Пушкин, Иван Иванович, стольник и воевода; в 1615 г. был рындой при приеме английского посла Джона Мерика. В 1616 г. назначен воеводой в Михайлов, но, вследствие его челобитья, отозван в Москву, так как в Переяславль, считавшийся выше Михайлова, одновременно с ним был назначен воеводой Ив. Александр. Колтовской, с которым Пушкину было «невместно» служить в «меньших». В том же 1616 году, во время «похода» царя Михаила Феодоровича в с. Рубцово, П. смотрел там в кривой стол. В 1617 г. он был послан в Ярославль собирать дворян и детей боярских, Смольян и Вязмичей, испомещенных в Ярославском и Пошехонском уездах; собрав их, он должен был привести их в Москву, что и исполнил. В 1620—22 гг. П. был главным воеводой в Верхотурье. К этому времени относится много царских грамот П., из которых мы узнаем, во-первых, обязанности, которые возлагались на верхотурских воевод, во-вторых, экономические и общественные условия жизни тамошних русских насельников и туземцев-инородцев и фискальные распоряжения Московского правительства по отношению к тем и другим; в-третьих, порядки, существовавшие в то время относительно «сибирского торга»; в-четвертых, разные особые характерные обстоятельства, имевшие место в первой четверти XVII в. в Верхотурском уезде, — этом преддверии Сибири. Из этих грамот мы извлекаем следующие данные: 1) Пушкин должен был оказать содействие Тороканову, отправленному на Верхотурье для описи острога, сел и деревень, т. е. дать ему подъячего, плотников для острожной сметы, людей «в дозор» и сколько понадобится пушкарей для рассылки; 2) вследствие челобитья верхотурских ямских охотников, получавших лишь по 7 рублей жалованья в год и сильно обедневших, прибавить им по 3 руб. на год. Через год после этой прибавки верхотурские ямщики просили сравнять их с туринскими и тюменскими ямщиками, получавшими по 15 руб. и содержавшими гоньбу лошадей на двух дорогах, тогда как верхотурские ямщики гоняли на семь дорог: велено давать им жалованья тоже по 15 руб.; 3) иметь строгий надзор за товарами, которые ввозятся в Сибирь и вывозятся оттуда. В Сибирь торговые люди не смели без проезжих грамот провозить заповедных товаров — шлемов, панцирей, копий, топоров, ножей и стрел: все это они должны были объявлять в Верхотурье и платить пошлины. Из Сибири велено отправлять служилых людей с «соболиною казною» в Москву, выдав им роспись, к которой поименовать всех служилых людей и отправляемые меха; эта предосторожность была необходима для того, «чтоб торговые люди, которые с ними будут, своих товаров за нашею (т. е. государевою) казною не провозили и не таили». Насколько значителен был отправляемый из Верхотурья ясак, видно из того, что по сибирской цене, весьма низкой, в Приказе Казанского Дворца было принято пушного товара осенью 1620 г. на 555 руб. — Кроме железных изделий и мехов, правительство было вынуждено обращать особенное внимание на упорядочение хлебной торговли: приезжие торговцы закупали в Верхотурье хлеб и отвозили его на продажу в Мангазею, вследствие чего богатели, а служилые люди терпели недостаток в хлебе, вследствие его дороговизны. Чтобы заставить верхотурских воевод строже относиться к хлебному делу, была прислана им грамота, которая заканчивалась так: «А будет у вас на Верхотурье вперед, вашим небереженьем, учнут закупщики хлеб в отвоз закупати, на продажу, и хлеб вздорожат (sic!), и в том служилым людем будут нужи, — и вам от нас за то быти кажненым смертью»; 4) оберегать новоприбылых пашенных крестьян от притеснений и обид разных сибирских служилых и проезжих людей, а также призывать и впредь вольных людей на пашню на льготные годы; 5) оказать верхотурскому Покровскому женскому монастырю вспомоществование деньгами, выдав десяти старицам по два рубля на один год, а затем устроить их пашнею, сенными покосами и рыбною ловлею. Как видно из позднейшей царской грамоты 1645 г., ни Пушкин, ни его преемники не исполнили этого; 6) перевести из Верхотурья в Казань Иваниса Ододурова, сосланного в Сибирь со всей семьей в государевой опале, так как хлеб в Верхотурье дорог, и Ододуров бил челом, что ему недостаточно отпускаемых из казны на прокорм денег; 7) перевести из Верхотурья в Нижний Новгород бывшую царскую невесту Настасью (Марию) Хлопову, с бабкою и дядями её Желябужскими; 8) принять хлебные запасы, присланные для сибирского архиепископа Киприана, и выдавать ему ежегодно по сто ведер вина для домашнего обихода; 9) собирать в казну хлеб с верхотурских ружников и оброчников, занимающихся хлебопашеством; 10) наблюдать, чтобы люди Строгоновых не ловили зверей и рыбы у Вогулич в Чусовской волости; 11) прислать в Москву список с окладных книг и царских грамот и наказов, посланных на Верхотурье до Московского разоренья; 12) не вступая ни в какие духовные дела, служилых людей унимать от всякого «дурна», наказывать ослушников архиерея и его десятильников; строго приказывать сборщикам ясака с татар, вогуличей и остяков не брать с них ничего лишнего и не причинять им никаких насилий, а самим воеводам тоже не брать посулов и поминков.
Мы не знаем, какого рода службу нес П. по возвращении с Верхотурья, вплоть до 1626 г., но в этом году он был объезжим головой в Москве, для береженья от огня, от Покровской улицы по Яузские ворота и по Васильевскому лужку; затем отпущен был в деревню, а на его место в объезд назначен князь Никиф. Яковл. Мещерский. В 1626—27 гг. П. сопровождал царя в Троице-Сергиев монастырь и в с. Рубцово и несколько раз обедал за царским столом. В 1628 и 1631 гг. был в Украинном Разряде воеводой в большом полку на Туле.
«Разрядн. книги», т. І и II; «Акты истор.», т. III; Русск. Историч. Библ., т. II и IX (см. указатели); «Дворц. разр.», т. І и II.