Семевский, Михаил Иванович, писатель, журналист и общественный деятель; род. 4 января 1837 г. в с. Федорцове, Великолуцкого уезда Псковской губ. Род С. ведет происхождение от польского выходца Яна С., переселившегося в начале XVIII в. из Витебской в Псковскую губ. Отец Мих. Ив., Иван Егорович С., служил в военной службе, мать была полька (из фамилии Богуцких); у них было 10 человек детей, из коих зрелого возраста достигли семеро; Мих. Ив. был вторым в семье. Четырехлетним ребенком С. был отправлен, вследствие некоторых семейных обстоятельств, к дяде по матери, Адольфу Богуцкому, в доме которого провел около четырех лет. Отличаясь характером жестким и суровым, Богуцкий за это время успел так запугать мальчика, что, по признанию С., проведенное в доме дяди время положило неизгладимый отпечаток на весь склад его характера, развивши в нем подозрительность и недоверчивость. В 1845 г. С. взят был родителями, жившими в то время в Полоцке, домой, а в 1847 г. поступил в Полоцкий кадетский корпус, где отец его служил тогда экономом. Как по выбору наставников, большинство которых, взятые "из глубокой армии", были "люди без малейшего образования, нередко полуграмотные", так и по господствовавшей учебно-воспитательной системе, сводившейся к "суровой, жесткой и зачастую лишенной всякого смысла муштровке", это заведение оставляло желать много лучшего и сам С. признавал лишь одну хорошую черту в этой суровой кадетской школе: по его словам, "молодые люди закалялись в исполнительности, в исправности при исполнении ими требуемого". Окончивши в 1852 г. курс в корпусе унтер-офицером, С. в августе того же года поступил в СПб. Дворянский полк, переименованный при нем уже в Константиновский корпус (ныне Константиновское артиллерийское училище), по окончании которого был произведен 5 июня 1855 г. в прапорщики и назначен в лейб-гвардии Павловский полк. Из преподавателей корпуса наибольшее влияние на С. имели Ир. Введенский и Г. Е. Благосветлов; с последним он поддерживал дружеские отношения и по выходе из корпуса. Свободным временем, которого у молодого офицера оказалось достаточно, С. пользовался для пополнения своего образования; по совету Благосветлова, он приступил к собиранию материалов для исследования о русской комедии и все свободное от службы время просиживал в Публичной библиотеке. Таким образом у С. очень рано развился вкус к литературным занятиям. В этом отношении очень полезно также было для С. время, проведенное им в Москве, куда Павловский полк был переведен в октябре 1855 г. Перед отъездом в Москву, Я. И. Ростовцев, всегда отличавший С. еще в корпусе, дал ему рекомендательное письмо к А. Д. Галахову, при посредстве которого С. познакомился с кружком московских профессоров и литераторов; затем С. посещал лекции проф. Соловьева, Кудрявцева и Бодянского и довольно часто бывал в Малом театре, славившемся тогда своей драматической труппой. Проведенная в Москве зима 1855—1856 г. оказала, вообще, сильное влияние на С. и окончательно определила его наклонности: фронтовая служба начала тяготить его и литературный труд стал рисоваться перед ним в виде самой желанной цели жизни. Возвратившись в Петербург, С. стал подумывать о другом служебном поприще, которое более соответствовало бы его вкусам. Помимо побуждений чисто нравственного характера, на это решение могли оказывать некоторое влияние и материальные соображения. Жизнь гвардейского офицера обходилась весьма недешево, отец не мог помогать средствами, так что С. приходилось урезывать себя в самых насущных потребностях и для сведения бюджета, поневоле, пришлось прибегнуть к помощи частных уроков, очень скудно оплачиваемых. Решив окончательно порвать с фронтовой службой, С. стал хлопотать о назначении его преподавателем в один из столичных корпусов; но так как для этой должности требовалось выдержать предварительный экзамен, то С. назначили пока репетитором в 1 корпус (в середине 1857 г.), чем имелось в виду дать ему возможность подготовиться к экзамену на звание учителя. Несмотря на усердную подготовку, С. потерпел неудачу на экзамене и остался репетитором до 1861 г. При незначительности служебных занятий (на его обязанности лежало только занимать уроки отсутствующих преподавателей) С. с удобством мог посвящать свободное время на посещение лекций в университете; кроме того, по приглашению К. Д. Ушинского, он с 1860 г. стал преподавать историю в старших классах Александровской половины Смольного института, но в июне 1862 г. вышел вместе с другими из состава преподавателей и навсегда оставил педагогическое поприще. Несколько ранее (в феврале 1861 г.) С. вышел из военной службы в отставку в чине подпоручика, а в сентябре следующего года получил предложение от Мин. Народного Просвещения обозреть школы Псковской губ. для исследования положения в них дела народного образования. Представленный С. весьма обстоятельный отчет по командировке обратил на себя внимание А. П. Заблоцкого-Десятовского, который принял С. в конце 1863 г. на службу в Государственную Канцелярию; официально зачисленный в это учреждение с января 1864 г., С. уже в марте того же года назначен был старшим помощником экспедитора в департаменте Государственной Экономии. В июне 1866 г. С. был переведен в другое отделение канцелярии, именно, по Главному комитету об устройстве сельского состояния, в котором прослужил до самого закрытия его (в 1882 г.). Произведенный в 1877 г. в чин действительного статского советника, С. в следующем году назначен был помощником статс-секретаря Государственного Совета, а 17 июня 1882 г. вышел в отставку с пенсией в две тысячи рублей, причем в награду "за особенно полезную долголетнюю и отлично усердную службу" произведен был в тайные советники. Общественная деятельность С. началась с 1877 г., когда он был избран гласным СПб. Городской Думы, и затем не прерывалась до самой его кончины. Наиболее трудов посвятил он городской училищной комиссии, на которую думой возложена была организация начальных городских училищ; еще в 1877 г. С. участвовал в приеме школ от Мин. народного просвещения и затем, кроме небольшого перерыва в 1884—1885 гг. (когда он был товарищем городского головы), состоял членом комиссии до своей кончины. Настойчивый поборник возможно большего расширения сети городских училищ, С. неутомимо ратовал за увеличение ассигнуемого думой кредита на народное образование, указывая при этом, что если город откроет больше училищ, то ему не придется открывать новых тюрем; с не меньшей энергией заботился С. об улучшении существующих школ и о поднятии материального положения учащих. Излюбленной мечтой С. было устройство для городских училищ собственных зданий, вполне приспособленных для целей учебного заведения, по образцу существующих за границею (с которыми С. подробно ознакомился во время своих заграничных поездок). Этот вопрос С. поднимал в думе очень часто и в октябре 1891 г. внес представление "о сооружении зданий соединенных городских училищ"; хотя проект этот, как известно, начал осуществляться уже после смерти С., но его именно энергии обязаны школы этой довольно важной переменой в своем положении. Личные отношения С. (как попечителя городских начальных училищ) к учебному персоналу отличались теплотой и задушевностью. Кроме училищной комиссии, С. принимал весьма деятельное участие и во многих других городских делах; так, напр., он был членом финансовой комиссии (с 1879 по 1881 гг.), участвовал в комиссиях по пересмотру существующей системы выборов, по учреждению городских учебных мастерских, по рассмотрению городских смет и отчетов управы, по исследованию вопроса о закупке управою муки во время неурожая в 1891 г. и многих других. Будучи одним из аккуратнейших посетителей думских собраний, С. являлся с целым ворохом всяких справок и заметок, касавшихся очередного вопроса, старался близко вникнуть в каждое дело, независимо того, шла ли речь о больницах, или о водопроводах, освещении улиц, разведении скверов, сооружении мостов и т. д. Всем трактуемым вопросам он старался давать широкую постановку и, чуждый всякой партийности и сословных интересов, преследовал единственно лишь цели общего блага и пользы. В октябре 1883 г. С. большинством голосов избран был товарищем городского головы, но в сентябре 1885 г. по расстроенному здоровью сложил с себя это звание. Из других сторон общественной деятельности необходимо указать на участие С. в делах СПб. Общества Взаимного Кредита в тяжелый для этого Общества 1879 г.; благодаря настояниям С. назначена была ревизионная комиссия для проверки счетоводства и делопроизводства Общества за предшествующие годы, С. назначен был ее председателем и с полным успехом выполнил возложенную на комиссию задачу. Наиболее крупными представляются заслуги С. на поприще отечественной журналистики; в истории ее имя С., как основателя и редактора исторического журнала "Русская Старина", займет, бесспорно, одно из почетнейших мест. Мысль об издании ежемесячного исторического сборника зародилась у С. в зависимости от его многолетних занятий в архивах, где он собрал обширный запас разнообразных исторических материалов; при этом в отличие от существовавших ранее исторических журналов, которые заполняли свои страницы обработанными статьями, С. предназначал "Русскую Старину" главным образом для помещения сырого материала — исторических документов и разных записок, воспоминаний и дневников исторических деятелей. По разным соображениям служебного характера С. нашел неудобным принять на себя звание редактора официально и пригласил для этой цели своего родственника Василия Арсеньевича С., который, впрочем, выговорил себе право быть свободным от всякого рода хлопот по изданию. Таким образом единственным инициатором и полновластным хозяином этого издания с первых же шагов был Мих. Ив. С. Первая книжка журнала вышла 9-го января 1870 г. в весьма скромном объеме (4½ печ. листа); целью журнала была указана разработка истории послепетровского периода. Значительные затруднения на первых порах представляла для С. предварительная цензура, под условием которой разрешено было издание журнала. Приготовленный для книжки материал посылался для просмотра цензору, который представлял свое заключение цензурному комитету, а так как комитет собирался всего лишь раз в неделю, да притом нередко решал представить ту или другую статью на усмотрение министра, то в результате этих проволочек книжки "Русской Старины" начали сильно запаздывать выходом: вторая, напр., книжка вышла 28 февраля, третья — 25 марта. С. стал тогда хлопотать о снятии предварительной цензуры, чего и достиг. Это было большое облегчение для журнала, хотя фактически предварительная цензура не переставала существовать для "Русской Старины": каждая книжка, по существующим для печати законам, посылалась на четыре дня в цензурный комитет, а так как стало известным, что журналом интересуются многие высокие лица, то цензурный комитет обращал самое строгое внимание на содержание журнала и нередко С. приходилось, можно сказать, грудью отстаивать тот или другой представлявшийся щекотливым отрывок в мемуарах, на который цензура готова была наложить свое veto. Делу издания этого журнала посвящена была наибольшая и наилучшая часть трудов и помыслов С., и необходимо сказать, что труд был приложен не бесплодно. По богатству и ценности материала "Русская Старина", бесспорно, занимает первое место среди наших исторических журналов; о значении журнала лучше всего говорит утвердившееся в ученом мире мнение, что в настоящее время никакое исследование по отечественной истории XVIII—XIX вв. не может обойтись без услуг "Русской Старины". Помещенные на страницах журнала записки и воспоминания в совокупности представляют собою любопытную панораму русской государственной и народно-общественной жизни двух последних столетий. Весь этот живой и разнообразный материал был собран С. лишь благодаря его неутомимой энергии. Не желая довольствоваться только тем, что более или менее случайно попадало в портфель редакции, С. сам разыскивал новые материалы и с этою целью поддерживал связи и заводил переписку с людьми самых разнообразных профессий, стараясь побудить их к составлению воспоминаний: так, напр., Т. П. Пассек приступила к составлению своих воспоминаний уже в преклонных годах и единственно по настоянию С.; равным образом благодаря лишь настойчивым убеждениям С. возникли "Записки сельского священника", составитель которых, человек уже пожилой, ранее того, ничего не писал и не печатал. Оказывая полное беспристрастие при печатании сообщаемых ему материалов, никогда не делая самовольных сокращений или переделок, С. тем самым вселил доверие к себе со стороны многих лиц, охотно отдававших в его распоряжение фамильные архивы или заветные семейные документы и поручавших напечатать эти материалы после своей смерти. Вообще это был редкий тип редактора-собирателя, не жалевшего ни личных трудов, ни денежных средств на приобретение материалов для журнала. В летнее время С. предпринимал поездки по России и рылся в провинциальных архивах, откуда извлекал немало ценных документов; довольно интересные отчеты С. об этих поездках печатались в "Русской Старине". Кстати сказать — археологические экскурсии С., помимо обогащения его журнала, оказались полезными для науки и в другом отношении. Именно, подробно ознакомившись в одну из поездок с семейным архивом князей Куракиных (в с. Надежине Саратовской губ.), С. выяснил громадное значение хранившихся там документов и убедил князя Ф. А. Куракина немедленно приступить к их изданию; он принял на себя редактирование "Архива" и в целом ряде публичных чтений познакомил общество с материалами этого архива, проливающими новый свет на личности и события времен Петра Великого. Издание журнала брало у С. очень много труда, так как он составлял предисловия и примечания к печатаемым материалам. Нагляднейшим показателем ценности содержания "Русской Старины" может служить то обстоятельство, что некоторые годы выдержали по два издания, а 1870 г. оказалось необходимым отпечатать третьим изданием, что в истории нашей журналистики представляется явлением исключительным. Наиболее ценные записки и воспоминания, по отпечатании в журнале, издавались С. отдельно. Плодом научно-литературной деятельности С. является ряд исследований преимущественно по русской истории XVIII и первой половины XIX в. Страсть к изучению русской истории зародилась у С. еще в молодых летах. Вращаясь потом в кружке московских литераторов, С. обратил на себя внимание стоявшего тогда во главе молодой редакции "Москвитянина" критика Ап. Григорьева, который убедил его выступить на литературное поприще. Первым появившимся в печати трудом С. было небольшое исследование о предках Грибоедова ("Несколько слов о фамилии Грибоедовых"), помещенное в июльской книге "Москвитянина" за 1856 г. В следующем году С. выпустил отдельной книгой довольно большой труд, посвященный исследованию его родного края, под заглавием: "Великие Луки и Великолуцкий уезд, историко-этнографическое исследование". Два-три журнала поместили об этом исследовании очень снисходительные отзывы, зато не пощадил молодого ученого Добролюбов, отозвавшийся о книге, вообще, в суровом тоне и в частности указавший на то, что автор "почти на каждой странице своей книжки обнаружил такое наивное неведение самых простых предметов", что готов отнести к числу особенностей Великолуцкого уезда и то, что там люди вверх головой не ходят". Состоя репетитором в корпусе, С. сотрудничал в "Общественном Вестнике", где поместил два рассказа — "Передаточный" и "Покроймин" (к этому роду словесности С. впоследствии уже не возвращался) и несколько исторических очерков, имевших успех в публике. В 1858—1859 г., по приглашению В. Р. Зотова, С. писал небольшие исторические статьи для "Иллюстрации", а затем стал печатать свои работы и в толстых журналах. Особенное оживление литературной деятельности С. наступило с того времени, когда перед ним открылись двери разных архивов: Главного Штаба, Академии Наук и Министерства иностранных дел, где он нашел непочатый край материалов, относящихся к излюбленной им истории XVIII в. Более значительные по объему исторические труды С. следующие: "Елисавета Петровна до восшествия на престол", "Авдотья Феодоровна Лопухина", "Первый год царствования Елисаветы Петровны", "Партизан Сеславин", "Александр Александрович Бестужев (Марлинский)", "Фрейлина Гамильтон", "Наталья Федоровна Лопухина", "Царица Прасковья", "Семейство Монсов", "Сторонники царевича Алексея", "Самуил Выморков", "Иоанн IV Антотович", "Шесть месяцев из русской истории XVIII в." — очерк царствования Петра III, "Шарлота-Христина-София, супруга царевича Алексея Петровича" и другие. Наиболее ценные в научном отношении статьи вошли в сборник, изданный в трех книгах под заглавием: "Очерки и рассказы из русской истории XVIII в." (СПб., 1883—1884 г., издание второе). Отдельным также изданием вышла книга: "Павловск", очерк его истории (1777—1877), СПб., 1877 г. Заслуживают еще упоминания изданные С. "Исторические и юридические акты XVII—ХVІІІ ст." (Москва, 1870) и альбом "Знакомые — книга автобиографических собственноручных заметок 850 известных лиц" (СПб. 1888). В своих исторических работах С., не преследуя задач научного исследования, ограничивался ролью добросовестного и занимательного повествователя. Сам С. впоследствии признавал свои работы (за очень немногими исключениями) слабыми. Тем не менее в свое время они принесли русскому обществу немалую долю пользы, разбудив в нем интерес к изучению прошлого. Исторические труды С. обратили на себя внимание и в ученых сферах: в 1872 г. он был избран членом Археографической Комиссии, потом почетным членом СПб. Археологического Института и членом многих столичных ученых обществ и почти всех провинциальных архивных комиссий. Усиленные труды по изданию журнала, а также разные неприятности и огорчения, от которых не может уберечься никакой общественный деятель, очень рано надломили здоровье С.; он стал очень нервным и раздражительным, нередко чувствовал припадки сердечной болезни и вполне ясно сознавал серьезность своего положения, поговаривая о своем скором переселении в тот край, "где прогуливается громадная толпа сотрудников "Русской Старины", посмертные труды которых украшают страницы этого издания". В феврале 1892 г. С. заболел инфлуэнцией, но не прерывал занятий. Приглашенный Кронштадтским морским общественным собранием прочесть две лекции о Петре Великом, С. 6 марта отправился в Кронштадт, откуда ему уже не суждено было вернуться живым. Во время лекции он почувствовал себя дурно; врач нашел крупозное воспаление легких, вызванное простудою при переезде морем. Болезнь осложнилась внезапным упадком деятельности сердца; 9 марта 1892 г. С. скончался; погребен 12 марта в Петербурге на кладбище Новодевичьего монастыря.
Не преувеличивая можно сказать, что всю трудовую жизнь С. отдал без остатка на пользу общественную, расходуя силы без всякой экономической расчетливости и напрягая энергию до высшей степени. На всех поприщах деятельности, какие выпали ему в удел, С. оставался одинаково бескорыстным и самоотверженным тружеником, не щадившим сил для выяснения того, что считал своим долгом. В личных отношениях сквозь наружную маску сдержанной холодности всегда выступала сердечная теплота, участливость и постоянная готовность прийти на помощь нуждающимся, которые толпами осаждали С. в том предположении, что сложное дело издания журнала всегда может потребовать лишних рабочих рук. "За первый кусок хлеба, который он дал заработать" — говорится по этому поводу в одном из воспоминаний о С. — "за то, что этот кусок не был облит слезами унижения, за то, что каждый труженик встречал в Мих. Ив. друга, готового помочь и словом, и делом, и за то, что дело никогда не шло у него вразрез со словом — вечную и любовную память сохранят о Мих. Ив. С. многие и многие".
Михаил Иванович Семевский, основатель исторического журнала "Русская Старина". Его жизнь и деятельность. Биографический очерк, составленный Верой Васильевной Тимощук с предисловием и под редакцией Н. К. Шильдера. СПб. 1895. — "Мих. Ив. Семевский" ("Русская Старина", 1892, апрель). — В. А. Бильбасов, "Памяти Мих. Ив. Семевского" (ib., июнь). — "Мих. Ив. Семевский" ("Исторический Вестник", 1892 г., апрель). — П. Б—в, "Mиx. Ив. Семевский" ("Новое Время", 1892, № 5759). Н. В—на, "Первый кусок хлеба" — памяти Мих. Ив. Семевского ("Биржевые Ведомости", 1892 г., № 78). — Вл. Михневич, "Мих. Ив. Семевский" ("Новости", 1892, № 74). — Краткие заметки: "Новости", 1892, №№ 70 и 72, "Вестник Европы", 1892, апрель, "Русские Ведомости", 1892, № 80 и пр. — Выдержки из автобиографии Семевского помещены в книге г-жи Тимощук и в некрологе "Русской Старины", 1892, апрель.