Присутствовали члены коммисіи: Бобылевъ, Булыгинъ, Гезехусъ, Краевичъ, Менделѣевъ и Петровъ. Предсѣдательствовалъ Петровъ.
Отъ 8¼ до 8½ часовъ въ совершенно темной комнатѣ передъ столомъ (длина стола 105 сантиметровъ, ширина 89 сантиметровъ или 20 вершковъ) сидѣли: Петровъ, вправо отъ него Аксаковъ, далѣе Гезехусъ, старшій медіумъ, Булыгинъ, Бутлеровъ, Краевичъ, младшій медіумъ. На столѣ была поставлена деревянная клѣтка, оплетеная съ пяти сторонъ камышомъ и запирающаяся на ключъ (Размѣры клѣтки: высота 34,7 сантиметровъ или 713/16 вершка, длина и ширина 35,7 сантиметровъ или 8 вершковъ; вѣсъ клѣтки 2460 граммовъ или 6 фунтовъ 80,6 долей).
Внутрь клѣтки былъ поставленъ стеклянный колокольчикъ. Во время сеанса произошло слѣдующее: при сильномъ стукѣ о столъ руками Уилли, послышался звукъ колокольчика, какъ бы вслѣдствіе перемѣщенія клѣтки; потомъ, по истеченіи нѣкотораго времени, былъ слышенъ звукъ, подобный удару подброшенной клѣтки. Когда свѣча была зажжена, оказалось, что клѣтка сдвинута съ мѣста, колокольчикъ на боку, и язычекъ его, плохо держащійся въ ушкѣ, оказался выпавшимъ. — Никакихъ предосторожностей не было принято для того, чтобы помѣшать сидящимъ произвести движеніе клѣтки головою.
Сперва одно слово объ образцовой точности протоколовъ коммисіи: говорится о сеансѣ въ совершенной темнотѣ съ двумя медіумами и при этомъ ни слова о положеніи рукъ участвующихъ! Къ чему говорится о предосторожностяхъ противъ произведенія движенія клѣтки головою, когда руки сидящихъ, какъ надо полагать, были свободны?
Но теперь къ главному. Для чего происходило это сидѣніе и какое было ожидаемое медіумическое явленіе? На предшествующемъ засѣданіи я заявилъ, какъ это и значится въ протоколѣ коммисіи, что, по указанію медіумовъ, на слѣдующій разъ нужно будетъ начать сеансь въ совершенно темной комнатѣ, а затѣмъ уже посадить ихъ передъ занавѣской; явясь на этотъ сеансъ, я захватилъ съ собою описанную выше клѣтку и заявилъ, что у меня на дому, на сеансѣ въ темнотѣ, колокольчикъ запертой въ эту клѣтку звенѣлъ; а такъ какъ предполагалось сеансъ въ коммисіи начать на этотъ разъ въ темнотѣ, то я и предложилъ испробовать этотъ опытъ съ колокольчикомъ. Коммисія согласилась.
Итакъ, согласно предшествующему постановленію коммисіи, мною было заявлено, что ожидаемое медіумическое явленіе было звонъ колокольчика въ запертой клѣткѣ. Звона не произошло, а какое то движеніе клѣтки. Коммисія, согласно тому же постановленію, опредѣлила «принимать во вниманіе только тѣ явленія, которыя при данной обстановкѣ ею ожидаются, по сдѣланнымъ ей предварительнымъ заявленіямъ» (См. выше стр. 32). Движеніе клѣтки ею не ожидалось и не было ей заявлено какъ возможное медіумическое явленіе. На какомъ же основаніи оно принято «во вниманіе» и занесено въ протоколъ? Я лично ничего не имѣю противъ того, чтобъ оно было занесено въ протоколъ, но для чего же дѣлать подобныя постановленія? Если коммисія приняла его, то ей слѣдовало и соблюдать его. Очевидно теперь, что цѣль подобнаго постановленія состояла въ томъ, чтобы въ случаѣ какого нибудь неожиданнаго явленія, которое было бы заявлено какъ несомнѣнно медіумическое, коммисія, могла его игнорировать. Теперь же, когда неожиданное явленіе вовсе и не заявляется ей какъ несомнѣнно медіумическое, она его не игнорируетъ, чтобъ набросить тѣнь на медіумовъ.
Г. Менделѣевъ, печатая протоколы, замѣтилъ, что дѣло выходитъ неладно, и чтобъ спасти честь коммисіи, рѣшился прибѣгнуть къ вымыслу: въ примѣчаніи онъ объясняетъ: «ожидаемое явленіе было медіумическій звонъ этого колокольчика и спиритическое перемѣщеніе клѣтки.» Вторая часть этого примѣчанія чистая выдумка. Но чѣмъ же я докажу, что это выдумка? Моими свидѣтелями являются:
1. Документальное молчаніе протокола объ ожидаемомъ медіумическомъ явленіи, мною ей заявленномъ. Молчаніе очень понятное, ибо если-бы въ протоколѣ было сказано, что ожидаемое явленіе было перемѣщеніе клѣтки, то я разумѣется не могъ бы подписать подобный протоколъ, а коммисія очень дорожила малѣйшимъ обстоятельствомъ, которое давало бы поводъ къ обличенію медіумовъ въ обманѣ. Но если дѣло идетъ объ обвиненіи другаго въ обманѣ, то слѣдуетъ и обставлять себя соотвѣтствующими документами; коммисіи слѣдовало печатать и всѣ мои заявленія объ ожидаемыхъ явленіяхъ, а не предоставлять ихъ вымыслу г. Менделѣева, лишая меня возможности своевременно опровергать взводимыя на меня небылицы.
2. Мой второй свидѣтель здравый смыслъ. Ясно для каждаго, позволяю себѣ думать, что не для того была привезена мною запирающаяся на ключъ клѣтка, и не для того былъ поставленъ туда колокольчикъ, чтобы принять передвиженіе клѣтки за медіумическое явленіе! Ясно также, что этотъ опытъ былъ только видоизмѣненіемъ опыта съ колокольчикомъ поставленнымъ на полъ за занавѣской, и что въ этомъ случаѣ занавѣска была замѣнена клѣткой, — или, быть можетъ, движенія и колыханія занавѣски также слѣдовало считать за медіумическія явленія? Мнѣ было извѣстно и членамъ коммисіи заявлено, что медіумы, впадая въ трансъ, производятъ весьма сильныя конвульсивныя движенія; задѣть, двинуть клѣтку было при этомъ немудрено; можно взять ее въ обѣ руки, и дѣлать съ нею что угодно, а колокольчикъ звонить все-таки не будетъ; въ этомъ звонѣ и состояла вся суть опыта; медіумы очень хорошо это понимали, а потому имъ нечего было и домогаться движеній клѣтки. Наконецъ, чтобы они не могли проникнуть въ клѣтку какимъ нибудь искусственнымъ приспособленіемъ, мною было предложено членамъ коммисіи держать ихъ все время за руки, что и было ими исполнено; по и объ этомъ въ протоколѣ умалчивается.
3. Мой третій свидѣтель сама коммисія. См. стр. 45.
Отъ 8½ до 9 часовъ. Стеклянный колокольчикъ замѣненъ колокольчикомъ изъ алюминіевой бронзы. Сидѣли въ темной комнатѣ сначала въ томъ же порядкѣ, какъ и до 8½ часовъ. Придя въ трансъ, медіумы потребовали, чтобы Гезехусъ и Краевичъ перемѣнились мѣстами. Краевичъ, которому приходилось держать одну руку Уилли, потребовалъ огня и заявилъ, что не будетъ въ состояніи удержать руку Уилли, когда послѣдній придетъ въ трансъ; Аксаковъ передалъ это заявленіе Уилли; когда послѣдній снова пришелъ въ трансъ, тогда лѣвая рука его, бывшая въ рукѣ Краевича, оставалась почти спокойною, хотя правая совершала быстрыя конвульсивныя движенія.
Гг. члены, сидѣвшіе около медіума, находившагося въ такъ называемомъ трансѣ, сопровождаемомъ быстрыми движеніями тѣла, приняли на этотъ разъ нѣкоторыя предосторожности, чтобы головы медіумовъ не могли прикоснуться къ клѣткѣ. Никакого явленія, считаемаго за медіумическое, не произошло.
Опять говорится о головахъ медіумовъ и ни слова о рукахъ ихъ! Впрочемъ объ одной рукѣ мы имѣемъ указаніе: г. Краевичъ въ правой рукѣ своей держалъ лѣвую руку медіума Уилли; правая-же рука его и обѣ руки другаго медіума, надо полагать, были свободны. Но въ чемъ же именно состояли предосторожности принятыя противъ головъ медіумовъ? Въ протоколѣ объ этомъ ничего не говорится. Г. Менделѣевъ опять беретъ на себя «дополнить» протоколъ, и какъ неудачно! «Предосторожность была принята», говоритъ онъ въ примѣчаніи своемъ, «однимъ изъ членовъ коммисіи: онъ ставилъ свой локоть и свободную свою руку между клѣткой и головою медіума.» Но какія же предосторожности были приняты другими членами противъ правой руки Уилли, противъ головы и обѣихъ рукъ другаго медіума? Даже и г. Менделѣевъ этого не поясняетъ. Но достаточно того, что о «нѣкоторыхъ предосторожностяхъ» въ протоколѣ упомянуто, и тотчасъ получается результатъ: «никакого явленія, считаемаго за медіумическое не произошло.» Читатель пораженъ: при первомъ опытѣ не было принято никакихъ предосторожностей и произошло движеніе клѣтки; при второмъ опытѣ нѣкоторыя предосторожности были приняты, и никакого движенія клѣтки не произошло! Читатель естественно подумаетъ, что это движеніе клѣтки и было ожидаемое медіумическое явленіе.
Опытъ былъ поставленъ чисто и честно; но протоколъ коммисіи построенъ въ виду той цѣли, которая ею преслѣдовалась, и которая раскрывается здѣсь во всей своей наготѣ. По мнѣнію г. Менделѣева, сидѣніе въ темнотѣ, вѣроятнѣе всего, производилось съ тою цѣлью, чтобы «присутствующіе получили достаточный зарядъ того настроенія духа, который необходимъ для того, чтобы морочить людей» (прим. къ «Матер.» стр. 20). Въ этомъ случаѣ г. Менделѣевъ правъ, если не относительно цѣли, то относительно послѣдствій такого сидѣнія: изъ составленнаго протокола и примѣчаній къ нему мы видимъ что зарядъ этотъ дѣйствительно произошелъ!
До чего члены коммисіи были одержимы предвзятою идеею непремѣнно существующаго обмана и подвержены своего рода галлюцинаціямъ, видно изъ слѣдующаго обстоятельства. По окончаніи этого сеанса въ темнотѣ, ко мнѣ подходитъ г. Краевичъ и многозначительно спрашиваетъ: не замѣтилъ ли я какой рубецъ у медіума Уилли на подбородкѣ, намекая на то, что рубецъ этотъ произошелъ отъ подброшенной клѣтки? Я отвѣтилъ, что не замѣтилъ, но посмотрю, и затѣмъ, выбравъ минуту когда Уилли, стоя, наклонился къ музыкальному ящику — при чемъ весь подбородокъ его былъ ярко освѣщенъ свѣчами, стоявшими на столѣ — я передалъ находившимся тутъ членамъ коммисіи о замѣчаніи г. Краевича и просилъ убѣдиться нѣтъ ли чего подобнаго на лицѣ Уилли; они тутъ же заявили, что ничего такого не видятъ, о чемъ я и передалъ г. Краевичу.
Отъ 9 ч. 40 м. до 10 ч. 20 м. Восемь вышепоименованныхъ лицъ сидѣли въ почти темной комнатѣ. Занавѣска передъ нишью была прибита къ стѣнѣ, на высотѣ 2-хъ аршинъ, гвоздями черезъ каждые два вершка; имѣющаяся въ ней прорѣха зашита. За занавѣской былъ поставленъ на полу металлическій колокольчикъ, въ разстояніи около 6 вершковъ отъ занавѣски. Медіумы сидѣли сначала передъ занавѣской, бокомъ къ ней и лицомъ къ лицу; спустя нѣсколько минутъ они сѣли, одинъ по одну, другой по другую сторону занавѣски, лицомъ къ занавѣскѣ, затѣмъ сѣли спиной къ наблюдателямъ, лицомъ къ занавѣскѣ, передъ нею, рядомъ. Никакого явленія, считаемаго медіумическимъ, не произошло.
Въ чемъ состояло ожидаемое медіумическое явленіе — опять не пояснено. Не сказано, что прорѣха занавѣски была зашита и прибита къ стѣнѣ по моему предложенію, вь виду того, что имѣлось разрѣшить медіумомъ сидѣть, на этотъ разъ, лицемъ къ занавѣскѣ; не сказано также, что занавѣска, кромѣ того, была прибита и къ полу, также по моему предложенію (см. выше мое заявленіе, стр. 25); обстоятельство не маловажное, потому что, безъ этой предосторожности, медіумы, протягивая ноги, могли бы какъ нибудь коснуться до колокольчика.
Отъ 10 ч. 20 м. до 10 ч. 40 м. сидѣли за столомъ передъ бумагой: Петровъ, Краевичъ, Гезехусъ, Булыгинъ, Джозефъ. Джозефъ былъ покрытъ скатертью, руки же, не прикрытыя скатертью, лежали на бумагѣ. Сидящіе за столомъ члены коммисіи условились отвертываться отъ бумаги во время говоренія. Никакого явленія, считаемаго медіумическимъ, не произошло.
По предложенію г. Аксакова скатерть была замѣнена картонкою, которая прикрывала лицо Джозефа до подбородка, а крышка ея прикрывала грудь. Никакого явленія, считаемаго медіумическимъ, не произошло.
На вопросъ коммисіи г. Аксаковъ заявилъ, что въ слѣдующій разъ предполагается заняться сначала сидѣніемъ передъ бумагой, потомъ сидѣніемъ въ совершенно темной комнатѣ передъ клѣткою и сидѣніемъ за занавѣскою (никогда этого не заявлялъ и не понимаю чтò бы это значило? — А. А.).
Въ виду того, что коммисія составила себѣ мнѣніе о появленіи капель на бумагѣ, она постановила спросить г. Аксакова и г. Бутлерова, не находятъ ли они возможнымъ прекратить дальнѣйшее повтореніе этого опыта?
Подписали: члены коммисіи и свидѣтели, Аксаковъ и Бутлеровъ.
Здѣсь опять не сказано, что медіумъ былъ покрытъ скатертью по моему предложенію, при чемъ мною было заявлено, что у меня на дому, какъ при этомъ условіи, такъ и въ то время, когда я покрывалъ голову медіума картонкой, капли на бумагѣ появлялись.