Въ удовольствіе Любителей Россійской Учености
Николаемъ Новиковымъ,
Членомъ
Вольнаго Россійскаго Собранія при Императорскомъ
Московскомъ университетѣ.
Изданіе Второе.
Часть IX.
Въ МОСКВѢ.
Въ Университетской Типографіи у И. Новикова,
1787 года.
Покойся, по трудахъ своихъ, подражатель славы моея.
Естьли бы я видѣлъ нѣкое величество въ образѣ твоемъ; я бы тебя принялъ за Ахиллеса; но не видя въ лицѣ твоемъ благородія, кто ты таковъ, не могу догадаться.
Я въ ту ночь прославился, въ которую ты родился: еще ль меня не узнаваешъ?
Не помню, кто бы изъ смертныхъ того времени толь славенъ былъ, чтобъ я ему подражать могъ.
Слыхалъ ли ты о Геростратѣ ?
Какое жъ между нами сравненіе? Я побѣдитель Вселенныя, а ты человѣкъ самый презрѣнный.
Не будь такъ гордъ, Александръ; царствованіе твое миновалось, и отъ всего твоего величества на свѣтѣ только пустой звукъ остался: власть твоя прешла. Здѣсь всѣ въ одномъ почтеніи, и нѣтъ здѣсь ни какова раздѣленія между царя и невольника. Ты тамо страшенъ былъ, гдѣ тебѣ множество народа повиновалось, и жертвовало страстямъ твоимъ, а здѣсь лишенъ ты скипетра, лишенъ окружавшихъ тебя льстецовъ, лишенъ боящихся тебя, и больше гнѣвъ твой никому не вреденъ.
О Боги ! Геростратъ ругается Александру!
Я не знаю, для чево ты такъ много меня уничтожаешъ?
Разрушивъ чудо мира, храмъ Діянинъ, спрашиваешъ меня, для чево я тебя уничтожаю.
Тажъ притчина понудила меня разорить Ефесскій храмъ, которая понудила тебя опустошать вселенную.
Опустошеніемъ Вселенныя я показалъ мужество свое, и подвергъ ея области своей; чтобъ тотъ надъ нею царствовалъ, кто всѣхъ смертныхъ достойнѣе былъ, а къ сожженію великолѣпнаго зданія Геройскаго духа не надобно.
Тебѣ, для сожженія Персеполя, въ угодность непотребной женщинѣ, геройскаго духа было не надобно; твоя жизнь и по сожженіи сего города была безопасна; а мнѣ великая отважность была потребна; мнѣ потомъ умереть надлежало; и такъ я всею жизнью жертвовалъ славѣ своей. А ты никогда въ извѣстную погибель не вдавался.
Сожженіе Персеполя при протчихъ прехвальныхъ дѣлахъ моихъ есть такъ малый ущербъ славѣ моей, что едва ущербомъ назваться можетъ. Сверьхъ того зажегъ я сей городъ от-кровеннымъ образомъ, такъ какъ побѣдитель, а ты зажегъ Ефесскій храмъ тайно, и какъ бунтовщикъ.
То истинна, что я для славы своей здѣлался злодѣемъ города Ефеса; но ты для славы своей здѣлался злодѣемъ всего мира. Тебѣ Персеполь явно зажечь удобно было, когда тебѣ вся Азія повиновалась, и ни кто не дерзалъ тебѣ спорить; а я, естьли бы Діянинъ храмъ сталъ зажигать явно, не могъ бы никакъ прийти къ исполненію своего намѣренія.
Мною имя грековъ вознеслося паче чаянія ихъ; а тобою твое собственное имя на вѣки посрамилось.
Ежели бы я не сжегъ великолѣпнаго храма; то бы вся моя исторія смертію моею окончилась, а отъ того мое имя столько жъ извѣстно и памятно свѣту, какъ и твое. Оба мы основаніемъ дѣлъ нашихъ имѣли тщеславіе, и оба живемъ въ исторіи, ты разорителемъ вселенныя, а я Ефесскаго храма.
Я искоренилъ гордость царей персидскихъ и привелъ Грецію въ безопасность.
Ты искоренилъ гордость царей персидскихъ, а на мѣсто оныя свою возстановилъ, и опасающуюся ига персидскаго Грецію себѣ подъ иго покорилъ, и освободивъ ея отъ чаямыя напасти, ввелъ ея въ дѣйствительную напасть, которую она тобою обманута своею купила кровію.
Побѣдители никогда игоносцами не называются.
Но часто бываютъ.
Такъ по крайней мѣрѣ я, отечестве свое Македонію возвысилъ.
По смерти твоей Македонія осталась равночестною другимъ греческой монархіи провинціямъ, а во время твое, жертвуя ненасытному твоему тщеславію всѣхъ больше странъ, безпокойства претерпѣла, для того только, чтобъ Македоняна могли сказать: Александръ разоритель вселенныя рожденъ отъ нашего народа. И естьли симъ тебя исторія возвышаетъ; возвышаетъ и меня, когда потомки наши читаютъ: Геростратъ сжегъ великолѣпный Ефесскій храмъ.
Я пролитіемъ крови своей приобрѣлъ себѣ великое имя.
Скажи лутче, пролитіемъ крови множества народа. А я единымъ своимъ животомъ вѣчную себѣ здѣлалъ славу.
Чтобъ тронъ Персидскій палъ, того благополучіе цѣлой Греціи требовало.
Но что требовало завоеваніе Индіи, кромѣ того, чтобы ты выплывъ изъ устья рѣки Инда могъ сказать: я былъ на Океанѣ?
Чтобъ видѣлъ Нептунъ величество царей Греческихъ, и мною всѣхъ трудностей преодолѣніе.
А я хотѣлъ показать, что великолѣпіе свѣта вдругъ въ ничто обращается, и что все на свѣтѣ суета.
Мнѣ свѣтъ и понынѣ удивляется.
Удивляется твоимъ великимъ предпріятіямъ; но моему великому предпріятію еще и больше удивляется. И какъ ненавистники мои ни старались привесть имя мое въ забвеніе; однако слава моя ненавистью моихъ неприятелей не остановлена; даромъ что я не имѣлъ Курція.
Я не Курціемъ прославленъ, вся вселенная гремитъ о дѣлахъ моихъ.
И о сожженіи Ефесскаго храма вся вселенная воспоминаетъ.