ПУТНИКЪ. править
Подъ солнечнымъ зноемъ, въ пустынѣ горючей шелъ путникъ. Весь пылью покрытый, усталый и жаждой томимый, онъ шелъ по сыпучимъ пескамъ, по каменьямъ, рѣзавшимъ до крови ноги ему. Порой ему чудились пальмы, и зелень и прозрачныя струйки воды. Но пріятный обманъ исчезалъ, — и странникъ снова видѣлъ себя въ горючей, песчаной пустынѣ.
Наконецъ, и во-истину онъ увидалъ предъ собой высокую, стройную пальму и подъ пальмой, въ зеленой тѣни, серебристую струйку воды.
Утоливъ свою жажду смертельную, онъ прилегъ на траву отдохнуть. Пальма тихо вершиной качала, тихо журчалъ ручеекъ… И шопотъ той пальмы и лепетъ ручья въ дремоту его погружали. И было отрадно усталому тѣлу, отрадно его наболѣвшей душѣ подъ тѣнью той пальмы прекрасной… А впереди ему путь предстоялъ — тоскливый и дальній — по той-же песчаной, горючей пустынѣ.
Странникъ обнялъ рукой стволъ той пальмы прекрасной; припалъ онъ къ нему головой и въ забвеньи, въ истомѣ и нѣгѣ шепталъ;
«Это мгновенье — мое… его не отниметъ никто!»
Услыхалъ тѣ слова Ангелъ Сна и сказалъ;
«Навѣю ему я чудесныя грезы! Пусть хоть во снѣ будетъ счастливъ, бѣднякъ!… Сномъ подкрѣпится и тронется въ путь онъ бодрѣе».
И повѣялъ надъ путникомъ свѣтлымъ крыломъ, сладостный сонъ нагоняя.
Тѣ-жъ слова услыхалъ Ангелъ Смерти…
«Все та-же пустыня ему — впереди, обманы, миражи, томленье и горе! Одиночество въ мірѣ ему суждено. А теперь онъ такъ счастливъ!… Пускай онъ теперь-же….»
Сказалъ и взмахнулъ онъ надъ путникомъ темнымъ крыломъ.
И съ улыбкой блаженства, съ улыбкою райскаго счастья путникъ навѣки заснулъ, убаюканный чудными грезами, очарованный «сномъ наяву….»
30 сентября 1890 г.