Репнин, князь Борис Александрович, боярин, ум. 17 мая 1670 г.; в 1616 г. он был стольником, в 1618—1619 гг. находился в Москве во время осады ее польским королевичем Владиславом, в 1625 г., на первой свадьбе царя Михаила Федоровича, нес подножие княжое; в 1626 г., на второй свадьбе, был в числе поезжан. До 1627 г. поместный оклад его был 600 чети, а денежный — 35 руб.; в этом году ему назначено 800 чети и 80 руб. В 1630 г. он присутствовал при приеме царем Михаилом Федоровичем шведского посла Монира. В 1634—1636 гг. на торжественных обедах князь Р. часто бывал чашником у государева стола; в 1638—1641 гг. был судьей в Приказе Новой Чети, а в январе 1640 г. пожалован был из стольников в бояре. В 1642 г. денежный оклад его был сильно увеличен: ему назначено было 500 руб.; в этом же году он был послан в Тверь искать золотую руду, но поиски его были безуспешны.
Князь Р. пользовался большим значением во время двоевластия царя Михаила Федоровича и отца его, патриарха Филарета Никитича, что тревожило многих бояр. По всей вероятности, из кружков этих бояр распускались неблагоприятные для князя Р. слухи, вроде, например, обвинений его в жестокости, тогда как фактических доказательств жестокости его мы нигде не встречаем. По смерти патриарха Филарета Никитича, князя Р. удалили из Москвы: в 1643 г. послали его воеводой в Астрахань, под предлогом усмирения Ногайского возмущения, возникшего при князе Телятевском,от которого Ногайцы так много терпели, что пожаловались Астраханскому архиепископу Пахомию и просили довести до сведения царя. Князю Репнину велено было покровительствовать Юргенским торговым людям, приезжавшим с товарами в Астрахань, выдавать корм находящимся в аманатах женам и детям Ногайских и Едисанских мурз, призывать Ногайских мурз с улусами кочевать под Астрахань. Во время воеводства в Астрахани князю Р. приходилось заботиться о встречах и проводах персидских послов, бухарцев, сартов; распоряжаться о досмотре товаров у торговых людей, русских и иноземцев; следить за прилежным изучением татарского, персидского и арабского языков подьячим Новгородской Чети Зверевым, присланным в Астрахань исключительно для изучения этих языков. Князь Р. пробыл в Астрахани до 1646 г. В 1648—1649 гг. он был судьей во Владимирском Судном Приказе; вторично он занимал это место и позже. В 1650—1651 гг. князь Р. был полковым воеводой в Севске, затем в Белгороде и Яблонове. В 1652 г. ему дан был титул наместника Великопермского для посольской службы, т. е. для ведения переговоров с литовскими послами, прибывшими в Москву. Весной 1653 года князь Р. был отправлен во главе посольства в Польшу, а возвратился оттуда в двадцатых числах сентября. Оказалось, что паны радные не захотели слышать ни об упразднении унии, ни о примирении с казаками; дело же о прописках в царском титуле со смехом назвали "малым делом". Московские послы вышли из ответной палаты "с большим вычетом", сказывая панам, что государь такого их "злого бесчестья и многого неисправленья больше того терпеть не будет, а велит об их неправдах писать во все окрестные государства; а за Православную Христианскую веру и за свою государскую достойную честь стояти будет, сколько милосердий Бог помочи подаст".
В 1653—1654 годах князь Р. был судьей в Разбойном Приказе. В 1655 г. он участвовал в походе царя Алексея Михайловича против польского короля Яна-Казимира, а при возвращении царя в Москву был оставлен на воеводстве в Смоленске. Во время второго польского похода в следующем, 1656 г., перед отбытием царя из Смоленска под Ригу, обедали у него приглашенные бояре, в том числе и князь Р. После стола розданы были награды, причем князь Р. получил шубу "отлас золотой", да кубок, да к прежнему окладу 170 руб. Не одни ратные дела находились в его ведении: ему приходилось судить смоленскую шляхту, содействовать стольникам Змееву и Сомову в постройке судов на реках Каспле и Белой, решать вопросы, подобные тому: отпустить ли шляхтичей в Москву помолиться образу Пречистой Богородицы и московским чудотворцам? Когда в 1656 г. в Смоленске стали хворать солдаты, царь Алексей Михайлович возложил на князя Р. заботу о помещении и продовольствии больных, которых бывало зараз по 100 человек; поместили их на Конюшенном дворе, для ухода приставили монастырского служку, да из ближайших деревень брали по четыре человека; варили кашу, кисель, пиво и пекли блины; выдавалось вино и был приготовлен уксус. На просьбу князя Р. прислать подьячего в Смоленск, из Приказов Владимирской и Галицкой Четей последовал ответ, что послать некого, потому что до морового поветрия в Москве было 24 подьячих, но из них только четверо осталось в живых. Вследствие челобитья князя Р. товарищ его, князь Звенигородский, — который "бездельничал" и постоянно оскорблял, как самого князя Р., так и дьяков и подьячих, — был отозван из Смоленска, и на его место прислан князь Феод. Никит. Борятинский. В 1657—1658 гг. князь Р. часто "ведал" Москву во время отсутствия царя Алексея Мих. В 1659 г. была составлена роспись расстояний между украинскими городами, по книгам и по чертежу князя Р., Хомякова, Лабодинского и Тимирязева. С половины марта 1659 г. князь Р. в течение двух лет был снова в Смоленске; в это время там исправлена была городовая стена и возведены новые крепостные сооружения. В ноябре 1661 г. он назначен в Новгородский Разряд на место князя Ив. Андр. Хованского, а товарищем к нему князь Сем. Ив. Львов. Из позднейшей челобитной (1666 г.) ратных людей царю Алексею Михайловичу узнаем, что по сравнению с князем Хованским, отличавшимся жестокостью и произволом, они "свет увидали", попав под начальство князя Р. — Осенью 1662 г. князь Р. стоял с войском во Пскове и терпел немало неприятностей от нераспорядительности псковского воеводы князя Фед. Фед. Долгорукова. За "промысел" над польскими и литовскими людьми в Полоцком уезде в местечке Локти (были взяты обоз, языки и знамена и отняты пленные) царь Алексей Мих. милостиво похвалил князя Р. и, вследствие затруднительности покупки в Пскове хлеба для людей и корма для лошадей, дозволил ему отступить с частью войска в Великий Новгород, а товарищу его князю Львову — в Луки Великие. В 1665—1666 годах князь Р. находился полковым воеводой в Белгороде. Войско было в плачевном состоянии: многие ратные люди оказались в бегах, иные явились на смотр совсем без оружия. Князь Р. должен был заботиться о сборе хлебных запасов, о сыске служилых беглых людей, о получении писцовых и переписных книг для назначения поместных дач дворянам и детям боярским. Из Москвы было обещано прислать: сколько надобно денег, трубы и литавры, тафту или камку для знамен и 10 стоп бумаги. На какую бы то ни было постройку требовалось разрешение из Москвы, а потому, построив в Белгороде в 1664 г. "ям" без царского дозволения, князь Р. мог ожидать выговора, но на его донесении была сделана помета: "учинил добро". В следующем, 1665 г. князь Р. спрашивал указа относительно предполагавшейся постройки таможенных кабаков в Харькове, Змееве, Ахтырке, Сумине и Белеве. — Так как многие города, подведомственные Белгороду, находились от него верст за пятьсот, то князь Р. писал в августе 1665 г. о невозможности доставить в Москву к назначенному сроку годовую сметную роспись и обещал прислать таковую по получении сведений от воевод этих городов. — По окончании Белгородской службы, князь Р. получил 160 руб. придачи к прежнему денежному окладу "за службы, за бой и за промысел 1654—1655 гг."; 1 сентября 1668 г., по случаю объявления совершеннолетия царевича Алексея Алексеевича, прибавлено ему было еще 100 pуб.
"Др. Рос. Вивл.", т. IX, стр. 196—199; т. XIII, стр. 143; т. XX, с. 99, 294, 342, 387; "Акты ист.", тт. III и IV. "Доп. к акт. ист.", тт. III и IV; А. А. Э., т. III; "Разр. кн.", II; "Акты Моск. госуд.", т. II; Собр. Гос. Гр. и Догов., т. т. III и IV; Рус. Ист. Библ., тт. X и XI; Соловьев, История России, тт. IX, X и XII; А. П. Барсуков, Род Шереметевых, т. т. IV и VI.