Ключевский В. О. Сочинения. В 9 т.
Т. IX. Материалы разных лет
М., «Мысль», 1990.
1.
Прежде дорожили лицом и скрывали тело, ныне ценят тело и равнодушны к лицу. Рисовали головки без корпуса вопреки природе, рисуют корпус с головкой, и то лишь из вежливости к природе. Любили хорошее тело своей Оли, потому что оно Олино, ныне любят Олю, потому что у ней хорошее тело. Прежде инстинкт, как холоп, грубил и бунтовал, но и подвергался бичу, ныне он эмансипировался и пользуется уважением, как природный государь жизни. Чувство идет в ногу с обществ[енным] порядком: натурализм в искусстве, сенсуализм в морали соответствует демократии как прежний идеализм.
Не ученый русский лингвист, а международный лингвистический аппарат.
Прежде в женщине видели живой источник счастья, для которого забывали физическое наслаждение, ныне видят в ней физиологический прибор для физического наслаждения, ради которого пренебрегают счастьем.
2.
Они знают, может быть, больше, но понимают, несомненно, меньше. Они приходят к нам с умами возбужденными, но совершенно пассивными: умеют усвоять, впитывать в себя, но не умеют перерабатывать, переваривать. Они прочтут и изложат, что и сколько угодно; но задайте им вопрос, ответ на который они должны найти в том же, что они прочитали и изложили, — они не ответят ничего или ответят не на вопрос[1]. Отсюда происходит одна печальная странность. Они довольно хорошо усвояют наши исторические курсы. Припоминая, чему их учил гимназ[ический] учитель истории, они видят, что в курсах нечто другое[2], — профессор говорит им[3] не то, что говорил учитель; не противоположное, но и не похожее, а что-то совсем не то. Первый начал не то, что продолжил второй. Отсюда прежде всего мысль, что все, чему их учили в гимназии, лишнее, потом другая мысль, что все, чему их учили в у[ниверсите]те, следует преподавать и в гимназии. Они, очевидно, не умеют связать унив[ерситетского] курса лекций с гимназ[ическим] уроком и делают двойную ошибку, неправильно ценят, чему их [учили] в гимназии, и неправильно сами учат в гимназии. Устранить эти ошибки и есть задача исторического семинария. Задача эта состоит в соглашении унив[ерситетского] преподавания истории с гимназическим, а соглашение это должно быть достигнуто таким путем: нужно точно указать, что гимназич[еское] преподавание должно подготовлять для университетского и что университетское может сделать для гимназического.
Что дает гимназическое преподавание для университетского? Говорят, кадры исторического знания: перечень царствований, войн, имен, дат. Гимназист переходит в университет с сердечным отвращением и презрением ко всему этому. Что делает университетское преподавание для гимназического? Говорят, смысл исторического знания: кандидат университета[4] является учителем в гимназию с фразеологией идей, отношений, интересов, фактов, явлений, законов. Выходя из гимназии в университет, он не знает, зачем ему то, чему он учился в гимназии; возвращаясь из университета в гимназию, он не знает, что ему делать с тем, что он узнал в у[ниверсите]те. На педагогическом жаргоне это отношение обоих учебных заведений выражается проще: гимназия-де дает факты, у[ниверсите]т — идеи.
В чем же теперь задача семинария? В том, чтобы показать, что ни то, ни другое неверно, что и гимназия и университет должны давать и факты и идеи, только первая д[олжна] давать свои факты и идеи, а у[ниверсите]т свои. Что бы сказал профессор-естествовед, если бы ему предложили в гимназии преподавать только[5] опыты и наблюдения без законов, явления физические, а в у[ниверсите]те только законы без опытов и наблюдений? Произвести такой разрыв для разграничения программы, очевидно, невозможно, потому что он сделал бы гимназ[ическое] преподавание бессмысленной работой памяти, а университетское — безосновательной работой ума. Каждое реальное знание состоит из наблюдения и обобщения; только в физическом знании наблюдения делаются непосредственно, а в историческом иначе. Где же граница обеих программ? Она должна быть проведена, не по составным элементам всякого исторического знания, а по свойству разных знаний. В истории, как и физике, есть факты и идеи и легкие и трудные. Из первых должен составиться элементарный курс истории, из вторых — высший; в первый войдут факты и идеи одного простейшего порядка, во второй — труднейшего. Таким образом, универс[итетский] курс будет не повторением и не[6] пополнением гимназического новыми фактами и идеями того же порядка, а дальнейшей ступенью познания. Дело только в том, какие факты и идеи отнести к первому порядку и какие ко второму.
Логика в истории, что математика в естествоведении. Формулы[7] той и другой принудительны: отсюда необходимы законы; где нет принуд[ительных] формул, там не мож[ет] б[ыть] законов. Психолог[ия] — только в происшествиях, не в фактах бытовых. Известия в истор[ических] учебниках, что газетные сообщения. Это курьезы, болезненные судороги или пьяные гримасы исторической] жизни. […]
3.
[…] Прошедшего нет, но нельзя сказать, что его не было, иначе оно не было бы прошедшим.
История — зеркало — неосторожность.
4.
Он принес на профессор[скую] кафедру много мельничной пыли*: сын мельника мелет и на кафедре.
Студенческое бумажное жвачество (пережевывание бесконечное литографир[ованной] бумаги) — единственный метод изучения.
Не православные богословы, а свечегасы православия. Питаясь православием, они съели его и сходили на его опустелое место.
Научные[8] калеки, ковыляющие на костылях науки.
Вид перерождения — отец любил деньги (хищ[ный] плут); сын любит монеты (нумизмат).
Археолог — ученый, закапывающий в могилы деньги, чтобы откопать после.
Он так щедро наделяет других глупостью, потому что не знает, куда девать ее.
Он сорит умом в надежде, что другие подберут его сор.
Признак русской культурности: в интеллигенции — быть приверженцем Англии, Франции и т. д., в купечестве — содержать англичанку, француженку и т. д.
Уменье открыть рот, но не закрыть его.
Николай требовал добродетельных знаков, не зная, как добиться самих добродетелей.
Человеку легче добраться мыслью до отдаленнейшего созвездия, чем до самого себя, и можно опасаться, что он доберется до себя, когда уже не останется ни одного созвездия.
Мысль бывает светла только, когда озаряется изнутри добрым чувством. Мысль — фонарное стекло, чувство — лампа, сквозь него светящаяся и освещающая людям дорогу их.
Крупные писатели — фонари, которые в мирное время освещают путь толковым прохожим, которые разбивают негодяи и на которых в революции вешают бестолковых[9], на Вольтере и Руссо перевешали франц[узских] аристократов.
Майков больше, чем тучный академик, не конкретность, а принцип — акаде[мическая] тучность.
Пыпин — дворник либералов — подметает, что они насорят и напакостят в печати.
Древнерусское миросозерцание: не трогай сущ[ествующего] порядка, ни физического, ни полит[ического], не изучай его, а поучайся им как делом божиим.
Знание в чистом виде пугало, как вид анатомированного трупа: человек простой в ужасе, когда ему покажут его самого без покрытий.
Как приручалась р[усская] мысль к знанию научному, добиралась до него какими шагами:
1. Первое внимание возбуждалось ж_и_т_е_й_с_к_и_м_и п_л_о_д_а_м_и знания: технические удобства, ремесла, мастерства. У_т_и_л_и_т_а_р_н_о_с_т_ь, понимание пользы знания — первый шаг. Взгляд деловых людей XVII в. Как прежде ведущие писание — советники г[осу]д[а]ря, так при Петре пораб[отавшие] мастера — министры — Головин, Меншиков.
2. И_з_у_м_л_е_н_и_е пред размерами, количествами цивилизации. Первые путешественники; их сходство с паломниками. П_а_т_о_л_о_г_и_я.
3. Гастрономия цивилизации, вкус личного к_о_м_ф_о_р_т_а. Ученики, посланные за границу о_т_в_е_д_а_т_ь культуры.
4. Знание как средство г_р_а_ж_д_а_н_с_к_о_г_о в_о_с_п_и_т_а_н_и_я для служения г[осу]д[ар]ству и обществу.
Татищев. Подкладка: г[осу]д[ар]ственная повинность — в гражданский долг. Сам Петр сюда же.
Параллель усвоения восточного и западного влияний.
+ Грубость стародумовского общества измеряется необходимостью доказывать материальную пользу добродетели.
+ Затруднение для р[усского] историка: только детство народа ему доступно, тогда как империя, созданная этим народом, такова, что римская orbis t[errarum][10] лишь Новороссийская губерния.
Каждое из этих отношений не ставило новых интересов подле старых, а заменяло старые новыми, не расширяло, а перестраивало миросозерцание; взгляд не становился многостороннее, а только повертывался в другую сторону. Но на новые предметы[11] человек смотрел прежними глазами, на новые задачи[12], мысли и чувства переносились прежние приемы мышления и чувствования. Вступив в новый мир, он также не изучал его строения и склада, принимал его за свой готовый исконный и вечный образец; только набожное благоговение перед старым заменялось неврастеническим изумлением, и, как прежде, попав в Иерусалим или на Афон, среди святынь и образцов подвижничества он воскликнул: «Вот все, что нужно человеку для спасения», так и теперь, окруженный дивами амстердамской кунсткамеры или соблазнами парижского ресторана, он готов б[ыл] воскликнуть: «Вот все, что нужно человеку (для счастья)».
Точно у них только отцы и нет матерей, которые дают чувство деликатности, гуманности, хотя они не спускают с языка это слово, понимая его, как попугай свои слова: попка — дурак. Они гнушаются родины, давшей им последние гроши, здоровье и здравый смысл, как гнушается выскочка своей серой матери, оставшейся в деревне со своими морщинами и со своей материнской беззаветной любовью. Они потеряли смысл собственного существования и ищут его среди чужих людей, служа для них предметом смеха или благотворительного сострадания (своим черствым хлебом она воспитала в сыне здравый рассудок, который он растратил на бисквиты европ[ейской] мысли).
Обряды — ячейки сота, которые каждый облеплял своими чувствами.
Нравственно-религ[иозное] чувство всегда конкретно, оседло — любит место, лицо, известн[ый] момент, обстановку. Но оно не умеет б[ыть] одиноким, любит общение. Как пчела, каплю меда, собранную кой-где, несет в свою ячейку. Опираясь на всех, на церковь, каждый эгоистически вырабатывал себе личное спасение. Природа, как и политический] порядок, — неподвижные декорации, предустановленные чуть не в первые дни творения. Здесь все таинственно, все чудо, недоступное святая святых промысла. Здесь грешат, каются, молятся и вспоминают великую историю воплощения. Там учатся, размышляют, сочиняют[13], и все ссылаются на великую историю мировой империи. Ум, витавший в библейской Палестине[14], попадал в среду людей, грезивших классическими Афинами и Римом.
Отношение наше к знанию научному, к задачам образования — существенный элемент в составе вопроса о том, как обособленная русская жизнь вливалась в общее русло общечеловеческой культуры. Это важный вопрос истории европейской] цивилизации, как и русской народной психологии. Теперь дело рассматриваем лишь с последней точки зрения. Болтин.
В чем сущность темы? Дело сложно: не дикарь обратился к евро[пейской] цивилизации с XVII в., а ум, уже прошедший школу (виз[антийскую], точнее, восточно-христианскую). Какие особенности, навыки, приемы мышления принес он к новому делу? «Два культурные мира»[15]; один — образец жизни и источник питания, арсенал оружия для борьбы с другим. Нравственно-религиозная задача образования — душевное спасение. Отсюда приемы мышления: 1) благоговение вм[есто] изучения, и_д_е_а_л_и_з_а_ц_и_я восточнохристианского мира вместо исторического его изучения, 2) пасс[ивное] п_е_р_е_н_е_с_е_н_и_е вм[есто] самодеят[ельного] и самобытн[ого] воспроизведения его начал (Новый Иерусалим), 3) п_а_л_о_м_н_и_ч_е_с_т_в_о (вера в спасительную чудодейственную силу молитвы на святом месте) вм[есто] богопочтения духом и истиною («душа спасти» богатыря — остаток иудейского храма в Иерусалиме: внешние географ[ические] средства религиозн[ого] подъема духа). «Третий Рим» — пародия вместо новой песни.
Приемы мысли, выработанные на деле личного душевного спасения, при обращении к З[ападу] перенесены на дело политич[еского] и гражд[анского] благоустройства. Первое следствие этой неправильности — крушение исторически сложившегося нравственного порядка в отдельных умах.
В процессе нашего культурного сближения с З[ападной] Европой надо различать два момента: 1) культура, почувствовавшая себя слабейшей, сближалась с другой, которую она признавала за сильнейшую; 2) при этом сближении мы из-под одного стороннего влияния переходили под другое.
5.
Сол[овьев] и Толстой — два чудотворные философа: С[оловьев] философ потому, что умел научить философии даже Толстого, Толстой философ потому, что ухитрился[16] научиться философии даже от Соловьева. Так совершилось двойное чудо: один, ничему не уча, стал учителем; другой, ничему не учась, стал ученым.
[…] Средство жизни смешано с ее целью.
Дарвинизм — принцип жизни — до ветру.
Когда естествоведы, оторвавшись от микроскопа, начинают размышлять, мне понятно только то, что они не понимают собственных слов, и я слышу крестные слова: «Отче, отпусти им».
«С_п_е_л_ы_е к_о_л_о_с_ь_я» гр[афа] Толстого*. Ну, наконец, покаялся и выдал сам себе аттестат зрелости, — стало быть, выучился проситься, а прежде под себя ходил.
Русский образованный человек не может быть неверующим в душе: Бог нужен ему дома, как городовой на улице, и он не может прожить без благодати божией, как без царского жалования.
Как ей не быть умной, возясь всю жизнь с такими дураками.
Металл оттачивается оселками, а ум ослами.
6.
[…] Гармония (логика) противоречий (диссонансов) в Суворове. Впервые р[усский] полководец — решитель судеб Европы, мировой делец.
Уже в 1799 [г.] русский взгляд на Европу как федерацию мира. […]
Неожиданная и непонятная — видимо, дипломатич[еская] компликация (5-я коалиция).
Блестящий, но бесполезный свет заката.
Цель беседы — вспомнить момент в истории Европы, напоминаемый этим именем.
М_о_н_а_р_х_и_и старой Европы: короны без голов, правительства без министров, армии без полководцев; власть без совета и меча, голый остов, точнее, призрак из исторической могилы.
К_о_а_л_и_ц_и_и 1-я и 2-я: средства во фронте, на Рейне, а цель в тылу, на Висле, — навыворот обычному порядку.
Ф_р_а_н_ц_и_я р_е_в_о_л_ю_ц_и_о_н_н_а_я: б_р_а_т_с_т_в_о н_а_р_о_д_о_в без участия монархов. Старая Европа: б_р_а_т_с_т_в_о м_о_н_а_р_х_о_в б_е_з у_ч_а_с_т_и_я н_а_р_о_д_о_в.
Армию из машины, автомат[ически] движущейся и стреляющей по мановению полководца[17], Суворов [превратил] в нравственную силу, органически и духовно сплоченную с своим вождем.
7.
Администрация — грязная тряпка для затыкания дыр законодательства. Люди, которые спотыкаются о собственную тень. […] Часто смешивают умных людей, которые любят бывать глупыми, с глупыми людьми, которые стараются быть умными. Вырождение: отец еще умел кой-что строить; сын способен только городить. […]
27 ноября 1896
Ни консерваторов, ни либералов, а только реакционеры-монархисты, из которых реакционеры — те же анархисты, анархисты — те же реакционеры. Всякий порядочный администратор д[олжен] понять, что он имеет дело с непорядочным обществом и обязан охранять народное благо именно тем усиленнее, чем бессмысленнее понимает его сам народ. С одной стороны, энтузиазм без дела, с другой — дельцы без энтузиазма.
Ек[атерина] — только ей удалось на минуту сблизить власть с мыслью. После, как и прежде, эта встреча не удавалась или встречавшиеся не узнавали друг друга.
Тайна искусства писать — уметь быть первым читателем своего сочинения.
Старость, что мундир, — обязывает к физиогномии и поступкам, приличным возрасту.
В нынешней школе учатся только для того, чтобы разучиться что-н[ибудь][18] понимать.
Черви[19] на народном теле: тело худеет — паразиты волнуются.
Борьба русского самодержавия с русской интеллигенцией — борьба блудливого старика со своими выб[..]дками, который умел их народить, но не умел воспитать.
Естественно-либеральное расположение молодежи: дети любят начинать обычно со сладкого блюда.
Просветительная вша консерв[атизма] и либер[ализма] кишит на русском народе, пожирая его здравый рассудок.
Он маленький человек, но большая свинья.
Добродушное нахальство, возведенное в добродетель, — современная даровитость.
Либерализм самый плоскодонный, приуроченный к русским мелеющим рекам.
Бактерии науки.
Слепые, они смотрят на действительность, ничего не видя.
Сесть между двух глупостей--не то что между двух стульев.
Что теперь педагоги разумеют под человеческой природой, есть только неестественное извращение человеческой природы[20], и культурное животное — только одичалый человек.
В правду верят только мошенники, потому что верить можно [в то], чего не понимаешь.
Статистика есть наука о том, как, не умея мыслить и понимать, заставить делать это цифры. […]
Книгу Мил[юкова] больше цитовали, чем читали.
Он был бы умен, если бы не силился быть им.
Еще много веков пройдет, прежде чем чутье правды выйдет из спальни на улицу. 4 февр[аля 18]97 г.
Женщина любит, чтобы ее понимали не как женщину, а как человека женского пола.
Они будут менее нас счастливы, но более нас довольны собой.
Благотворительное сердце любит из сострадания.
Я не хочу быть плачущим цветком на Вашей могиле. […]
Понятен его интерес к археологии: всякому старику желательно знать, где он будет лежать по смерти; а она — № 1 в своих археологических витринах.
Гастрономия благочестия.
Слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не умеет помолчать, ничего не любит донести до места, а чрез газеты валит наружу[21] все, чем засорится ее неразборчивый желудок.
Самый злой насмешник — кто осмеивает собственные увлечения.
Самый дорогой дар природы — веселый, насмешливый и добрый ум.
Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком.
9.
Наполеон — политический Вольтер, не более, как и Вольтер--литературный Наполеон, тоже не более. Оба — люди, знавшие, что они начинают, и не знавшие, чем кончат.
Не понимаю, как вы сумеете умереть.
Мне, как архивисту, они более интересны самого архива. 3 марта 1898.
К.* и театр — эту комбинацию понятий я еще понимаю. Но Кор[ш?] и наука — извините!.. Тут все непонятно!
Различие между басней и романом современным.
Чтобы понять всю глупость глупости, надо ее проделать.
Кокотка всегда становится честной женщиной, когда с ней обходятся, как с честной женщиной. Честная женщина очень редко станет честной женщиной, когда с ней обходятся, как с кокоткой.
Добродетель только тогда и получает вкус, когда перестает быть ей. Порок — лучшее украшение добродетели.
Логика взаймы — не понимаю[22].
Весь успех естествознания в том, что центр внимания перенесен с причин на следствия.
В России все элементы культуры парниковые, казенные: все, и даже анархия, воспитано и разведено на казенный счет.
Гр[аф] Толстой — предсмертная худож[ественная] гримаса дворянства.
Люди больше рабствуют своему прошедшему, чем работают для будущего.
Эти ученики — мальчишки, которые уважают в учителе не указку, которой он их учит, а розгу, которой сечет их, и которые перестали учиться, как скоро розга перестала быть помощницей указки.
Печать — прежде облака наверху жизни, теперь миазмы из почвы снизу.
Видит дальше, чем смотрит.
От его речей слишком пахнет словами.
Пошлость, возвышающаяся до степени таланта своего рода.
[…]
Имп[ератор] Николай I — военный балетмейстер и больше ничего.
Бессловесные проповедники слова божия.
Театр — школа барских чувств, эстетическая кондитерская.
Ты меня не умеешь понимать, я тебя не хочу или боюсь понять.
Не я должен быть понятен, а вы понятливы.
В нашей истор[ической] жизни все искусственно, но не искусно.
Я потому и глуп, что мой организм слишком умно организован.
10.
Р[оссия] на краю пропасти. Каждая минута дорога. Все это чувствуют и задают вопросы: что делать? Ответа нет. […]
11.
Немезида — зло, себя самого наказывающее, т. е. воздающее должное себе самому.
+ Уважение к чужому мнению, уму — признак своего[23].
Вера в человека и недоверие к людям и знание их без чутья общежития.
Идеалист, сознат[ельны]й плод мысли инст[инктивно]-эмпир[ический], плод опыта и навыка[24].
+ Что они (слушатели) имеют дело с миросозерцанием] и с характером.
Неумный ум. Не умеют быть добрыми и умными[25].
+ Это его жит[ейская] комбинация, а не логич[еский] вывод[26].
+ В неудачах не крушение самих идей, а только падение людей, их проводивших.
Нелюбовь к людям с печальными лицами и смеющ[имися] глазами.
На свете не будет[27] зла[28], стоит только добрым[29] захотеть, чтобы его не было, суметь устранить его. Потому н_е_т н_у_ж_д_ы и з_л_и_т_ь_с_я н_а з_л_о, а т_о_л_ь_к_о п_о_м_о_г_а_т_ь д_о_б_р_у. Зло — только мираж, который существует, пока кажется отум[аненному] глазу.
Дуализм всегда пессимизм, ибо признает зло неизбежным, если не необходимым.
Зло устранимое и потому тем более досадное.
Да это не дуализм[30]. Зендавизм и оптимизм[31]. Только несколько[32] преломленный истор[ическим] наблюдением. От того, что принято звать злом, может закрыть глаза философ в отвлеченном миросозерцании, но не может историк, постоянно имеющий дело с действительными фактами жизни. Но эти печальные факты не от злобы злых или глупых, а от неумелости или недосмотра умных и добрых, а это от того, что люди добрые и разумные берутся за дела не по плечу, рядятся в платье не по[33] росту; они не становятся дурными, а только смешными. По неумелости и неразвитости начала переделывали в интересы, идеи в тенденции низменные, но общедоступные.
Чтобы не было злых, надо отнять или побуждение быть таковыми[34], или надежду чего-либо достигнуть злом, ибо делать зло для зла — нелепость; зло не может быть ни источником, ни целью для самого себя. Зло не рождается из самого себя, а выделывается при неумелом обращении с добром. Это ядовитая окись полезного металла заброшенного (плохо содержимого).
Сам себя держал на строгом отчете и под бдительным надзором[35]. […]
12.
1.[36]
2. Он знал и понимал ее*, но во имя пришлого идеала желал не знать и потому перестал понимать.
3. Он знал ее, как идеал, ничего, кроме нее, и не желая знать, и потому совсем перестал понимать ее.
4. Продолжая не понимать ее, он не желал и знать ее во имя чуждого идеала и потому перестал знать ее.
5. Александ[р] I.
Он желал понять ее, но чуждый идеал помешал и не внушил желан[ия] ему узнать ее, и потому он не понял и не узнал ее.
6. Николай I.
Одни желали понять ее, не зная; другие хотели узнать[37] ее, не[38] понимая. Первые не поняли ее, потому что не знали; вторые не узнали ее, потому что не желали понять. Интеллигенция не создает жизни и даже не направляет ее. Она не может[39] ни толкнуть общество на известный путь, ни своротить его с пути, по которому оно пошло. Но она наблюдает и изучает жизнь. Из этого наблюдения и изучения, веденного по местам многие века, сложилось известное знание жизни, ее сил и средств, законов и целей. Это знание, добытое соединенными усилиями[40] и опытами разных народов, есть общее достояние человечества[41]. Оно[42] хранится в литературе, переходит в сознание лиц и народов пом[ощью] образования. Каждый отдельный народ стоит ниже этого научного запаса; не было и нет народа, участвовавшего в общей жизни человечества, который всей своей массой знал бы все, до чего додумалось человечество[43]. Посредницей в этом деле между человечеством[44] и отдельными народами должна быть его интеллигенция. Она не дает направления своему народу и даже очень редко правит им в данном не ей направлении. Ее задача угадать это направление и его возможные последствия и потом следить за движением[45], его ровностью и прямотой, подмечать скачки и уклонения, вовремя указывать на встреч[ные] препятст[вия] и возм[ожные] потребности и на средства для их устранения или удовлетворения. Чтобы справиться с этой задачей, интеллигенция должна понимать положение своего народа в каждую данную минуту, а для этого понимания необходимы два условия: знать точно дела своего народа и знать научный запас человеческого ума. Чтобы понимать, что делается с народом, что откуда пошло у него, как идет и к чему придет, нужно знать, как и чем живет человечество, знать пружины, средства и цели его жизни. Интеллигент — диагност и даже не лекарь народа. Народ сам залижет и вылечит свою рану[46], если ее почует, только он не умеет вовремя замечать ее. Вовремя заметить и указать ее — дело интеллигенции, а чтобы заметить неправильность отправлений в жизни известного народа, необходимо знать физиологию всего человечества. Ее дело: caveant consules[47].
1) Основания жизни одинаковы у всех европейских обществ, но культуры различны.
2) Местная интеллигенция — посредница между общечеловеческим знанием и своим обществом.
3) Ее дело — понимать положение своего общества и давать нужные справки практическим дельцам.
4) Для того ей нужно следить за движением человеческого ума и за ходом своей местной жизни.
Жить своим умом не значит игнорировать чужой ум, а уметь и им пользоваться для понимания вещей.
Доморощенное, незаимствованное понимание не есть бессознательный взгляд на вещи, сложившийся дома, а верное понимание своих домашних дел, хотя бы и с содействием сторонних указаний.
13.
Гонор — не гордость, а прикрытие ее отсутствия.
Быть соседями не значит быть близкими.
Венчанные содержанки.
В нем хорошо все, кроме его самого.
Скажи, что или кого любишь, и я скажу, кто ты.
Мало любить живые существа: надо любить самую жизнь.
Мнительность — не наблюдательность, а причина ее отсутствия.
Добрый сердится не злясь, а злой злится не сердясь.
Трезвый ум может отчасти заменить отсутствие доброго сердца: чувство потребности добра и расчет последствий зла.
Классическая гимназия не подняла уровня университетской подготовки, понизив степень любознательности, т. е. не усилила запасов знаний элементарных, ослабив способность к приобретению высших специальных.
В поисках житейского благополучия схватил кусок искрившегося альпийского льда, хотел согреться им — простудился, хотел согреть его — измочился и стал смешон в обоих случаях — и в припадке любви и в припадке сострадания. Это потому, что фальшивил в обоих случаях, хотел любить не любя и сострадать без жалости, а только наслаждаться эстетикой любви и жалости.
Сложная, смачно-приторно-печальная музыка Шопена, холящая себя собственной печалью, как банщица холит обветшалого старика, вытирая его своей загорелой до пояса рукой.
Кто вам дал право быть судьями самих себя, оценщиками собственного товара, данного вам природой? Цену дает потребитель по вкусу, судебный приговор произносит присяжный по совести, а у вас ни вкуса, ни совести.
Да, но обыкновенно потребитель ценит продукт, не зная издержек производства, а присяжный по совести произносит приговор в суде, забывая дома совесть.
Нравственный момент наступает тогда, когда человек, удовлетворяющий сам собою возбудившийся инстинкт и оттого получавший чувство удовольствия, искусственно начинает возбуждать инстинкт, чтобы удовлетворением его достигнуть этого удовольствия. История этики — в превращении с_л_е_д_с_т_в_и_я в цель. Любовь к женщине выходит из удовлетворения влечения к н_е_й[48]: возбуждают ли влечения, чтобы репетировать испытанное чувство любви именно к этой. Обмен удовольствия с обеих сторон, как качание из стороны в сторону маятника.
Культурное прожорство: хотят видеть, чего рассмотреть не умеют, слышать, чего не в состоянии понять, сожрать, чего переварить не могут.
Вращающиеся в орбите героя сателлиты. Организованный эгоизм вместо привязанности (Ренан). Религиозные люди живут мечтой, мы — тенью мечты, чем будут жить после нас? (id.)
В древнерусском браке не пары подбирались по готовым чувствам и характерам, а характеры и чувства вырабатывались по подобранным парам.
На открытое нахальство следует отвечать молчаливым смехом.
Чувство, т. е. гримаса приличия, у женщин становится подробностью их костюма: хорошо одета — прилична.
Они, эти завистливые преемники, не наследники, ждут не дождутся, когда скатятся с потемневшего неба их предшественники, как падающие звезды.
Л. — русская гадина, ползающая по окраинам России, чтобы найти удобное место нагадить отечеству.
Эти семьи международного состава — какие-то водоросли, плавающие по русскому болоту, без корней и почвы, плывущие, куда дует ветер, но не терпящие берегов русского материка, попав на который они засыхают или гниют.
Этой женщине легко сохранить свою добродетель, которая ограждена таким могучим фортом — вонючим ртом.
Б-ны. Получая больше, чем ожидали, начинают требовать больше, чем им дать желали.
Б[услае]в. Всю жизнь занимаясь сказками как былью, он наконец, рассказывая свою жизнь, превратил быль в сказку.
Психолог[ические] мотивы крепостного права при бесправии в патологические припадки или сентим[ентальные] капризы.
Иная журн[альная] статья лучше иной книги, хотя это значит только правило[49], что каждая ваша книга д[олжна] быть лучше журн[альной] статьи.
Энтузиазмом чаще всего называют такое состояние человека, когда его духовные силы приходят в гармоническое и напряженное движение. Тогда управление психологическим оркестром принимает одна духовная сила, господствующая в народе, составляющая характеристическую национальную особенность. По свойству этой дирижирующей силы и энтузиазм принимает разнообразные национальные формы выражения. Итальянец в этом состоянии, помня завет старого Тацита, вспоминает или поет, вспоминает античный Рим или поет арию из «Риголетто»; француз становится в ораторскую позу и произносит un discours académique[50] о каких-нибудь принципах; немец начинает кричать, хвастаясь своим я и ругая всех, кто не я[51]; англичанин — но англичанин совсем не умеет приходить в энтузиазм, как есть народы, которые не умеют петь. Русский энтузиируется тоже по-своему: в такие минуты русск[ая] женщина ударяется в слезы, мужчина впадает в грусть.
14.
Уровень полит[ического] развития народа определяется политическими формами жизни. У нас выработалась низшая форма г[осу]дарства, вотчина. Это собственно и не форма, а суррогат г[осу]дарства. Но, скажут, этой формой целые века жил великий народ, и ее надобно признать самобытным созданием народа. Конечно, можно, как «голодный хлеб» можно признать изобретением голодающего народа; однако это не делает такого хлеба настоящим.
Фактическая власть могла издавать распоряжения, носившие наружность и название законов.
15.
Что вы утверждаете, то вы доказываете основательно, но вы не все утверждаете, что доказываете. Не возражение, а комментарии. Смелее идете к цели, чем подходите к ней. Судя по буквальному смыслу, неужели вся реформа предпринята только потому, что однажды Петр принужден был сказать себе: денег нет! Вы допустили неточное выражение. Больше неудобство для читателя, чем недостаток книги.
16.
Цементирующая сила — традиция и цель.
Нравственное[52] богословие цепляется за хвост русской беллетристики.
С ним не хочется расходиться, даже когда чувствуешь, что не идешь с ним в ногу. Не натуральная только повинность мыслящего ума, но и нравственная потребность любящего сердца. Уважаешь, даже не разделяя их. С ним не всегда согласишься, но никогда не заспоришь, как никогда не упрекнешь человека за то, что у него морщина на лице легла не как у меня, у других, у всех. Можно расходиться в точках зрения, но не позволительно расходиться в целях, в путях, направл[ении] движения.
Не будем спорить, пока идем; когда придем, пожмем друг другу руку и, может быть, найдем, что не о чем спорить.
Классификация убеждений — красных, белых, чернокожих.
17.
У_ч_е_н_и_к_и —
больше рассуждают, чем понимают, и больше толкуют, чем могут растолковать. В выносимых ими впечатлениях (из уроков истории) больше самоуверенности, чем самосознания. Из этого и складывается мираж и_с_т_о_р_и_ч[е_с_к_о_г_о] понимания.
Логич[еские] ошибки истор[ического] материализма: противополагать личность, как принцип произвола случайности, совокупности историч[еских] условий, как принципу закономерности, необходимости, тогда как сама личность есть только одно из исторических условий; след[овательно], одно из слагаемых противополагают сумме.
1900—1910 гг.
править18.
[…] Не я виноват, что в русской истории мало обращаю внимания на право: меня приучила к тому русская жизнь, не признававшая никакого права. Юрист строгий и только юрист ничего не поймет в русской истории, как целомудренная фельдшерица никогда не поймет целомудренного акушера. 16 янв[аря 1]900 г.
Богословие на научных основаниях — это кукла бога, одетая по текущей моде.
Россия и Финляндия = большой зверь и маленький зверек; их отношение [зависит] от того, чувствует ли себя первый слабее или сильнее второго.
Вы расслабляете наше сознание и не предлагаете нам таких гофманских капель, которые бы помогли нам быть Вашими приличными слушателями. […]
Отношение с_в_о_б_о_д_н_о_й л_и_ч_н_о_с_т_и к исторической з_а_к_о_н_о_м_е_р_н_о_с_т_и. Личность свободна, насколько она, понимая историческую закономерность, содействует ее проявлению или, не понимая ее, затрудняет ее действие. […]
Природа рождает людей, жизнь их хоронит, а история воскрешает, блуждая по их могилам[53].
19.
Под здравым смыслом всякий разумеет только свой собственный.
Евангелие стало полиц[ейским] уставом.
О нем рассказывали страшные вещи: нелюдим, не держит своих журфиксов и редко посещает чужие, терпеть не может писать, хотя пишет хорошо, презирает р[усскую] литературу, особенно беллетристику, мрачно смотрит и на прошедшее и на будущее России и по праздн[икам] ходит к заутрене. Отчего не посмотреть на такого чудака (смеется над русским народом как петровским подкидышем европейской] цивилизации). Целая аптека пессимизма.
На его умном лице с широким носом и недоверчивым взглядом не выражалось на этот раз ничего. Он, очевидно, был расположен беседовать только с самим собой и даже сидел с опущенной головой, т. е. не держал на носу пенсне, которое заставляло его автоматически поднимать голову и принимать вид размышляющего[54] человека.
Коновязев: Шекспир в XIX в., поколение детей революции, испуг перед закономерностью человеч[еской] жизни в XIX в., поколение неврастеников ко введению нового политического] порядка, убеждение вм[есто] ума и миросозерцания (10 заповедей блаженства с прибавлением XI-й — б_у_д_и_р_у_й). Напяливают убеждения, как перчатки для выезда в свет.
Черт его побери, вот ему писать повести и рассказы; однако — порядочный софист.
Пучок раздраженных и сильно поношенных нервов. С тонким, немного вздернутым носом, с поблекшими голубыми, но все еще подвижными глазами.
Напол[еоновские] маршалы — это те же Метуэны, Гатакры, Кичинеры. Их величие создано мадамами Sans-Gêne*.
Конов[язев]. Мыслей давно уже ни у кого нет[55], остались только гальванистические подергивания мозгами. И это только в больших городах. Говорят, то же и на З[ападе]. Что ж? Это ничего не доказывает: скверный пример никому не образец.
Беллетристика — до порога уголовного суда или психиатрической больницы.
20.
С_а_м_о_д_е_р_ж_а_в_и_е и з_е_м_с_т_в_о. Конфиденц[иальная] записка мин[истра] фин[ансов] статс-секр[етаря] С. Ю. Витте (1899). Печатано «Зарей», Stuttgardt, 1901.
Всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим управителям: «Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось». Но бюрократия думает обыкновенно иначе и расположена отвечать на такое требование: «Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами, и даже платите нам хорошее жалованье, чтобы нам весело было управлять вами; если же вы чувствуете себя неловко, то в этом виноваты вы, а не мы, потому что не умеете приспособиться к нашему управлению и потому что ваши потребности несовместимы с образом правления, которому мы служим органами».
21.
[…] Слова — самовнушение etc. успокаивают ум, но не просветляют, как есть суррогаты, которые не питают, а только утоляют голод. Сыт не стал, а перестал быть голоден. […]
Смутное время — любимая эпоха [18]60—70-х годов.
Эпидемичность мысли, стадность настроения.
Интересовались красивыми историческими лицами или драматич[ескими] эпизодами, не историей, чем интересуются дети или незрелые взрослые. Анекдот лег краеугольным камнем в основу исторического обществ[енного] сознания.
Дело несделанное лучше дела испорченного, потому что первое можно сделать, а второго нельзя поправить.
Плевать, как публика отнесется к делу; нам важно, как мы сами отнесемся к делу.
Гений, негений — первый не понимает, что он творит, а второй понимает, что он ничего не творит.
Понимать музыку — не то же, что считать темпы.
22.
Страшно только одно — ослабление работоспособности мозга.
Человек — потенц[иальный] х; он сам не знает, сколько чертей в нем сидит, и только история выводит[56] этих метафизик[ов, как] микробы, на свежую воду. […]
23.
Своя таблица умножения, свое непререкаемое дважды два, без которого невозможно никакое мышление, невозможно никакое общение. Новое у Сол[овьева] — дело Петра подготовлено органически из др[евней] Руси. […]
Борьба вечная между мыслью и жизнью. Мысль ищет чего-нибудь постоянного, разумного, логики, стереотипа человека, а жизнь ежеминутно составляет комбинации, причудливые, не укладывающиеся под привыч[ные] классификации и категории.
В России развилась особая привычка к новым эрам в своей жизни, наклонность начинать новую жизнь с восходом солнца, забывая, что вчерашний день потонул под неизбежной тенью. Это предрассудок — все от недостатка исторического мышления, от пренебрежения к исторической закономерности.
Реформа Петра у Сол[овьева] учила считать накопл[енные] народом силы при всяком движении вперед.
Много актеров, но на про[тяже]нии веков нет ни одного деятеля, кроме Петра В[еликого][57]. […]
Рвут у нас студенты или[58]… Я не безразличен. Тих[омиров]: не нуждается в защите, не могу быть председателем, у меня много личных мнений по этому делу. Учреждение было бы оскандалено, при[ват]ные профессора. Комиссия не поняла своей задачи (ей бы [принять] во внимание историю): хотела быть слишком юридической и не спохватилась остаться универ[ситетск]ой. Но университет не окружной суд, а учебно-воспитат[ельное] учреждение.
Смертию смерть поправ — это русский писатель, который воскресает только по смерти. Готов служить делу свободы, но не хочет быть ее холопом.
В том и другом случае (реак[ции] или революц[ии]) Учр[едительное] собрание будет партией, не нар[одным] представительством. Кому инициатива? Страна может остаться без законодательства.
Утратили чутье действительности и такт дея[тельно]сти.
Однорожие и единодержавие.
Кем вырастет человек из ребенка.
Не выношу его глубокомысленного, новгородско-иерусал[имского] взгляда.
Забастовки и вооруж[енное] восстание — следствия свободы, которая уничтожила свою причину.
24.
Единство — больше на этнограф[ических] связях, чем на общих политич[еских] идеях или интересах.
Закон давал частные льготы и специальные классовые повинности, но не общие права и обязанности.
25.
Державная дочь П[етра] В[еликого] 160 лет назад восстала против смертной казни, показав тем пример европ[ейским] законодателям. Моск[овский] у[ниверсите]т[59], протестуя против смертной казни, исполнит завет своей основательницы.
26.
Дело, возмутившее всех поряд[очных людей] со свойственным] ему выраз[ительно]-образн[ым] красноречием, — выеденное] яйцо.
Сами разделяли частное дело от офиц[иального], а теперь частное обращение к товарищам — в протокол. Я не слуга таких изворотов мысли и нрав[ственного] чувства.
Мурет[ов] может менять свои взгляды как ему вздумается, но никто не обязан считаться с его настроением, направлением, изменч[ивыми][60] побуждениями, лично им в себе воспитанными. Записка Мышц[ына] — неудачная симуляция порядочности.
27.
Мысли1
1 Слово написано красным карандашом.Что такое закон? Мы не законодатели, но мы исполнители закона, проводники; без нас его некому исполнять.
Пружина напряжена туже, но не лопнула.
Международное значение падало[61], и это падение до поры прикрывается диплом[атическим] приличием. Флота нет ни балтийского, ни тихоокеанского, — нельзя сказать, что бы его не было, но его нет. Финансы потрясены; кредит заграничный — в биржевое попрошайничество, внутренний — в переписку сумм из одной сметной графы в другую, доверие к правительству — выражение, вышедшее из оборотного языка как архаизм, требующий ученого комментария. Это часть почвы историческая. Договор с Лидвалем* — тоже в силу 87 ст[атьи], как временное правило, подлежащее одобрению Думы.
Весь г[осу]дарственный порядок — из недоразумений, превратившихся в предупреждения[62].
Шаг вперед легче полушага назад — в гору. Не отступать и не забегать, идти ровным поступат[ельным] шагом.
Одни хотят пасть, другие помириться. Те и другие на моральной или психологической, а не политической [почве]. Но есть ли она? Даже с подпочвой.
Взгляд на моральную почву в прошлое. Совещания с сведущими людьми.
Почва есть и психологическая! Ясно, что с нами, с народом, и_г_р_а_ю_т: где не догадаются, а где и испугаются.
Люди[63] без заносчивости и без робости не захватывали чужого и не поступались народным. На игру закрытую отвечать: «Откройте карты». Доверие исчерпано, все израсходовано: там терять уж нечего[64].
Знаю только, что первое условие проиграть битву — струсить перед ее началом.
У русского царя есть корректор посильнее его — министр или секретарь. Царь повелит — министр отменит, как при Ек[атерине] II, с наказом. Он лучше понимает волю царя, чем сам царь[65].
Наша беда в нас самих: мы не умеем стоять за закон.
Реакционная Дума — не беда! Ее нельзя желать, но не надо бояться.
Я понимаю правительство: будущая Дума для нас страшный суд за июль--февраль.
Не знаю общества, которое терпеливее, не скажу доверчивее, относилось к прав[итель]ству, как не знаю правительства, которое так сорило бы терпением общества, точно казенными деньгами[66].
Не нужно сделок; прямой договор.
Власть как средство для общего блага нравственно обязывает; власть вопреки общему благу — простой захват.
Успехи: ключ дан, замок отперт, дверь отворена, и свежий воздух пахнул на вековую пыль. Выбирайте людей, которые, спокойно, ровно ступая по твердой законной почве, не порываясь, стремились вперед и, не пятясь назад, во имя закона сделают Думу могучим оплотом законности, мира и преуспеянья. Идти напрямки, без сделок, но с прото[колом] в руках: иначе нельзя.
Воспользовались идеями Думы и только скомкали их. В правительстве Гурко[67] с Лидвалями…
Делом власти было это сказать; наше дело понять, как это сделать (рескрипты).
28.
[…] Все эти земские советы, собрания были только сделки, а не учреждения, минутные сборища на всякий случай.
29.
К духовенству. Л[екция] VI, в у[ниверсите]те
Великая идея в дурной среде извращается в ряд нелепостей.
На богословской ли почве или на материалистической, но ум приучался к научной работе. Гизо, [стр.] 102.
Виртуоз душевного спасения.
Великая истина Христа разменялась на обрядовые мелочи или на худож[ественные] пустяки. На народ ц[ерковь] действовала искусством обрядов, правилами, пленяла воображение и чувство или связывала волю, но не давала пищи уму, не будила мысли. Она водворяла богослужебное мастерство вместо богословия, ставила церк[овный] устав вместо катехизиса; не богословие, а обрядословие. (Закон божий — не вероучение, а богослужение.)
Процесс самосознания в духовенстве есть история его самоотрицания: оно вымирает по мере того, как сознает свое положение.
30.
[…] Петр был жертвой собственного деспотизма. Он хотел насилием водворить в стране свободу и науку. Но эти родные дочери человеческого разума жестоко отомстили ему. […]
31.
Петр не создал ни одного учреждения, которое, обороняя интересы народа и на него опираясь, могло бы встать на защиту своего созидателя и его дела после него.
Деятельность Петра сплелась из противоречий самодержавного произвола и госуд[арственной] идеи общего блага; только он никак не мог согласить эти два начала, которые никогда не помирятся друг с другом.
Меншиков, не брезговавший ремеслом фальшивого монетчика для определения искусства Петра выбирать людей.
А_п_р_а_к_с_и_н, самый сухопутный адмирал, полный невежа в навигации, но добродушный хлебосол[68]. […] Он — в_р_а_г р_е_ф_о_р_м_ы[69].
Порицать Петра не значит оправдывать его преемников.
[…] Наигранная грация Ек[атерины] II, какую приобретает скромная, но энергичная женщина многолетней работой над собой, над своей богато одаренной, но не режущей праздных глаз красивой природой. Она была заезжей цыганкой в Росс[ийской] империи.
Никакие новые партийные вражды не сгладят старой сердечной дружбы.
Сердце Ек[атерины] никогда не ложилось поперек дороги ее честолюбию[70].
С А[лександра] I они почувствовали себя Хлестаковыми на престоле, не имеющими, чем уплатить по трактирному счету. Их предшественницы — воровки власти, боявшиеся повестки из суда.
32.
Павел — Александр I — Николай I
В этих трех царствованиях не ищите ошибок: их не было. Ошибается тот, кто хочет действовать правильно, но не умеет. Деятели этих царствований не хотели так действовать, потому что не знали и не хотели знать, в чем состоит правильная деятельность. Они знали свои побуждения, но не угадывали целей и были свободны от способности предвидеть результаты. Это были деятели, самоуверенной ощупью искавшие выхода из потемков, в какие они погрузили себя самих и свой народ, чтобы закрыться от света, который дал бы возможность народу разглядеть, кто они такие.
Инициаторами покушений были старые столбовые и промозглые крепостники-дворяне, а исполнителями — мелкое обносившееся радикальное барье, которое двигалось, как марионетки, не сознающие, кто ими двигает. Так заложена была мина, которая при помощи длинного подпольного провода лишилась возможности знать собственный ударный пункт.
Сумасбродство Павла признают болезнью и тем как бы оправдывают его действия. Но тогда и глупость, и жестокость тоже болезнь, не подлежащая ни юридической, ни нравственной ответственности. Тогда рядом с домами сумасшедших надобно строить такие же лечебницы для воров и всяких порочных людей.
Огонь передаваем, но неделим — русские самодержавные министры. Закон — основа бесправия.
1) Внешний размах государственной силы. Сокрушение Наполеона. Свящ[енный] союз. Завоевания на Дунае, на Балт[ийском] море, на запа[дном] берегу Касп[ийского] моря, на восточном Черного, созд[ание] нов[ых] г[осуда]рств на Балк[анском] пол[уострове], в Среднюю Азию, течением Амура. Проверяем географию, ревизуем, все ли на месте, что там написано.
2) Подъем законодательства и учредительства. Центр[ализация] управления. Свод законов. Освобождение крепостн[ых]. Новый суд. Земские учреждения. Институт земских начальников. Учреждение государственной] охраны.
3) Расцвет русской литературы и русского искусства,
русского творческого гения. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. Тургенев. Гончаров. Гр[аф] А. Толстой. Гр[аф] Толстой — яркая звезда на мировом культурном небосклоне. Искусства. Не говорю о научных успехах (сам прилип, как слизняк, к этой скале гранитной). Система учебн[ых] заведений 1804 и др[угих] г[одов].
4) И за этими тремя как будто светлыми сторонами жизни
открывалась четвертая — совсем теневая, даже мрачная: небывалый организованный гнет правительственной опеки и полицейского сыска (3-го отделения Соб[ственной][71] канцелярии). Всякое движение свободного духа заподозривается как подкоп под основы существующего порядка. § 5 с листика ф[72].
Что значат все эти явления? Какой смысл в этом хаосе? Это задача истор[ического] изучения. Мы не можем идти ощупью в потемках. Мы д[олжны] знать силу, которая направляет нашу частную и народную жизнь. С 1801 г. два параллельные интереса: постройка европейского госуд[арственного] фасада и самоохрана династии.
33.
Все только намеки, наброски, идеи — как темные слухи откуда-то со стороны, учреждения без ясно устан[овленных] функций и компетенций, общ[ественные] классы без определитель[ных] очертаний.
34.
1908, Сушнево.
13 июня
Счастье не действительность, а только воспоминание: счастливыми кажутся нам наши минувшие годы, когда мы могли жить лучше, чем жилось, и жилось лучше, чем живется в минуту воспоминания. […]
19 июня
Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями. Нивелировка русского рыхлого сердца этим жупельным страхом — единственное дело, удавшееся этому тунеядному сословию.
5 июля
Но впечатления, какие получал Толстой, быстро свевались по возвращении в родную обстановку. А здесь жили наличными средствами и понятиями, чтобы только как-нибудь прожить. Идеи права, справедливости, свободы были роскошью ума, доступной немногим головам, как дорогой франц[узский] кафтан или парик был доступен немногим карманам.
Что такое Бог? Совокупность законов природы, нам непонятных, но нами ощущаемых и по хамству нашего ума нами олицетворяемых в образе творца и повелителя вселенной.
Толстой — поздняя пародия древнерусского юродивого, ходившего нагишом по городским улицам, не стыдясь того.
Вы сочиняете посмертного Гоголя.
Мысль Гоголя ни перед чем не останавливалась, даже перед собственной глупостью = совершенно малороссийская мысль, как степной ветер, который несется по волнующейся равнине и воет и выплачивает, — указать ему, где бы установиться, обо что бы удариться, чтобы перестать носиться, выть.
35.
Чтение 27 н[оя]бря [19]08 г. у Н. В. Д. Толстой и Труб[ецкой] — экзотичность и ненужность мыс [ли], хоть и красивой; сеяли рожь, а выходил испанский лук или что-нибудь тропическое, оранжерейное.
Ленск[ий]. Невзрачная р[усская] жизнь, прикрашенная художественной] позолотой. Как человек в области искусства довольно пришлый, я г[ово]рил, что вместо того, чтобы украшать русскую мужицкую избу готич[еским] фронтоном, не красивее ли было бы иной стильный музей опростить фасадом мужицкой избы.
Петр — деспот, своей деятельностью разрушил деспотизм, подготовляя свободу своим обдуманным произволом, как его преемники своим либеральным самодержавием укрепляли народное бесправие.
Женщина, что музыка: физич[еские] ощущения — нравственные мотивы.
Правительство уже тогда начинало торговать государством, как своей междунар[одной] лавочкой[73].
Все эти екатерины, овладев властью, прежде всего поспешили злоупотребить ею и развили произвол до нем[ецких] размеров.
Вы призвали иноземных зевак на наши народные болячки, а меня заставляете быть их физиологич[еским] демонстратором.
Такова уже натура: собака не может не лаять.
Дрянной мальчишка, преждевременно развращенный (П[етр] II).
Переход от произвола к праву--анархия, а не октроированная конституция. […]
Шляхетство рядовое 1730 г. — это политические зайцы, безбилетно прокравшиеся в политику под именем общества или общенародна[74].
Черт и художник — главные сотрудники монаха, первый — для обработки мужика, второй — для обработки барина[75]. […]
Гоголь не писал просто, а разыгрывал самого [себя][76].
1 апреля Екат[ерины] I. — Сол[овьев, т.] 18, [стр.] 319*. Эпоха воровских прав[итель]ств, которые сами стыдятся своей власти, но держатся за нее без всякого стыда[77].
Понимаю затруднения Извольского: ни армии, ни флота, ни финансов — только орден Андрея Первозванного. Полит[ическая] свобода — родная дочь науки. […]
В нашем настоящем слишком много прошедшего; желательно было бы, чтобы вокруг нас было поменьше истории.
37.
Самовластие само по себе противно; как политический принцип, его никогда не признает гражданская совесть. Но можно мириться с лицом, в котором эта противоестественная сила соединяется с самопожертвованием, когда самовластец, не жалея себя, самоотверженно идет напролом во имя общего блага, рискуя разбиться
О неодолимые препятствия и даже о собственное дело. Так мирятся с бурной весенней грозой, которая, ломая вековые деревья, освежает воздух и своим ливнем помогает всходам нового посева.
38.
Тяжелыми налогами государство раздуло свои силы, значение выше меры и нужды и нахватало задач и затруднений не по силам. Государство игры и авантюры.
39.
Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего имп[ератору] Павлу от него не одуреть?
Ливрейная аристократия передней.
Суждения истории — не суждения гражд[анской] палаты, укреплявшей мертвые души за Чичиковым.
Правит[ельственные] учреждения: как они могут быть проводниками права, сами будучи совершенно бесправными?
Деспотизм кулака и деспотизм ласковой улыбки — к одинаковым результатам.
1900-е годы
править40.
Частный интерес по природе своей наклонен противодействовать общему благу. Между тем человеческое общежитие строится взаимодействием обоих вечно борющихся начал. Такое взаимодействие становится возможно потому, что в составе частного интереса есть элементы, которые обуздывают[78] его эгоистические увлечения. В отличие от государственного порядка, основанного на власти и повиновении, экономическая жизнь есть область личной свободы и личной инициативы как выражения свободной воли. Но эти силы, одушевляющие и направляющие экономическую деятельность, составляют душу и деятельность духовную. Да и энергия личного материального интереса возбуждается не самим этим интересом, а стремлением обеспечить личную свободу, как внешнюю, так и внутреннюю, умственную и нравственную, а эти последние на высшей ступени своего развития выражаются в сознании общих интересов и в чувстве нравственного долга действовать на пользу общую. На этой нравственной почве и устанавливается соглашение вечно борющихся начал, по мере того, как развивающееся общественное сознание сдерживает личный интерес во имя общей пользы и выясняет требования общей пользы, не стесняя законного простора, требуемого личным интересом. Следоват[ельно]…[79]
Необходимая случайность — в жизни часто…[80]
Телефонное мышление.
Декадентство не дорисовывает, только накалывает кистью природу.
Продукты цивилизации (три).
Бог смертью больше заслужил (mer[cedes?] de patria[81]), чем жизнью.
Не только в более или менее сложном составе, но и в неодинаковом п_о_д_б_о_р_е и соотношении составных элементов.
В государстве народ становится не только юридическим лицом, но и исторической личностью с более или менее ясно выраженным национальным] характером и сознанием своего мирового значения.
Условия, как случай, будут создаваться разумом или предупреждаться благоразумием, и тогда вскроются новые свойства человеческой природы, новые стороны, еще невиданные…[82]
41.
Высшая иерархия из Византии, монашеская, насела черной бедой на русскую верующую совесть и доселе пугает ее своей чернотой[83].
Мысль Ордина о слав[янском] союзе блеснула ночью и погасла, как грозовая искра.
Новый военный порядок П_е_т_р создавал не столько официальными] указами, сколько письмами, частичными распоряжениями по отдельным случаям без соображения с законом. Это не законодательство, а личные распоряжения деспота, вышедшего из рамок закона[84].
Н_о_в_ы_е з_а_к_о_н_ы только затрудняли разрушение старого порядка, укрепив его законными подпорками.
Др[евне]р[усский] царь сам потерялся в своих тарелках.
42.
Игра старых бар в свободную любовь со своими крепостными девками (конституционные похоти Ал[ександра] I).
П_е_т_р I. Его возбужденное настроение при его взрывчатости всех настраивало.
П[етр] сунулся в эту войну, как неофит, думавший, что он все понимает.
Вас пощадили, позволили существовать, чтобы дать вам время стать смешными.
Победители — еще шаг — попросили бы пощады у побежденных.
Это была не трусость — П[етр] не был трус, — а обдуманная глупость, внимание к чужому глупому уму.
Д_е_т_а_л_ь_н_о_с_т_ь р_а_б_о_т_ы — необъятная переписка царя[-героя][85] с мелкими исполнителями.
Итак, война б[ыла] истинной виновницей реформы.
П[етр] засиделся в своей школе.
Поход Карла в 1700 [г.] — совершенно варяжский шальной набег IX в. Потом мелкая война, взаимное кровососание.
Шведский мальчик — викинг, ставший к 1709 г. совершенно шальным варягом вроде нашего Святослава. […]
43.
Шутовство — не тонкий, лукавый расчет политиков, но просто грубое чувство гуляк-шутов. Хватали формы шутовства откуда ни попало, не щадя ни преданий старины, ни народного чувства, ни даже собственного достоинства. В пародии церковных обрядов глумились не над ц[ерковью], которую очень плохо понимали, а над иерархией, которой перестали бояться, но продолжали не любить.
Страшный обряд, потерявший устрашавшую силу, стал смешон и досаден, как чучело, испугавшее ворону, и на нем вымещали собств[енное] воронье малодушие. Так подростки смеются над страшными гримасами, какими няньки запугивали их в детстве, чтобы скорее уложить их спать[86].
Петербургом Петр [зажал][87] Россию в финском болоте, и она страшными усилиями выбивалась из него и потом утрамбовывала его своими костями, чтобы сделать из него Невский проспект и Петроп[авловскую] крепость — гигантское дело деспотизма, равное египетским пирамидам.
Петр учился быть адмиралом и кораблестроителем, а пришлось быть прежде всего сухопутным генералом, организатором армии, а не флота. Он готовил флот прежде, чем приобрел море, и рисковал посадить свой флот на сухопутное гниение, как сгнила на берегу его переяславская флотилия.
44.
…Из большого и пренебрегаемого полуаз[иатского] государства Петр сделал европейскую державу, ставшую еще больше прежнего, но больше прежнего и ненавидимую. Он лучше обеспечил внешнюю безопасность этого государства, но усилил[88] международный страх к нему, международную злобу против страны.
45.
1. Реформа Петра вытягивала из народа силы и средства для борьбы господствующих классов с народом. К § 6.
2. Перерождение умов посредством штанов и кафтанов. Мистика. Сол[овьев, т.] 15, [стр.] 137.
3. В коалиции терпел поражение, а побеждал один на один (Доброе[89], Лесное, Полтава).
4. После Петра государство стало сильнее, но народ беднее.
5. Ход реформ от войны: до 1708 г. письмами и чрез лиц, потом указами и чрез учреждения.
6. Регулярная армия, оторванная от народа, стала послушным орудием против него, а внешняя политика, опираясь на нее, создавала престиж власти, который еще более подменял идею государства народного династией и полицией.
7. Не было ломки старых учреждений для постройки новых, а был постепенный развал московских одновременно с возникновением петербургских.
8. Через Полтаву он выходил на большую европ[ейскую] дорогу. Он по-прежнему оставался туп к пониманию нужд народа. Но он стал более чуток к условиям своего международного положения: он понял, что начинается игра не по карману. Предстояла роль нищего богача[90].
9. Как человек, не привыкший к гражд[анскому] строительству, он колебался, ошибался, идя в потемках. Все [проще][91], с кого взыскать, кому поручить, кого побить.
10. Не переиздавалось существующее, а создавалось вновь, чего не было: не преобразования, а новообразования. План, как он выяснился путем дробных мер к концу. Не военные дела, а военные успехи и созданное ими положение России — источник реформы.
Ход: сперва беглый указ или спешное письмо намечало[92] пробел, недостаток, вскрытый войной; потом чрез Сенат разрабатывались учреждения, закон, регламент или инструкция[93].
11. Обременение народа различными мейстерами, рихтерами, комиссарами, ратами, мистрами преимущественно из иноземцев: целое нашествие баскаков, темников, численников.
Щебень для[94] мостовых. Все понятия об обществе, государстве, народе, семье сгнили в этом разгуле распущенности, безделья и произвола.
Бесправие, покоившееся до поры до времени на привычке, народной инерции, Петр[95] преобразил в организованную силу, в государственное учреждение, против которого надо б[ыло] бунтовать. […]
Проволока, по которой шли все распорядительные токи, был деспотизм.
П_е_т_р I[96]. Он действовал как древнерусский царь-самодур; но в нем впервые блеснула идея народного блага, после него погасшая надолго, очень надолго. Чтобы защитить отечество от врагов, П[етр] опустошил его больше всякого врага. Понимал только результаты и никогда не мог понять жертв.
46.
Риторически тягучий и туманный указ.
П[етр] увлекся Европой с фин[ансово]-технической, а не с политической и нравственной стороны, мог приучить свои руки к приемам по раб[оте] мастера, но не думал приучать своей мысли к принципам политического] мыслителя вроде Пуффендорфа или Гуго Гроция. […]
47.
А[л_е_к_с_а_н_д]р I[97].
Свободомыслящий абсолютист и благожелательный неврастеник. Легче притворяться великим, чем быть им.
48.
Схоластика — точильный камень научного мышления: на нем камни не режут, но об камень вострят[98]. […]
С 25 фев[раля] 1730 г.* каждое царствование было сделкой с дворянством, и если сделка казалась нарушенной, нарушившая сторона подвергалась преследованию противной арестом и ссылкой или заговором и покушениями.
49.
Верховной власти нет как источника прав и полномочий, она только штемпель на актах прав и полномочий, не политическая сила, а механический цертификат. Настоящая верховная власть есть д_в_о_р.
Прав[итель]ство не может ни воспитывать, ни развращать народа: оно может только его устроить или расстраивать. Воспитание народа — дело правящих и образованных классов, и_н_т_е_л_л_и_г_е_н_ц_и_и.
Тот, кто пишет «быть по сему», есть только стальное перо и больше ничего.
Самодержавие — бессмысленное слово, смысл которого понятен только желудочному мышлению неврастеников-дегенератов.
Церковная иерархия не обладает в достаточной для минуты мере ни подготовкой, ни постановкой.
Русский простолюдин — православный — отбирает свою веру как церковную повинность, наложенную на него для спасения чьей-то души, только не его собственной, которую спасать он не научился, да и не желает: «Как ни молись, а все чертям достанется». Это все его богословие.
50.
Это еще не предмет исторического] изучения. Это время тяжелых испытаний или светлых надежд… Бури.
Но обращаемся к прошлому, чтобы забыться на воспоминаниях от тяжелых впечатлений, убежать в прошлое от настоящего. Постыдное бегство! Наши идеалы не в прошедшем, а в будущем.
51.
Русские цари — не механики при машине, а огор[одные] чучела для хищных птиц.
Цари — те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари — мещан и разночинцев.
Доселе дурными средствами развивалась личность на счет сильного общества; впредь личность будет служить вырождающемуся обществу лучшими своими силами. Период хищной энергии сменится периодом благородной неврастении и малокровия.. Рычаг[99] прогресса — вм[есто] кровопролития кровопривитие. Тужики-пыжики.
Цари со временем переведутся: это мамонты, которые могли жить лишь в допотопное время.
Наши цари были полезны как грозные боги, небесполезны и как огородные чучелы. Вырождение авторитета с сыновей Павла. Прежние цари и царицы--дрянь, но скрывались во дворце, предоставляя эпическо-набожной фантазии творить из них кумиров. Павловичи стали популярничать. Но это безопасно только для людей вроде Петра I или Ек[атерины] II. Увидев Павловичей вблизи, народ перестал их считать богами, но не перестал бояться их за жандармов. Образы, пугавшие воображение, стали теперь пугать нервы. С Ал[ександра] III, с его детей вырождение нравственное сопровождается и физическим. Варяги создали нам первую династию, варяжка* испортила последнюю. Она, эта династия, не доживет до своей политической] смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна, и будет прогнана. В этом ее счастье и несчастье России и ее народа, притом повторное: ей еще раз грозит бесцарствие, смутное время. […]
Моск[овское] г[осударство] Иоаннов — вотчинное государство с трудно дававшейся идеей национально-церковного союза, управляемого при посредстве молчаливого местнического соглашения г[осу]д[аря] с бывшими вотчинниками. Государство первых Романовых — национальный русский союз со свежими воспоминаниями и привычками вотчинного порядка, управляемый посредством класса военных слуг, содержимых на счет управляемого народа. Центр тяжести в первый период — в Боярской думе, во второй — в Разряде. Постельное крыльцо взяло верх над Передней.
52.
Нельзя вытирать запачкавшегося лица чужими рукавами.
1) Неустойчивые порывы, безотч[етные] или полусознат[ельные] стремления, невыясненные планы. Много суеты, хлопот и скудные результаты.
2) Россия XVII в. со своей широко раскрытой научной любознательностью и со скудной[100] умственной емкостью. Какая преобраз[овательная] суетня, какая толпа новых идей и какая ветошь нравов и порядков, какое ничтожество результатов! Таракан на спине.
Дворянство — «верноподданные бунтари». Оно привыкло окружать престол с вечно протянутой рукой попрошайки и трясти его за неподатливость.
Самодержавие — не власть, а задача, т. е. не право, а ответственность. Задача в том, чтобы единоличная власть делала для народного блага то, чего не в силах сделать сам народ чрез свои органы. Ответственность в том, что одно лицо несет ответственность за все неудачи в достижении народного блага. Самодержавие есть счастливая узурпация, единственное политическое оправдание которой непрерывный успех или постоянное уменье поправлять свои ошибки или несчастия. Неудачное самодержавие перестает быть законным. В этом смысле единственным самодержцем в нашей истории был Петр В[еликий]. Правление, сопровождающееся Нарвами без Полтав, есть nonsense[101].
При Ек[атерине] II когти прав[итель]ства остались те же волчьи когти, но они стали гладить по народной коже тыльной стороной, и добродушный народ подумал, что его гладит чадолюбивая мать.
Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать.
Вы как[102] щенки, которые потому, что у них чешутся зубы, грызут все, что им попадается, даже собственный хвост. Они стали бы грызть и свои головы, если бы умели, да не умеют. А вы умеете, поэтому не могу признать вас щенками.
53.
Мысль стала развязнее, не сделавшись деловитее.
Мы много передумали, о чем прежде никто у нас не думал; но то, до чего мы додумались, было чистое знание без практического приложения. Мы стали более знающими, но еще не успели стать более умелыми. Мы привыкли смотреть на общественный порядок с фасада, какой показывало нам начальство, а теперь нам позволили, даже предписали заглянуть на него с заднего крыльца: мы увидели, как строится он, на чем держится и чем движется. Узнать — это значит узнать много, но нужно еще больше подумать, чтобы суметь воспользоваться этим знаньем, выучиться строить и двигать общественный порядок. С большим грузом знания, но с прежними недостатками уменья мы стали резонерами, не сделавшись дельцами. Вот почему наши проекты умнее наших действий, почему мы лучше рассуждаем в гостиных, чем действуем в собраниях, почему мы умно спрашиваем и глупо отвечаем. Мы — музыканты, отвыкшие играть вследствие привычки размышлять о музыке.
Славянофильство — история двух-трех гостиных в Москве и двух-[трех] дел в московской полиции.
История смотрит не на человека, а на общество.
В админ[истративной] опеке печати нет цели, есть только дурная привычка.
Чутье своевременности. Сколько прекрасных идеалов скомпрометировано вследствие недостатка сего чутья!
Застой и порывистость. […]
+ В общество несем лучшие манеры и худшие чувства, в семью дома — наоборот. […]
28 марта
В Европе царей Р[оссия] могла иметь силу, даже решающую; в Европе народов она — толстое бревно, прибиваемое к берегу потоком народной культуры. Когда в международной борьбе к массе и мускульной силе присоединилась общественная энергия и техническое творчество ломившейся вперед России, где этих новых двигателей не было заготовлено, пришлось остановиться и только отбиваться, чтобы не отступать.
Общ[ность] желудка и пр.; все кушают сообща, но варят своими индивид[уальными] жел[удка]ми. Нахальное бессилие.
54.
Чем меньше слов, тем больше филологии, потому что любить слово значит не злоупотреблять им. Лапидарный стиль. Ученый, познакомивший Европу с русскими античными надписями, — каменный мост между новой Россией и древней Грецией. На русских камнях греческие надписи: «За р[усскую] фил[ологию], познакомившую] Евр[опу] с Грецией, надписями на русск[их] камнях». Лучший филол[огический] стиль — лапидарный.
Легче истолковать чувство без слов, чем слова без чувств.
Дети играют во взрослых, а не в самих себя, потому считают себя старше своих кукол, признают их своими детьми и в качестве матерей наказывают, а не считают своими матерями, потому что они не могут наказывать их. Можно шутить над собой, но нельзя играть собой.
В истории русской жизни есть столько и таких незатронутых вопросов, что затронуть их составит славу тех, кто их только затронет, хотя и не решит.
Меня отпевают и даже готовят мне памятник. Но я еще не умер и даже не собрался умирать. Напротив, я жить хочу или по крайней мере долго умирать, но не скоро умереть. Поэтому за Ваше здоровье.
Реформаторы 60-х годов очень любили свои идеалы, но не знали психологии своего времени, и потому их дух не сошелся с душой времени.
55.
Зап[адная] Европа и Россия — социализм и капитализм. Высший момент — наслаждение собственной мыслью, победившей природу.
Искусство — слуга не воли, а мысли, не практики, а науки.
Выплывут, плывя отдельно, но утонут оба, решившись спасать друг друга.
Будем ходить в театр, чтобы возвращаться домой веселыми и уравновешенными, и покинем самообольщение, что воротимся оттуда добродетельными. Не будем смешивать театр с церковию[103], ибо труднее балаган сделать церковию, чем церковь превратить в балаган. Театралы от этого не выиграют, но молельщики проиграют: первые, оставаясь театралами, не станут молельщиками, но вторые перестанут быть ими, не став театралами.
1. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 34. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте части отзыва Ключевского о статье П. И. Цветкова «Аврелий Пруденций Клемент». Датируется на основании даты в отзыве: «23 февраля 1889».
2. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 148, л. 1,3. Автограф. Карандаш. Текст написан на двойном листе бумаги. Датируется условно: между листами текста лежат отпечатанные тезисы реферата Н. И. Кареева «К вопросу о свободе воли с точки зрения теории исторического процесса», на котором рукой Ключевского поставлена дата: «10 ап[реля] 1890».
3. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 1, оп. 1, д. 147, л. 36. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте нижней части титульного листа книги с выходными данными «Рязань, 1892».
4. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 222, л. 7, 7 об., Юоб. Автограф. Карандаш. Текст написан на типографском тексте статьи И. В. Цветаева «Комитет для устройства в Москве музея античного искусства», на котором есть отметка цензора: «марта 20 дня 1893 г.».
- Он принес на профессор[скую] кафедру много мельничной пыли…-- Возможно, относится к М. С. Корелину, так как в статье Ключевского о Корелине есть фраза, что последний прошел твердым шагом «очень плохо выровненный путь от сельской мельницы на р[еке] Рузе до кафедры в Московском университете» (Ключевский В. О. М. С. Корелин // Корелин М. С. Очерки из истории философской мысли в эпоху Возрождения. Миросозерцание Франческо Петрарки. М., 1899. С. VI).
5. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 15, д. 8. Автограф. Карандаш. Текст написан на двух отдельных листах, вложенных в тетрадь «Афоризмы и мысли об истории. 1893».
- «Спелые колосья» гр[афа] Толстого.-- Имеется в виду сборник мыслей и афоризмов, собранных из писем Л. Н. Толстого и изданных с разрешения автора Д. Р. Кудрявцевым в Женеве (Вып. I—IV. 1894—1896). Поскольку имеется предположение, что сборник «Спелые колосья» впервые был напечатан на гектографе, он мог попасть в руки Ключевского раньше 1894 г. (Толстой Л. Н. Поли. собр. соч. Т. 87. М., 1937. С. 103).
6. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 2, д. 6. Автограф. Карандаш. Текст находится среди материалов времени пребывания В. О. Ключевского в Абастумане, поэтому условно датируется 1893—1895 гг.
7. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 91, л. 31 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на последнем листе рукописи «Историография смутного времени», датированной Ключевским 1895 г.
8. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 18. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельном листе плотной бумаги.
9. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 31, д. 27. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте телеграммы, подписанной именем Бонсманг.
- К.-- Возможно, речь идет о Ф. А. Корше.
10. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 3, д. 1, л. 1. Автограф. Карандаш. Далее идет текст проекта государственных реформ, написанный черными чернилами.
11. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 161. Автограф. Карандаш. Текст написан на типографском извещении об общем собрании членов приходского попечительства 2 февраля 1899 г. вместе с наброском статьи о М. С. Корелине. Отдельные афоризмы этой рукописи были использованы Ключевским в статье «М. С. Корелин (ум. 3 января 1899 г.)», опубликованной в кн.: Корелин М. С. Очерки из истории философской мысли в эпоху Возрождения.
1890-е годы
правитьЗаписи 12—17 датируются условно по почерку и бумаге.
12. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 24—25. Автограф. Карандаш. Текст написан на узкой полоске бумаги.
- ее — Россию.
13. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 1—2 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на сложенном вдвое листе бумаги.
14. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 20. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельном листе бумаги.
15. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 15, д. 19. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте половины листа «Распределения] испытаний историко-филологического исп…» наряду с выписками из источников и арифметическими подсчетами, которые опускаются.
16. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 17. Автограф. Карандаш. Текст написан на плотном листе бумаги.
17. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 33. Автограф. Карандаш. Текст написан на части титульного листа книги неустановленного содержания.
1900—1910 гг.
править18. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 15, д. 13. Автограф. Карандаш. Текст написан на тетрадном листе, озаглавленном Ключевским «Мысли и цитаты». Выписки из источников опущены.
19. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 19. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте письма из канцелярии совета Московского художественного общества, датированного «марта 7 дня 1900 г.».
- …мадамами Sans-Gêne.-- Речь идет о героине пьесы Викторьена Сарду «Мадам Сан-Жен».
20. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 3, д. 1, л. 6 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельном тетрадном листе.
21. Оригинал хранится в ОР ГБЛ. ф. 131, п. 1, д. 11. Автограф. Карандаш. Текст написан на извещении о заседании Общества истории и древностей российских 26 октября, почтовый штамп 24 октября 1902 г.
22. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 2, д. 7, л. 15. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте типографского извещения о созыве 12-го Археологического съезда в Харькове 15 августа 1902 г. На обороте есть запись Ключевского, датированная им 5 марта 1902 г.
23. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 27. Автограф. Карандаш. Текст написан на иллюстративной таблице «Записок имп. Академии наук». Запись плохой сохранности, текст местами вытерт. Датируется условно на основании использования Ключевским отдельных изречений этой рукописи в статье «Памяти С. М. Соловьева», впервые напечатанной в журнале: Научное слово. 1904. Кн. 8.
24. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 44. Автограф. Карандаш. Текст написан на конверте письма А. А. Титова с почтовым штампом 19 февраля 1906 г.
25. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 70, л. 16 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте телеграммы Унковской от 3 марта 1906 г.
26. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 43 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на конверте письма ректора Московской духовной академии епископа волоколамского Евдокима с почтовым штампом 20 июня 1906 г.
27. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 32. Автограф. Карандаш. Текст написан на узкой и длинной полоске бумаги. Датируется на основании упоминания в тексте договора с Лидвалем. * Договор с Лидвалем…-- Речь идет о договоре товарища министра внутренних дел В. И. Гурко с крупным спекулянтом Лидвалем, не занимавшимся хлебной торговлей, о поставке в 1906 г. в голодающие губернии России 10 миллионов пудов хлеба. При этом был выдан задаток 800 000 руб. Это дело было вскрыто в ноябре 1906 г., и Гурко был предан суду Сената.
28. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 70, л. 44. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте извещения о заседании Общества истории и древностей российских 21 февраля, почтовый штамп 20 февраля 1907 г. Среди записей текущих дел публикуемая запись очерчена Ключевским синим карандашом. Дата поставлена Ключевским.
29. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 72, л. 18. Автограф. Карандаш. Текст написан на двойном листе бумаги. Датируется условно: рядом в деле лежит рукопись, озаглавленная «13 ок[тября] 1907. [Лекция] VI. Духовенство», вставкой к которой является публикуемый текст.
30. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 24. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте титульного листа книги «La vie automobile. Paraissant tous les samedis. Septième année 1907…».
31. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 25. Автограф. Карандаш. Текст написан на титульном листе книги «La vie automobile. Septième année 1907 deuxième semestre».
32. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 66, л. 14. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельном листе бумаги, на обороте которого стоит дата: «9 февр[аля] 1908».
33. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 15, д. 19. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте почтового конверта со штампом 20 марта 1908 г.
34. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 60, л. 13, 14, 1. Автограф. Карандаш. Текст написан на сшитых листах и узкой полосе бумаги, служившей обложкой для рукописей, названных Ключевским «Обзор р[усской] истории и значение П[етра] В[еликого]».
35. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 178, л. 12. Автограф. Карандаш. Текст написан на плотном желтом двойном листе бумаги (обложке).
- Сол[овьев, т.] 18, [стр.] 319.-- Ключевский имеет в виду описанный С. М. Соловьевым эпизод 1 апреля 1725 г., когда «жители Петербурга были разбужены страшным набатом во всем городе: императрица пошутила над ними, обманула их для 1 апреля».
36. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 72, л. 11. Автограф. Карандаш. Текст написан на плотной желтой бумаге. Дата поставлена Ключевским: «Курс. 1908».
37. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 57, л. 26. Автограф. Карандаш. Текст является вставкой, приклеенной Ключевским к лекции LXVIII—«Значение Петра».
38. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 3, д. 1, л. 20. Автограф. Карандаш. Текст написан на обороте визитной карточки А. С. Архангельского, на которой рукой Ключевского сделана запись: «Записки Смирн[ова] 2 янв[аря] 1910 со стр. 25».
39. Место нахождения подлинника неизвестно. Копия Я. Л. Барскова хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 22, д. 12. Имеется указание Барскова, что на обороте подлинника были наклеены Ключевским вырезки из газет 1910 г.
1900-е годы
правитьЗаписи 40—53 датируются условно по почерку и бумаге. Две записи, публикуемые по копии А. А. Зимина, помещены в конце этого раздела.
40. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 30—30 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельном листе бумаги, слегка зачеркнут.
41. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 3. Автограф. Карандаш. Текст написан на клочке неустановленной статьи.
42. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 6. Автограф. Карандаш. Текст написан на обратной стороне неровно оторванной страницы неустановленной статьи.
43. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 7. Автограф. Карандаш. Текст написан на клочке бумаги с оборванными краями, в желтых пятнах.
44. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 22. Автограф. Карандаш. Текст написан на листе бумаги с оборванными краями.
45. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 28—29 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на плотной бумаге, к которой подклеен узкий листок.
46. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 33 об. Автограф. Карандаш. Текст написан на пожелтевшем листе бумаги.
47. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 1 и без Ж Автограф. Карандаш. Текст написан на двух маленьких полосках бумаги.
48. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 55, л. 30. Автограф. Карандаш. Текст написан на оторванной тетрадной обложке фиолетового цвета, сильно выцветшей, с желтыми пятнами; сильно вытерт, отдельные слова и фразы обведены чернилами.
- 25 фев[раля] 1730 г.-- Анна Ивановна приняла депутацию и подписала дворянские челобитные.
49. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 3, д. 1, л. 18. Автограф. Карандаш. Текст написан на узкой полоске бумаги.
50. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 39, л. 35. Автограф. Карандаш. Текст написан на оборванном листе бумаги.
51. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 26. Автограф. Карандаш. Текст написан на оборванном пожелтевшем листе бумаги.
- …варяжка.-- Речь идет о жене Александра III Марии Федоровне (урожд. Мария София Фридерика Дагмара), которая была дочерью датского короля Христиана IX и Луизы Гессенской.
52. Оригинал хранится в ОРФ ИИ, ф. 4, оп. 1, д. 147, л. 28. Автограф. Карандаш. Текст написан на листе бумаги с желтыми пятнами.
53. Оригинал хранится в ОР ГБЛ, ф. 131, п. 15, д. 19. Автограф. Карандаш. Текст написан на отдельных листах, на одном из которых стоит машинописная дата: «Москва, 31 октября 1902».
54. Место нахождения подлинника неизвестно. Копия в архиве А. А. Зимина.
55. Место нахождения подлинника неизвестно. Текст подлинника был написан карандашом на оборванном листе бумаги. Копия в архиве А. А. Зимина.
- ↑ На полях: Скорее сделаешь кропотлив[ого] ученого, чем сообразительного учителя.
- ↑ Далее зачеркнуто: не то.
- ↑ Далее зачеркнуто: дру[гое].
- ↑ Далее зачеркнуто: приносит.
- ↑ Далее зачеркнуто: одни.
- ↑ Далее зачеркнуто: продолжением.
- ↑ Далее зачеркнуто: законы.
- ↑ Над строкой: Умствен[ные].
- ↑ Далее в рукописи: ни.
- ↑ подвластные Риму области (лат.).
- ↑ Над строкой: виды — картины.
- ↑ Над строкой: предметы.
- ↑ Над строкой: читают.
- ↑ Над строкой: Иерусалим.
- ↑ Над строкой: Рима.
- ↑ Над зачеркнутым: мог.
- ↑ Над строкой: командира.
- ↑ Над строкой: все.
- ↑ Над строкой: Насекомые.
- ↑ Далее зачеркнуто: культурного животного, одичавшего.
- ↑ Над строкой: улицу.
- ↑ Фраза написана синим карандашом.
- ↑ Далее зачеркнуто: Идеалом в; отличие дурака от умного; кого не выдаст, кто себе выдает.
- ↑ Далее зачеркнуто: Больнее доставалось умным и добрым.
- ↑ Далее зачеркнуто: Рядятся в высокие начала люди среднего роста.
- ↑ Далее зачеркнуто: + Не мирился без негодования и горечи, даже со злорадством некоторым, самоудовольствием как торжеством справ[едливо]сти.
- ↑ Далее зачеркнуто: ни.
- ↑ Далее зачеркнуто: если.
- ↑ Далее зачеркнуто: этого.
- ↑ Первоначально было: дуалист.
- ↑ Далее зачеркнуто: настоящий, прямой и… Далее не разобрано одно слово.
- ↑ Далее зачеркнуто: на.
- ↑ Далее зачеркнуто: плечу.
- ↑ Над строкой: делать зло.
- ↑ Три последних абзаца слегка перечеркнуты Ключевским.
- ↑ Далее оставлено пустое место.
- ↑ Буквы ть исправлены из вали.
- ↑ Далее зачеркнуто: желая.
- ↑ Далее зачеркнуто: дать ей направление, ни своротить.
- ↑ Далее зачеркнуто: разных.
- ↑ Над строкой: челов[еческого] ума.
- ↑ Над строкой: Это наука.
- ↑ Над строкой: челов[еческий] ум.
- ↑ Над строкой: челов[еческим] умом.
- ↑ Над зачеркнутым: ним.
- ↑ Над строкой: язву.
- ↑ пусть будут бдительны консулы (лат.).
- ↑ Над строкой: этой.
- ↑ Над строкой: исключение напоминает.
- ↑ академические рассуждения (фр.).
- ↑ Над строкой: ты и он,
- ↑ Слово написано синим карандашом.
- ↑ Все абзацы, кроме предпоследнего, отчерчены на полях красным карандашом.
- ↑ Над строкой: мыслителя.
- ↑ Далее зачеркнуто: а есть.
- ↑ Далее зачеркнуто: этих черте[й].
- ↑ Далее текст сильно вытерт от времени, не поддается прочтению.
- ↑ Далее в рукописи стерто и поставлено отточие.
- ↑ Далее зачеркнуто: восс[тавая].
- ↑ Над зачеркнутым: его.
- ↑ Над строкой: пало.
- ↑ Два последних абзаца отчерчены на полях красным карандашом.
- ↑ В рукописи: людей.
- ↑ Фраза отчерчена на полях красным карандашом.
- ↑ Далее зачеркнуты выписки об эпохе после Петра I.
- ↑ Абзац отчерчен на полях красным карандашом.
- ↑ В рукописи: Гурок.
- ↑ Далее не разобрано одно слово и цифра: 117.
- ↑ Два последних абзаца перечеркнуты синим карандашом.
- ↑ Фраза написана синим карандашом. Подчеркивания в тексте красным карандашом.
- ↑ Над строкой: Унив[ерсите]ты в конце Ал[ександра] I.
- ↑ Далее строк пять оставлены чистыми.
- ↑ Фраза написана синим карандашом.
- ↑ Далее строки две оставлены чистыми.
- ↑ Далее строк 8—9 оставлены чистыми.
- ↑ Далее строк 12—15 оставлены чистыми.
- ↑ Далее строки 3—4 оставлены чистыми.
- ↑ Далее зачеркнуто: сдерживают, стремят[ся], роднят его, составят пределы; действие […]тельность.
- ↑ Фраза Ключевским не закончена.
- ↑ Фраза Ключевским не закончена.
- ↑ награду от отечества [?] (лат.).
- ↑ Фраза Ключевским не закончена.
- ↑ Первый и последний абзацы зачеркнуты. Подчеркивания сделаны красным карандашом.
- ↑ Абзац на полях отчерчен красным карандашом.
- ↑ Чтение слова предположительное-- текст в этом месте поврежден.
- ↑ Два первых абзаца зачеркнуты красным карандашом.
- ↑ Чтение слова предположительное.
- ↑ Далее зачеркнуто: его.
- ↑ Над строкой одно неразобранное слово.
- ↑ Абзац зачеркнут.
- ↑ Чтение слова предположительное.
- ↑ Над строкой: 1-й, 2-й и 5-й.
- ↑ Абзац зачеркнут.
- ↑ Далее над строкой не разобрано одно сокращенное слово: адск[их?].
- ↑ Подчеркнуто красным карандашом.
- ↑ Подчеркнуто красным карандашом.
- ↑ Подчеркнуто красным карандашом.
- ↑ Далее не разобрано шесть строк.
- ↑ В рукописи: рычагом.
- ↑ Над строкой: тугой.
- ↑ бессмыслица (англ.).
- ↑ Над строкой: напоминаете.
- ↑ Далее зачеркнуто: Этим из театра не сделали церкви, а церковь.