Пожарский, князь Семен Романович, ум. в 1659 г. в плену у крымцев; сын кн. Романа Петровича Лопаты-Пожарского. В 1635 г., во время обеда в Грановитой палате литовских, а затем кизильбашских послов, был одним из стольников, ставивших кушанья пред царем Михаилом Феодоровичем; в 1637, 1639 и 1641 гг. по одному разу дневал и ночевал на государеве дворе при "походах" его в с. Покровское, в 1639 г. по два раза дневал и ночевал у гроба царевича Ивана Михайловича и у гроба царевича Василия Михайловича, в 1644 г. был рындой при приеме литовского гонца и датского посла, а в 1645 г. при отпуске датского королевича Вольдемара и графов шлезвигского и гомитинского; в 1644 г. — воевода в Переяславле Рязанском "по крымским вестям", в 1645 г. воевода в Курске, в 1646 г. послан против крымцев; велено ему собрать в Астрахани тамошних жителей, ногайских мурз и черкес, идти на Дон и соединиться там с воеводой Кондыревым, который должен был придти из Воронежа, и вместе отправиться под Азов. Осенью того же года пожалован в окольничие. В 1647 г., в день Светлого Христова Воскресения, "стоял у сказки", когда сказывали окольничество кн. Феод. Андр. Хилкову, и был у государева стола вместе с патриархом; в 1648 г. присутствовал в Новой Чети и в Пушкарском Приказе с боярином кн. М. П. Пронским; на первой свадьбе царя Алексея Михайловича с Марьей Ильинишной Милославской дозирал в Кремле по воротам; дважды был с царем в "походе" к Троице и на Вязьму, причем ему было поручено "ставить станы". Из челобитной, поданной царю человеком боярина Вас. Петр. Шереметева, видно, что у кн. Пожарского был "бортной ухожей" в с. Вершилове, Нижегородского у., Турецкой волости, в общем владении со многими помещиками, в том числе с Шереметевым. Весной 1649 г. боярин кн. Ив. Андр. Голицын и кн. Сен. Ром. Пожарский были отправлены на воеводство в Астрахань. В царском наказе велено: объявить о своем приезде ногайским и едисанским мурзам, вызвать их в Астрахань, сказать им гостеприимство "и велети к ним держать береженье, чтоб им бесчестья ни от кого никакого не было... и в тот бы день (когда мурзы приедут в Астрахань) теми месты, которыми им на дворы ехать, было людно и стройно". В 1648 и 1653 гг. трижды обедал у патриарха Иосифа; в 1652, 1654, 1656 и 1658 гг. несколько раз был у государева стола с патриархом Никоном, с Грузинским царевичем Николаем Давидовичем и с Сибирским царевичем Петром Алексеевичем. В 1652 г., при "походе" царя на богомолье к Троице, ему велено "быть на Москве", в 1653 г. "стоял у сказки", когда стольник Вас. Бор. Шереметев был пожалован в бояре, в 1654 г. должен был собирать в Брянске ратных людей для похода в Польшу и участвовал в сражениях под Мстиславлем, Шкловом и Дубровной. В 1655 г. назначен для переговоров о делах с Глядовицким, посланником нового литовского гетмана Павла Сапеги. Приняв от него статьи, кн. П-ий сказал, чтобы, когда он будет у государя, то отнюдь не называл бы Сапегу гетманом великого княжества Литовского, а если назовет, то его вышлют с великим бесчестьем и отпуску ему не будет. Кн. П-му велено было так говорить потому, что сам царь Алексей Михайлович хотел быть великим князем Литовским. В 1656 г. кн. П-ий был в сражении под Юрьевом, в 1657 г. водил осла под вновь поставленным архиепископом рязанским и муромским Илларионом и "объявлял" царю в Золотой палате посланника польского короля Яна Казимира. В конце июня 1659 г., когда кн. Трубецкой с войском стоял под Конотопом и безуспешно осаждал этот город уже в течение двух месяцев, явился Выговский с Крымским ханом и с казаками, перебил многих русских, отогнал лошадей и начал отступать. Никак не думая, что часть неприятельского войска находится в засаде за p. Сосновкой, воеводы отрядили для преследования Выговского и Крымского хана конницу, под начальством кн. П-го и кн. Львова. Кн. П-ий так увлекся погоней, что не обращал внимания на указания "языков", что впереди много неприятельского войска и кричал: "Давайте мне ханишку! давайте халгу! всех их с войском... вырубим и выпленим". Ho только что успел кн. П-ий перегнать Выговского за болотную речку Сосновку и сам перебрался через нее со всем отрядом, как выступили многочисленные толпы татар и казаков, разбили русскую конницу и взяли в плен кн. П-го и кн. Львова. Московский толмач Фролов, бывший очевидцем умерщвления кн. П-го, рассказывает, что хан велел убить его за то, что в предыдущие годы он приходил войной под Азов на крымских царевичей. Интересно, что и народная поэзия, и благочестивые люди XVII столетия, отметили кончину кн. П-го в крымском плену. По словам А. П. Барсукова, кн. П-ий является героем одной народной песни, а в имеющемся у меня рукописном "Летописце" помещены тропарь и кондак "новому страстотерпцу многострадальному благоверному князю Симеону Пожарскому". Летописец составлен, по-видимому, вскоре после кончины кн. П-го, так как он заканчивается этими молитвословиями.
У кн. С. P. Пожарского были местнические счеты с кн. С. П. Львовым и с кн. И. Д. Пожарским.
"Др. Рос. Вивл.", XIII, 177, 181, 228; "Акты ист.", IV, 94, 104; "Акты юрид.", с. 97; Р. И. Б., Х, 89, 137, 142, 168, 174, 182, 252, 330, 359, 402, 413, 414, 423, 426; "Дв. разр.", II, 438, 461, 729, 733, 734, 935, 943; III, 8, 22, 26, 32, 49, 56, 84, 89, 101, 105, 132, 381, 335, 347, 352, 399, 406, 408, 435, 447, 454, 456; Дополн. к III т., с. 22, 33, 79, 101, 102, 108, 145; Петров, с. 16. — Барсуков, А. П., Род Шереметевых, VI, с. 114; Соловьев, "Ист. России", X, 133, 392; XI, 64, 65.