М. Н. Катков
правитьРаскрытие обстоятельств, вызвавших событие 1 марта
правитьСледующие одно за другим раскрытия обстоятельств, находящихся в связи с ужасающим событием и обнаруживающих некоторые нити замысла, возбуждают иногда недоумение. Оказывается, что на Малой Садовой, по которой имел обыкновение проезжать почивший Государь, был заготовлен подкоп с громадным запасом динамита, способным взорвать целую улицу. Подкоп заготовлялся в течение двух месяцев из подвальной лавки в доме графа Менгдена, снятой каким-то молодым человеком, жившим с молодою женщиной, которую звал женою, по паспорту крестьянина из Воронежской губернии. Местная полиция обнаружила достаточно бдительности, обратив внимание на новых обывателей лавки, манерами своими не обнаруживавших принадлежности к крестьянскому сословию. Частный пристав делает донесение градоначальнику, по распоряжению которого техником, при нем состоящим, производится осмотр накануне рокового дня 1 марта. И что же? Ничего подозрительного не открыто. Между тем огромные кучи и бочки земли, вынутой для подкопа, лежали в чулане; в комнате были сверлильные инструменты; под настилкой у подоконника корзина с гальваническою батареей и за ней правильный подкоп, выложенный досками. Не следует ли заключить, что осмотр был произведен крайне поверхностно и невнимательно? Если бы подкоп был открыт и злодеи были захвачены, то Государь, предупрежденный об опасности, быть может, отложил бы выезд, или, по крайней мере, предосторожности были бы удесятерены. Мысль о подкопе, по-видимому, не пришла и в голову. Урок московского подкопа пропал бесследно, и злодеям удалось вновь заложить целую мину.
Позорная для целого народа удача петербургской революционной шайки подняла ее дерзость, и можно опасаться новых ее подвигов. Прокламация была наклеена в разных местах Петербурга, проникла в стены университета и Технологического института. Захватываемые по горячим следам участники замысла стреляют в арестующих или убивают себя, свидетельствуя о состоянии возбуждения, в каком находится шайка, и она едва ли сдастся на масличную ветвь, которою уже помавают газеты.
Ложь и обман — отличительное явление нашего позорного времени. Их верное зеркало — наша «либеральная пресса». Могила не приняла еще тело Царственного Страдальца, а уже сколько фальши наговорено по поводу ужасающего события! Какая логика, кроме логики обмана, была бы в состоянии обратить факт совершившегося цареубийства в доказательства необходимости «либеральных учреждений»? Аргументаторы даже не замечают, какую двусмысленную роль дают они «конституционному движению», которому хотят сослужить службу. Одно из двух: если страшное преступление надлежит объяснять тем, что не сделано надлежащей уступки «движению», то, значит, движению этому следует приписать связь с преступною шайкой, то выступающею, то удаляемою в норы. Или шайка эта есть местное поражение, нарост, который надлежит вырвать с корнем. Тогда при чем же тут конституция? Воров ловят, отряжая стражу, пожар тушат, привозя трубы. С ними «общественных договоров» не заключают. Восстановить порядок, оградить спокойствие, призвать людей, власть имеющих, к исполнению забытых обязанностей, — вот задача минуты.
Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1881. 6 марта. № 65.