.jpg){kind=link}
Лаврентий (Горка), епископ вятский, род. в 1671 г. во Львове, ум. 10 апреля 1737 г. Сын казака из местечка Стаек. С юных лет поселившись в Киеве, он сделался известным киевскому митрополиту Варлааму (Ясинскому), по убеждению его постригся в монахи и поступил в Киевскую академию. По окончании курса определен был учителем киевских училищ. Во время преподавательской своей деятельности Лаврентий подружился с Феофаном Прокоповичем, тоже бывшим преподавателем в академии. Их сближала одинаковая любовь к классической древности; в рукописи остаются составленные ими учебники. De arte poеtica и De arte rhetorica Феофана и Idea artis poëseos и Rhetorica Лаврентия. Конечно, более даровитый Феофан доминировал; Лаврентий остался ему верным и преданным другом: современники назвали его «братом во вторых Феофана», а Феофан не раз спасал Лаврентия во время неприятностей, какие Лаврентий навлекал на себя своею горячностью. Вскоре по возведении в сан игумена, в 1713 г., Горка определен настоятелем Киево-выдубицкого монастыря. Здесь он в большом количестве приобретал себе книги и усиленно занимался пополнением своего образования; здесь составлял он латино-словенский лексикон, впоследствии у него похищенный, к большому его огорчению. В 1719 г., по неизвестной причине, Лаврентий был отставлен от управления этим монастырем; он прибег к покровительству гетмана Скоропадского и по его ходатайству Синод 29 апреля 1722 г. определил Лаврентия архимандритом Воскресенского Нового Иерусалима монастыря; но еще не вступив в управление монастырем Лаврентий назначен был обер-иеромонахом во флот, который под личною командою Петра І отправлялся в Персию (в «Низовой поход»). Захворав на походе, архимандрит Лаврентий 3 ноября 1722 г. послал прошение об увольнении его в монастырь и 15 февраля 1723 г. был отпущен в Новый Иерусалим. Возвратясь из похода в Москву и узнав, что оставшийся в Воскресенском монастыре управитель вскоре после его отъезда из Москвы в поход взят был под арест, а монастырь оставлен был без надзора и управителя до его возвращения, архимандрит Лаврентий «ввиду могущей произойти от сего беспорядочности по монастырскому управлению» просил о назначении ему «в подручные» в тот монастырь наместником архимандрита бывшего брянского монастыря Питирима, на что и последовало разрешение. В 1723 году архимандрит Лаврентий доносил Святейшему Синоду, что 27 мая того года «каменный шатер, что над гробом Господним, обрушился и пал на нижние хоры и оставшиеся стены до земли расселись во многих местах и от того разрушения обители учинилась превеликая печаль». Так как монастырь не был в состоянии своими средствами исправить повреждения, то Синод передал «дело исправления разрушения» в распоряжение Сената. В 1723 году 8 сентября архимандрит Лаврентий хиротонисан во епископа астраханского, а 9 того же сентября синодальными вице-президентами, архиепископами Феодосием и Феофаном, словесно объявлен был именной Высочайший указ о том, чтобы «новохиротонисуемый в Астрахань епископом Воскресенского монастыря архимандрит Лаврентий в титуле вместо Терка имел Ставрополь, т. е. новопостроенную при Каспийском море на реке Астрахани крепость Святого Креста, и именовался епископом астраханским и ставропольским». Вскоре Лаврентий исходатайствовал перед синодом разрешение построить на доброхотные пожертвования каменные церкви, вместо деревянных, в Астрахани во имя архистратига Михаила и в Саратове во имя Богоматери Одигитрии — в то время каменные постройки по всему государству можно было производить не иначе, как с особого каждый раз разрешения; Синод предписал при этом, чтобы «звания тем церквам, где упоминается во имя Одигитрии или во имя Казанские Богородицы не употреблять, а именовать те в Богородичны имена строящиеся церкви именами Богородичных праздников, которые в числе двунадесяти содержатся». Лаврентий долго не мог выехать к месту своего служения: ожидалось коронование супруги Петра Великого, которое должно было быть совершено с особым великолепием; торжество состоялось 7 мая 1724 г.; участвовавший в нем Лаврентий получил затем повеление составить стихирь великомученице Екатерине. Только 4 июня Синод разрешил епископу Лаврентию ехать из Москвы во вверенную ему епархию, в которой он не был со дня своего назначения. Тогда же он просил Святейший Синод приписать к астраханской епархии «за малочисленностью церквей и за неимением вотчин те церкви Симбирского уезда, которые находились в Астраханской губернии», а равно и разрешения строить церкви в новонаселенных слободах астраханской епархии и в новопостроенных там же крепостях. В 1724 г. Лаврентий спрашивал: «может ли он дозволить священникам крестить малолетних татар и калмыков по просьбам их господ, без предварительного наставления их в истинах православной христианской веры». Только в сентябре 1725 г. Лаврентий прибыл в Астрахань. В марте следующего года он писал в Синод: «часто требуют в православную веру крещения калмыки и татары с женами и детьми возрастные, по 30 и более лет, которые не только не могут изучить молитвы Господней и »Верую во единого Бога«, но и русского языка ничего не знают, и ежели их обучать, то они и в целый год изучить не могут, а переводчиков в Астрахани не имеется, кроме безграмотных толмачей. И немало таких калмыков и татар, которые, ради трудности изучения молитвы Господней и Символа веры, отходят восвояси, не сподобившись св. крещения», — Лаврентий спрашивал, как поступать в таких случаях. Заботясь об удовлетворении религиозно-нравственных потребностей своей паствы, епископ Лаврентий в 1725 г. жаловался Синоду, что из Астрахани много священников взято в Дербент, в Зензилею, в Гиляк и что воинские командиры и еще требуют к себе священников «несмотря на то, что я не над армиею учрежден», писал он и просил, чтобы Синод повелел возвратить взятых уже священников и таковых не требовать, так как «в астраханской епархии такая нужда имеется в священниках, что в самой Астрахани 4 церкви пребывают без священников пусты и посылать некого и святиться в священство никто не хощет». В том же году, по ходатайству Лаврентия, разрешено прибывшим 8 ноября 1724 года в Астрахань с царевичем Вахтангом Леоновичем грузинским архиереям и архимандритам отправлять беспрепятственно священнослужение в православных церквах, а священникам при них состоящим венчать прибывших с ними же по их грузинским обрядам. Грузинское духовенство прибывало в Астрахани в большом количестве и поведением своим доставляло много забот Лаврентию. Лаврентий обращал внимание на распространение раскола в своей епархии и принимал предписанные тогда законом меры к пресечению его: сысканные церковные раскольники и еретики Артемий Иванов, Денис Лукьянов, Матфей Николаев, отосланы в астраханскую юстицких дел контору. Затем Лаврентий доносил, что увещание его подействовало на уклоняющихся и «уже 376 человек в Астрахани исполнили христианский долг и противников совсем не стало». В 1725 же году Лаврентий спрашивал Синод, как поступать, когда к православным священникам являются лютеране и просят — ввиду отсутствия пастора — крестить у них младенцев или венчать браки; затем жаловался, что магистрат назначает в старосты к богадельням весьма неродовитых и необразованных людей, неспособных вести дело. Многочисленные донесения Лаврентия в Синод живо рисуют церковные непорядки на отдаленных окраинах в это смутное для русской церкви время, большое количество вновь возникавших запросов, на которые не было готовых ответов. Губернатором в Астрахани был тогда А. П. Волынский; с ним Лаврентий не очень ладил; немало имел он врагов и в духовенстве; в 1726 году Лаврентий был вызван в Петербург, по доносу нескольких лиц, что он долго не производил присяги императрице Екатерине; подобное обвинение по тогдашним временам было очень серьезно; только благодаря Феофану оно окончилось для Лаврентия тем, что 22 мая 1727 г. он был назначен епископом в Устюг. В Великом Устюге деятельность преосвященного Лаврентия отмечена теми же чертами, что и в Астрахани. Ссылаясь на разрешение строить церкви без особого каждый раз указа, данное ему в бытность его епископом астраханским, просил он у Синода такового же разрешения и для действий в епархии устюжской, каковое ему и было дано; в 1728, 1729 и 1731 годах он уведомил Синод о построении девяти церквей в устюжской епархии. Неотрадную картину рисует он в своих доношениях Синоду: «церковные старосты городов Устюжны и Соли-Вычегодской и вообще всей устюжской епархии в исполнении своих обязанностей крайне недобросовестны: они отобрали у церквей богослужебные книги, привесы от икон, колокола, церковные вотчины, сенные покосы и другие имения, позакладывали их и пораспродали по ничтожной цене; церковные казенные деньги и хлеб пораздавали в долги родственникам и свойственникам, или же просто брали себе, приходы и расходы церковные ведали сами без священников и причетников; о некоторых же деньгах и церковном имуществе невозможно и доискаться. Расхищения церковных имуществ так велики, что иные церкви стоят по нескольку лет в пусте».
В 1728 г. он доносил об обращении к церкви «по любительному увещанию, без всякого пристрастия» раскольников Черебковской волости, в которой в 1723 году произошло самосожжение, при этом он жаловался, что светские управители не взыскивают с не бывших у исповеди положенных по закону штрафов и «чрез то еще большую не приходящим на исповедь потачку делают». В 1731 г. он ходатайствовал о запрещении в Устюге крестных ходов, совершавшихся не по указам и грамотам, ссылаясь на то, что в городе Устюге ежегодно бывает 33 узаконенных крестных хода, поднял вопрос о возрасте вступающих в брак лиц, указывая на существующий в Устюге обычай обручать и венчать несовершеннолетних. В марте 1731 г. Лаврентий получил разрешение от Синода прибыть «в царствующий град для отдания Ее Императорскому Величеству всенижайшего по должности поклонения и для епархиальных нужд», а затем 11 мая 1731 г. переведен из Устюга в Рязань, главным образом благодаря стараниям Феофана: рязанская кафедра считалась одною из самых почетных. Но здесь Лаврентий пробыл недолго: 26 сентября 1733 г. состоялось Высочайшее повеление о переводе преосвященного Лаврентия из Рязани в Вятку «за некакие его известные продерзости». Лаврентий и в Рязани, как везде, принялся прежде всего за дела просвещения, собирал учеников — но не оставил и своего вспыльчивого характера: появился донос о побоях, нанесенных им одному служке; дело это удалось бы замять, но на беду оно произошло в день именин государыни, это было подчеркнуто в доносе и оставить Лаврентия без наказания было уже невозможно. — В Вятке преосвященный Лаврентий был встречен духовенством крайне недружелюбно, а принятые им энергичные меры к утверждению церковного благочиния и школьного просвещения создали ему врагов; местному духовенству были неприятны требования, чтобы определенная часть доходов церковных и монастырских была передаваема на школы; оно было уже этим недружелюбно настроено к новому епископу, — а его горячий характер, конечно, не способствовал уложению несогласий. Тем не менее Лаврентий впервые учредил в г. Вятке греко-латинские школы, завел при них библиотеку и до конца жизни очень заботился о процветании их. Из ведомости об учащихся в вятской школе, присланной в Синод при доношении от 2 марта 1738 года, спустя почти год после кончины преосвященного Лаврентия, видно, что в то время училось еще 120 человек, хотя уже сбежало 310 учеников и 26 уволилось. Скончался Лаврентий 10 апреля 1737 года от паралича, постигшего его 26 марта 1736 года, погребен 11 июня в соборной Троицкой церкви. Преосвященный Лаврентий был довольно образованный человек и владел даром слова. Кроме упомянутой уже пиитики и словаря он сочинил в 1708 г. трагедо-комедию «Иосиф патриарх» в 5-ти действиях (напечатана Тихонравовым в книге: «Русские драматические произведения 1672—1725 гг.», т. II). Ему же принадлежат недошедшие до нас интерлюдии, в которых, по словам профессора Н. И. Петрова, пробивался южнорусский народный комизм; после смерти его осталась прекрасная библиотека, которая по резолюции Кабинета Ее Величества от 28 сентября 1737 г. передана была в московскую славяно-греко-латинскую академию. Много вредил Лаврентию его несдержанный характер.
«Описание документов и дел, хранящихся в Архиве святейшего синода»: т. I № 125; т. II № 556; т. III №№ 189, 222, 322, 490, 537, 571, 383; т. IV №№ 124, 162, 170, 289, 499, 550; т. V №№ 156, 157, 177, 232, 350, 357, 394; т. VI №№ 256, 272, 326; т. VII №№ 40, 334; т. VIII № 153; т. Х №№ 226, 268, 325, 384, стр. 811—816; т. XI №№ 6, 78, 79, 152, 193, 213, 221, 430; Дела архива свят. синода по канцелярии: 1733 г. от 20 сентября № 109, 1733 г. мая 9 № 115; «Эпизоды из жизни основателя вятской семинарии», вып. I, II, 1902 г. Вятка (А. Буевский); Суворов Н., «Об иерархах бывшей Велико-Устюжской епархии» («Вологодские епархиальные ведомости» за 1869 г. № 13, 475); Анисимов П., «Вятские архиереи» («Вятские губернские ведомости» за 1844 г. № 47, стр. 307); Пинегин, «Материалы для истории Вятской епархии» («Вятские епархиальные ведомости» за 1865 г. № 17, стр. 519); Геннади, «Словарь»; Филарет, «Обзор»; Никитников, «Иерархия Вятской епархии», стр. 27—33 и 192; Аскоченский, «Киев», II, 47 стр.; Платон Любарский — ст. в «Чтениях общества истории и древности», 1818 г. № 7; Тихонравов Н., «Русские драматические произведения» 1672—1725 гг. т. ІI, «Иосиф патриарх», стр. 356—427; Петров Н., «Очерки из истории Украинской литературы ХVIIІ века», Киев, 1880 г., стр. 51. 69; его же, «О словесных науках и литературных занятиях в киевской академии от начала ее до преобразования в 1819 году» («Труды киевской духовной академии», 1866 г., ноябрь, 359, 372—373); Добролюбов И., «Встреча епископа Лаврентия вятским духовенством в 1733 году» («Исторический Вестник», 1881 г. октябрь, 443 стр.); Строев, «Списки иерархов».