Строганов, Аника (Иоанникий, в иночестве Иоасаф) Федорович, распространитель солеварения в Сольвычегодске и Перми Великой, колонизатор прикамских земель, младший из четырех сыновей Федора Лукича С., родился в 1488 г. в Новгороде, откуда его отец со всей семьей около этого же времени переселился на новые места, в Сольвычегодск. По смерти своих старших братьев, Стефана, Иосифа и Владимира, не оставивших потомства, и отца, скончавшегося в иночестве, Α. Ф. остался единственным представителем рода и владетелем значительных земельных поместий, нескольких соляных варниц и пр. Ближайшей его заботой было продолжить и улучшить начатую еще отцом разработку соли в Сольвычегодске; принятые им меры оказались "предпрежним действительнее", варницы он привел в "лучшее прибыточное состояние" и в непродолжительном времени стал получать от них "знатную прибыль". Когда же подросли его сыновья, Яков, Григорий и Семен, и в Сольвычегодске для деятельности всех стало тесно, он, усмотрев в Кольской губе богатые солью места, построил и там варницы, которые в течение долгих лет считались самыми доходными и обильными.
В начале царствования Иоанна IV Α. Ф. была выдана грамота, которой он был уполномочен наблюдать за тем, чтобы проезжие из Архангельска в Москву английские и иные иноземные купцы не смели продавать свои товары в розницу, а лишь оптом, чтобы они не покупали пеньки и из нее не вили канатов, и далее, чтобы земские люди "железоделаемых домниц" не имели и иностранцам не продавали железа; на него возложена была также обязанность ее ежегодно отправлять в Москву составленные им ведомости о том, сколько и какого именно корабельного лесу куплено англичанами и какими вообще они торгуют товарами; наконец, ему было поручено из привозных "немецких" товаров "что надлежало по вольной цене покупать и ко двору в Москву посылать". Аккуратное и добросовестное исполнение им этих поручений засвидетельствовано тремя грамотами от 1552, 1555 и 1560 гг. Кроме торговых дел, поручались С. и другие, что видно, напр., из грамоты 18 мая 1562 г., в которой ему предписывалось собирать с сольвычегодских посадских и др. людей оброчный хлеб и для его бережения построить особые житницы.
Свои обширные доходы С. получал не столько от соляных промыслов, сколько от торговли с иностранными купцами, приходившими к нему с "заморскими" товарами, и с туземными инородцами, от которых он в обмен часто на разные безделки приобретал "мягкую и дорогую рухлядь", т. е. меха. Прослышав о том, что эти товары в большом изобилии имеются у жителей за Уральским хребтом, С. снарядил экспедицию из десяти человек и отправил он в Сибирь, поручив ей завязать торговые сношения с тамошним населением и, кроме того, наказав ей подробно и "с крайним прилежанием проведать о всех обстоятельствах", касавшихся сибирских инородцев, а возвратясь — "обстоятельно ему о том сказать". Когда же посланные пришли обратно "во всякой целости, с радостными известиями и немалым прибыточным товаром", С. сообразил все открывающиеся выгоды от торговли с зауральскими туземцами и в следующем году отправил к ним некоторых из своих родственников и доверенных лиц с разным мелочным товаром и с приказанием, чтобы они "внутрь той земли жительство их (инородцев) еще далее проведать старались". Перейдя за Уральский хребет, новые посланные встретили на Оби остяков и других туземцев и, "весьма дружелюбно поступая и лаская их", выменяли у них на свои дешевые товары дорогие меха соболей, лисиц и пр. Завязанные таким образом торговые сношения с зауральским населением еще более увеличили и без того значительные богатства С. и дали ему возможность расширить свои владения путем покупки земель в Печезерском и Колоторском уездах, в целом ряде волостей и приходов на Устюге и других местах; он построил также несколько церквей, в том числе великолепный храм в Сольвычегодске, и сделал значительные пожертвования по монастырям.
Голландцы Исаак Маасса и Николай Витзен в своих повествованиях о России (1609 и 1666 гг.) утверждают, что Α. Ф. первый из русских открыл путь для торговых сношений с Сибирью, но это едва ли верно в буквальном смысле; несомненно, что и до него меновая торговля с сибирскими инородцами практиковалась отдельными лицами, но последние вели ее втайне и всячески старались скрыть, боясь соперничества; С. же, "не в пример другим", не только не сделал из этого тайны, но в 1557 г. поехал в Москву и объявил при царском дворе о выгодах этой торговли, а также о тех сведениях, которые ему удалось добыть о сибирских инородцах и о Сибири вообще. Тот же Витзен говорит, что Α. Ф. ездил в Москву с вестью о "новой, им открытой земле", приписывая ему, таким образом, открытие Сибири, что, конечно, ошибочно, ибо Сибирь, во всяком случае ее отдельные части, были известны еще значительно раньше и Новгороду, и Московскому государству, а некоторые земли даже писались в титуле московских государей. Об относительной важности добытых им сведений, по-видимому, не заблуждался и сам С., нисколько не претендуя на такое важное открытие; по крайней мере, анонимный историк рода Строгановых, повествующий о деяниях его представителей в панегирическом тоне, конечно, не преминул бы подчеркнуть эту заслугу Α. Ф., найди он на это хотя бы какие-либо данные в старинных фамильных документах, которыми он преимущественно пользовался. Однако он скромно говорит о поездке С. с целью донести лишь об открытии им возможности вести торговые сношения с Сибирью. Во всяком случае, сообщениям С. при дворе было придано важное значение, и вскоре после этого в Сибирь стали посылаться купцы и послы.
Доносение свое С. сделал, однако, далеко не бескорыстно, выпросив себе за него "немалое награждение", именно — громадную площадь сравнительно малообитаемой, но "всем изобильной и к поселению весьма способной" земли по Каме в Перми Великой. В поданной об этом просьбе он писал, что по правой стороне Камы против Пыскорской курьи и по обе стороны ее до реки Чусовой есть "места пустые, леса черны и озера дикие, острова и наволоки пустые на 14 верст; а прежде на том месте пашни не пахиваны, и дворы не ставливаны, и в царскую казну пошлина никакая не бывала, в в писцовых, купчих и в правежных книгах те места ни за кем не записаны"; получив земли, он обещает поставить там городок, а "на городке пушки и пищали учинить для бережья от ногайских и иных орд... и по рекам до вершин, и по озерам лес сечи, и пашни расчистя пахати, и дворы ставити, и людей называть неписьменных и нетяглых, и росолу искать, и варницы ставить, и соль варить". Убедившись из расспросов бывшего тогда в Москве пермского жителя Кадаула в том, что просимые С. земли действительно необитаемы [Исследованиями последнего времени установлено, что эти земли на самом деле были в достаточной степени обитаемы, — на них жили и ими владели различные инородцы, — и Кадаул, по всей вероятности С. подкупленный, дал Иоанну несомненно ложные сведения.], Иоанн грамотою от 4 апреля 1558 г. на имя среднего сына А. Ф., Григория, пожаловал их, общею сложностью 3415840 дес., в пользование роду С., причем сверх просимых льгот дал владельцам еще право в течение ближайших 20 лет беспошлинно вести торговлю, но ограничил их в "делании руд": "буде найдут руду серебряную, или медную, или оловянную, их не делать", а тотчас отписывать об этом государевым казначеям. Проф. Фишер предполагает, что главным побудительным мотивом для С. при испрошении этого дара было его желание расширить хлебопашество, которое он вел и раньше в значительных размерах у Сольвычегодска, но в его увеличении был ограничен недостатком пригодной земли.
Получивши грамоту, С. тотчас возвратился в Сольвычегодск, откуда, оставив на месте младшего сына, Семена, сам с двумя старшими детьми, Яковом и Григорием, в непродолжительном времени переехал на новые земли, взяв туда для поселения часть крестьян и вольных людей. На новом месте он прежде всего высмотрел удобное место для поселения, и, нашедши пригодную для этого горку на правом берегу Камы, при впадении в нее речки Верхней Пыскорки, построил там городок Камгорт или Канкор, укрепил его и оборудовал пушками и пищалями с целью защиты от кочующих орд. В 1560 г. в одной версте ниже Камгорта был начат постройкой монастырь во имя Преображения Господня, существующий и поныне под названием Пыскорского, которому после пожертвовал для поминовения царского рода "ближния места" к нему — земли от р. Лысьвы до p. Нижней Пыскорки с разными угодьями и несколькими варницами. В 1564 г. С. нашел более удобное место для поселения, в 20 верстах от прежнего по течению Камы, к тому же богатое соляными залежами, и основал там другой городок, который тогда же царокой грамотой был записан за его старшим сыном, Яковом; наконец, в том же 1564 г. на правой стороне Камы, на Орловском мысу был отчасти им, а главным образом Григорием, возведен и третий городок, также снабженный "боевым снарядом" и названный Каргеданом, — название, впрочем, не кривившееся и народной молвой замененное другим — Орел. Двадцатилетняя льгота от всяких повинностей и другие вольности, данные С. для более успешной колонизации края, привлекли туда многих безземельных, нетяглых и особенно неписьменных и беглых людей, которые быстро стали заселять почти безлюдные места, начали расчищать из-под дремучих лесов земли, запахивать их и работать на вновь открываемых С. соляных варницах. Грамотой от 16 августа 1566 г. С. были даны новые льготы: вместе "с детьми, городками и промыслами" он был взят в опричнину, или в "собственную его величества протекцию", что означало освобождение от земского ведения и давало право по всем делам, кроме уголовных, быть судимым только государем или особо им назначенными лицами. Через два года после этого ему вновь были пожалованы обширные земли вниз по Каме от устья р. Чусовой, протяжением всего на 20 верст, "с реками, падунами и озерами, рыбными и звериными ловлями"; новые места были получены С. на тех же льготных условиях, как и прежние, почему и их колонизация пошла также успешно.
В построенных по Каме городках С. стал в обширных размерах вываривать соль, которую отправлял вверх и вниз по Каме, Чусовой и Волге — в Казань, Нижний Новгород и другие, более мелкие города, а также сбывал ее на месте "вольною и договорною ценою" приезжавшим к нему из разных мест купцам. Имея право на беспошлинную торговлю и в качестве чуть ли не единственного, по крайней мере крупного, солеварителя устанавливая "вольные" цены, С. от этого дела нажил весьма "знатную пользу". Вместе о тем он и на новых местах не только не прекратил, но еще более расширил торговлю с сибирскими инородцами, главным образом с вогуличами, приобретая у них задаром дорогие собольи, куньи и лисьи меха. При таких условиях богатство его быстро росло, и слава о нем ширилась...
Упомянутый выше анонимный историк рода Строгановых приписывает Α. Ф., первому из русских, мысль о покорении Сибири. "Аникий вел на мысли своей, — говорит он, — великое намерение: не возможно ль ему, каким было образом, столь близко лежащую от российских границ землю Сибирскую или часть оной... присовокупить к Российской державе и тем бы принес знатную услугу государю и отечеству, и о сем тайно разговаривал и рассуждал с детьми своими, каким бы образом сыскать он мог способ к сему предприятию...; но толь великое славное дело сие начать он не мог, ниже дети его"...
С. был женат два раза; первая жена, Мавра, умерла в 1544 г. еще в Сольвычегодске; вторая (имя неизв.) — в Камгорте в 1567 г. (род. 1510 г.). После кончины второй жены С., уже глубокий старик, оставил Каму и переехал в Сольвычегодск к младшему сыну, Семену, но, пожив у него недолгое время и почувствовав "тягость старости своей и в силах своих умаление", принял иночество под именем Иоасафа. В монастыре он вскоре заболел и в 1570 году умер, 80 лет и 10 месяцев от роду.
"Дополнения к Актам Историческ.", т. I, стр. 172—175. — "История о родословии, богатстве и отечественных заслугах знаменитой фамилии гг. Строгановых", "Пермск. Губернск, Ведом.", 1880 г., № 89, 90, 91. — "Исторические сведения о гг. Строгановых, собранные Ф. А. Волеговым", ibid., 1876 г., № 89, 90. — Карамзин. "Ист. Гос. Российск.", изд. Эйнерлинга, т. IX, СПб, 1843 г., стр. 221, прим. 651, — Кн. Щербатов, "История России". — Фишер, "Сибирская история". — Миллер, "Описание Сибирского Царства", СПб. , 1750 г., стр. 85. — "Описание Пермской губернии", ч. III, стр. 120. — Ф. А. Волегов, "Усольская летопись", изд. А. Дмитриева, "Пермск. Губернск. Вед.", 1882 г., №№ 96, 97. — Его же, "Историко-статистические таблицы на имения Строгановых", "Памятная книжка Пермской губ. на 1889 г. ", стр. 1—49. — "Справочн. энциклопедический словарь", под ред. Старчевского, т. IX, СПб. , 1855 г., стр. 570—571. — Бантыш-Каменский, "Словарь достопамятн. людей русск. земли", ч. 5, M., 1836 г. — С. М. Соловьев, "История России с древнейших времен", изд. т-ва "Обществ. Польза", кн. II, стр. 310.