Чавчавадзе, князь Гарсеван Ревазович, действительный статский советник русской службы, мандатурт-ухуцесси (генерал-адъютант) грузинских царей Ираклия II и Георгия XII, полномочный министр этих царей при Петербургском Дворе в царствования Екатерины II, Павла І и Александра I, кахетинский помещик в 80-х годах ХVIII ст. и наследственный моурав (правитель, земский начальник [от груз. слова «урва» — забота, попечение]) мусульманских провинций, подвластных Грузии — Казах и Борчало. В 1783 г., 24-го июля, он был уполномоченным царя Ираклия II вместе с генералом от левой руки князем Иваном Константиновичем Багратионом при заключении в Георгиевской крепости с уполномоченным императрицы Екатерины II кн. Г. А. Потемкиным-Таврическим и генерал-поручиком Павлом Серг. Потемкиным трактата об отдаче Грузии под покровительство России. Подписание этого трактата вызвало большую радость в Грузии, изнемогавшей от нападений внешних врагов и внутренних неурядиц. Царь Ираклий II наградил кн. Гарсевана Чавчавадзе пожалованием ему имений при следующей собственноручной грамоте: «Божией милостью дается сия грамота Вам, который, подобно предкам Вашим, оказываете нам великое усердие. Мы, вспоминая рачительность к службе нашей покойного дяди Вашего, эшик-агабаша Сулхана, отца Твоего городского и казахского моурава, эшик-агабаша Реваза, и дяди Твоего, архимандрита Амбака, жалуем Вам, нами воспитанному и усердному к нам эшик-агабашу и казахскому моураву Гарсевану: поелику во время всемилостивейшего воззрения на нас великой Екатерины, оказавшей нам милости, каковыми доднесь ни один из грузинских царей награжден не был, почли Мы за нужное отправить со стороны Нашей ко Двору Е. И. В. посла, к чему отличные достоинства Ваши побудили Нас выбрать Вас и отправить к Высочайшему Двору со всенужными делами, в вознаграждение толиких услуг, Вами оказанных, пожаловали Мы Вам имения, коими владели Мы по смерти родственника Вашего, Иасонова сына — Уриатубаши, Зегали, в коих однофамильцы Ваши никакого участия не имеют». Одновременно с этим рескриптом Чавчавадзе был назначен, на основании п. 5 заключенного трактата, полномочным министром Грузии при Российском Дворе. Здесь он пробыл до 1787 г. и все время находился при князе Потемкине. Понимая, каким громадным влиянием пользовался этот последний при дворе, он всегда старался приобрести его расположение и в своих донесениях Ираклию II уговаривал его сделать Потемкина вассалом грузинским, подарив ему местность от Дариала до Ананура, местность по течению Арагвы, Хев до Мтиулета. Он исчислял все те выгоды, какие может извлечь Грузия в случае, если этот участок попадет в руки столь именитого русского человека: Дарьял сделается крепостью и будет защитой от Осетин, дорога станет безопасна, Ананур обратится в европейский город; наконец, по секрету передавал царю о желании будто бы князя Потемкина жениться на 18-летней дочери Ираклия — Настасье. В 1787 г. произошел переворот при Грузинском дворе в отношениях к России; Ираклий II тайно стал искать сближения с Турцией и вызвал обратно в Грузию кн. Чавчавадзе. Вскоре, однако, пришлось убедиться, что на помощь Турции особенно рассчитывать было невозможно; в середине 1794 г. в Грузию вторгнулся астрабадский хан Ага-Магомет-хан и этим навел такой ужас на царя Ираклия II, что тот счел себя вынужденным снова обратиться за помощью к России с напоминанием о трактате 1783 г., как это он уже делал, хотя безуспешно, в 1792 г., и снова послал в Петербург кн. Гарсевана Чавчавадзе. Ему было поручено во чтобы то ни стало добиться присылки русских войск в Грузию «Мириан (сын) и Гарсеван, — писал уже 15-го сентября 1795 г. Ираклий II в Петербург, — вот время принять Вам всевозможный труд за отечество Ваше, за церковь и христианский народ. Ничего уже у нас не осталось — всего лишились... Вы сами знаете, что если бы мы присягою к Высочайшему Двору привязаны не были, а с Агою-Магомет-ханом согласны были, то ничего с нами не сделалось бы. Для Бога приложите старание, чтобы ускорить исходатайствованием войск…» Чавчавадзе просил, хлопотал, но в Петербурге медлили ответом, затягивали дело, словом, начиналась та мучительная агония Грузии как самостоятельного царства, которая закончилась 20-го сентября 1801 г. окончательным присоединением Грузии к России как русской губернии. Весь этот промежуток времени с небольшими перерывами (в 1796 г., с апреля, по начало 1797 г. «для сношения с российскими военачальниками» и с января по июнь месяц 1798 г.) Чавчавадзе пробыл в Петербурге на своем трудном посту полномочного министра Грузии. Положение его было очень щекотливое; как он, так и цари Ираклий II и Георгий XII прекрасно видели и понимали, что Россия, взяв в свои руки Грузию, не пощадит в ней престола грузинских царей, но, с другой стороны, они же сознавали, что без помощи России вся Грузия несомненно погибнет под ударами персиян и других ее врагов. И волей-неволей Чавчавадзе, искренно преданному интересам своих царей и родины, приходилось искусно лавировать, изощрять все силы своего ума, своих дипломатических способностей, чтобы, добившись путем всевозможных уступок, обещаний и льстивых слов присылки из России войск на помощь Грузии, займа в миллион рублей и т. д., в то же время выговорить, с помощью трактатов и договоров, незыблемость грузинского престола и сохранение на вечные времена царской династии. Все старания не привели ни к чему. В сентябре 1801 г. был обнародован манифест о присоединении Грузии к России, о назначении генерал-лейтенанта Кнорринга главноуправляющим в ней, о порядке внутреннего в Грузии управления и о штате ее управления. Чавчавадзе пытался было принять участие в обсуждении этого нового положения о Грузии, подав еще в апреле того же года пространную (в 20 пунктах) ноту в министерство иностранных дел, но его попытка не имела успеха — все совершилось без участия грузинских уполномоченных. Чавчавадзе был в отчаянии, но не терял надежды. «Какие имел я от царя Грузии препоручения к Государю в рассуждении Грузии, — писал он из Петербурга, — ни одно из них не исполнилось; царство уничтожили, да и в подданство нас не приняли; никакой род так не унижен, как Грузия. Посылаю копии с Манифеста и приказов — из них вы увидите справедливость моего письма. Вы еще имеете время, чтобы общество написало сюда одно письмо, дабы я опять предстал здесь и опять бы о нашем состоянии просил: иметь царя и быть под покровительством. Знайте, если будете просить царя — дадут; если ж в полномочии мне не доверяетесь, то отправьте кого-нибудь из Вас; ему и мне дайте полную волю, и мы оба будем стараться о совершении сего дела; Вы можете не принять повелений, отсюда к Вам привезенных». В Грузии в это время, после смерти Георгия XII, в правящих грузинских сферах господствовало полнейшее смятение, все растерялись, не зная, что предпринять, и письмо Чавчавадзе осталось без ответа. Чавчавадзе, миссия которого как грузинского полномочного министра сама собою закончилась, был произведен в действительные статские советники и в октябре 1802 г. вернулся в Грузию. Здесь его, как человека, пользовавшегося большим влиянием среди народа, встретили со всех сторон жалобами на действия русских чиновников, на неопределенность оснований, на которых состоялось присоединение Грузии и присяга 12 сентября 1801 г., на толки о предстоящем уничтожении дворянства (выселении его в Россию) и моуравства, на неопределенность власти земских начальников и помощников — над крестьянами и т. д. Чавчавадзе принялся хлопотать о дозволении послать к Государю депутацию с петицией о разборе всех этих жалоб, предостерегал вновь учрежденное в крае русское правительство от возможности восстания, но всеми своими действиями добился лишь того, что д. с. с. Коваленский, его личный враг еще со времени бытности Коваленского министром-резидентом при Дворе Георгия XII, обвинил его в мятежных намерениях, а генерал-лейтенант Кнорринг сместил его с Казахского моуравства и арестовал его. Чавчавадзе жаловался Государю на несправедливость обвинения, и 8 сентября 1802 г. Высочайше повелено было сменившему Кнорринга генерал-лейтенанту кн. Цицианову разобрать эту жалобу. Цицианов, хорошо знакомый лично с кн. Гарсеваном, донес 10-го февраля 1803 г. Государю, что он, рассмотрев дело, не видит оснований к заподозреванию искренности верноподданнических чувств кн. Чавчавадзе, что подписка петиции, собираемая Чавчавадзе, касалась только притеснений, чинимых Коваленским народу, и что арест Чавчавадзе он объясняет только личной враждой Коваленского к нему. На это донесение Государь в Высочайшем рескрипте Цицианову от 31-го марта 1803 г. написал: «Кн. Гарсевану Чавчавадзе изъявите сожаление Мое о случившихся с ним неприятностях и уверьте его, что Я в верности его никогда сомнения не имел». 4-го июня 1803 г. на первых состоявшихся в Тифлисе выборах грузинского дворянства князь Гарсеван Чавчавадзе был выбран в губернские предводители и 14-го июля, по представлению князя Цицианова, утвержден в этом звании Государем. Таким образом официально князь Чавчавадзе был признан невиновным во взводимых на него обвинениях в неверности России, но на самом деле, считаясь казахским моуравом и состоя на русской службе, он продолжал вести сношения с бежавшими из Грузии царевичами и среди князей грузинских, где только мог, высказывал свое недовольство установившимся порядком вещей. Так, еще 5-го декабря 1802 г. царевич Александр (сын Ираклия II) прислал ему письмо, в котором просил его, как бывшего посла его отца и брата при Русском Дворе, спросить Государя, за что он лишен наследственного своего отечества. Это письмо Чавчавадзе передал генерал-майору Лазареву, тот кн. Цицианову, и ответ Цицианова от 27-го декабря того же года с предложением царевичу Александру вернуться, под условием подчинения вновь установившемуся порядку управления, князь Чавчавадзе же переслал по назначению. 12-го мая 1804 г., собираясь заодно с персами выступить в поход против русских, царевич Александр письменно приглашал кн. Гарсевана присоединиться к нему для восстановления общими силами царского дома в Грузии, а находившийся в свите царевича свояк Чавчавадзе, кн. Иосиф Андроников, писал ему 15-го мая 1804 г.: «Вы мне подавали наставление о верности к господину, и я по Вашему приказанию нахожусь при царевиче Александре (интересно заметить, что еще 21-го февраля 1803 г. кн. Цицианов официально предписал казахскому моураву кн. Чавчавадзе ехать в Сигнах отговорить Кизицкого моурава кн. Иосифа Андроникова от намерения его бежать к царевичу Александру). Теперь мы идем в Грузию с большими войсками, я наверное знаю, что, если Вы захотите, все князья послушаются Вашего слова. Теперь то время оказывать службу». Князь Чавчавадзе не примкнул открыто в восстанию в 1804 г., но бегство сына его, 16-летнегоАлександра, в отряд царевича Парнаоза сильно скомпрометировало его, а кроме этого, к концу 1804 г. против него накопилось столько улик в том, что он вел двойную игру, что даже бывший сначала ревностным защитником его кн. Цицианов в конце концов должен был отступиться от него. «Усердие Ваше к Российскому Двору, — писал он ему со злой иронией 28-го июня 1804 г., — познается на всяком шагу, а паче при нынешнем случае: Вы допустили татар Вашего начальства до измены и вооружения против россиян, Вы не отослали присланные от меня в Казах письма, когда они по всей Грузии представлены, Вы знаете, что я, стоя под Эриваном, имею нужду в хлебе, что 30000 персиян подле меня, хотя 5 раз побежденные, могут отрезывать транспорты, и при всем том отправили 800 вьючных быков, при 20 только вооруженных, — поступок, коего никто из верных и усердных рабов Его Имп. Вел. не в состоянии сделать». В конце 1804 г. на Чавчавадзе был подан официальный донос, обвинявший его в сношениях с мятежниками, и по поводу этого дела кн. Цицианов в донесении в Петербург высказал следующее мнение: «Хотя много есть на нем подозрений, но по строжайшим о нем исследованиям и изысканиям не мог быть изобличен. Со всем тем присутствие его здесь до укоренения верности в обывателях почитать можно несовместным. А как он просил об обмене его деревень и о позволении выехать на вечное житье в Россию, то и признаю оный случай наиблагоприятнейшим для удаления его отсель и по возможности в скором времени». Одновременно Цицианов посоветовал кн. Чавчавадзе подать соответствующее прошение. 23-го апреля 1805 г. Чавчавадзе был вызван в Россию «для личного объяснения с ним по деревням его, которые он желает обменять на соответствующие имения в России». 3 ноября 1805 г. кн. Чавчавадзе покинул навсегда Грузию, вслед за сыном своим Александром, сосланным на 3 года на жительство в Тамбов. Уезжая, он послал письмо Цицианову, в котором говорит, что с радостью покидает край, питавший его до старости, по причинам, которые Цицианову и без объяснения довольно сведомы, жалеет о разлуке с женой, которая по слабости здоровья до весны должна была остаться в Грузии, и просит похлопотать о сокращении срока пребывания в Тамбове сына Александра. Год смерти Чавчавадзе в точности определить нельзя, во всяком случае, судя по одному из писем сына его Александра, в 1818 г. его уже не было в живых.
Акт Кавказской Археографической Комиссии, т. I, 105, 179, 181, 190, 195, 217, 219, 297, 335, 381, 882, 384, 404, 407, 411, 418, 428, 483, 760; т. II 4, 5, 10—12, 18, 24—25, 29, 34, 96, 140—141, 151—153, 162, 164, 175, 177, 178, 185, 186, 192, 302—305, 321, 337, 561—563, 588, 619, 810, 1028, 1029, 1049, 1053, 1054, 1059, 1060, 1063, 1066, 1136; т. VIII, 397. — Полное Собр. Законов, т. XXI, стр. 1044, № 15835. — Бутков, «Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г.», т. II, 121, 130, 188, 189, 335, 345, 397, 899, 400, 449, 461, 463, 481, 482, 493, пр. I, 532, пр. I, 533, 534, id. пр. I, 536, 539, 541, 545; т. III, 283, 361, 368, 377, 380. Дубровин, «Георгий XII и присоединение Грузии к России», 16, 30, 32, 34, 41, 43, 44, 45, 48, 49, 66—68, 70—75, 90, 155, 160, 164, 173, 177, 228. — Журнал Мин. Народного Просвещения, 1883 г., № 1, стр. 117—139. — Цагарелли, «Новые архивные материалы для истории Грузии ХVІІI ст.», «Русская Старина», 1880 г., г. ХХVІІІ, №№ 5, 6, 7, стр. 11, 16, 33, 173, 177. — А. Берже, «Присоединение Грузии к России», «Тифлисский Вестник», 1873 г., №№ 72—74, 76, 78, 79. — «Тифлисский Листок», 1891 г., №№ 40 и 41, «Присоединение Грузии к России».