Путник (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)

[71]
VI.
ПУТНИКЪ.

По бѣломраморнымъ ступенямъ
Царевна сходитъ въ тихій садъ —
Понѣжить грудь огнемъ осеннимъ,
Сквозной листвой понѣжить взглядъ.

Она аллеей къ степи сходитъ,
Съ ней эѳіопскіе рабы.
И солнце острый лучъ наводитъ
На ихъ лоснящіеся лбы.

Гдѣ у границъ безводной степи,
Замкнувъ предѣлъ цвѣтовъ и влагъ,
Стоятъ столбы и дремлютъ цѣпи, —
Царевна задержала шагъ.

Лепечутъ пальмы; шумъ фонтанный
Такъ радостенъ издалека,
И вѣтеръ, весь благоуханный,
Летитъ въ пустыню съ цвѣтника.

[72]


Царевна смотритъ въ дѣтской дрожи,
Въ ея большихъ очахъ — слеза.
Красивый юноша-прохожій
Простерся тамъ, закрывъ глаза.

На немъ хитонъ простой и грубый,
У ногъ дорожная клюка.
Его запекшіяся губы
Скривила жажда и тоска.

Зоветъ царевна: «Братъ безвѣстный,
Приди ко мнѣ, сюда, сюда!
Вотъ здѣсь плоды въ корзинѣ тѣсной,
Вино и горная вода.

Я уведу тебя къ фонтанамъ,
Рабыни умастятъ тебя.
Въ моемъ покоѣ златотканомъ
Къ тебѣ я припаду, любя».

И путникъ взоръ поднявъ неспѣшно,
Глядитъ, какъ царь, на дочь царя.
Она — прекрасна и безгрѣшна,
Она — какъ юная заря.

Но онъ въ отвѣтъ: «Сойди за цѣпи,
И кубокъ мнѣ сама подай!»
Закрылъ глаза бѣднякъ изъ степи.
Фонтаны бьютъ. Лепечетъ рай.

Блѣднѣетъ и дрожитъ царевна.
Лежатъ невольники у ногъ.
Она растерянно и гнѣвно
Бросаетъ кубокъ на песокъ.

[73]


Идетъ къ дворцу аллеей сада.
Съ ней эѳіопскіе рабы…
И смѣхъ чуть слышенъ за оградой,
Гдѣ степь, и цѣпи, и столбы.