М. г. Коммисія для изслѣдованія спиритическихъ явленій не собиралась въ послѣдніе дни, вотъ уже болѣе недѣли, потому что Вы отложили, пока, до поры до времени, новые сеансы съ медіумами. А между тѣмъ отъ 5-го февраля Вамъ угодно было прислать на ея имя заявленіе, въ которомъ Вы желаете знать, какъ и гдѣ можно Вамъ и другимъ свидѣтелямъ читать протоколы, Вами еще не подписанные, и до тѣхъ поръ не желаете назначать новыхъ сеансовъ.
Имѣя въ виду поскорѣе удовлетворить Ваше желаніе и не тревожить для разрѣшенія его другихъ членовъ коммисіи, мы, служащіе въ университетѣ члены ея, переговорили между собою по поводу Вашего заявленія и мнѣ поручено Вамъ отвѣчать отъ нашего общаго имени. Такой отвѣтъ оказался возможнымъ безъ собранія всей коммисіи, потому что прежніе протоколы даютъ отвѣты на возродившіеся у Васъ вопросы.
Если вы найдете наше мнѣніе для себя неудовлетворительнымъ, то не откажитесь меня о томъ извѣстить и тогда, ради безостановочнаго хода изслѣдованій, не нами прерванныхъ, будетъ собрана коммисія для разрѣшенія вопросовъ, которые Вамъ угодно будетъ поставить.
Мы имѣемъ честь напомнить Вамъ:
1) Что коммисія, для сокращенія дѣлопроизводства, то есть для скорѣйшаго составленія протоколовъ, сочла необходимымъ допустить личныя заявленія членовъ, которыя и взойдутъ въ дѣла коммисіи, точно такъ какъ входятъ въ нихъ и Ваши неоднократно сдѣланныя въ коммисіи заявленія.
2) Коммисія постановила для удобства всѣхъ участвующихъ, то есть членовъ и свидѣтелей, не выдавать никому изъ нихъ протоколы и всѣ другія дѣла на домъ, а хранить ихъ при дѣлахъ физическаго общества. Безъ особаго на то согласія коммисіи, постановлено также не выдавать и не снимать копій съ бумагъ коммисіи, чтобы устранить поводъ къ недоразумѣніямъ. Оба эти постановленія находятся въ тѣсной связи. Копіи не выдаются, но за то подлинникъ всѣмъ участвующимъ легко доступенъ.
3) Такой порядокъ Вы считаете крайне неудобнымъ, а потому заявляете, что до начала новой серіи сеансовъ съ г-жею Клайеръ Вамъ желательно ознакомиться съ протоколами и заявленіями, поданными къ нимъ, имѣя конечно въ виду послѣдніе, Вами еще не подписанные протоколы.
На этотъ пунктъ имѣемъ честь дать Вамъ слѣдующее объясненіе. 1) Коммисія считаетъ одинаковыми права свидѣтелей на чтеніе протоколовъ и на подачу личныхъ заявленій съ правами своихъ членовъ. Для тѣхъ и другихъ имѣется физическое общество, какъ учрежденіе, при которомъ хранятся дѣла коммисіи и гдѣ принимаются заявленія. Вы и другіе свидѣтели могутъ тамъ читать то, что относится къ дѣлу. 2) Ни срока, ни какого либо порядка для подачи заявленій коммисія не назначала. Кто подастъ раньше свое особое заявленіе, тотъ и правъ, а кто не захочетъ ничего подать, тотъ не менѣе правъ. Нельзя видѣть, отчего бы, напримѣръ, однимъ слѣдовало непремѣнно подавать заявленія ранѣе другихъ. Личныя заявленія останутся личными. Они составляются по тексту протокола, дополняютъ его, а не служатъ къ объясненію другихъ заявленій. По этому очевидно, что для подачи заявленій нѣтъ нужды въ чемъ либо другомъ кромѣ протокола.
Прибавлю сверхъ того, что по соглашенію, состоявшемуся во 2-мъ засѣданіи коммисіи (май 1875 г.), гдѣ были Вы и гг. Бутлеровъ и Вагнеръ, свидѣтели обязаны прочтенный протоколъ подписать. Вамъ и г. Вагнеру протоколъ 25 января былъ предъявленъ, но Вы его не подписали. Это Вы можете сдѣлать въ физическомъ обществѣ, въ помѣщеніи котораго Вы неоднократно были.
По полученіи отъ г. Менделѣева подобнаго отвѣта, ничего другого не оставалось, какъ выжидать сообщенія намъ протоколовъ уже состоявшихся сеансовъ, 3-го и 4-го, отъ 27 и 29 января, а также и утаеваемыхъ отъ насъ особыхъ заявленій членовъ коммисіи, а до исполненія сего дальнѣйшіе сеансы пріостановить.
Въ теченіи цѣлаго мѣсяца дѣло наше однако не подвинулось. Протоколъ 3-го сеанса, отъ 27 января, мы увидѣли только 13 февраля; поэтому онъ и печатается здѣсь послѣ моего заявленія отъ 5-го. Весь февраль прошелъ въ напрасномъ ожиданіи слѣдующаго протокола, т. е. 4-го сеанса, отъ 29 января, а 4-го марта г-жа Клайеръ уѣхала. Напрасно мы ожидали и сообщенія намъ таинственныхъ заявленій; требовать же ихъ мы не могли, ибо намъ было отвѣчено, что «ни срока, ни порядка» для подачи ихъ не назначалось. Было очевидно, что мы ихъ и не дождемся; очевидна была и цѣль этой тактики. Еслибъ члены коммисіи свои личныя наблюденія заявляли тотчасъ же, они были бы внесены въ протоколъ, и дѣло было бы въ порядкѣ; но тогда мы, въ показаніяхъ своихъ, могли бы коснуться и этихъ личныхъ наблюденій. Этого то коммисія очевидно и не хотѣла; она хотѣла поставить насъ въ невозможность свидѣтельствовать противъ нее, и достигла своей цѣли. Какое ей было дѣло, что одиночныя свидѣтельства равны нулю: unus testis, nullus testis? Какое было ей дѣло, что такимъ образомъ весь смыслъ коллегіальнаго изслѣдованія исчезалъ? Вникать въ это никто не будетъ; она это знала, и только искала опереться хотя на что нибудь, чтобъ провозгласить обманъ, и она этого добилась. Это было слишкомъ ясно, и послѣдствія доказали, что предположенія и опасенія наши были, къ сожалѣнію, совершенно основательны. За исключеніемъ двухъ заявленій г. Менделѣева и одного заявленія г. Бобылева, остальныхъ мы такъ и не видали до появленія ихъ въ печати!
Какъ бы то ни было, но сеансы наши остановились прежде всего по той причинѣ, что коммисія перестала сообщать намъ свои протоколы и особыя заявленія своихъ членовъ. Если ей угодно было допустить послѣднія, и притомъ «безъ срока и порядка для подачи ихъ» — противъ чего мы оказались безсильными — то какимъ же правомъ и побужденіемъ руководствовалась она, чтобъ не сообщать намъ протоколы? Нельзя же полагать, что она поступала необдуманно, безсознательно. Она, быть можетъ, расчитывала, что мы въ увлеченіи своемъ будемъ идти все впередъ, устроивать сеансъ за сеансомъ, а она, потомъ, по окончаніи этой серіи опытовъ, поднесетъ намъ къ подписи десятокъ протоколовъ, да въ портфелѣ у себя оставитъ десятка три таинственныхъ заявленій, которыми, подъ конецъ дѣла, ошеломитъ насъ… Если таковъ былъ ея расчетъ — онъ ей не удался. Почуявъ тенета, мы остановились во-время, и — какъ увидимъ ниже — неожиданнымъ для коммисіи ударомъ разсѣкли ихъ.