Погодин М. П. Вечное начало. Русский дух
М.: Институт русской цивилизации, 2011.
Разные заметки о славянах
правитьНареченный наследник умерщвленного Михаила, князя Сербского, племянник его, Милан Обренович, прибыл в Белград и принят, говорят, с восторгом. О путешествии его были сообщаемы в европейских газетах различные показания, а некоторые телеграммы извещали, что он не оставлял еще Парижа. Подробные слухи распускались нарочно, чтоб скрыть настоящее время отъезда и прибытия, из опасения каких-либо покушений, которые теперь случаются нежданно-негаданно, в разных местах и от разных партий. Убийства считаются нипочем, с прогрессом разных теорий.
Так много толкуемо было о влиянии России на дела сербские! Какое же это влияние, если нареченный Государь Сербский воспитывался в Париже, под руководством французского или бельгийского профессора? Мудрено ему в такой атмосфере набраться русского и даже славянского духа, и бельгийский католик едва в состоянии внушить ему любовь и преданность к Православию.
Нет, мы, кажется, принимаем очень мало действительных мер, чтоб утверждать наше влияние; но сербский народ предан России сам по себе, по своей природе и крови. Образованное сословие подвергалось влиянию австрийского ига, точно как русские подвергались влиянию монгольского ига… и, чтоб вылечиться от этой заразы, потребно много еще времени! На Россию многие там смотрели долго с подозрением, но последние наши действия и заявления должны были расположить в нашу пользу истинных друзей Отечества, сколько их найдется вне всяких партий.
Клеветы на Россию сыплются везде — и умерщвление Михаила приписывают ей! До чего дошел этот газетный разврат, вообразить недавно было бы трудно. Это своего рода bravi, condotieri, кинжальщики и вешатели. Нечего сказать — хороша европейская печать в этом отношении! И ни одного беспристрастного голоса, не только возражения (протеста), не слышится на Вавилонской башне.
Следствие в Белграде продолжается. Казни начались. Случаются и новые убийства. До истинной причины добраться трудно, так же, как и трудно понять причину неудачи при таких приготовлениях и разветвлениях заговора. Александр Карагеоргиевич обвинен в участии, которое, говорят, доказывается до очевидности, несмотря на его протесты, очень естественные. Если это обвинение справедливо, то нельзя не удивляться мысли о таком ослепленном властолюбии: чего хотят люди, искатели престолов, и какие приносят жертвы для приобретения своих призраков, не вразумляясь судьбою, постигшей Оттона, Максимилиана, Михаила, с герцогом Августенбургским включительно?
В Белграде ищут 750 револьверов, которые заговорщики предполагали раздать арестантам (колодникам) в смирительном доме в Топчидере.
Пишут, что при погребении князя Михаила вдовствующая княгиня Юлия глубокой своей горестью производила невероятное впечатление на всех присутствовавших.
Но ведь она три года не жила с покойником, и он, не тем будь помянут, собирался жениться на другой, на дочери убитой с ним Анны Константинович! Все врут календари — известен стих Грибоедова; но как лгут газеты, не краснея, как лгут эти официальные показания — отвратительно читать: извольте отыскать в них правду!
Известие об убийстве князя Михаила испугало турецкое правительство, и турецкие бумаги (фонды) упали в одно утро более чем на полтора пиастра. Ясно, что Турция боится действительно движения из Сербии, что Сербия может сделать много на Востоке, если поймет свое положение и если ее деятели исцелятся от австрийской заразы козней.
Пишут, что черногорский князь Николай велел своему поверенному прервать переговоры о разрушении каких-то турецких фортов. Непонятно, почему же умерщвление сербского князя заставило отказаться черногорцев от исполнения своего желания. Какая связь между этими двумя делами? Поверенного оказалось нужным послать из Константинополя в Белград с другим поручением, наблюдать тамошние события, — ну, так это случайная отсрочка переговоров о разрушении фортов.
После Сербии важное происходит в Чехии (Богемии).
Доктор Браунер, которого мы имели честь видеть в числе гостей наших, в прошедшем году, приветствуя императора Франца Иосифа на второй станции от Праги, сказал ему: «Слава нашему королю! Да даст Господь ему и нам, чтоб славное королевство Чешское возродилось к новой жизни и чтоб святая Чешская корона скоро воссияла снова в полном древнем блеске и славе!» Но посещение Праги Францем Иосифом не принесло никакого умиротворения.
Венгерцы садятся на шею австрийцам, и от дуализма нездоровится империи Габсбургов. Негодования чехов и требования возрастают более и более.
Немецкие газеты упрекают венгерцев за возведение системы цехов на степень догмата, точь-в-точь такое, которое господствует в наших прибалтийских губерниях. «Московские ведомости» очень верно замечают, что граф Андраши воспитывался в одной школе с маркизом Велепольским и в России знакомы все те рецепты, которые граф Андраши примеряет теперь к Венгрии.
В австрийской политике относительно поляков примечается перемена: г. Бейст представил в имперскую думу закон, чтоб выборы для имперского сейма производились первоначальными избирателями, вследствие чего галицкие русские будут иметь преимущество пред польскими помещиками, которые сильно вознегодовали за то на г. Бейста.
Австрийцы уменьшают проценты государственного долга, что производит тревогу между лондонскими банкирами.
Кстати затем — (перемените наши так называемые серии на простые ассигнации, никто у нас и не заикнется, кроме некоторых журналистов и теоретиков, а казна сохранит огромную сумму процентов, расточаемую теперь даром. Против этого наговорить можно много, а на деле так: народ отягощается сериями и не заметит их отсутствия).
Пред дворцом венского архиепископа, кардинала Раушера исполнена кошачья музыка, с которою едва справилась полиция.
О. Данило (тот, который был нашим гостем и подвергся после многим неприятностям?) избран торжественно депутатом от многих местностей в Далмации и отказался от сего звания, указав на другое лицо.
Г. фон Мольтке сказал речь, которая показалась воинственной и возбудила негодование в Париже. Король Прусский сказал речь при закрытии сейма, очень миролюбивую, — и французская журналистка успокоилась. Теперь английская газета утверждает, что речь прусского короля значит совсем не то, а только дополняет речь начальника его штаба: не ясно ли эти толки показывают, что все эти речи и все эти статьи суть только слова, слова и слова и что дела идут своим чередом вдали от газет. Для чего же эта бесконечная писанина газет? Mundus vult decipi, ergo decipiatur (мир ищет лжи, ну, так пусть его обманывают).
Государства европейские друг другу не верят, готовятся к войне. К какой? Куда повеет ветер. А откуда повеет ветер? Автор «Войны и мира», вероятно, думает: сверху, — и русский с ним согласен.
Дизраэли, впрочем, сказал, что воды Рейна и Дуная не будут возмущены в нынешнем году.
«Московские ведомости», рассуждая о статье «Times», которая говорит: «Пусть дадут только время Германии, и мир в мире обеспечен». Она-де расположена оставлять своим соседям всю свободу действий, какой требует для себя, лишь бы эта свобода ограничивалась своими каждого государства пределами. Дело, следовательно, в том, какие границы будет угодно Германии признать действительными. При этом случае М. В. воспоминают, что депутат Эйзенман, напутствуя своим благословением Шлезвигскую войну, требовал, чтобы великая немецкая семья заступилась за угнетенных братьев «французского Эльзаса и русского Балтийского поморья» (несмотря на то, что его население не имеет ничего общего с немецкою семьей, пока усилиями русского правительства, в последнее время особенно успешными, они еще не усвоены ею), — как раз в то самое время, когда первый Германский народный сейм, в исступлении восторга, единогласно постановил принести национальное благодарение князю Виндишгрепу за успешное бомбардирование Праги, вздумавшей предпочесть славянский сейм немецкому.
Россия должна надеяться только на себя и, при благоприятных обстоятельствах, на сочувствие славянских племен, кроме них, искренних друзей она не имеет.
Говорят, что между Францией и Италией возникают важные разногласия. Министерству Менабреа угрожает коалиция (стачка) всех партий (сторон), и оно намерено привлечь к себе сторону действия, Гарибальди, что, разумеется, противно видам Франции.
Политически, по-старому говоря, мы должны радоваться затруднениям наших зложелателей и пользоваться передышками, кои дает нам судьба, беречь денежки на черный день и строить самонужнейшие дороги, то есть в Севастополь, Брест и Либаву. Великая ответственность лежит на государственных людях нашего времени. О, если бы они чаще думали об Истории и заботились о том, что скажет она, что скажет потомство, а не условная, случайная, пристрастная современность!
В передовой статье «Нового времени», No ПО, я прочел следующие слова: «Говоря о деятельности Палацкого — нашей Всеславянской знаменитости, — мы не скроем того факта, что в русском обществе не все одинаково смотрят на славянские симпатии, с особенною силою высказавшиеся во время Московской этнографической выставки. Не все у нас в равной степени дают себе отчет в политической стороне пробудившейся славянской взаимности. Разногласие в этом вопросе пробивается наружу и в нашей печати. В одной из наших весьма распространенных газет с некоторого времени мы начинаем встречать статьи, клонящиеся к тому, чтобы Россия сблизилась с Австриею. Славянская держава приглашается, следовательно, войти в дружбу с правительством, несправедливо относящимся к нашим одноплеменникам, которым мы еще так недавно выражали наше сочувствие и соболезнование в претерпеваемых ими преследованиях. Выгоды же такого оборота нашей политики весьма сомнительны».
Эти слова мне показались… но я боюсь употребить здесь настоящее слово… принадлежа к старому поколению, я не привык употреблять в печати такие слова и оставляю догадываться читателям, какими они показались мне. «Какое разногласие автор видит в нашей печати?» — подумал я, не зная еще его по имени и остановившись на первой странице. Все наши главные газеты с примечательным единодушием относятся теперь к вопросу о славянской взаимности: «Московские ведомости», «Москва», «Современные известия», «Русские ведомости», «Голос», «Инвалид», «Северная почта», само «Новое время», «Петербургские ведомости». Где же, повторю, разномыслие? Говорить, следовательно, о разномыслии, имея в виду одну какую-нибудь неизвестную или малочитаемую газету, вместо ее имени говорить вообще о печати — пахнет очень нехорошо. Это имеет, очевидно, целью зародить подозрение в славянах о нашей неискренности и дать повод иностранным газетам, преимущественно враждебным (а они все таковы), к сеянию раздора: надейтесь-де на русских — вот они, мимо вас, вопреки вам, готовы сблизиться и с Австрией. Так может говорить только неблагонамеренность.
Дальше еще хуже. Автор приводит место из какой-то газеты, уже названной, которое передавать мы не имеем духа: с какой стати, с какою целью можно повторять такие вещи? Оскорблять людей почтенных, возбуждать недоверие!
А что значат эти слова:
«Иные из журналистов решительно высказываются в том смысле, что Россия не должна агитировать против Венского кабинета».
Ведь они значат, что русские газеты одобряют агитацию против Венского кабинета и что только некоторые высказываются против такого образа действий, и это, как будто, порицает автор. Помилуйте — ни одна газета наша, наоборот, не говорила ни о какой агитации. Напротив, мы все решительно восстаем против всяких агитаций. Говорить во имя Истории, что чехи имеют право быть чехами или что восточную Галицию населяют русские, не значит делать агитацию, и автор макиавеллически замечает, что сближение с Австрией, им самим придуманное или распускаемое таким образом, несправедливо и выгоды от такого оборота политики (?!!) очень сомнительны!
Чешский вопрос явился на очереди в европейской печати: газеты, немецкие и французские, наполнены рассуждениями о требованиях чехов. «Парижский вестник» («Messager de Paris») вспоминает при этом случае, что Палацкий, чешский народный историк, был всегдашним сторонником политики примирения всех народностей Австрии. Он постоянно доказывал, что Австрия никогда не достигнет прочного основания, если не признает равноправности всех племен и не будет уважать права своих народов.
Присоединим сюда еще несколько замечаний из иностранных газет, как передает их «Москва».
«В то время когда распадение Австрии казалось неизбежным, следует ли удивляться, что чехи, поставленные между двумя опасностями — честолюбием Пруссии и честолюбием России, — обратились к той стороне, которая могла бы уважать их национальность? Желания чехов не представляют никогда трудности для удовлетворения их: они никогда не требовали столько, сколько венгерцы».
«Правительство (австрийское) только озлобило чехов против себя и против немцев и скрепило дружбу чехов с русскими. Вследствие этого союза чехов с Россиею вопрос чешский стал европейским…
Если чехи будут доблестно продолжать свою борьбу и следовать примеру мадьяр, то может кончиться тем, что Австрийская империя будет только состоять из одного эрцгерцогства Австрийского».
При обсуждении в законодательном собрании 5 июля бюджета Министерства народного просвещения палатой принято внесенное дополнение об учреждении в Парижском университете не одной кафедры славянской литературы, а нескольких, с той целью, чтоб разделением славянских языков уничтожить всякую идею о панславизме и подорвать честолюбие России. (!!) Если, таким образом, будет признано множество славянских народов, то эти народы в отдельности будут чувствовать себя сильнее для противодействия планам России. Докладчик Кароп развивал политическое значение этого вопроса. Он сказал, что панславизм, утверждая единство языка и единство расы, стремится достигнуть тем единства территории, а потому Европа должна коалиции славянских сил противопоставить германские и латинские силы.