Репина, Надежда Васильевна, жена композитора А. H. Верстовского, артистка Императорских Московских театров; род. в Москве 25-го сентября 1809 года; с раннего детства вращалась в артистической среде; отец её, В. Д. Репин, происходивший из крепостных людей помещиков Столыпиных и выкупленный на волю Дирекцией театров, был музыкантом Императорских Московских театров, и естественно, что, благодаря окружающей обстановке, у его дочери рано начала пробуждаться любовь к театру; к тому же весьма скудные средства отца заставили его отдать свою дочь, уже на седьмом году ее жизни, 7-го июля 1816 года, в Московское Театральное Училище, где она пробыла около 9 лет. В Училище вскоре выяснилось, что у девочки недюжинные артистические способности и довольно сильный и мелодичный голос. Будучи еще ученицей Театрального Училища. Репина с 1823 года стала появляться на сцене Московского Театра, причем завоевала внимание публики и Театральной Дирекции. Это внимание, однако, досталось ей не даром: Дирекция в ту пору не только к воспитанникам и воспитанницам Театрального Училища, но даже и к служащим артистам относилась очень строго; за ошибку при исполнении какой-либо роли наказывали весьма серьезно; так, Репина, вспоминала, что однажды, при первом представлении переведенной с французского пьесы Скриба "Простая История", в которой она играла главную женскую роль, она сбилась при исполнении одного куплета, — и за это ее после спектакля поставили на колени. Вскоре после первых своих выходов она обратила на себя внимание Инспектора музыки Московских Театров А. Н. Верстовского, который, понимая сценическое искусство, много помогал ей своими советами. Выступив в 1823 году в первый раз на Московской сцене, Репина еще почти целых два года, часто появляясь в спектаклях, продолжала оставаться в Театральной Школе и только 26-го мая 1825 года, не имея еще полных 16-ти лет, вышла из Училища. Публика к этому времени уже хорошо знала ее. Дарование Р., по отзывам современников, было обширно и многосторонне, а потому нет ничего удивительного, что, несмотря на свои еще очень молодые годы, она заняла одно из первых мест на Московской сцене, на которой прослужила 16 лет. О гибкости и разносторонности ее таланта можно судить по чрезвычайно разнообразному репертуару пьес, в которых она исполняла нередко роли самого противоположного характера. То она исполняла роли наивные, веселые, то роли страстные, сильно драматические, то водевильные, то первые роли в драмах и первые партии в операх, в которых, даже несмотря на свой не особенно обширный голос, исключительно благодаря неподражаемой игре, занимала первое место. А. Н. Верстовский, впоследствии ее муж, написал для нее партии Надежды в "Аскольдовой Могиле" и Пахиты в "Тоске по родине". Особенно же H. В. Репина выделялась во французской комической опере, где, как известно, хорошая игра требуется в такой же мере, как и хорошее пение, а там, где дело касалось игры, — успех Репиной был вполне обеспечен. Ее репертуар этого рода был очень обширен, но наибольшими симпатиями она пользовалась в операх: "Невеста", "Фра-Дьяволо", "Черное Домино" и некоторых других. Не будучи красавицей, Репина была очень миловидна, жива, полна чувства, страсти. Все свои роли, как сильно драматические, так и водевильные, проводила она воодушевленно, жизненно, страстно. Белинский, говоря об ее игре в "Цыганах" (по Пушкину) и исполнении ею песни Земфиры "Старый муж, грозный муж", так охарактеризовал ее: "Н. В. вся была огонь, страсть, трепет, дикое упоение". О силе, естественности и чрезвычайно захватывающей страстности ее игры можно судить уже по следующему случаю, рассказанному бывшим режиссером Московских Императорских Театров, покойным С. П. Соловьевым. В этих же "Цыганах", в которых исполнение Н. В. Репиною роли Земфиры приводило в восторг не только Белинского, но и всю Москву, роль Алеко исполнял П. С. Мочалов. Однажды он до того поддался очарованию артистки, что при стихах песни: "Как ласкала его я в ночной тишине", совершенно забылся и вскричал: "Это черт, а не женщина!" Но не в одной только роли Земфиры Репина производила такое сильное, захватывающее впечатление. Последней созданной ею ролью была роль Славской в водевиле Д. T. Ленского (посвятившего ей водевиль "Лев Гурыч Синичкин"): "В людях ангел — не жена, дома с мужем — сатана"; здесь, несмотря на свои почти 32 года, она силою таланта, молодостью души сумела дать замечательно рельефное изображение молоденькой женщины, кажущейся то ангелом смирения, покорности, кротости и любви, если на нее смотрел кто-нибудь посторонний, то капризным, своенравным ребенком, беспощадно мучающим своего мужа, как только она остается с нею наедине. По отзыву Вл. Родиславского, особенно восхитительна она была, когда произносила, как бы по секрету публике, приложив при последнем слове палец к губам, слова заключительного куплета: "И здесь есть, верно, не одна, / Что в людях ангел — не жена, / А дома с мужем — сатана!" Эта роль была последняя, созданная Н. В. Репиной, и ею она закончила свою артистическую карьеру, исполнив ее в последний раз на Московской сцене 8-то февраля 1841 года. Однако, несмотря на такую одухотворенность и страстность игры, Р. нельзя было назвать артисткой вдохновения, артисткой минуты; нет, она всегда много работала над каждою ролью, вдумывалась в нее, заботилась об отделке даже мелочей; в то же время она не была и артисткой заученной, рассчитавшей и изучившей каждый свой жест, каждое свое движение, что всегда придает игре какую-то деланность, натянутость и даже мертвенность. Это была артистка, полная жизни, страсти, таланта и ума; всякую роль, как бы она ни была бесцветна и бессодержательна, Репина умела провести с захватывающим интересом. Белинский, вообще сильно увлекавшийся Р., разбирая ее игру в роли Сусанны в "Свадьбе Фигаро", говорит между прочим: "Признаемся, что если бы все и всегда так играли (как Н. В. Репина), то не было бы больше плохих пьес, и все пьесы, даже дурные, были бы превосходны. По словам Родиславского, Р. "из каждой роли создавала законченное художественное произведение. Тонкое, эстетическое понимание ролей, глубина и сила чувств, звучный, симпатичный голос, одушевленное, выразительное лицо, блестящие черные глаза и грация, присущая всем ее движениям, — вот те орудия, которыми она побеждала все трудности искусства, очаровывая всех зрителей"... Сила ее таланта особенно рельефно обрисовалась в последние годы ее артистической деятельности. Будучи уже не первой молодости, она, однако, так естественно изображала то наивных, то капризных 15—16-летних девочек, что видевшие ее на сцене никогда не поверили бы, что артистке уже за 30 лет. Прослужив на сцене 16 лет, Репина в 1841 году, еще в полном расцвете своего таланта, вышла в отставку. Одною из причин этой отставки был, кажется, ее брак с А. Н. Верстовским, состоявшийся вскоре после того, как она оставила сцену. Но и в отставке артистка не переставала интересоваться театром и до самой смерти своего мужа очень часто посещала театр. Многие артисты и особенно артистки часто обращались к ней за советом, весьма дорожа ее мнением об их игре. Строгая к себе, она была снисходительна к другим, и отзывы ее даже о дурном исполнении всегда отличались мягкостью и деликатностью, хотя, конечно, всегда было видно, что это обусловлено не отсутствием вкуса и непониманием дела, а сердечной добротой и снисходительностью. По смерти мужа здоровье Р. сильно пошатнулось. 19-го ноября 1867 г., вечером, она вдруг почувствовала себя дурно, а 20-го ноября, в 11 часов утра, скончалась; тело ее погребено на Ваганьковом кладбище, возле могилы ее мужа.
"Иллюстрированная Газета" 1867 г., 14-го декабря, № 49, стр. 382, некролог; "Энциклопедический Словарь" Брокгауза и Ефрона, т. 27, стр. 481 и т. VI, стр. 52; "Современная Летопись" 1867 г., № 45, ст. Вл. Родиславского: "Надежда Васильевна Репина", стр. 14—15 (некролога); "Репертуар Русской сцены" 1840 г., т. 2, кн. XI, ст. Л. Л.: "Русский театр в Петербурге и в Москве", стр. 3 и 4; "Московские Ведомости" 1825—1841 гг.; "Историч. Вестн." 1912 г., № 6, стр. 881—882; Сочинения С. Т. Аксакова, изд. Просвещения, по указ.