Цейдлер, Иван Богданович, бывший с 1821 по 1835 г. иркутским гражданским губернатором, род. в Спб. в 1777, умер там же 10 марта 1853 г. Он происходил из древней немецкой дворянской фамилии, переселившейся в Россию из Германии во время Семилетней войны. В 1790 г. он начал службу в лейб-гвардии конном полку и в 1796 г. произведен в корнеты. Вся военная его служба до 1815 г. прошла почти в беспрерывных походах: в 1797 г. мы видим его сражающимся в пределах Римской империи; с 1806 по 1811 — в Турции. В этом последнем походе, при взятии крепости Измаила, Цейдлер состоял дежурным офицером при корпусе генерала Засса и ему выпала честь донести о падении крепости сначала главнокомандующему князю Багратиону, а от него — и самому Государю. В 1811 году он командовал передовыми отрядами на Дунае; в 1812 г. — исправлял должность директора госпиталей в Молдавской армии, во время следования ее на соединение с армиею генерала Тормасова; затем состоял начальником конвоя главной квартиры в армии адмирала Чичагова. В 1813 и 1814 гг. Цейдлер, уже командуя полком, снова был в походах за границею; только в 1815 году с возвращением армии в пределы России закончилась для него бурная походная жизнь. Храбрый воин, Иван Богданович за свои боевые подвиги не раз был отличаем то повышением в чинах, то орденом, то шпагою «за храбрость». В 1819 г. Цейдлер был назначен комендантом города Иркутска, а в следующем году произведен был в генерал-майоры и за отличное устройство Военно-Сиротского отделения награжден бриллиантовым перстнем. Наконец в 1821 г., по особому ходатайству М. М. Сперанского, он был назначен гражданским губернатором города Иркутска, с переименованием в действительные статские советники. Назначение Цейдлера комендантом и приезд его в Иркутск совпали с весьма важным моментом исторической жизни Сибири вообще, и в частности, — Иркутска: падением известных Пестеля и Трескина, и назначением сибирским генерал-гу6ернатором Сперанского. Трескина, впрочем, Цейдлер застал еще в Иркутске в полном блеске величия, которого всесильный любимец Пестеля не терял до самого последнего момента. В противоположность Трескину, сторонившемуся общества и окружившему свою особу настоящим китайским этикетом, Цейдлер быстро завоевал симпатии иркутян своим гуманным обращением, добродушием, гостеприимством и широким русским хлебосольством; последовавшее вскоре назначение его губернатором было встречено иркутянами с большим удовольствием. Бесспорно возвышаясь над общим уровнем сибирского чиновничества своим добродушием, в силу которого он не был способен на какие бы то ни было злоупотребления, и — до известной степени — образованностью, интеллигентностью, Цейдлер не мог не обратить на себя внимание Сперанского, — тем более, что последний ощущал такой недостаток в чиновниках, что принужден был оставлять на местах даже Трескинских клевретов. Поэтому нисколько не удивительно, что Цейдлер, не получивший подготовки в административной службе, назначен был губернатором. На первых порах своей административной деятельности он обнаружил много заботливости и рвения. Уже в ноябре 1821 г. он представил Сперанскому свои распоряжения о сохранении порядка в г. Иркутске; тогда же подал проект о мерах поднятия хлебопашества среди инородцев; издал наставления для управления приказами общественного призрения; ему же принадлежит первая мысль о необходимости ссудных земледельческих касс в Сибири; в 1822 г. он подал записку об этом Сперанскому, который, собираясь уже сложить с себя звание генерал-губернатора, передал ее на рассмотрение Лавинскому. Последнему же подан был Цейдлером проект улучшения дела изучения восточных языков в Иркутске. Все вышеприведенные проекты не увидели света; чтобы провести их в жизнь, у Цейдлера не хватало ни сил, ни умения, ни настойчивости. При назначении его губернатором, учебное ведомство перешло в его ведение. Цейдлер ценил образование и всеми мерами старался поощрить в молодых людях охоту к учению, оказывал особенное покровительство молодым людям, кончившим курс гимназии, тем не менее училища при нем стали падать, назначенные к открытию как бы были позабыты, сельские позакрывались, и были открыты только: училище для детей канцелярских служителей, заведение для воспитания 25 сирот в Иркутске и русско-монгольская школа в Троицкосавске. Личная любознательность его сказалась в том, что он собрал для себя коллекцию китайских любопытных вещей, а в рукописных воспоминаниях, (из которых некто Лебедев сделал извлечение и напечатал статью в Русском Инвалиде: «Сведения о Китае, извлеченные из бумаг очевидца, бывшего с 1821 по 1835 г. Иркутским гражданским губернатором, И. Б. Цейдлера»), — оставил описания некоторых сторон жизни Китая, видимо его интересовавшего. В сношениях с этою страною Цейдлер вел себя очень тактично, оказал несколько услуг китайскому правительству, за что два раза по воле самого богдыхана получил значительные подарки, при письмах, где в самых вежливых оборотах выражалась благодарность китайского правительства. Такие мирные отношения были весьма кстати, так как обеспечивали легкие и правильные сношения с нашею Пекинскою миссиею. Из наиболее важных моментов его административной деятельности следует отметить руководство им комиссиею, учрежденною для переписи инородцев и обложения их ясаком. Сбор податей производился при нем очень успешно, и Цейдлер удостоился трижды объявленной ему Высочайшей благодарности. Заботился он и о поднятии земледелия и скотоводства в управляемом им крае. Под его попечением был разводим в Якутском крае и по берегам Лены род зернового хлеба, известного тогда под именем «гималайского ячменя»; он выписал из внутренних губерний лучшие породы скота, а в бытность свою в Москве купил партию мериносов и по приезде в Иркутск составил компанию для их разведения. Заботливый, достаточно распорядительный губернатор, Цейдлер по своим взглядам на управление ближе подходил к школе Трескина, чем Сперанского, и только свойственная ему доброта предохранила его от злоупотреблений по должности; не отличаясь в то же время большими способностями, он естественно, уже по одному своему сравнительно скромному положению, не мог оставить глубокого следа в жизни Иркутской губернии. Только в силу одной случайности его имя пользуется некоторою известностью: при проезде через Иркутск жен декабристов в 1826 г. ему пришлось играть роль того жестокого губернатора, который ставил всевозможные препятствия при проезде их через Иркутск к мужьям в Читу и Нерчиннск. Он мучил бедных женщин, но, к чести его, мучился и сам. Стоит только заглянуть в воспоминания М. А. Бестужева, чтобы понять, что такая роль доброму Цейдлеру, не имевшему в то же время силы отказаться от нее, была действительно тяжела. По увольнении от должности губернатора Цейдлер был назначен состоящим при министерстве Внутренних Дел и в этой должности умер.
Вагин, Исторические сведения о деятельности M. M. Сперанского в Сибири, Спб., 1872 г. — Русский Инвалид, 1853 г., № 213, 214. — Записки M. A. Бестужева (1825—1840 гг.), Русская Старина, 1870 г. — Рассказ Пр. Е. Анненковой. — Русская Старина, 1888 г. Очерки, рассказы и воспоминания Эразма Ив. Стогова. — Русская Старина, 1878 г., Жены декабристов M. Хин. — Исторический Вестник, 1884 г., H. A. Белоголовый, Воспоминания; Мериносы в Даурии. — С.-Петербургские Ведомости, 1832 г. — Максимов, Сибирь и Каторга. — С. И. Черепанов, Отрывки из воспоминаний сибирского казака. — Записки А. Е. Розена. — Северная Пчела, 1853 г., № 58. — Списки гражданск. чинам первых 4-х классов; 1843 г., с. 65; 1845, с. 186.