Кульман, Елизавета Борисовна, писательница, род. 5 июля 1808 г., в Петербурге, ум. 19 ноября 1825 г., там же, погребена на Смоленском кладбище, дочь коллежского советника, прежде служившего офицером, сподвижника Румянцева и Суворова. Лишившись отца вскоре после своего рождения, маленькая Кульман детство свое провела среди разного рода бедствий и лишений. Только благодаря случайным обстоятельствам ее замечательные способности имели возможность развиться и проявиться. С семейством Кульман был в дружественных отношениях один иностранец, домашний учитель в Петербурге, Гросс-Гейнрих, хороший знаток древних и новых языков. Он и взял на себя руководительство Е. Кульман в ее образовании. Заметив необыкновенные дарования своей питомицы, он решил сделать из нее умственную силу, хотя более наблюдательный глаз может быть понял бы, что Е. Кульман была еще более одарена чувством и фантазией, чем умственными силами. Для Гросс-Гейнриха, который искренне привязался к своей ученице. Е. Кульман была драгоценнейшей находкой, над которой он решил поработать. За эту любовь Е. Кульман, сердечный и чувствительный ребенок, платила своему учителю глубоким уважением, доходившим до обожания, до подчинения ему всех своих мыслей, взглядов; делать так, как учитель находит лучшим, было ее единственным желанием. Уже на пятом году Е. Кульман начала обнаруживать из ряда выходящие дарования. Проводя время в бедности и одиночестве, маленькая Кульман привязалась к природе, заменившей ей не только игрушки, но и живых существ, которых недоставало в ее жизни; природа в глазах ее была олицетворенной, живой; девочка разговаривала с цветами, бабочками, звездами, как бы с живыми, считала их своими друзьями; при этом она обладала удивительной памятью. Семи лет, спустя год после начала учения, она легко и правильно говорила по-немецки, достаточно владела французским языком, а десяти лет знала итальянский язык, который она очень любила и предпочитала другим, и английский. На всех этих языках она много прочла; русские писатели оставались в забвении, что объясняется влиянием ее учителя. Кульман не знала Пушкина даже тогда, когда он выступил с "Евгением Онегиным". Когда Е. Кульман шел двенадцатый год, условия жизни ее изменились к лучшему: ее мать получила место домоправительницы у овдовевшего священника Горного Корпуса Абрамова; через Абрамова мать Кульман познакомилась с сeмейством тогдашнего директора Горного корпуса Медера, человека умного и образованного, и в его семействе маленькая Кульман нашла себе подруг, он же доставил ей возможность изучать естественную историю, ею очень любимую, музыку, рисование; под руководством Гросс-Гейнриха она продолжала заниматься изучением языков и литературы; в это же время Кульман начала учиться латинскому языку. Это изучение было вызвано желанием ее сделать что-нибудь приятное облагодетельствовавшему ее священнику; зная его любовь к древней словесности, она решила на латинском языке высказать ему свою признательность в день ангела. Блестящие результаты были достигнуты всего в несколько месяцев. Священник Абрамов в награду предложил девочке уроки славянского языка, на что она согласилась с радостью. От Абрамова Кульман познакомилась и с именами наших поэтов и писателей. На тринадцатом году Е. Кульман изучила в несколько месяцев греческий язык. Вскоре она начала переводить Анакреона на русский, итальянский, французский и латинский языки, а на четырнадцатом году взялась за изучение Гомера; затем Павзаний стал ее постоянным чтением; благоговением к Гомеру она была проникнута во всю свою жизнь. С богатым запасом филологических познаний не трудно было Кульман изучить и другие языки — испанский, португальский, новогреческий. Обыкновенно месяца через три она свободно читала на новом языке и могла переводить с него. Наконец, Е. Кульман попробовала свои силы и в поэтическом творчестве. Под влиянием своего учителя, ярого поклонника классических образцов, Кульман начала писать в духе греческих поэтов. Прежде всего она написала "Венок", сборник стихотворений, из которых каждое носит название какого-нибудь цветка: лавр, роза, фиалка, ирис и проч. Затем, она написала "Стихотворения Коринны". Около этого времени Гросс-Гейнрих выбрал из стихотворений Кульман тридцать лучших немецких, шесть итальянских и четыре французских, переписал их в двух экземплярах и отослал на суд в Веймар к Гете и в Байрейт к Жан-Полю Рихтеру, а стихотворный перевод Анакреона, через одну высокопоставленную даму, поднес Императрице, без ведома своей ученицы. Вскоре Гете прислал письмо, в котором говорил: "Объявите молодой писательнице от моего имени, от имени Гете, что я пророчу ей со временем почетное место в литературе, на каком бы из известных ей языков ни вздумала писать". Ж. П. Рихтер прислал лестный отзыв, а известный знаток греческой литературы Фосс говорил о "Стихотворениях Коринны": "Эти стихотворения можно почесть мастерским переводом творений какого-нибудь поэта блистательных времен греческой литературы, о котором мы до сих пор не знали: до такой степени писательница умела вникнуть в свой предмет. Нет слова, которое могло бы нас разубедить, что мы читаем творение древности. Трудно понять, как столь молодая девушка могла уже приобрести такие глубокие и обширные познания в искусстве и древности...". Императрица прислала драгоценный подарок. Когда самим Гете был признан поэтический талант Кульман, ее учитель все еще продолжал свою опеку, не давая ей свободы, и заставляя писать в подражание классическим образцам. Однако, вскоре Кульман пришла к мысли, что ее произведения, если она будет писать так, как начала, могут быть доступны лишь знатокам греческой жизни и не могут представлять интереса для простого читателя; у нее явилось желание сделаться народной писательницей. Она обратилась, по обыкновению, к Гросс-Гейнриху, — и тот посоветовал ей заняться обработкой народных сказок. Она сначала написала ряд немецких сказок, под именем "заморских", а потом принялась за обработку русских, написала "Василия Буслаева", "Добрыню Никитича" и друг. Но склад этих сказок напоминает величавый тон греческого эпоса, тон поэм, далеко отступающий от безыскусственности сказочной речи; все здесь — картины, сравнения, речи — греческое или дантовское. Увлеченная Грецией, воспроизвести Русь Кульман оказалась не в силах. В год болезни Кульман написала последнюю часть своих произведений — "Стихотворения Береники", посвященные Беренике, матери Птолемея, покровительнице искусства, а также — сказку в стихах "Волшебная лампада", на сюжет из "1001 ночи". Стихотворения Кульман, помимо удивительного знания греческой древности, в них отразившейся, не представляют достоинств; они водянисты и усыпительны, больше походят на прозу, часто очень тяжелы. В свет появились произведения Кульман после ее смерти. Академия Наук, одобрив их в 1832 г., издала под заглавием: "Пиитические опыты" 3 ч., СПб. 1833 г., и вторично под заглавием: "Полное собрание русских, немецких и итальянских стихотворений Е. Кульман", СПб. 1839 г.; третье издание полного собрания вышло в Петербурге же в 1841 г. Кроме того, отдельно изданы: "Sämmtliche Dichtungen", 4 Th. Pet. 1835; "Сказки", 3 части, СПб. 1839). Литературы немецкая и итальянская считают Кульман также своей. В Италии и Германии ее произведения выдержали по несколько изданий, в Германии Кульман относится к числу классических писателей.
А. Никитенко "Жизнеописание девицы Кульман" в "Библиотеке для Чтения" 1832 г.. т. VIII, и отдельно; "Е. Кульман и ее стихотворения" — "Библиотека для Чтения" 1849 г., тт. 94, 95 и 96; Д. Мордовцев, "Русские женщины". М. Вольф, "Русские люди", 351, т. I; "Исторический Вестник", 1880 г., № 12. стр. 551—579; кн. Н. Голицын, "Словарь русских писательниц"; "Русский Архив" 1865 г., изд. II, стр. 1433); "Е. Кульман и ее стихотворения", соч. К. Гросс-Гейнриха, перев. с нем. M. и Е. Бурнашевых, СПб. 1849 г.; "Рассвет" 1861 г., № 12; "Живописный Сборник" Плюшара, 1857 г., № 445; M. Цебрикова, "Русские женщины писательницы" — "Неделя" 1876 г., №№13—14, "Иллюстрированная Газета" 1865 г., № 21; Н. Билевич; "Русские писательницы XIX века" "Moсковский Городской Листок" 1847 г., №№ 108, 109, 113, 114; "Kulmann und ihre Gedichte", von K. Grossheinrich, Leipzig 1844; F. Miltner, "Dichtungen von E. Kulmann", Heidelberg. 1815; "Полное собрание сочинений B. Белинского", т. V, СПб. 1901 г.; Письмо К. Гросс-Гейнриха к А. Востокову от 20 авг. 1837 г. — в "Сборнике статей, читаемых в отделении русского языка в словесности Академии Наук", т. V, СПб. 1873 г., стр. 334—336: Геннади, "Словарь"; "Отечествен. Зап." 1850 г., т. 68; "Северн. Пчела" 1833 г., № 239, 1835 г., № 215, 1850 г., № 2; "Маяк" 1842 г., т. I; "Москвитянин" 1850 г., № 16; "Молва" 1857 г., № 32, стр. 373; "С.-Петербургские Ведомости" 1841 г., № 119; "Русский Вестник" 1841 г., № 8.