Погорецкий, Петр Иванович, врач, профессор Московского Медико-Хирургического Училища; сын священника села Черногородки, Хвостовского повета (на польской границе), родился в 1734 г. умер около 1780 г.; 15-ти лет от роду П. поступил в Киевскую Духовную Академию, а через 8 лет отправился в Петербург и 30-го сентября 1757 г. поступил учеником в С.-Петербургский Адмиралтейский госпиталь, 22-го мая 1758 г. произведен по экзамену в подлекари и оставлен в том же госпитале, а 30-го июня 1760 г. произведен в лекари и переведен в Петербургский Генеральный Госпиталь. Весной следующего года LT., в числе 10-ти наиболее способных молодых врачей, был послан в Лейден для научного усовершенствования, ему было назначено из Штатс-конторы двойное жалованье (360 р. в год) и дана инструкция с обязательством доносить Медицинской Коллегии через каждые полгода о своих успехах и о лекциях, которые он слушает. В Лейдене П. посещал лекции Альбина старшего по физиологии, которая изучалась по препаратам; патологии и химии — у Гаубия, materiae-medicae — у фон-Роэна и экспериментальной физики — у Лалемана; кроме того, он слушал приватные курсы геометрии с тригонометрией и ботаники. В Лейдене П. напечатал диссертацию о полуметалле никеле с прибавлением статьи, в которой он рассматривал русские народные воззрения на происхождение язв и нагноения (так называемый "волос" и пр.). Защитив эту диссертацию в 1765 г. в Лейдене, он был удостоен степени доктора медицины и в сентябре того же года возвратился в Петербург, где, после экзамена в Коллегии, ему разрешили право практики в России, в качестве доктора медицины. В октябре того же года П. был определен в Московскую Генеральную Госпиталь для обучения подлекарей и учеников в состоявшем при госпитале Медико-Хирургическом Училище; по приезде в Москву, П. с жаром принялся за дело, надеясь применить на родине обширный запас сведений, приобретенный им в течение 16-летнего учения; он ознакомился с постановкой преподавания в госпитале, составил программу собственных занятий и, убедившись в необходимости различных преобразований в учебной части школы, составил и послал Государственной Медицинской Коллегии подробный любопытный рапорт, в котором давал Коллегии смелые советы и указания на совершенно ненаучное и неправильнее положение преподавания. Это быстро восстановило против него Коллегию; но так как все его замечания были правдивы, то Главный Директор Коллегии барон А. И. Черкасов поручил секретарю Коллегии, Пеккену, рассмотреть его донесение и дать о нем свое мнение. Пеккен признал справедливость всех требований Погорецкого, но не коснулся вовсе затронутого им вопроса о числе русских учеников и немцев, мнение Пеккена было переведено на русский язык в виде ответа Погорецкому, и Коллегия, очевидно, опасаясь Черкасова, постановила послать его Погорецкому но не послала. В то время все врачебное дело на Руси было исключительно в руках немцев. Петр Великий устроил школы, чтобы образовать русских врачей, но во всех школах ученики набирались, главным образом, из немцев; только в школе Московского Госпиталя знаменитый Бидлоо поступал обратно; но при Погорецком главным врачом этого Госпиталя был Даль, который вместе с остальными сослуживцами поддерживал немцев и стал теснить Погорецкого, осмелившегося бороться с немецким влиянием. Итак, ни мнение Пеккена, ни основанное на нем постановление Коллегии не были объявлены Погорецкому, который был очень опечален молчанием Коллегии и невозможностью провести в школу вместо мертвой рутины новые научные веяния. Госпитальное начальство и сослуживцы делали ему неприятность за неприятностью. Даль и Энгель мешали его учебным занятиям, рассылая учеников по госпитальным делам в часы, назначенные им для практического изучения растений и т. д. Более всего огорчало его отсутствие печатных учебников; он снова писал Коллегии, но не получил ответа... Погорецкий очень уважал своего бывшего знаменитого наставника, петербургского заслуженного лекционного доктора Шрейбера и просил разрешения напечатать его руководство, но не получил разрешения. Тогда он без позволения напечатал этот учебник, а в предисловии сказал несколько не очень лестных слов о высших госпитальных властях, не называя их по именам. Это окончательно разгневало Коллегию и она сделала распоряжение о том, чтобы отобрать у автора все экземпляры предисловия и подвергнуть их уничтожению. Распоряжение Коллегии опоздало и не могло быть исполнено; тогда Коллегия решила примерно наказать Погорецкого и для этого перечислила его в Сибирский корпус; таким образом, П. был окончательно лишен возможности заниматься преподаванием, к которому он готовился с таким великим трудом. Он отказался ехать в Сибирь, отвечая, что не для того он учился и что он желает остаться учителем в Госпитальной школе хотя бы и без казенного содержания. Этим ответом П. дал, наконец, своим врагам законное оружие против самого себя, и они не замедлили им воспользоваться. Коллегия вызвала его в Петербург для того, чтобы арестовать и предать суду. Тогда П. уже соглашался ехать в Сибирский корпус, но Коллегия не приняла его оправданий, и когда он подал в отставку, то она не выпускала его из своих рук до выхода в свет именного указа о его увольнении от службы (4-го июня 1769 г.). В 1820 г., около 30 лет после смерти Погорецкого, Рихтер писал о нем следующее: "Доктор П. отправлял в столице сей медицинскую практику с великим отличием. Доброе мнение о ном, как о враче ученом и прямодушном, сохранилось и доселе у многих жителей Москвы, знавших его лично. Многочисленная отборная и прекрасная библиотека доказывает склонность к упражнениям и обширную ученость".
Погорецкий напечатал: "De semimetallo Nickel, cui pag. 21 accedit examen medicum modi, quo vulgus explicare ulcera solet", Diss. д. мед. Lugd. Batav. 1765; в сочинении Шрейбера: Manuductio ad cognoscendos et curandos morbus, cui accedit appendix de morbis sexus sequioris atque infantum (appendix написан Погорецким), M. 1768; "Людовика Корнелия Венецианина опыт о пользе трезвой жизни", перев. (с латинского) д-ром П. Погорецким. М. 1768 г.; "История и записки Амстердамского Общества, в пользу утопших собравшегося"; перев. с франц. СПб. 1769, 39 и 54.
Кроме того, он перевел и напечатал много статей из "Большой Французской Энциклопедии".
Изданное Погорецким руководство Шрейбера долго служило в госпитальных школах энциклопедическим учебником; в 1781 г. Максимович-Амбодик перевел эту книгу на русский язык.
Я. Чистович. История первых медиц. школ в России, СПб. 1883 г., прилож., стр. CCLIV — CCLVIII; В. М. Рихтер. История медицины в России, ч. III, М. 1820 г., стр. 497; Л. Ф. Змеев. Русские врачи-писатели, СПб. 1886 г.; Джунковский. "Всеобщий Журн. Врач. Науки", 1811 г., № 2, стр. 43; В. Верекундов. Истор. очерк кафедры диагностики. СПб. 1898 г., стр. 16; митр. Евгений. Словарь светских писателей, т. I, М. 1845 г.