который списывает картину: правила искусства назначают для копииста размер, и научают, какие употреблять краски; напротив того гений переводчика должен находить в своем языке тон и слог, приличные для каждой фразы подлинника.
Зная оба языка, имея гений своего автора, искусный переводчик все еще не успеет в своем деле, если он неприлежен. Трудолюбие необходимо для хорошего перевода. Кто занимался сею работою, тот уверен, что это весьма справедливо. Изъяснить трудные места; постичь смысл истинный или по крайней мере правдоподобный, вопреки затруднениям, беспрестанно встречающимся или от умолчания истории, или от незнания обычаев, или от испорченности текста, или от оборотов неупотребительных, или, может быть, от погрешности самого автора, который неясно выразился; быть обязанным переложить известную мысль, известную красоту; ничего не сказать такого, что не сходно с тоном подлинника; соединить самую строгую точность с натуральною непринужденностью, дух сочинения со словами, согласить качества, например поэта или оратора, по-видимому разногласные; сочетать точность с гармонией, простоту с возвышенностью, силу с приятностью, беспрестанно бороться с несходством в свойствах языков; искать слова на своем языке для выражения новых мыслей: каких трудов стоят все сии условия!
Хотя сказанное выше можно применить вообще к переводам; однако оно более относится к переводу поэтов и ораторов. Я всегда был и ныне уверен, что поэтов должно переводить стихами[2]: ибо мера есть существенная часть поэзии, которая почти совсем исчезает в прозе. Аббат Делиль в предуведомлении к превосходному своему переводу Георгик Вергилия объяснил сию истину и доказал ее неоспоримым образом.
Оже Л. С. Разсуждение о переводах / Ожер; [Пер. с фр. М. Т. Каченовского] // Вестн. Европы. — 1805. — Ч. 24, N 24. — С. 263-269.
- ↑ Сказано, что переводчик должен иметь точно такой, или почти такой гений, каким был одушевлен переводимый автор; из того можно заключить, что надобно переводить только одного автора, который ближе к переводчику по гению. В самом деле искусные переводчики по большей части занимались одним автором, или по крайней мере выбирали таких, которые упражнялись в одном роде сочинений, в роде, соответствующем их склонности.
- ↑ Г. Ожер писал это для французов; нам с его мнением — впрочем весьма справедливым — нельзя согласиться до некоторого времени; иначе многие поэмы долго еще будут нам известны только понаслышке. Лучше читать славнейшие творения в прозаическом, правильном переводе, нежели не иметь на своем языке никакого.