Путешествие в Крым в 1786 году (Ромм; Раткевич)

Путешествие в Крым в 1786 г.
автор Шарль-Жильбер Ромм, пер. К. Раткевич

Оригинал: французский, опубл.: 1786. — Перевод опубл.: 1941. Источник: Жильбер Ромм. Путешествие в Крым в 1786 г. / Перевод с рукописи, вступительная статья и примечания К. И. Раткевич. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1941. — 79 с.; myslenedrevo.com.ua, az.lib.ru • В квадр. скобках примечания редактора OCR.

Жильбер Ромм

Путешествие в Крым в 1786 г.

Путь от Киева до Гельмазова

4-го марта в 4 часа вечера мы выехали из Киева одновременно с Мясниковым^[1], которого я послал в Петербург с письмами к графу Строганову^[2], к шевалье де ля Колиньеру^[3], г-же Загряжской^[4] и г-ну Новосильцеву^[5], которому я отослал план Константинополя; я вручил Мясникову письмо к брату Дмитрия Ивановича, нашего учителя русского языка, и письмо… [не разобрано], негоцианту д’Обекокеру с вложением 290 руб.

Мы благополучно переправились через Днепр, экипажи вперед, мы позади пешком. В восемь часов прибыли в Борисполъ, лежащий на расстоянии 32 в. от Киева. Дорога песчаная и твердая, в некоторых местах покрыта водой, в других талым снегом, который почти везде уже растаял. В нескольких верстах от Днепра дорога пересекает довольно редкий лес, тянущийся верст на 9. В 7 в. от Киева, по правой руке, расположено озеро, по названию Дарница, на берегу которого стоит скверный постоялый двор. Примерно верст за 10 оттуда почва становится неровной, дорога в низких местах скверной и даже опасной в это время года вследствие того, что на самой дороге встречаются наполненные водой ямы. Расположенные здесь невысокие холмы носят название Казачьих гор. Остальная местность совершенно ровная, чрезвычайно сырая в эту пору года и очень сухая летом. Эти резкие переходы отнюдь не благоприятствуют земледелию. Впрочем, вплоть до Борисполя не встречается никакого жилья, если не считать расположенной на берегу, в 6 в. от Киева, Никольской церкви.

Борисполь очень маленький городок, не представляющий собой ничего примечательного. От него до Любарца считают 17 в. Подле одной из деревень расположен хутор, называемый Иваньково и принадлежащий Фроловскому монастырю. В этих местах принято приготовлять на зиму питье из свеклы, заменяющее хлебный квас. Очищенную свеклу кладут целиком в бочку, которую затем наполняют водой, и дают всему этому бродить. Вода окрашивается в свекольный цвет и принимает пикантный вкус, очень приятный, если бы не запах капусты. Погреб или вернее яма, служащая погребом у этих простых и нетребовательных людей, напоминает наружным своим видом кучу навоза, на верхушке которой сноп со [14]ломы прикрывает отверстие. Внутрь ямы спускаются без лестницы, так как она не глубока. Такие полуподземные помещения всюду встречаются в здешней области, и по зимам некоторые крестьяне пользуются ими как жильем, что вполне естественно в этих местах, где так мало леса. Хлеб, судя по рассказам, родится здесь плохо, лен не растет.

Отсюда до Переяславля считают 30 в. Их можно проехать в 2 перегона, но лучше ехать прямо, не меняя лошадей, ввиду того, что их трудно бывает достать сразу, так же как и экипажи: последние здесь — открытые, кибитки неизвестны. Дороги скверные. Чтобы проехать эти 30 в., нам понадобилось около 6 часов. Всю дорогу тянется совершенно безлесная равнина, если не считать небольшого елового леска слева, неподалеку от Войтовиц. Для постройки домов население не располагает другим лесом, кроме того, который тянется вдоль Днепра, повыше Киева. Большинство топит печи соломой, что несомненно идет в ущерб скоту. Вплоть до Переяславля дороги очень плохи. Поля почти сплошь покрыты водой, снега уже не видно. От Киева до Переяславля вы не встретите ни одного ручья, кроме той речки, которая протекает через Любарец и Войтовцы. Поверхность почвы здесь такая ровная, что все осадки превращаются в стоячие воды. Трубеж в Переяславле — первая речка, которую вы встречаете на этих равнинах. Приблизительно на 14-й версте от этого города, если ехать от Киева, перед вами открывается правый, возвышенный берег Днепра.

В Борисполе собираются организовать производство селитры; по летам ее добывают и в Переяславле. В этих местах селитряную почву добывают из валов — из проведенных здесь высоких ограждений для защиты городов. Почему бы не додуматься до промывки земли и в других местах? Неужто она лишена селитры? Или не могут догадаться, что во многих местах земля естественно предрасположена давать селитру, что для этого нужно только сложить ее в кучи таким образом, чтобы значительная поверхность соприкасалась с воздухом, который, как известно, столь необходим для образования селитры. Когда землю перекапывают для образования валов, она не ложится так плотно и более доступна проникновению воздуха. Можно предположить, что земля могил или курганов, столь многочисленных и больших на всем протяжении этого пути, также дала бы при промывке селитру.

В 3-х в. вправо от Переяславля, если ехать от Киева, в одной версте от дороги, виднеется небольшая часовня, воздвигнутая на том месте, где был убит Борис, сын Владимира, княживший в Переяславле. Она стоит на берегу небольшой речки Иртыца, впадающей в Переяславле в Трубайло [народное название Трубежа]. Через эту речку мы переехали по плотине. В прежние времена Переяславль был резиденцией русских удельных князей. Окружающие его равнины нередко бывали ареной кровавых битв между русскими и татарами, или между русскими князьями. Торговля в Переяславле очень невелика; в нем есть монастырь и школа на 100 учеников; летом здесь до [15]бывают селитру. В нескольких верстах от города путешественники переезжают два вала, расположенных в 4-х в. один от другого; валы эти идут по направлению к Днепру и за ним тянутся к Польше. Вправо от нас осталась небольшая речка Гадка, впадающая в Трубайло.

Коврай. Беседа з С. В. Томарой

В 22-х в. от Переяславля мы проехали деревню Коцки, где переменили лошадей, и дальше, в 18-ти в. от Коцки, в Гельмязове переправились по плотине через Супой. В этом, окруженном валом, местечке добывают селитру. Мы уклонились от большой дороги, чтобы заехать в Коврай, в 9 в. от нее, подле небольшой речки Коврайки. Мне уже давно хотелось повидать Степана Васильевича Тамара^[6]. Предметом нашей беседы была Малороссия. Он сообщил мне, что в днепровских песках, на довольно большом расстоянии от реки нередко находят медные наконечники стрел; это обстоятельство он приводит в подтверждение того, что прежде Днепр был шире. Ссылается он также в доказательство этого и на неравномерность обрывов правого берега, который претерпел обвалы в разные периоды, когда ширина Днепра уменьшалась. В болотах подле Чернигова находили дубовые доски, заготовленные для постройки крупных барок, несомненно, в прежнее время встречавшихся на Днепре. В 90 в. от этой реки, по направлению к Польше, находится озеро, которое сначала было очень маленьким, а теперь сильно увеличилось в размерах. Местному населению не раз приходилось переносить свои жилища подальше от берега. Теперь в нем ловят более крупную рыбу и в большем количестве, нежели раньше. В иные месяцы года из озера бьют вверх довольно сильные струи воды, и оно подвержено бурям, вынуждающим рыбаков спешно возвращаться на берег. Можно предположить, что озеро это получает подземными путями воду из какой-нибудь большой соседней реки.

Он [Тамара] предполагает, что многочисленные курганы, встречающиеся на всех этих равнинах, сооружены скифами; в этом он опирается на Геродота; однакоже известно, что часть их насыпана татарами и даже русскими. Г-н Тамара раскопал некоторые из этих курганов, и ему непростительно, что он переплавил найденные там ценные предметы: доспехи всадника и лошади, драгоценности и украшения. На некоторых из них были надписи; но так как никто не умел их прочесть, то вещи эти расценивались с точки зрения количества содержащегося в них золота и были переплавлены.

На небольшом расстоянии от Переяславльской крепости в Трубеже встречаются ямы, глубиной в 30 саж. На некотором расстоянии от этой речки, в болотах, находили большие барки, и отсюда сделали вывод, что речка эта раньше была шире, чем теперь. Ямы глубиной приблизительно в 2 саж. встречаются также и в Супое.

Г-н Тамара сообщил мне, что во всей этой местности можно добывать селитру, при одном только условии, чтобы земля была [16] мелкая, мягкая и черная, которую русские называют черноземом; песчаная и глинистая почвы селитры не содержат.

В прежние времена земля здесь приносила урожай сам-25 и сам-30; теперь — сам-16, изредка сам-20.

Он утверждает однако, что делал опыты, которые, по его словам, доказывают, что эта почва никогда не истощается, что, если ее удобрять навозом, хлеб сначала получается прекрасный, стебель толстый, жирный, но при первых летних дождях зерно осыпается, и поле покрывается сорными травами, которые глушат злаки. Приходится отметить, что эта, от природы жирная и плодородная, почва в то же время настолько лишена вязкости, что достаточно не очень большого дождя, чтобы совершенно ее размыть, так что корню злака не в чем держаться. В некоторых местах Киевской губернии к ней примешивают песок; однако, может быть, не плохо было бы, помимо… [не разобрано] которые можно было бы примешивать к ней, еще и проводить глубокие борозды, для того чтобы обновлять истощенные верхние слои, заменяя их девственной землей из глубины. Хорошо было бы также распахивать там поля таким образом, чтобы они состояли из полос, отделенных друг от друга канавами, идущими по возможности поперек ската почвы, дабы уменьшить сильное действие осадков, таяния снегов и т. п. Почва была бы влажной, но ее бы не размывало.

Зять г-на Тамара, любитель садоводства, сохраняет некоторые плоды — сливы например, а также и огурцы до следующей весны, укладывая их, предварительно хорошо обсушив, в сухую глубокую бочку; затем бочку опускает в колодец так, чтобы она была покрыта водой; при этом он тщательно следит за тем, чтобы вода не попадала внутрь.

Он очень жалуется на побеги крестьян, которые уходят в Польшу. Такие побеги за рубеж происходят довольно часто; они не очень затруднительны.

Он рассказывал мне также, как один садовник вылечил его от водобоязни, трижды пустив ему с этой целью кровь из-под языка; это вполне согласуется с тем, что я привожу ниже из разговора, бывшего у меня с г-ном Самойловичем. Из этой лечебной процедуры я опускаю все, что к ней было садовником добавлено чудесного. Он [г-н Тамара] подарил нам рог, из которого пил царь Соломон. Мы обещали на обратном пути снова повидаться с ним. Он готовит нам интересную для любознательного человека церемонию — именно местный свадебный обряд. Он предполагает, что это совершенно тот же, уже не раз описанный, обряд, который некогда происходил при женитьбе государей. Он находит большую разницу в нравах русских и малороссов. Первые — веселы, распевают песни даже и в том случае, когда с ними дурно обращаются, последние — всегда печальны, меланхоличны, даже когда в состоянии удовлетворить свои потребности. Малоросс с детства привык есть помногу и часто. Поработав в поле несколько часов, он останавливается — он хочет есть, и, если ему нечем удовлетво [17]рить эту потребность, он возвращается домой, почесывая себе грудь и напевая унылую и печальную песню: «я пойду домой, поем хлебца». Русский более воздержан и более способен выносить голод. Ребенок подошел к матери, месившей тесто, и просит хлеба; мать велит подождать. Ребенок опять просит, мать теряет терпение и палкой прогоняет его. Ребенок уходит и напевает, припрыгивая: «кабы хлебец, так бы ел» [в рукописи Ромма приведено по-русски].

Сын г-на Тамара, Павел Степанович, рассказал мне, что убил змею в две с половиной сажени длиной, толщиной в руку. Это из породы называемой «желтобрюх» [в рукописи написано по-русски]. Г-н Бегичев^[7] уверял меня, что солдаты с удовольствием едят ее мясо. Летом в этой местности встречаются также и ядовитые тарантулы.

Путь от Коврая до Кременчуга

7-го после обеда мы выехали из Коврая на Золотоношу, лежащую на расстоянии 16 в. отсюда; переменив там лошадей, мы продолжали путь. Ночь настигла нас в Кропивне, в 10 в. от Золотоноши: дорога была такая скверная, что в этой деревне мы заночевали. Здесь бросается в глаза чистота крестьянских домов [к этому времени Ромм побывал в Карелии, в Москве, в Нижнем Новгороде и на Урале], и внутри и снаружи обмазанных белой глиной, которая встречается па протяжении всего этого пути; судя по описанию г-на Габлица^[8], она встречается и в Крыму, что является указанием на тожество причин, вызвавших образование осадочных пластов на всех равнинах Малороссии и Крыма. В Черниговской, Нижегородской, Киевской, Воронежской, Екатеринославской губерниях находят чернозем, дающий селитру, тонкий песок с цветными прослойками, белую и сероватую глину с … [не разобрано] золотыми песчинками.

Золотоноша расположена на речке того же названия, а Кропивна на Кропивне.

8-го числа мы отправились из этого места в Ирклеев, расположенный в 17 в. от Кропивны на крутой возвышенности. Оттуда поехали до Славника за 37 в. и до Мозолевки, отстоящей за 20 в. Приблизительно в 12 в. от Славника мы переехали Сулу на «пороме». Это — 2 барки, соединенные мостками. Река вскрылась как раз в это утро, и одним или двумя днями позже мы бы застали ее разлившейся версты на полторы, и переезд через нее представлялся бы небезопасным, так как она в это время течет очень быстро. Обычная ее ширина около 30 саж.

9-го мы поехали из Мозалевки, в Городище [иначе Градижск, Кременчугского уезда], отстоящее за 16 в.; оттуда такое же расстояние до Букаревки и наконец, 16 в. до Кременчуга. Залив Днепра подходит к самому Городищу, хотя оно и лежит за 10 в. от реки. При въезде в город видны отвесные, очень крутые берега, между которыми несомненно некогда нес свои воды Днепр. В песках, протянувшихся отсюда до Кременчуга, виднеются кустарники, растущие посреди песчаной равнины. Вокруг этих кустарников ветер, а также, конечно, и воды [18] нанесли песок, образующий курганы, очень похожие на скифские могилы. Представляется весьма вероятным, что некоторые из курганов, покрывающих равнины Малороссии и принимаемых за могилы, в действительности такого же или подобного происхождения и схожи с могилами скифов только своей формой.

Кременчук. Беседа с Д. С. Самойловичем

Кременчуг — небольшой, хорошенький городок на берегу Днепра, который в этом месте достигает около версты ширины. Улицы прямые, что придает городу приятный вид. Есть рафинадный завод. 9-го мы навестили г-на Самойловича^[9], человека, заслуживающего уважения своими познаниями, особенно же самоотверженным изучением болезни, одно название которой уже вызывает содрогание, — чумы. Он считает ее присущей некоторым местностям земного шара, где причиной ее являются либо животные, либо же ядовитые растения. Однакоже он не разделяет мнения тех, кто видит первопричину ее в гниении животных, которых Нил оставляет на берегу после разлива. От этого могут происходить заразные болезни, но не чума.

Он считает, что характерным признаком этой болезни являются бубоны, образующиеся в богатых железами частях тела — в паху, подмышками и подле нижней челюсти. Карбункулы и кровавые пятна, появляющиеся на всем теле, рвота и сильные головные боли сопровождают эту болезнь, которую люди сильного сложения переносят мучительней, нежели слабые, умирающие почти без страданий. Вначале он предполагал, что очаг этой болезни находится в голове, так как именно в этой части тела человек испытывает наиболее сильные страдания. У него достало мужества вскрывать трупы умерших от чумы, но голова, легкие, печень и нижняя часть живота оказывались в нормальном состоянии; желудок обычно был вздут, но не носил признаков разложения, и он это вздутие считает результатом рвоты, а не прямого действия болезни. Одно только сердце при вскрытии представляло очень заметные изменения; оно было совершенно обескровлено и полые его части содержали густую, маслянистую, желтоватого цвета, материю, которую он по внешнему ее виду сравнивает с гусиным жиром. Положив этого вещества в несколько банок, он подверг его действию различных растительных кислот и заметил, что под действием уксуса и лимонного сока оно из желтого становится совершенно белым и уменьшается в объеме. Он думает, что, попав в кровь, возбудитель этой болезни дает первый эффект, что вторичный эффект сказывается на нервах.

Итак, яд этой болезни заключается в жирной маслянистой материи, легко прилипающей к телу, и, вследствие этого, передается путем прикосновения. Но, если он остается на воздухе, он испаряется, не заражая воздуха. Он разрезал кусок ткани надвое: одна часть была просто оставлена в комнате зачумленного, другая положена ему подмышку. При рассмотрении в микроскоп первая не дала никакой картины, на второй заметны были черные точки, которые постепенно расползались как масляные пятна. Из всего этого он делает вывод, что, если какое-нибудь тело пропитано чумным ядом, достаточно его подвергнуть действию воздуха или вымыть уксусом, чтобы парализовать действие заразы. Эта [19] пагубная субстанция приобретает весь свой вредоносный характер, когда остается в скрытом состоянии, как бы долго это ни продолжалось. Извлечение чумного больного из его жилища и помещение его в госпиталь он находит мерой вредной. Надо вымыть его дом, надо сжечь или вымыть все, до чего он мог прикасаться. Эти предосторожности он считает достаточными. Спустя некоторое время родственники покойника или же он сам, если посчастливится его спасти, [могут] явиться в его дом. Тогда-то зараза снова производит опустошение, если несчастный вытаскивает на свет то, что ему удалось скрыть от внимания надзирателей.

По мнению г-на Самойловича, было бы лучше оставлять каждого больного в его доме, поставив часового, чтобы никто не мог в него войти и из него выйти. Если яд не передается через воздух, то и при прикосновении он не всегда производит свое действие. Бесстрашный этот исследователь нередко дотрагивался до зачумленных, пальцы его бывали запачканы ядовитой материей. Простое обмывание уксусом предохраняло его от заразы. Что касается бубонов, он не одобряет вскрытия их, предпочитая давать им нагнаиваться, для чего употребляет припарки из хлеба пополам с молоком, либо из каши. При сильных головных болях он сажает больных в ванны из холодной воды. Во время чумы в Кременчуге князь Потемкин^[10] захотел лично посетить госпиталь чумных. Г-н Самойлович заверил его, что там все в порядке, но он настоял на своем, говоря: «если я не пойду, кто захочет туда пойти». Похвальное рвение и достойный пример.

Г-н Самойлович так увлечен своим делом, что для всестороннего его изучения желает совершить путешествие в Константинополь. В тот момент, когда я нанес ему визит, он писал ответ г-ну Сокологорскому, обратившемуся к нему с просьбой дать описание бешенства. По этому поводу он рассказал мне, как один кременчугский гусар излечил от водобоязни нескольких человек с помощью одного своеобразного приема. Он надрезает подъязычную вену во время приступа водобоязни, повторяя это несколько раз. Мне хотелось отметить это обстоятельство выше, передавая то, что мне сообщил г-н Тамара. Г-н Самойлович постарался переговорить с этим гусаром, чтобы более обстоятельно узнать от него способ исцеления этой болезни, до сих пор считавшейся неизлечимой. Не следует, по словам этого врача, пренебрегать целебными народными средствами, даже самыми примитивными, ибо вдумчивый, просвещенный и хладнокровный человек несомненно сумеет из басен, которыми невежество и шарлатанство окутывают подчас их действие, выделить кое-какие истины, которые он при известной осмотрительности сможет обратить на общую пользу.

Я расспросил его относительно опасностей, угрожающих нам в местностях, которые мы собираемся проезжать. Он меня заверил, что в настоящий момент нет никаких оснований бояться чумы, что в Очакове ее вывели, хотя она распространилась в некоторых поселениях в Польше. Выше я забыл упомянуть, что по распоряжению губернатора, подсказанному советами г-на Самойловича, был разрешен въезд в Кременчуг и выезд из него во время распростране [20]ния чумы в прошлом году. Власти ограничивались тем, что вокруг зараженных домов ставили часовых: благодаря последнему распоряжению болезнь эта в Кременчуге принесла меньше опустошений, чем в Херсоне, где такая предосторожность не была принята. При чумных нарывах он употребляет… [не разобрано] и уксус. Он подарил мне свою брошюру, опубликованную им в ответ на запрос, обращенный к нему Дижонской академией. На русском языке он издал… [не разобрано] о бешенстве.

В этих местах по берегам Днепра встречается гранит; мне говорили, что его находят и в разных местах у этой реки подле Чернигова. К западу от Голтвы расположены солончаки, которые до сих пор никем не использованы. В Бахмуте и в Торе, ныне Славянка, прежде добывали соль из соляных колодцев, которые выкапывали подле реки того же названия, но с тех пор, как стало легко получать соль из Крыма, этот промысел там забросили. Вода в этой маленькой речке такая соленая, что стада не могут ее пить. Земля дает хлеб сам-20, а иногда и сам-30. Меня уверяли, что под Таганрогом сеют особый сорт пшеницы, которая дает до сам-200. 8-го числа Днепр здесь вскрылся и причинил много убытков на берегу против первого порога.

Здесь есть пансион для благородных девиц, где им преподают чтение, письмо и разные рукоделия. Имеется подобная школа и на такое же число мальчиков, где они изучают немецкий и французский языки, математику, черчение и инженерное искусство. Существует проект открыть здесь университет, и императрица пожертвовала на это 300000 руб. Торговля Кременчуга, несомненно, превышает киевскую; в лавках много товаров, и в городе большой прилив иностранцев. Здесь насчитывают от 700 до 800 домов [?]; имеется 800 торговцев, а если включить сюда и лавки ремесленников, то всего около 3 тысяч. В самой губернии 400 тысяч жителей — русских, малороссов, шведов, запорожцев, казаков, поляков, армян, греков. Одна эта губерния содержит десять полков. Каждый солдат служит 14 лет, затем его записывают в землепашцы. В этой губернии производят много селитры; могло бы быть много солеварен, но этим делом пренебрегают ввиду легкости получения соли из Крыма. Однакоже крестьянин платит за нее по 40 коп. за пуд. Здесь много войск.

Путь от Кременчуга до Пономарева

11-го мы переехали Днепр в баркасе примерно в 7 саж. (?) длины и по крайней мере 13 арш. ширины; его здесь называют «дуб». На правом берегу Днепра находится местечко Крюков, приблизительно в 200 домов; там мы взяли почтовых лошадей. В мелководье этот берег не выше левого, и на обоих видны массивы гранита. Но в половодье низкая часть берега, болота и пески, заливаются водой вплоть до холма, отстоящего версты за 3, так что правильно будет сказать, что правый берег реки выше левого. Мы поднялись на холм и увидели оттуда множество небольших лощин, — несомненно, некогда бывших заливами Днепра, либо же про [21]мытых какими-нибудь его протоками. В 18 в. от Крюкова находится принадлежащая частному владельцу деревня Онуфриевка, примерно в 90 домов. Подле нее протекает небольшая речка Омельник. Мы переменили здесь лошадей и поехали за 14 в. в Зыбкое, принадлежащее казне. В нем 100 домов: это — колония, переселенная лет 19 тому назад из-под Стародуба. Казна раздала каждой семье по 30 десятин. Крестьяне произвели новый передел по 14 десятин на каждого работника, каковым считается мужчина, достигший 19 лет. Если жителей оказывается больше, они либо переселяются в другие места, либо же казна отводит новые земли. Ни одна семья не в состоянии обработать 30 десятин; обычно они возделывают всего по 4 десятины, платят же за 30 — с прошлого года по 10 коп. с десятины, прежде платили по 9, так что на каждого крестьянина приходится приблизительно по полтора рубля, не считая рекрут и дорог, за которые их облагают небольшим налогом, в общем все составляет 3—4 руб. Помещичьи крестьяне платят казне вполовину меньше и свободны от поставки рекрут. Сено здесь собирают в достаточном количестве в оврагах, где почва влажная, и в степях, где травы произрастают в таком обилии, что после таяния снегов нередко в этих обширных пустынях происходят пожары, являющиеся следствием костров, разводимых проезжими, причем в этой сухой траве огонь распространяется чрезвычайно быстро. Здесь сеют арнаутку — разновидность пшеницы, которая дает больший урожай и зерно которой крупнее обычного, но обладает, по словам некоторых, тем недостатком, что оно влажнее и труднее отделимо от колоса. Земля в этих местах, кажется, менее плодородная, чем в Малороссии и, должно быть, подвержена по летам сильной засухе в силу покатости почвы и недостатка лесов, которые защищали бы ее от сильного действия горячих ветров.

12-го из Зыбкого мы поехали в лежащую за 24 в. Курячу Балку, где только один дом — почтовая станция. Оттуда в Рышков, за 17 в.; подле него лежит небольшое озеро, летом высыхающее. Там находится только одна землянка. От Зыбкого отправились в Недайводы, за 27 в., и оттуда в Кривой Рог, за 23 в. Эта последняя станция является деревней, расположенной на небольшой речке Саксагани, которая впадает в Ингулец, протекая у подножия горы, носящей то же название, что и деревня, что является доказательством того, что слово «рог» иногда употреблялось в смысле гора, как я это и предполагал. На правом берегу Саксагани и в разных частях горы видны вертикальные шиферные пласты, идущие приблизительно с юга на север. Этот шифер, как мне представляется, пригоден для покрытия крыш, он легко делится на листы. По дороге отсюда на Пономарев, лежащий в 18 в., встречаются известковые породы и пласты сланца, особенно на левом берегу Ингульца. Среди последних есть черные сланцы, воспламеняющиеся при ударе об огниво, и слюдяные кварцы.

Воспоминания запорожца

В Пономареве мы переночевали и встретили там одного запорожца, рассказавшего нам про следующие черты, присущие этому своеобразному народу, повидимому сохранившему в своих нравах [22] нечто от воинской доблести древних скифов. Их было записано 40 тысяч, они делились на 40 куреней, или деревень, каждая по 100 домов. Этот народ, составившийся из представителей различных соседних наций, жил на берегах Днепра против порогов и оттуда расселялся по необъятным степям влево от Ингульца. Они почитали за честь жить холостыми, и законы их запрещали им жить с женщинами, поэтому в их среде и не встречалось последних. Любой беглец из Турции, Греции, Польши, России находил у них приют и мог записаться в запорожцы, если только подчинялся их законам.

Каждые полгода они выбирали военачальника, кошевого, который, отправившись в церковь, торжественно принимал знаки своего достоинства, получаемые им от русской государыни и состоявшие из особой шапки, булавы, пирнача, тросты и бунчука. Власть его была чисто военной. Он должен был уметь читать, но уметь писать ему не полагалось [Ромм передает здесь очень распространенное, но неверное мнение; в действительности, как известно, среди кошевых встречались очень образованные по тому времени люди], очевидно, для того, чтобы умерить его власть, ограничить возможность новаторства с его стороны в области законов, изданных его предшественниками, знать которые он был обязан, так как читать умел. Ввиду того, что все распоряжения должны были даваться им устно, а не письменно, ему приходилось лично фигурировать при всевозможных обстоятельствах и, так сказать, своей особой гарантировать правильность своих приказаний. Избирали его из благородных казаков, очевидно, с тем, чтобы он мог внушать больше уважения этому воинственному народу и был бы в состоянии им управлять. Дабы привычка повелевать не повела к злоупотреблениям, по истечении полугода его сменяли; однако в случае, если им были довольны, правление его продолжалось. Если же имели в виду избрать кого-нибудь другого, то собирались в определенный день в церкви, где кошевой слагал знаки своего сана, а народ, предварительно подкрепивший свое мужество вином, разбивался на многочисленные партии, старавшиеся протащить каждая своего избранника до дверей святилища; первый, кому удавалось надеть шапку кошевого, становился с этого момента начальником всех куреней, и споры прекращались. Новый кошевой садился на коня и уезжал. От каждого запорожского казака он получал по грошу, или по 2 коп.

Будучи начальником, он, однакоже, зависел от общественного мнения, и многие из них бывали вызываемы на суд народа и приговариваемы к наказанию, как всякое рядовое лицо. Последний кошевой был сослан в Соловецкий монастырь, где ему и предстоит окончить свои дни. С народцем этим было покончено, многие были включены в различные полки, другие, в количестве 6 тысяч, бежали в Турцию и еще и поныне опустошают русские границы по берегам Буга. Помимо этого общего начальника, в каждом курене был свой атаман, или полковник. У этого народца было также большое число писарей, исполнявших обязанности судей, под руководством главного судьи. Последний такой судья [23] был очень богат: утверждают, будто он скопил 4 миллиона рублей, ставших добычей исполнителей повелений е [е] в [еличества].

Занятиями запорожцев были рыбная ловля, охота, скотоводство и торговля. Если среди них встречались бедняки, более состоятельные безвозмездно ссужали их деньгами, даже не дожидаясь просьбы с их стороны. Этому прямодушному образу действий соответствовала полнейшая [честность] должника, который обычно возвращал полученную сумму, как только состояние его дел ему [то позволяло] [в этом месте в рукописи оторван уголок].

Тому из них, кто благодаря занятиям промыслами или путем грабежа успевал приобрести отличную одежду, наряд его вскоре же надоедал. Напившись во-всю, он начинал валяться в первой попавшейся луже, либо окунался в бочку… [не разобрано] Его товарищи по разгулу пели, наигрывали, плясали вокруг. Он же принимался разрывать на себе одежду, и это вакхическое беснованье не прекращалось до тех пор, пока он не доводил себя до первоначальной нищеты. Тогда он возвращался домой и снова занимался своим промыслом, чтобы потом опять сделать то же употребление из полученного добра.

Если запорожскому казаку во время его разъеадов случалось встретить какой-нибудь обоз, он его облагал контрибуцией, взимая по рублю с каждого вола, а уезжая, вручал вожатому разрезанный особым способом кусок хлеба, который должен был служить тому охраной против других запорожцев, если они пожелают потребовать подобной же дани. Последовательно придерживаясь ложных принципов правосудия, ими усвоенных, они строго карали тех, кто от них уклонялся и поступал еще хуже.

Изменнику или нарушителю закона они отсекали руки, ослепляли его или вешали, иногда выставляли его привязанным у столба; подле находилась палка, и всякий имел право подойти и ударить его.

Бесстрашие их проявлялось главным образом при переправе через пороги. 12 гребцов и кормчий садились в баржу 10 саж. в длину и полторы, либо 2 саж. в ширину и переправлялись сквозь бушующие волны и брызжущую пену самых больших порогов.

Мне думается, было бы весьма любопытно ближе ознакомиться с нравами и законами этого своеобразного народа.

Питались они преимущественно рыбой, которую варили сразу в большом количестве и подавали на стол, длинный и узкий, в деревянном, тоже длинном, корыте. Отличаясь умеренностью настолько же, как и храбростью, они довольствовались этой простой пищей, к которой добавляли кашу и жареного тетерева [у Ромма в рукописи стоит: coq de bruyХre, т. е. тетерев. Возможно, однако, что информатор Ромма назвал ему другое слово — «тетеря», так называлось действительно традиционное блюдо запорожцев — похлебка из ржаной муки]; зато пили они невоздержно и всегда были готовы биться с теми, кто поступал не так, как они. [24]

Часть их теперь поженилась и мирно наслаждается жизнью в своей деревне.

Путь от Пономарева до Херсона

13-го из Пономарева мы направились в Шестерню, удаленную за 29 в., а оттуда в Блакитню, за 16 в., где переправились через Ингулец в небольшой лодке, называемой челноком. На другой стороне мы нашли лошадей и продолжали путь до Дав [идова брода], расположенного в 28 в. Удивительно, что в месте переправы не делаются… [в этом месте оторван угол листа, часть слов отсутствует] с риском все утопить, и при помощи челнока переправляют на другой берег.

Ингулец обычно очень глубок, очень стремителен и… [не разобрано] Какие бы ни стояли холода, он никогда не замерзает, за исключением тех мест, где течение, встречая на своем пути препятствие в виде песков, тростника или кустарников, замедляет свою стремительность.

От Давидова брода мы поехали на Терноват, лежащий за 16 в., и оттуда на Крынки, тоже за 16 в., где переночевали. Неподалеку оттуда находится деревня Тамарино, принадлежащая нашему другу Тамара.

При нашем проезде через Терноват нам сказали, что в нескольких верстах оттуда, на другом берегу Ингульца находится большой курган, на котором еще видны 2 статуи — мужчины и женщины, — хорошо сохранившиеся, но нам не пришлось их увидеть ввиду невозможности переправиться через Ингулец ни в брод, ни в лодке, так как последней по соседству не оказалось.

14-го отправились из Крынок в Полосово, за 28 в.; оттуда в Херсон, расположенный за 27 в. Прибыли мы в этот город в половине одиннадцатого, а после полудня все еще стояли на площади, ожидая помещения, и, ввиду отсутствия харчевни для приезжающих, нам бы, наверное, пришлось заночевать на улице — не случись у нас здесь знакомого француза, губернского архитектора, у которого мы и приютились. Городничий же не оказал нам никакого содействия. Здесь собираются предоставить безвозмездно дом иностранному ресторатору с тем, чтобы он принимал проезжающих, но это еще не осуществлено, и пока что приезжим приходится дрогнуть от холода среди уличной грязи.

Херсон. Беседы с Корсаковым, Е.Булгарисом

Херсон — город еще только строящийся; он расположен на правом берегу Днепра в 25 в. от так называемого лимана. Г-н Корсаков^[11], изучивший за границей все виды инженерного дела, руководит всеми работами в этом городе. Он, так сказать, полностью переделал все укрепления, за исключением цитадели; найдя, что полигон слишком велик по сравнению с дальнобойностью ружей, он его сделал меньше, но для того чтобы не убавлять соответственно фланги, укоротил куртины. В городе не было воды — ибо днепровская вода скверная и мутная, — он велел выкопать колодцы в 73 саж. глубиной; при рытье их сначала обнаружили желтую глину, далее — красную, плотность которой к нижней части слоя увеличивалась, затем каменистый слой, еще ниже белую глину. В том [25] месте, где он устроил зеленые насаждения, в почве в засуху обнаруживаются некоторые признаки солончака. Перед домом бригадного командира, артиллерийского полковника Петра Ивановича Гедеонова, стоит статуя, взятая с одного из тех курганов, которые так часто встречаются в этих краях. У меня есть грубо сделанный рисунок этой статуи. Камень — черный, той же породы, которая и сейчас встречается в кладке домов. Время и люди сильно попортили статую; черты лица и мелкие украшения, свисающие с обеих сторон пояса, почти невозможно различить. Однакоже убор, покрывающий макушку головы, 3 косы, сплетенные вместе несколько пониже шеи и потом опять спускающиеся раздельно, юбка, являющаяся, повидимому, единственной одеждой, прикрывающей наготу этой статуи, и напоминающая паневу украинок или запаску нынешних северных народов [правильніше навпаки — запаску українок чи паньову росіянок. — прим. М.Жарких], — все это дает возможность с некоторым вероятием предположить, что одежда эта, если не принимать во внимание обнаженность тела, была такая же, как нынче у черемисок. Черемиски носят рубашку, конечно, потому, что живут в более суровом климате. Два шнурка, идущие по плечам и затем подмышками, производят такое впечатление, будто придерживают что-то на груди; находилось ли тут какое-нибудь украшение или был целомудренный покров?

Город Херсон еще только возникает к жизни, войска размещены в землянках, корабля строят в самом городе. Мы видели 46-пушечный фрегат и другой — с 66 пушками корабль, которые будут спущены недели через 3; на той же верфи находится еще один фрегат 90-пушечный [в рукописи в этом месте цифра 9 очень походит на 4]. В этом месте Днепр имеет 12 футов глубины. Однакоже, чтобы спустить суда в море, приходится пользоваться комелыо [разновидность понтона]. Это тем более затруднительно, что течение здесь очень слабое, часто дуют встречные, очень сильные ветры и для проводки судов галер нехватает. Для перевозки больших деревянных свай г-н Мордвинов^[12] приспособил очень высокие колеса, к оси которых привязывают сваю. Это недурной способ.

Складов для леса здесь нет, и лес валяется в беспорядке на улице. Лес выписывают из Польши, он обходится по 29 коп. за пуд. В кузницах употребляют каменный уголь, который покупают по 39 коп. за пуд; прежде употребляли древесный, за который платили по 67 коп. за четверть.

Мне пришло в голову, что можно было бы построить для каждого корабля платформу на уровне низкой воды, задерживая последнюю во время половодья при помощи шлюза. Для спуска судна на воду канал следовало бы наполнять в половодье, чтобы можно было провести судно в реку. Мне кажется, впрочем, что при осуществлении этой мысли встретились бы затруднения. Способ, предложенный г-ном Корсаковым для Севастопольского порта, поистине весьма остроумен. Он предложил собирать воду с соседних гор в бассейн, который бы служил для снабжения города водой на случай осады и в то же время мог бы быть использован для спуска кора [26]блей следующим образом: он хочет устроить платформу на уровне моря, и к ней провести канал, отделенный шлюзом; если хотят спустить судно в море, спускают воду из резервуара к платформе до высоты, потребной, чтобы поднять судно; когда вода подымется до одного и того же уровня в канале и под платформой, судно проводят в канал, закрывают шлюз около платформы, открывают шлюз канала, вода течет в море, и корабль спущен. Затем открывают шлюз при платформе, чтобы спустить с нее воду. Эта идея очень удачна и очень понравилась e [e] в [еличеству]. Г-н Корсаков, которому приходится руководить 39 различными очень важными видами работ, хочет снабдить город хорошей водой; с этой целью он велел вырыть довольно глубокие колодцы, вода из которых будет стекать в один общий бассейн, предварительно профильтрованная через песок или гравий, для чего ее будут пропускать через кессон, на две трети наполненный гравием, так, чтобы у нее не было другого выхода, кроме бокового отверстия в нижней части кессона.

Он насадил в городе и отчасти на принадлежащей казне даче, в 3 в. от последнего, приблизительно 20 тысяч фруктовых и других пород деревьев, вывезенных из Польши, Крыма, Турции, Воронежа. Доставить их взялся один подрядчик на условии оплаты лишь за те деревья, которые примутся. Эта дача предназначена стать местом общественных прогулок. Ресторация и музыка по воскресеньям и праздникам будут служить приманкой для свободных горожан; несомненно, для них это явится большой усладой.

Для обучения рабочих он выписал из Риги отличных каменотесов и каждому из них поручает по 30 человек солдат, которых они должны научить своему ремеслу; в виде премии они станут получать по одному су с каждого солдата, как только тот окажется в состоянии работать. Таким образом, солдаты будут получать вместо 10 су только по 9. Но что несомненно говорит в пользу его гуманности, это сделанное им князю и принятое тем предложение: в случае, если среди каторжников, употребляемых на работы, встретятся люди, которые ведут себя хорошо и подают надежду на исправление, — снимать с них оковы, предоставляя им возможность ходить на свободе, и оплачивать их по 9 су. Они при этом станут получать лишних 3 су и обращение с ними будет несравненно мягче. Кроме того, он предложил поселить подле Каменного моста, по дороге из Збуриевки в Перекоп, сотню семей старых солдат или рабочих, которым в течение 3 лет продолжали бы выплачивать жалованье, чтобы дать им возможность обзавестись хозяйством.

Во время нашей беседы я предложил ему следующую задачу. Дана сумма трех сторон треугольника PQR и каждый из углов. Найти каждую из сторон.

Он решил ее следующим образом.

Примем QS = QR, РТ = PR и проведем линии TR, SR. В треугольнике TRS известна TS = [27]= данной сумме трех сторон малого треугольника и, кроме того, РRQP = РQRS + РQSR, следовательно оба эти угла равны, так как QR = OS, следовательно РQSR = РRQP / 2; точно так же РRTP = РRQP / 2.

В этом большем треугольнике известны одна сторона и 2 угла, следовательно можно высчитать стороны TR и RS; затем в малом треугольнике TRP известны одна сторона и 2 угла, легко вычислить PR, а также и RQ, что и требовалось. Это решение очень остроумно и более просто, чем найденное мной путем аналитическим. Оно дает

Мы поехали повидаться с архиепископом Евгением^[13], несколько лет тому назад удалившимся на покой не то ввиду преклонного своего возраста — ему 79 лет — не то вследствие затруднений, проистекающих для него от незнания русского языка. Если это потеря для духовных лиц его епархии, которым он мог быть полезен своей справедливостью, поучениями и примером, то для литературы это выигрыш, так как он меньше отвлекается от своих занятий. Он известен несколькими трудами. Им написан на греческом языке учебник по элементарной математике для прозябающих в угнетении и невежестве дорогих ему соотечественников. Он говорил мне, что Греция погружена в полное невежество. Между тем климат там превосходный и природа производит на свет умных, сообразительных людей, с хорошей конституцией. Но воспитание не развивает этих их природных даров, и они остаются в жалком состоянии, в котором уже столько лет пребывает вся нация. Движимый патриотическим чувством, этот славный старик перевел на греческий язык много разных трудов, между прочим «Рассмотрение внутренней очевидности христианской веры» г-на Соама^[14] переведенное им с английского в 1776 г. Перевел он на греческий язык и «Георгики» Виргилия^[15] из которых напечатаны только 3 первые книги, хотя этот труд закончен и давно уже передан его другу г-ну Бальдани^[16], который напрасно не поторопится с опубликованием этой работы. Как сообщил мне архиепископ Евгений, им переведены также 8 первых книг «Энеиды» и часть девятой. Перевел он, с примечаниями, и труд Зеникариоса Бертинуа о происхождении св. Духа. Он напечатал на греческом языке и оригинальный труд, переведенный г-ном Обри на французский язык под заглавием «Размышления о нынешнем критическом состоянии Оттоманской державы». Он не придерживается мнения г-на Левека^[17] о происхождении латинского языка от славянского. Г-н Сантричевич^[18], обратившийся ne этому поводу к архиепископу Евгению по-французски, получил от него на итальянском языке ответ на 3—4 листах, где он доказывает, что те слова в латинском языке, которые г-н Левек производит от славянского языка, вполне могут происходить от греческого, и, следовательно, было бы естественнее предположить, что славянский и латинский языки могли заимствовать эти слова из одного и того же источника. [28]

Мы побеседовали с ним также на мифологические темы; он одобряет высказанный ему мной взгляд, что анализ собственных имен, употребляемых в мифологии, дал бы естественное и физическое объяснение некоторым мифам. Он называет Аполлона единственным, от отрицания а и слова polon — многие. Phaeton — тот, кто освещает; Demalion — сырость; Phyrra — огонь; Phyron — гниение. Было бы очень важно, чтобы кто-нибудь, хорошо знающий греческий и один из живых языков, взял на себя труд дать анализ всех собственных имен, встречаемых в мифологии. Судя по словам того же архиепископа, nilus происходит от nea il — новый ил. Следует отметить, что по-русски или по-славянски слово ил имеет то же значение. Когда я завел с ним речь о древней истории Крыма, он мне сообщил, что князем Потемкиным было ему поручено произвести необходимые исследования, и рассказал, что им сделано по этому вопросу. Он уже послал в Петербург рукопись в 40 страниц, которую пока еще не опубликовали. Боюсь, что эту рукопись искромсали с тем, чтобы отрывки из нее включить в напечатанную в «Ежегоднике Петербургской академии» за этот год незначительную работу, имевшую целью дать представление о народах, обитавших некогда на побережье Черного моря.

Евгений считает, что древний Херсон находился в Актиаре, на месте нынешнего Севастополя. Это тем более пришлось мне по душе, что я и раньше был того же мнения, а теперь еще больше в нем укрепился. Название Фанагория на Таманском полуострове он производит от Фано — имени одного князя и Агория — имени его жены, назвавшей город, в котором она царствовала после смерти мужа, одновременно своим и его именем. Подобно некоторым древним географам, он считает, что Дром Ахилла, или Ристалище Ахилла, находился подле мыса, где теперь Кинбурн, — что мне не представляется вполне доказанным^[19].

У архиепископа есть очень редкое издание Евстафия^[20], написавшего 4-томный комментарий на две первые поэмы Гомера^[21]. Евстафий был переведен с греческого на латинский Политусом, но только незначительная часть этого обширного перевода была напечатана. У архиепископа Евгения очень хорошо подобранная для ученого библиотека, На многих из его книг сделаны его рукой пометки. Он не считает, подобно Гельвецию^[22], чтобы различие умственных способностей между людьми создавалось одним только воспитанием, но он не согласен и с Монтескье^[23], что климат имеет такое огромное влияние, как утверждает этот знаменитый писатель. Он думает, что и климат и воспитание оказывают свое сложное воздействие и что то и другое либо способствуют развитию драгоценных зачатков, получаемых нами от природы, или заглушают их. По его мнению, Крым следует назвать Таврическим Херсонесом, или Таврикой, лучше же Тавридой. Тафре, греческий город подле Перекопа, происходит от taphros, что, по его словам, обозначает ров, вырытый человеческой рукой. Таким образом, я ошибся в своем переводе, называя Таврикой то, что следовало бы назвать Тавридой. [29]

До сих пор недостаток леса в Херсоне был причиной запоздания в производстве работ и дороговизны их. Известь обходилась по 32 коп. пуд и была скверная; привозили ее из Польши; теперь со делают здесь, и она обходится по 2 коп. В качестве топлива служит днепровский тростник. Это растение стало драгоценным материалом для покрытия крыш, для устройства изгородей и заборов, а также и в качестве топлива для населения. По зимам солдаты заняты тем, что режут его для производства; для своих же потребностей они могут это делать только летом, либо осенью, и тогда им приходится входить в воду, где они принуждены вдыхать вредный болотный воздух. Многие из них переболели; тогда надумали давать им лимоны, которые они едят с кожурой и без сахара; это им очень помогает. Средство это обходится очень недорого здесь, где лимон можно иметь за копейку. Каждому больному солдату выдают их в месяц по две штуки.

Г-н Корсаков надеется, что найдет в Днепровских болотах… [не разобрано] Это очень вероятно, особенно по отношению к левому берегу.

Г-н Мордвинов говорил мне, на основании сообщений из Севастополя, будто там обратили внимание на то обстоятельство, что черви, столь вредоносные для судов, не трогают те их части, которые обмазаны мастикой, приготовленной из смолы, пушечного пороха и толченого кирпича. Вследствие этого решено обмазывать этой мастикой целиком все судно; однако же можно предположить, что черви не трогали смазанные мастикой части лишь потому, что рядом находили части, ею несмазанные, на которых и могла изощрять свою прожорливость. У турок принято обжигать и обугливать поверхность подводных частей судна, которой черви никогда не трогают. Не является ли последнее обстоятельство результатом обугливания, или же проистекает оттого, что они держат суда в соленой воде, или же, наконец, таковы свойства употребляемого ими леса?

Я очень склонен думать, что густой и засохший сок строевого леса как раз и является тем, что привлекает и питает червя, который ищет в дереве убежище и питание и в то же время нуждается в близости воды. Чтобы удалить этого червя-истребителя, следовало бы изменить состав сока, чтобы сделать его вредным для червя, чего, вероятно, можно достичь, заранее подвергая дерево особой обработке. Нашли же возможность предохранять его от гниения; может быть, тот же способ предохранит его и от разрушения червем. Испробовать это стоило бы недорого, между тем очень важно заняться этим вопросом, столь существенным для мореплавания.

Вплоть до Кинбурна вода в лимане пресная. Линия, отделяющая соленую воду от пресной, то повышается, то понижается, в зависимости от ветров; обычно вода течет из лимана в море, так что устье лимана является и устьем реки. Наиболее близкие к лиману озера, расположенные на Кинбурнском мысе, содержат пресную воду. Что касается других озер, то они соленые, но соль в них [30] плохая; мясо и рыба, посоленные ею, отсыревают и скоро портятся. Эти 2 соленые озера, оставленные турками за собой, могут стать для русских постоянным источником столкновений. Турки приходят к ним из Очакова, как они на то имеют право, приходят в большом числе и нередко вооруженными. Русские намеревались отравить эти озера нефтью. Но, мне кажется, для русских было бы надежнее самим привозить в Очаков соль из Крыма, не даром, конечно, так как это означало бы установление разорительной дани, но требуя платы, которая, однакож, свелась бы к ничтожной сумме. Я хочу сказать, что для русских было бы лучше самим привозить сюда соль, дабы не подвергаться необходимости принимать у себя недругов, которые легко могут занести им пагубный зародыш чумы.

В течение всей зимы, когда в Очакове была чума, комендант крепости ежедневно посылал туда под разными предлогами надежного офицера, которому в целях предосторожности вменялось в обязанность ни до чего не дотрагиваться; он собирал сведения относительно распространения заразы. При его возвращении, его помещали отдельно, он менял одежду и принимал необходимые предосторожности. По этому поводу мне рассказывали, что, по распоряжению полиции, в Константинополе всякий человек, заболевший чумой, обязан носить желтое платье; его не заставляют сидеть дома, но, где бы он ни появлялся, благодаря такой предосторожности все предупреждены и сторонятся человека, одетого в желтое.

В иле соленых Перекопских озер иногда находят единичные кристаллы соли, которые татары называют «семенами соли». Это не мешает знать, чтобы иметь возможность разговаривать с этими народами на понятном для них языке.

В Херсоне мне подтвердили слышанные мной еще в Киеве рассказы о том, что в России знают секрет заделывать пустоты, встречающиеся в пушках. Четверым мужикам, владеющим этим секретом, поручено отправиться в империю и починить пушки, но только бронзовые. Секрет этот так хорошо охраняется, что даже начальник артиллерии, генерал Меллер^[24], не может присутствовать при их работе. Удалось только узнать, что они нагревают орудие до того, что к нему нельзя прикоснуться рукой. По всей видимости, они употребляют какой-то состав, плавящийся при нагревании, и, несомненно, он должен плавиться, чтобы проникнуть во все полые места камеры. Конечно, хорошо бы также опрокидывать пушку таким образом, чтобы камера оказалась внизу.

Г-н План, женевец, управляющий адмиралтейскими литейными заводами, показывал мне прибор своего изобретения, назначение которого — определять величину и форму камер в пушках. С этой целью он вводит в орудие деревянный полукалибр, плоскость которого, находящаяся на оси орудия, покрыта пергаментом. Он вводит в жолоб, находящийся посредине, свой начертательный прибор, состоящий из 2 ножек, которые раздвигаются или сближаются, подымаются или опускаются по его желанию, при помощи очень упругих пружин, предназначенных для выполнения этих движений. Если на [31]тянуть снаружи шнурок, ножки раздвигаются внутри до тех пор, пока не упрутся в орудие в плоскости диаметра. Два стержня, находящиеся с наружной стороны на конце каждой ножки, — плоские и граненые с обеих сторон, так что каждая ножка упирается этим острием во внутреннюю поверхность пушки. На конце ножки находится маленькое отверстие, куда вставляют карандаш, и все движения ножки повторяются карандашом, который либо проводит по пергаменту прямую линию, если пушка свободна от недостатков, или же чертит более или менее неправильную линию, когда ножка во время движения по оси орудия, вызываемого действием прибора, попадет в полое место. Произведя испытания в данной плоскости, поворачивают деревянный полукалибр в другую плоскость, наклон которой к первой можно изменить при помощи окружности, разделенной на градусы и помещенной у дула орудия; так как стержень не заострен, то он может при этом движении не дать искомого результата — в том случае, когда ширина его основания превышает ширину пустоты, а длина оказывается меньше ее глубины. С другой стороны, для того чтобы карандаш точно записывал движения стержня, он должен находиться на том же расстоянии от центра движения ножки, что и стержень штифта, дабы дуги, описываемые тем и другим, были одного и того же радиуса. Если же полое пространство окажется несколько большим и призматическим, карандаш всегда запишет его коническим или продолговатым, эллиптическим, что является большим недостатком.

Тот же механик рассказывал мне об изобретении им легко разбирающейся пушки, которую солдаты могут без затруднения взять по частям и перевести на гору или через болота и т. д. Смонтировав ее, вы получаете артиллерию на местах, недоступных для обыкновенных пушек. Он употребляет для их изготовления чугун, железо и сталь.

На этих днях он собирается произвести перед г-ном Мордвиновым опыт, который может оказаться очень полезным при морских сражениях. Суть его в том, чтобы взрыв гранаты происходил в определенном месте и в определенное время.

Путь от Херсона до Перекопа

Уезжая из Херсона, мы захватили подаренную нам г-ном Корсаковым карту той части Тавриды, которая лежит между этим городом и Перекопом. Предварительно погрузив нашу повозку на барку, которая здесь зовется байдак, мы сели на адмиралтейский баркас и причалили к другому берегу Днепра, немного пониже, у Голой Пристани, лежащей за 11 в. Название это вполне себя оправдывает: здесь на самом деле никого и ничего нет, кроме нескольких казаков, несущих сторожевую службу и выкопавших себе какие-то берлоги. В ожидании нашей повозки мы пошли посмотреть соленое озеро в 700 или 800 шагах от Днепра. Мы его обошли, и вот что мы заметили. В этом озере вода соленая, но не горькая и вкусом напоминает морскую рыбу или рыбный рассол. Притом эта вода жирная и на ней очень обильная пена, которая походит на пену от мыла. Северный берег, обращенный к Днепру, — песчаный и более высокий, чем южный, который болотист. Во многих местах вода в этом болоте пресная. Отсюда следует сделать вывод, что [32] упомянутый вкус воды в озере происходит от земных пластов соли и от рыбы, которая при гниении придает воде описанный характер. Озеро это, как мне показалось, лежат несколько ниже Днепра; что же касается его формы и протяженности, о них можно судить по приложенному плану [при рукописи Ромма плана нет].

От Голой Пристани мы отправились сухим путем в Збуриевку, прежде носившую название Колпакова и лежащую за 12 в. Здесь находится ретрашемент, которым командует-бригадир Петр Иванович Боборыкин; мы у него остановились. Этот маленький городок расположен против части лимана, носящей название Глубокое, где останавливаются торговые суда. Голая Пристань находится на одном из притоков Днепра, носящем название Конская Речка [протоков Днепра, носящих такое название, 3; 2 первых впадают в Днепр же, выше Ингульца, третий, который имеет в виду Ромм, впадает в лиман]. Осматривать соленые озера Кинбурна мы не поехали, так как на это потребовалось бы по крайней мере 3—4 дня, чего обстоятельства нам не позволяют. 54 из этих озер дают летом соль, из них 32 для очаковских турок. Мне говорили, что у правительства имеется очень подробное их описание.

Из Збуриевки на лошадях г-на Боборыкина мы поехали в Ближнее Копанье, лежащее за 12 в.; он хотел дать нам конвой из казаков с младшим офицером, от чего мы отказались. Деньги, которые мы щедро и справедливо раздаем, и наша манера обращения с крестьянином являются более надежным средством заставить его нас слушаться, нежели вооруженные и буйные люди. В нескольких верстах от Збуриевки находится кирпичный завод. Глина, добываемая в окрестностях, желтая, соленая и содержит много песку. Пост здесь занимают казаки, живущие в земляных ямах, которые они прикрывают тростником и соломой. Мы продолжали свой путь. Второй [не разобрано] … находится на расстоянии 29 в., третий — 49. Второй носит название «Дальнее Копанье», а третий Каланчак. На этой дороге наше внимание привлекли песчаные гряды, вышиной в несколько сажен, тянущиеся от Берислава или от Голой Пристани и образующие на этих пустынных равнинах волнообразную линию. От них идет несколько ответвлений на Кинбурн и влево от Каланчака. Другая ветвь тянется в степь на восток: куда она уходит, я не знаю. Гряды эти имеют в ширину 4—5 в.; правая их сторона, обращенная к морю, отвесная, другая — отлогая. У южной подошвы гряды лежат болота и озера, летом большая часть из них соленые. У подошвы этой-то гряды лежит и соленое озеро Голая Пристань, которое раньше было большое и в сильные жары давало соль. Все это пространство представляет собой пустыню; в стороне, прилегающей к Каланчаку, жители держат небольшие стада. Ближе к морю находится несколько татарских деревень. Почва повсюду глинистая, очень твердая в засуху и вязкая во время дождей. В сильные жары она покрывается очень белым налетом — выветривавшаяся соль. [33]

В Каланчаке протекает небольшая речка, летом во многих местах пересыхающая; на ней виднеется каменный мост, чертеж которого дан здесь [при рукописи Ромма чертежа нет]; как говорят, он остался от находившейся когда-то по соседству виллы. Теперь здесь строится деревянный дворец для ее величества на случай ee путешествия в Тавриду; под руководством г-на Корсакова его окружают земляными укреплениями. На ночлег мы останавливались у одного немца, родившегося в Токайском кантоне и давно уже поселившегося в России. Он сообщил нам, что русские разрушили много драгоценных руин, сохранившихся в Крыму от греков, херсонесцев и даже от татар. В старом Херсоне подле Актиара еще видны башня и ворота, разрушенные русскими солдатами. Такое же варварство они проявили в Старом Крыму, где находится могила первого татарского завоевателя Крыма, давшего ему свое имя. Это отсутствие уважения к древностям проявляется не только в отношении памятников других народов — его можно наблюдать и в самой России. Мы видели обломки многочисленных «баб», занесенные далеко от курганов, на которых они помещались; вместо них навалены груды камней. Подобные памятники вполне во вкусе русского народа. Какова бы ни была статуя, она не стоит груды камней; произведения искусства сбрасываются, их заменяют грубыми камнями.

От Каланчака считают 31 в. до Перекопа; на 19 или 20 в. почва подымается, и от подножия виднеющихся здесь песчаных холмов вплоть до моря тянутся болота, в некоторых местах образующие озера с соленой и очень горькой водой…

Перекоп

Переехав по мосту канал, идущий от одного моря к другому, мы прибыли около часа дня в Перекоп и остановились у коменданта крепости г-на фон-Фока^[25], который, когда мы пожелали объехать город, дал нам плац-майора и казака. Прежде всего мы отправились на канал, одним концом прилегающий за две с половиной версты отсюда к Гнилому морю, или Сивашу, другим к Черному морю. Шириной он в… ** сажени, глубиной в… ** [количество саженей в рукописи не указано] По обеим его сторонам идут земляные насыпи, и на некотором расстоянии одна от другой встречаются разрушенные башни, служившие прежде для установки батарей. На той стороне, которая обращена к полуострову, башни эти построены из камня с примесью ракушек и песку, тоже представляющего собой измельченные ракушки, какие вы имеете возможность наблюдать и на берегу Черного моря. Подле Сиваша канал поворачивает к северу, а затем опять к Сивашу. Нет никакого сомнения в том, что строители канала имели в виду фортификационные цели. Охраняемые двумя морями, с перешейка они были открыты нападению; широкий ров должен был защищать их от набегов соседей. Насчитывают примерно до восьмидесяти колодцев, вырытых в предместье или подле вала. Глубина этих крлодцев около… ** они обложены камнем и очень узки, некоторые из них не шире… ** [количество саженей в рукописи не указано] Вода в них солоноватая, тем не менее население ее пьет. Сиваш чрезвычайно илист, в этой своей части почтя [34] лишен воды, a при западных ветрах почти весь высыхает. Тогда легко переехать на другой берег верхом или в повозке. Восточные ветры нагоняют в Сиваш воду из Азовского моря. Эти чередования очень вредны для жителей — по летам от этой грязи исходит гнилостный запах. Насыпанный здесь земляной вал, прилегающий несколько южнее канала к восточному берегу полуострова, продолжается до небольшого островка посредине Сиваша. Мы проехали по этому валу, достигающему в некоторых месгах целой сажени высоты, в других 3 футов и менее. В прежние времена этот вал тянулся до Арабатской косы; остатки его еще видны.

Перекопский канал и сейчас примечателен в некоторых отношениях; глубина его, как говорят, равняется 13 саж., длина — 18. Со стороны полуострова во всю длину берега тянется земляной вал, приблизительно в 4 саж. вышиной. На правом; берегу тоже вал, но более низкий. Со стороны полуострова берег был укреплен 7 башнями, остатки которых видны и сейчас. Самая большая из них находится при выходе из канала в Черное море. Она шестиугольной формы, и на ней еще сохранилось несколько каменных сторожевых будок. Утверждают, что весь канал с обеих сторон был обложен камнем, следы которого еще кое-где видны; впрочем, они незначительны и встречаются редко. Башни расположены следующим образом: 2 в городе, 2 ближе к Сивашу и 3 в сторону Черного моря. Думают, что в прежние времена канал этот был глубже и служил путем сообщения между двумя морями. Будь он наполнен водой, военные суда легко могли бы по нем плавать. Вся крепость обшита камнем. Во многих местах на стенах видны барельефы или же просто начертания фигур, зарисовки которых здесь приложены [в рукописи Ромма этих рисунков не имеется]. Когда видишь эти своеобразные, но в общем грубо выполненные изображения, невольно приходит на мысль, что это остатки каких-то очень древних памятников, употребленные в качестве строительного материала, когда было задумано сооружение этой крепости, на которую несомненно пошло огромное количество камня. В пользу этого предположения говорит и то обстоятельство, что изображения эти разбросаны беспорядочно, да кроме того, оно подтверждается также и присутствием туловища статуи, напоминающего те, которые и поныне видны на скифских курганах. Помещено оно вверх ногами. Изображения эти встречаются не только в крепости, но и на стенах большой башни подле Черного моря, видной, когда едешь по каналу.

Берег Черного моря гораздо выше, чем берег Сиваша, и канал к западу глубже. При входе в канал с этой стороны, почва несколько повышается, так что вода не может в него проникнуть даже в том случае, когда она на уровне канала. Последняя батарея не древнее крепости.

Путь от Перекопа до Карасубазара

21-го, по отъезде из Перекопа, называемого по-татарски Ор-капе, мы переночевали в расположенном за 6 в. оттуда Армянском базаре у каймакана сеида Ибрагима Тахчуглу, угостившего нас шербетом, фруктами…, [не разобрано] пилавом и т. д. Спали мы на его диване [35] посреди 5 или 6 татар. Базар этот прежде был больше, чем теперь. В нем насчитывается около 90 лавок и с сотню домов, часть которых теперь пустует. Наш хозяин получил чин капитана и в этом звании должен командовать отрядом, который предстоит сформировать путем набора по 2 человека с деревни; до сих пор насчитывается 260 деревень. В окрестностях Перекопа виднеются развалины, вернее следы домов, составлявших предместье.

Нет ничего печальнее этого путешествия по местности, опустошенной войной. Время также производит разрушения, но они не вызывают такой жути и уныния. Когда вы видите великолепные развалины здания, на которые наложили руку века, к меланхолии, которую вы ощущаете, примешивается сознание рока и непреложной воли творца, установившего вечность лишь для своих законов и отказавшего в ней людям, которые являются производным этих законов. Но при виде опустошенных полей, хижин, разрушенных рукой воина, при виде природы, как бы утратившей энергию, вследствие отсутствия рук, которые бы поддержали ее усилия, воображение подавлено печалью. Города, только что украшенные и заселенные, получают имя своего основателя, а потом это имя переходит к опустошителю, кичащемуся этим новым прозвищем, которое свидетельствует лишь о его великой способности всюду вносить смерть и ужасы, в результате прославленных битв приводить к уничтожению промышленности и земледелий и губить счастье многих тысяч семей, становящихся жертвой честолюбца. Именно так в 1771 г. князь Долгорукий предал разорению Перекоп, и кровавый успех этот доставил ему титул Крымского^[26].

Несколько дальше видны следы жилья, которое 2 года назад было занято зачумленными. Повидимому, нередко чума и война объединяли свои усилия, чтобы опустошать землю.

22-го мы выехали из Энибазара, направляясь на станцию Ишун, лежащую, как я уже сказал, на расстоянии 29 в. от Перекопа. По дороге, на 17-й в от Перекопа, равнины пересекаются оврагом с многочисленными разветвлениями, который, как нам сказали, одним концом начинается у Черного моря, другим примыкает, как мы это сами видели, к соленому озеру по названию Кривое. Оно больше 2 в. длиной, а за ним лежит другое озеро, еще большее, называемое Красивое. В первом озере вода чрезвычайно соленая, очень горячая и горьковатая, по летам она выделяет много соли; чтобы ее доставать, здесь сооружен плот. В Черном море и в Сиваше вода гораздо менее соленая.

Бросается в глаза, что почти без перерыва от одного моря к другому тянутся низменности; примерно на 4—5 в. земля по обе стороны оврага заметно понижается по направлению к нему, так что равнины, простирающиеся сюда от Перекопа, можно рассматривать как мыс, приблизительно в 17 в. длиной, отделенный от остального Крыма проливом, часть которого теперь заполнена землей. Во многих местах на этом пространстве вырыты колодцы, но все они солоноватые. Море ли дает под землей воду этим колодцам и озерам, или же земля сама по себе достаточно солена, для того чтобы дождевая вода, проходя через нее, воспринимала [36] ее свойство? Последнее мне представляется более вероятным. Однакоже прежде, чем высказаться с полной определенйостыо, нужно было бы произвести ряд наблюдений, предпринять мне не позволяют обстоятельства; план их указан мной в примечаниях к переводу «Описания Крыма» [здесь Ромм имеет в виду переведенное им на французский «Описание Тавриды» Габлица]. Вода в этом озере ная, очень белая и илистая. По движению волн можно заключить, что оно не глубокое.

От станции Ишун мы проехали примерно верст 9 по дороге на Карасубазар, чтобы посмотреть каменный мост, построенный на одном из очень узких заливов Черного моря, который тянется вплоть до Салгира…

В деревне Бабасане колодцы дают довольно хорошую воду. Замечательно, что в этих местах, не изобилующих стадами, в качестве топлива жгут полевые травы, в частности полынь. Примерно в 29 в. от Перекопа деревни начинают встречаться чаще, земля лучшего качества и лучше возделана. Отмечаю здесь для тех, кому это может пригодиться, что татары неохотно пускают путешественников на ночлег, но, если сослаться на каймакана или взять от него письмо из Енибазара, вас примут очень хорошо. Они добры, гостеприимны, щедры, но только отнюдь не все таковы. Каменный мост, о котором я упоминал выше, в 7 пролетов. Он находится на дороге из Перекопа в Казлер и в Ак-мечеть. Его так основательно починили, что трудно различить следы его прежнего вида. Это, несомненно, очень приятно для путешественника, любящего прочные мосты, но не для тех, кто стремится изучать историю прошедших времен по оставшимся от них памятникам.

23-го из Бабасана мы поехали в Кутлуяк, расположенный за 29 в.; оттуда в Башу, за 29 в. Ночевали мы в Бутчале, за 27 в. В полутора верстах от Баши мы переехали Салгир. Река эта не шире 3 или 4 саж. Вода в ней смешана с песком, желтая и плохая на вкус. Почва справа и слева на протяжении нескольких верст понижается по направлению к Салгиру; она глинистая и песчаная. На значительном расстоянии от этой реки находят мелкую гальку такой же породы, как и та, что встречается в самом русле реки. Это, повидимому, говорит за то, что при таянии снегов с гор стекают большие потоки, вливающиеся в Салгир или текущие по отдельным оврагам и разливающиеся по окружающим Салгир равнинам, где они и оставляют гальку или известковые камни, о которых мы упоминали. Мне не раз утверждали, что подле Чатырдага от Салгира берет начало овраг, продолжающийся до Черного моря. Каждую весну при таянии снегов воды наполняют его, и он образует довольно длинный и узкий залив, через который и построили упомянутый выше каменный мост. Бабасанские татары называют этот овраг Джилга. Таким образом, все пространство между солеными озерами и оврагом, соединяющим их с одной стороны с морем, с другой — с Салгиром и Джилгой, является своего рода островом, отличающимся также и своим возвышенным местоположением, так [37] как он лежит выше того, что я бы назвал перекопским мысом. Правая сторона дороги выше левой, почва лучше и чернее, колодцы глубже и несоленые, — это за исключением нескольких низменных местностей, откуда, по всей вероятности, море ушло позднее. На этом, с прекрасными долинами острове я и поместил бы Дром Ахилла, или Ристалище Ахилла, который, таким образом, оказался бы очень неподалеку от острова Севкаса, начинающегося за Салгиром. На некотором расстоянии от этой реки снова тянутся равнины; почва на склонах, обращенных к Салгиру, глинистая и более плодородная, хотя и той же природы. В этой части видны многочисленные разоренные, опустевшие деревни; от некоторых не осталось ничего, кроме выкопанного там колодца.

24-е. От Ботчалы поехали на Карасубазар, лежащий за 24 в.; на этом пути мы увидели начало холмов. За несколько верст до Ботчалы мы въехали в большую долину, южная сторона которой, слева от дороги, окаймлена грядами известковых утесов, в некоторых местах имеющих округлую форму и словно изрытых потоками. На многих из них видны раковины разряда моллюсков. Наклон этих гряд — с северо-востока на юго-запад, но он очень невелик, так как они почти горизонтальные; местами виднеются очень живописные уступы окал, отделившихся от гряды и упавших друг на друга, как то можно видеть на прилагаемом рисунке [рисунка в рукописи Ромма нет].

Мы зашли в один грот, шириной приблизительно в 9 саж., глубиной в 3 саж. и около полутора сажен высоты. Нам говорили, что в 2 в. оттуда, к западу, находится грот, в котором пастухи могут укрыть 1000 коз и овец.

Карасубазар. Молитва дервишей. Беседа с муфтием

Город Карасубазар расположен в долине, окруженной горами средней высоты; часть их образуют известковые гряды, другие представляют собой просто груду известняка или же обломки более высоких известковых гор. Из одной такой горы посреди восточных скал вытекает Карасу, или Черная река, низвергается водопадом, орошает в 4 в. оттуда дворцовые сады и, спускаясь затем в город, протекает через него и впадает в Салгир. В городе… [количество жителей в рукописи не указано] жителей — татар, греков, армян, русских. Здесь только и встречаешь, что маленькие, низкие, узенькие лавчонки, вполне, однакож, соответствующие образу жизни населения. Лавки эти либо наполнены товарами, либо заняты ремесленниками. Я с удовольствием наблюдал, как здешний рабочий, сидя на пятках и имея под рукой все, что ему нужно, трудится без перерыва, не прибегая к другим движениям, кроме движений, производимых руками, и это при выполнении таких работ, которые заставляют обливаться потом наших европейских рабочих и поглощают все их силы.

Усталость, которую мы испытывали, была так велика, что мы сочли за счастье, когда нашли комнату в одном хане — род гостиницы, где дают помещение, но без еды. Мы переночевали тут, а на следующее утро перебрались за 4 в. к генералу Каховскому^[27], и предоставившему нам помещение. У него мы застали лэди Кравен^[28] [38] и Вернопа. Полковник дал мне почитать описывавшего Крым, который он видел во время путешествий, предпринятого им из Вены и происходившего в 1768—1770 гг. Мне кажется, что этот путешественник больше занимает внимание читателя своими личными делами, нежели теми местами, которые проезжал; притом же то немногое, что он сообщает, несвободно от ошибок и редко представляет интерес.

Чтобы дать милэди представление о той легкости, с которой казаки проделывают свои военные упражнения, им велено было продемонстрировать их с пистолетом, который они держат в той же руке, что и пику. Это оружие, длиной около 2 саж., пристегнуто у них к руке ремнем; несмотря на его длину, они манипулируют им с чудесной ловкостью. Большинство казаков прискакало к назначенному месту галопом, стоя при этом во весь рост на лошади; один из них еще превзошел остальных, сняв перед зрителями одной рукой шапку, между тем как другой он правил лошадью, и все это стоя. Эти упражнения, при которых применяется и пистолет, были очень интересны как быстротой и верностью телодвижений казаков, так и оживлением, с которым они проделывали вещи, утомительные для обыкновенного человека. Этот род войска превосходен при конных атаках и при отступлении. На стремительном галопе сильной и быстрой лошади пика становится страшным оружием. После джигитовки мы отправились смотреть священный танец дервишей, которым велено было собраться на молитву для удовлетворения любознательности именитой путешественницы. Дервиши повиновались, но как приняли они подобное приказание, с каким удовольствием выполняли его перед многочисленным обществом собак и неверных, один из которых приказывает им молиться богу и Магомету ради его забавы? Что касается меня, я был сильно возмущен этим злоупотреблением властью. Потом ходили к каймакану; милэди была принята его женой, и потом рассказывала нам, что видела худую, сухопарую женщину с крашеными черными волосами, с накладными бровями, с веками, подмазанными черным, с набеленными лицом и даже руками, с ногтями, сильно накрашенными тёмнокрасной краской.

На следующий день милэди уехала в Судак, а мы в сопровождении адъютанта г-на Каховского присутствовали на молитве дервишей, происходившей в обычный час. Мы опоздали и начала не видели, но и виденное нами оказалось в достаточной мере интересно, чтобы я описал его здесь. При входе мы сняли обувь и остались в шляпах, сообразуясь с обычаем татар, так как не желали никого оскорблять. Замешавшись в толпу татар, мы поместились на возвышении. Оттуда нам хорошо было видно дервишей, находившихся внизу. Мечеть — квадратная. Возвышение расположено над входом в нее, во всю ширину. На противоположной стене находятся 2 больших окна, ставни которых были закрыты снаружи, так что мечеть была освещена только небольшими окнами, расположенными вверху. Подле больших окон, по углам находились с одной стороны кафедра, с другой пюпитр. С потолка свешивались 3 люстры, [39] состоявшие из нескольких стеклянных стаканчиков, которые, двц", димо, играют роль ламп, но они не были зажжены.

Разместившись по кругу на цыновках, покрывавших весь пол, дервиши заунывно пели, покачиваясь и склоняя голову то направо, то налево, и мерно двигаясь по кругу, скрестив на груди руки. Одеты они были неодинаково. Должно быть, на них не было тогда особой одежды, присвоенной дервишам и от татарина-мирянина они отличались только тюрбаном. Я видел в этом кругу и стариков и детей, самое большее 10 лет. После того как они походили так по кругу, один из них, которого называли шейхом, или начальником, вышел на середину и принялся испускать вздохи, постепенно все усиливая их и усиливая, покачивая туловищем и головой вправо и влево и поворачиваясь кругом; к нему присоединился другой, третий и т. д., так что посреди большого круга образовался малый круг возносящих вздохи; тогда пение стало раздаваться только время от времени, и слышны были одни лишь размеренные и ритмичные рыдания малого круга, но большой круг все продолжал двигаться, покачивая головами так же, как и рыдавшие. Вздохи временами стали переходить в резкие или тяжкие вскрики, как у людей, у которых от великого порыва скорби перехватывает дыхание, и они, чтобы облегчить грудь, производят длительный выдох. Этот приступ рыданий тянется довольно долго и повторяется в течение богослужения несколько раз. Такой тягостной и варварской церемонией они возбуждают себя, и время от времени кто-нибудь из них вскрикивает: «Алла, Алла, Алла!» таким тоном, как будто говорит: «мужайтесь, братья!» Время от времени кто-нибудь из них ударяет в ладони, и рыдания, все продолжаясь, становятся такими громкими, что их слышно на улице.

Благодаря тому, что у некоторых из них эти грудные звуки достигают большой силы, издали все в целом производит впечатление воя своры собак, оспаривающих друг у друга кость и своим ворчаньем угрожающих той, которая осмелится первой схватить ее зубами И порой сквозь это ворчанье прорывается глухой собачий лай. Тот из этих несчастных, которому… [не разобрано] удастся привести себя в состояние наиболее сильного возбуждения, начинает с величайшей быстротой кружиться на одной ноге посреди круга, сначала скрестив руки на груди, затем, удвоив ревностные свои усилия, начинает бить по воздуху обеими руками, как будто для того, чтобы еще быстрее кружиться; с него падает головной убор, сваливается более свободная часть одежды, ткань его тюрбана спускается ему на плечи. Этот беспорядок в одежде служит наилучшим выражением его энтузиазма. Не обращая на это обстоятельство ни малейшего внимания, остальные стараются еще сильнее его разгорячить; он продолжает так до тех пор, пока не начнет валиться с ног; тогда его поддерживают, кружась вместе с ним, рыдая и раскачиваясь. Наконец, очнувшись, он возвращается в круг и продолжает проделывать то же, что и все остальные в кругу. Иногда они кружатся по-двое, обнявшись так, как будто [40] собираются вальсировать. Под конец они садятся на пятки опять-таки в круг, посредине — их начальник, или, за его отсутствием, старейший после него.

Рыдания их продолжаются, некоторые из них бьются о землю коленями, охваченные невыразимым возбуждением, но попрежнему блюдут такт с остальными. После этой утомительной сцены открываются ставни, все надевают: кто кафтан, кто шубу, рассаживаются по стенам, и один из них поет молитву, заканчивающуюся возгласом «аминь», который подхватывается остальными, но с разнообразным выражением, с большей или меньшей, силой; некоторые плачут и с раздирающим сердце выражением повторяют: «аминь», «аминь», и т. д. При этом они проявляют глубокую скорбь, и кажется, будто цель их вымолить у бога избавление от какого-то большого бедствия, может быть от жестокости и преследования врагов. Шейх подымается, и один из дервишей подходит, целует его в ладонь и становится подле него; другой проделывает то же, прикасается затем к руке первого дервиша и становится — около него; и так все по очереди: поцеловав руку шейха, каждый прикасается к руке тех, кто уже занял место, и сам становится в ряд с другими; так заканчивается эта своеобразная церемония, по поводу которой я не стану сейчас высказывать никаких размышлений.

В другой мечети, над нишей, где помещается коран, начертаны имена бога, Магомета и нескольких других пророков. Этот обычай — писать имена тех, к кому возносят мольбы или кого боготворят, мне кажется, ничуть не хуже образов, которыми украшаются иные храмы.

Мы пошли посмотреть татарскую баню, описанную в сочинении г. Клемана^[29]. Я велел снять ее план. Она построена больще столетия назад.

В тот же день мы отдали визит каймакану, от него я узнал, что в городе насчитывается до 3420 татар; в это число входят и женщины, которых не более 400—600.

Муфтий-еффенди, или патриарх, особа слишком значительная среди своих соотечественников для того, чтобы мы не постарались его повидать. В его лице мы встретили человека, любящего и умеющего поговорить. При нашем входе его сын снял c нac сапоги, усадил нас на подушки и предложил трубку и кофе без сахара. У них такое угощение считается большой любезностью, но мы от него отказались, так как оно не соответствует нашим привычкам.

Этот муфтий-еффенди сообщил нам, что прежде Крым был густонаселен, в нем насчитывали сто пятьдесят тысяч домов, в каждом доме жило по 3—4 семьи; к этому числу надо еще прибавить ногаев, живущих в кибитках; кибиток было свыше 200 тысяч. Эта многочисленная нация занималась больше войной, чем земледелием. Впрочем, землю они все же возделывали, но лишь для своих собственных потребностей. Только за последние лет 40 они стали более ленивы, и земли оказались заброшенными. На мой вопрос, чему он приписывает это изменение в нравах народа, он отвечал только, что это длинная история, и тем ограничился. Он помнит [41] еще предание о том, что в прежние времена Черное мope соединялось Перекопским каналом с Сивашем, но никогда не слышал о том, чтобы оно было соединено с солеными озерами Кривое и Красное при посредстве того оврага, который мы проезжали по дороге в 17 в. от Перекопа.

Вечером, по заходе солнца, он угостил нас ужином по-татарски. Началось с того, что на колени нам разостлали салфетку; потом подали таз и полили на руки воды, затем подали вторую салфетку, чтобы вытереться. Потом перед нами поставили стол из посеребренной меди, круглый, с бортом, на очень низкой деревянной ножке. Посередине была яичница, а вокруг 6 небольших тарелочек; одна с жидким медом, другая с медом, сваренным с виноградным соком, третья с печеньем из муки, масла и меду, четвертая с простоквашей, пятая и шестая с жареным мясом. Старший сын хозяина дома, закусывавший вместе с нами, показал нам пример, как есть без ложки — взял прямо пальцами кусок хлеба с яичницей и обмакнул его в мед. Мы проделали то же самое. Затем подали какую-то похлебку с крупой и мясными шариками. По примеру татарина, мы поели ее деревянными ложками. Потом было вареное тесто и, наконец, нарезанные кусочками фиги, сваренные в воде с медом. После ужина нас по обычаю угостили бы кофе, но так как мы его не пьем, нам был предложен шербет — очень сладкое и приятное питье. Потом, чтобы помыть руки, нам вторично подали таз, на этот раз с мылом. Муфтий-еффенди хотел оставить нас ночевать, чтобы познакомить с обычаями татар при отходе ко сну, но обстоятельства не дали нам возможности воспользоваться приглашением

Когда за столом сидит отец, дети ему прислуживают; если отца нет дома, старший занимает его место, принимает гостей, а братья прислуживают. Такое почитание старших представляется мне превосходным обычаем.

Наш муфтий показал нам большую рукописную, на татарском языке, книгу по географии, с картами, на глянцевитой бумаге, — работу шейха Мохамеда, написанную лет 200 назад, о которой и теперь упоминают как о значительном и полезном труде, а скорее, конечно, как о редком явлении, ибо нет ничего более редкого, как научная книга на этом языке.

В ответ на мои расспросы он рассказал мне, что до завоевания русскими Крыма здесь часто свирепствовала чума; из других болезней встречались у них простудная лихорадка и горячка; от первой они лечились простоквашей, иногда купаньем в холодной воде; при той и другой самым верным средством является рвотное: При горячке они еще пускают кровь.

У генерала Каховского я видел недавно отчеканенные в Феодосии, или Каффе, пятикопеечные медные монеты, предназначенные для отсылки князю Потемкину. Медь покупают у турок, привозящих ее из Анатолии; при обмене ее на соль из феодосийских озер медь эта обходится России по 3 руб. 30 коп. за пуд, дешевле чем в Сибири, где она стоит казне по 9 руб. Соль туркам продают но 29 коп. за 3 пуда. [42]

27-го мы ездили осматривать так называемый источник Кара-Су. Проехав вдоль него по довольно широкой долине, где он извивается с большой стремительностью, мы добрались до закрытого ущелья, окруженного высокими обрывистыми скалами, из которых и бьет эта речка, однако без особого шума, так как воды стало значительно меньше. Нам сказали, что в половодье она в этом месте образует очень… [не разобрано] водопады. Впрочем, если сам источник не доставил нам особого удовольствия, зато мы с большим интересом осмотрели старые берега Кара-Су. Во многих местах, справа и слева, виднеются скалы с округлыми вершинами, внизу складчатые, или глубоко подмытые, несмотря на то, что они из очень твердого серого мрамора. Наибольшее впечатление мы получили на высоте приблизительно в 40 или 50 саж. над нынешним течением реки. На этом возвышении находится отвесная скала примерно сажень в 6 вышиной и от 9 до 10 шириной; лицевая сторона ее обращена вглубь долины или, вернее, к источнику Кара-Су. Воды самым изумительным образом огранили эту скалу, расположенную на правом берегу, прорыли ее и размыли ее склоны; в ней видны закругленные по бокам ямы значительной глубины; подле, на такой же высоте, находится другая скала, пробитая водой насквозь. Диаметр отверстия равен приблизительно 2 apш.; y подножия этой мраморной глыбы лежат мелкие осколки, отделенные от нее водой. Позади находится небольшая лощинка, по всей вероятности промытая некогда каким-нибудь рукавом Кара-Су, который, очевидно, отличался не меньшей стремительностью, так как в скале той же породы, на левой стороне этого потока, видны 2 значительные круглые промоины, а подле них груда осколков и гальки, послужившей волнам орудием, с помощью которого они произвели в этих скалах значительные изменения. Ныне этот рукяв, лежащий гораздо выше самой Кара-Су, высох. Таким образом, подмывая свои каменистые берега, река вызывала обвалы и несла облемки вниз, в другие места, так что постепенно должна была изменить свое русло, а главное прорыла его на большей глубине, что вполне соответствует местному преданию. Эти данные позволяют нам считать, что в прежние времена Кара-Су протекала по более высокому месту, была шире, так как по обеим сторонам видны пещеры, довольно далеко лежащие друг от друга, и течение ее было еще стремительнее, чем теперь. Вполне вероятно, что в результате произведенных ею вокруг пертурбаций она, при обвалах берегов, сама оказалась засыпанной и, может быть, на довольно значительном пространстве протекает под землей, прежде чем вновь пробиться v скал, где мы ее теперь видели. Следовало бы поэтому осмотреть более высокие места вдоль по долине, тянущейся, по-видимому, к Чатырдагу, но у нас не хватило времени для этой поездки. Мрамор по берегам этой речки серовато-грязного цвета, без прожилок, и на местах излома видны мелкие кристаллы; отламывается он небольшими кусками. Поверхность, подвергающаяся действию воды и воздуха, покрывается известковым налетом, бе [43] лым, липким на язык. Со свода одного из гротов, через который просачивается вода, я собрал белый порошок, очень мягкий, ведающий пены при соединении с кислотой. Уж не глина ли это? Она совершенно белая.

Вдоль Кара-Су выкопаны каналы, отводящие воду к нескольким мельницам. Вправо и влево по дороге виднеются развалины деревень; по всей вероятности, местность эта, которую природа постаралась так украсить, была населена, но война, признающая только поля, покрытые трупами, разрушает дело рук человеческих, и все превращает в развалины.

Путь от Карасубазара до Судака

30-го из Карасу [базара] мы поехали в Чубак, лежащий за 21 в. отсюда, если считать от дворца. Приблизительно на 19-й в. от города мы нашли в полях размельченные, но очень чистые кристаллы гипса, по всей вероятности занесенные сюда водой с холмов, расположенных примерно в 2 в. оттуда, вправо от дороги. Подле Малого Карасу, в том месте, где через него переправляются вброд, находится нечто вроде бассейна или полукруглой ложбины, окруженной отвесными известковыми скалами, во многих местах изрытыми водой и расщепленными по перпендикуляру. От Чубака до Кизляра считается 19 в. На этой дороге виднеется Индаль-дао, или Индаль-гора, названная так по имени речки Индаль, протекающей подле. Неподалеку от того места, где через нее переправляются вброд, влево от дороги, вы минуете известковую гору, издали похожую на старинную, окруженную глясисом крепость. Кизляр в настоящее время представляет собой загородную усадьбу, подаренную в прошлом году графу Разумовскому. В этом замке в прежние времена жил один татарский бей; постройка вполне в местном вкусе. Здесь помещается полк легкой кавалерии, в котором в настоящее время насчитывается 90 человек больных. Здесь умер и погребен генерал-майор… [не разобрано] Татары, армяне, греки, привыкшие к здешнему климату, возделывавшие землю и ведшие крупную торговлю, изгнаны отсюда. Победители водворились на их место, но не могут переносить здешний климат; земля вокруг них бесплодна, торговля в упадке, потому что их руки больше заняты защитой захваченной земли, нежели обработкой ее.

В Крыму насчитывается 30 тысяч военных и около 60 тысяч прежних жителей.

Так как от Кизляра до Судака не встречается почтовой станции, нам дали полковых лошадей, и в отличную погоду мы отправились в путь по прекрасным дорогам. В Эльбузли (Отмерзшая Рука) мы остановились подле фонтана, чтобы скопировать надпись с именем того, кто соорудил этот фонтан для удобства прохожих, которых он просит молиться за его душу. Плита из очень твердого мрамора, довольно часто встречающегося в окрестных горах. Я нашел там также кусок гранита очень мелких зерен, очень твердого и легко поддающегося полировке. Цвет его голубовато-серый. Обломок этот валялся среди обыкновенных камней. Искать гранит в горах я не пытался. При желании легко спустить его к морю с [44] тем, чтобы везти дальше. Дороги проложены и почти все идут под уклон.

Пониже этого места, в очень длинной лощине, самого моря, я заметил скалу, у подножия которой протекает ручей; она остроконечная и в этой своей части безлесная. Направление ее — с востока на запад. Она кажется составленной из узких вертикальных гряд; часть их несколько отделилась в южном направлении и походит здесь на стену. Это конгломерат гальки, фосфорических и глинистых камней и т. д. В некоторых местах зерно представляет собой красноватые кристаллы ромбоидальной грани. Я взял себе несколько образцов. Его можно было бы назвать песчаным сланцем. Вдоль этой же дороги мы нашли и кое-какие следы железной руды.

В конце концов, подвигаясь все время вдоль небольшого ручья, по названию Су-Ук-Су («холодная вода»), мы добрались до моря. По мере приближения к нему стали встречаться известково-сланцевые горы, еще ближе — глинистые или песчаные холмы. Подле устья Су-Ук-Су море нагромоздило большое количество валунов, некоторые из них очень интересны. Я скажу о них после обстоятельного их осмотра. Проезжая через эти горы, невольно приходишь к убеждению, что долины в них прорыты потоками. Эти пудинговые пласты как будто с несомненностью подтверждают, что в этих местах были большие потоки. Протекали ли они между обоими морями? — это похоже на правду.

Судак

Крепость Судак расположена на правом берегу небольшой бухты, образуемой здесь морем; на скате очень отвесной скалы видна зубчатая стена, фланкированная квадратными башнями, всего на несколько сажень не достигающими высоты вершины. На самой вершине находится квадратная башня со стрельчатым сводом. Это наиболее высокая точка и, чтобы ее достичь, приходится взбираться по скале, подъем на которую крут и в некоторых местах труден. Южная сторона скалы не укреплена, но она отвесная. Параллельно этой скале находится другая, такая же высокая, а между обеими; — ущелье, загражденное со стороны моря стеной. Город находился на склоне первой скалы и занимал также и половину или часть лощины. Другая стена, точно так же фланкированная квадратными башнями, опоясывала город с этой стороны. Но замечательно, что амбразуры как первого, так и второго ряда башен обращены в одну и ту же сторону, так что из самой высокой можно было стрелять по наиболее низкой, т. е. по городу. Однако такое расположение не представляется странным, если вы обратите внимание на то обстоятельство, что вторая скала, находившаяся вне города, вполне господствовала над ним и, несомненно, именно в целях защиты его от нападения, которое могло бы быть произведено с этой второй скалы, первую и укрепили таким образом. Вдоль первой укрепленной линии в сторону моря были расположены дома, где, возможно, помещались те, кому было поручено наблюдение за морским берегом. Крепость эта разрушается. На воротах и на некоторых башнях видны надписи и гербы, которые я срисовал. Подле одной греческой церкви, обращенной теперь в мечеть, нахо [45]дится колонна полированного гранита, толщина ее в один обхват, высота примерно в 9 с половиной π [π — условное обозначение отношения окружности к диаметру. Высоту колонн принято измерять диаметром основания], капитель и цоколь из известняка. Ближе к въезду в крепость стоит мечеть в более современном стиле; при ней нечто вроде паперти, образуемой 3 аркадами, опирающимися посредине на мраморные колонны. Я считаю очень вероятным, что гранитные и мраморные колонны были добыты в крымских скалах. В ограде крепости ютились татарские сакли, но после занятия Крыма русскими несчастных принудили выселиться из ограды, и в настоящее время их можно видеть в ущелье, о котором я говорил выше. Там они долго не останутся — 37 семей уезжает в Анатолию. Им не позволяют рубить дрова в лесу, опустошают их сады, они не могут мирно пользоваться их плодами; естественно, что они уходят искать покоя и безопасности в другое государство. Русская казна получит при этом 98 садов или виноградников. Из двух других мест уезжает 23 семьи.

Климат здесь как. будто более благоприятен для разведения винограда, чем в любой другой части Крыма. Горы защищают этот округ с севера, и, когда с той стороны дует ветер, температура сносная. Термометр не опускается больше чем на 6—7 градусов ниже нуля. Зима непродолжительна, снега выпадает немного. Восточные и южные ветры теплые, они дурт чаще других. Но дожди выпадают только весной и осенью. Почва, покрытая гравием, подвержена сильным засухам. Греки, в течение многих столетий возделывавшие здесь виноград, нашли легкий способ поливки, проведя воду с гор. Теперь выписана виноградная лоза из Венгрии и ежегодно производится поднятие нови с тем, чтобы разводить виноград. Для этой работы употребляют 300 человек солдат, ничего пе смыслящих в этом деле. Г-н Бланк^[30] [в рукописи — Банк] собирается выделывать не только белые вина, эль де пердри, шипучие, подобие шампанских; у него 6 перегонных кубов для дистилляции водок, он дистиллирует также и спирт. Он варит в сахаре и в вине многие сорта фруктов. Однако судакское вино очень слабое. В настоящее время здесь сооружают погреб на скале, имеющей 20 саж. длины и 6 ширины, в который можно будет въезжать на телегах. Внизу будут помещаться чаны.

В вечер нашего приезда, когда мы спускались по судакской горе, которая, по измерению г-на Жукова, достигает в перпендикуляре 32 саж. высоты, я видел, как в море поднялся над некоторыми местами туман, сделавший их похожим на какие-то острова пара, настолько они отличались от остального моря, совершенно открытого и спокойного.

1 апреля. Я тщетно искал пемзу, которую, по словам Габлица, он нашел на том склоне горы, где расположен город Судак. Я нашел легкий камешек, который принял сначала за пемзу, но, разбив его, увидел, что это очень слабый песчаник. Один темносерый камень с небольшими отверстиями, тяжелый, показался мне [46] куском лавы; я все время делал поиски, исходя из наблюдений Габлица, но, судя по разлому, мне кажется, что это не лава. Все-таки я взял 2 небольших образца, которые исследую на досуге.

Мне думается, что в нижней, западной, части города, которую занимают теперь татары, прежде была вода; может быть, то было продолжение моря, а может быть она стекала с гор более обильно, чем теперь. У самого моря 2, расположенные близко одна от другой, скалы образуют нечто в роде входа в эту долину, и по обеим сторонам его виднеются квадратные башни, несомненно предназначавшиеся для охраны этой ее части. Следов стены, которая, бы пересекала долину, не сохранилось, так что крепость находилась как бы на острове или во всяком случае на полуострове.

Из Судака мы выехали в тот же день, вернулись по прежней дороге до Эльбузли, и оттуда свернули на Эски-Крым, где заночевали у полковника… [не разобрано] Этот город, один из самых древних городов Крыма, прежде был укреплен. Еще и сейчас виден вал, обозначающий его границы; его считают примерно версты в 4 длиной; это огромное пространство в настоящее время представляет собой развалины. Несколько татарских семей еще живут тут, но они просят разрешения выехать, им дадут паспорта.

Климат здесь очень непостоянный. Зерно стоит 7 руб. четверть. Болезни свирепствуют здесь среди русских, главным образом, осенью. Стоящий здесь полк насчитывает около 800 человек, и обычно осенью больных бывает человек 300. В настоящее время их — 40.

Подле города, приблизительно в 4 в., на горе, носящей название Агремоних, находится пещера, которую татары зовут Инги-стан-Купу. Глубину ее измерить не удалось, но замечали, что но временам из нее подымается густой пар, стелющийся по окрестностям и порождающий туманы, что заставило некоторых предположить, что этот бездонный колодец сообщается с морем. Мы к нему не ходили, так как погода была плохая.

Феодосия

Полковник предоставил нам лошадей до почтовой станции, находящейся за 4 в. в Караголе; оттуда мы поехали в Феодосию, за 17 в. от Караголя. По этой дороге мы не встречали гор: за исключением нескольких холмов, кругом все равнины, идущие под уклон к морю. Город Каффа, или, как произносят татары, Кефе, в прежние времена был очень обширен, в нем было 20 тысяч домов. Оттоманская Порта держала здесь гарнизон в 10 тысяч человек. Генуэзцы и армяне укрепляли его, как в этом и сейчас можно убедиться из армянских надписей, одна из которых гласит, что часть стены была сооружена в 1384 г. Помимо того, что море фланкировано круглыми и четырехугольными башнями, имеется еще глубокий выложенный стенами ров. Генуэзцы хотели остановить таким образом набеги татар, которые причиняли им много беспокойства. Повидимому, у армян был квартал, отдельный от генуэзцев, и по примеру этих последних они также укрепились. [47]

В этом городе, заслужившем благодаря своей населенности название Малого Константинополя, в настоящее время насчитывается 488 татар, в том числе 276 женщин, около 700 армян, немного греков и евреев. Торговля его была значительной; теперь здесь торгуют только солью, по 14 коп. за 30 око [око = 3 фунтам] местным жителям и по 30 коп. за то же количество при вывозе. Продают также шерсть, белую по 10 коп. за око и по 3 коп… [не разобрано] плохую. Масло, сохраняемое здесь в шитых мехах, идет по 29 коп. за око, иногда и по 36. Сыромятные бычьи кожи, самые лучшие, стоят 3 руб., поменьше рубль. Телячьи кожи от 40 до 60 коп., кожи овечьи и козьи от 7 до 20 коп. Турки привозят им из Анатолии фрукты, ткани и медь, которая идет на Феодосийский монетный двор. Русские покупают ее приблизительно по 6 руб. за пуд., продавая туркам соль по копейке за око, что составляет — около 13 коп. за пуд. Таким образом, пуд меди обходится России свыше 5 руб.; это не совсем соответствует тому, что мне говорили в Карасубазаре.

Мы посетили монетный двор. Он расположен подле дворца, который хан строил себе на берегу моря и который так и остался незаконченным. Машины, прессы для чеканки и здание фабрики принадлежали хану.

В городе прежде было несколько замечательных зданий, из которых и посейчас сохранились две большие мечети и нарядно разукрашенная мрамором баня. Но русские, искусные в разрушении, разрушили и это великолепное здание и насаждают кабаки. Так как капитальные стены и своды еще остались, то для охраны их поставили часового. Так, город этот, самый большой в Крыму, самый торговый на Востоке, теперь один из самых бедных городов России.

Уголь обходится монетному двору по 70 коп. за четверть. Поставляют его татары.

Город Тамань в прежние времена носил название Хумхал, что по-турецки означает «остановленный песок».

Мне говорили, что у феодосийских евреев есть ценные рукописи.

Нам захотелось посмотреть, что представляет собой турецкая баня. Отправились мы в нее в 6 часов утра. В первой комнате, с температурой в 13 градусов, по стенам идут диваны; вы усаживаетесь на них на очень широких подушках, покрытых белой простыней; раздеваетесь; вам подают большой кусок голубой или серой ткани, чтобы вы могли прикрыться книзу от пояса, и ведут вас через ряд небольших, все более и более теплых, комнат до той, где вы поступаете в руки банщика. Каменный пол в этой последней комнате нагревается снизу. Два крана подают горячую воду разной температуры, льющуюся в небольшие лоханки, приделанные к стенам. Температура воздуха 28.5 градусов, воды — 31. Пол по- [48] ливают, чтобы несколько остудить его, а также и для того, чтобы нагреть и увлажнить воздух. У стены, а в больших банных помещениях посредине, стоит мраморный стол высотой от пола примерно в 1 фут; мы на него улеглись на простыне, причем и под голову нам положили свернутую мокрую простыню. Банщики долго мяли нам все части тела, нажимая и мягко крутя мускулы, как будто стараясь их вытянуть и приладить хорошенько к костяку тела, к очертаниям которого и сочленениям они тщательно применяются. После того как они нам долго мяли таким образом руки, ноги, грудь и живот, ту же операцию они проделали и со спиной. Затем, взяв вас за руки, они крутят вам каждый палец и, положив вам ноги накрест — вы лежите при этом на животе — становятся коленом у вас между ступней и, взяв вас за руку, сильно тянут; проделав то же самое с другой рукой, изменяя при этом скрещение ног, они вскакивают обеими ногами вам на спину и, нажимая всей своей тяжестью, соскальзывают ногами по обе стороны. Затем они посадили нас подле лоханки и стали тереть нам все тело каким-то волосяным мешком, время от времени поливая свой мешок водой и смывая таким способом грязь с кожи… [не разобрано] Затем вас обливают несколькими тазами горячей воды, чтобы смыть то, что оттерто, но не смыто мешком. Последняя операция состоит в том, что вам трут тело каким-то корнем, который привозят из Индии. Он длинный, мохнатый, тонкий и очень мягкий, его можно бы принять за моток пряжи. Его распаривают в горячей воде, намыливают и трут вам тело, обмывая затем водой; юбку, в которую вас облекли, вам заменяют более сухой. Потом обтирают вас и покрывают большой белой простыней, накидывая вам ее на плечи; вытерев вам лицо, обвязывают голову белой тканью на манер тюрбана. В таком облачении вас отводят обратно в комнату с диванами, где после того, как вы оденетесь, вам предлагают трубку, шербет или кофе без сахара. Ко всем этим операциям некоторые добавляют еще одну — бреют себе разные части тела. Почти все татары большие любители бани. В ней царит величайшая благопристойность. У женщин баня отдельная, где проделывают то же самое, но, без сомнения, более деликатно. Вместо волосяного мешка для них употребляют мешок из ткани.

Путь от Феодосии до Керчи

Из Феодосии мы направились в Еникале. Первая станция находится в Курпечайской, за 19 в. На этом перегоне я получил подтверждение того, что и раньше предполагал. За несколько верст отсюда почва понижается, становясь в некоторых местах болотистой. В деревне… [не разобрано] находится горько-соленое озеро, отделенное от Черного моря болотистой низменностью. На очень большом пространстве кругом почва имеет уклон к озеру. Идущий с севера овраг приносит порой в это озеро соленую воду. С этой станции мы проехали в Кятскую, за 17 в. Здесь есть овраг, наполняющийся водой только по веснам, когда ее много в Азовском море. В колодцах в этой местности вода солоноватая. Повидимому, этот [49] овраг был второй линией сообщения между обоими морями, и, следовательно, пространство между обеими станциями является своего рода островом. Природа почвы совершенно та же, что в Перекопе.

От Кятской до Аргинской считают 22 в., откуда до Салтанской 20 в. На следующей, лежащей за 19.5 в., станции, которую называют «Сады», мы переночевали у майора Юлиана Ефимовича Ваше. Он не только отличается гостеприимством, он сумел заставить полюбить себя солдат, с которыми обходится скорее как отец, нежели как командир. «Садами» это место называется потому, что здесь еще видны остатки многочисленных и обширных плодовых садов, некогда простиравшихся до Керчи и вдоль побережья до Еникале и дальше до Азовского моря.

От этих-то садов, лежащих в 6 в. от Керчи, и начинаются, по словам Габлица, холмы; но было бы ошибкою думать, что вся остальная часть этого небольшого полуострова является равниной. Равнины встречаются, но вообще-то поверхность почвы очень неровная, и вдоль всей дороги, обычно по направлению к Черному морю, вы видите цепь небольших возвышенностей, более или менее близко подходящих к дороге. Татары называют их Джиль-га. Кроме того, и вокруг соленых озер, а также по соседству с небольшими речками виднеются возвышенности, вполне заслуживающие упоминания о них. Стоит также отметить, что в колодцах и даже в речках, когда они мелеют, вода солено-горькая. Такова она в Каджаларе, на Джиль-ге или в долине Каджалара. Значительная высота над уровнем моря этих соленых озер, встречавшихся нам по правой руке, соленость некоторых небольших речек и почвы в достаточной мере доказывают, что, вопреки мнению г-на Габлица, эти озера не получают своих вод из моря путем просачивания их сквозь почву, — ведь некоторые из них, например озеро, лежащее между Аргинской и Кятской, высыхают по летам. Прибавлю еще, что природа почвы не везде одинакова, — в низменностях она обычно глинистая и беловатого цвета, как и в окрестностях Перекопа. На более высоких местах почва лучше, холмы же обычно каменисты, но камни лежат особняком и расположены рядами. Что касается расположения долин, то есть одна довольно длинная между Султановской и Аргинской, идущая в направлении… [не разобрано]

Керчь. Еникале

5-го мы распрощались с майором и поехали в Керчь, миновав справа очень длинное соленое озеро, в прежнее время, по всей вероятности, являвшееся частью залива, который виден неподалеку от Павловской батареи. Понемногу холмы становятся выше, долины почли параллельны проливу Еникале или Босфору, на гребне виднеется множество холмиков, которые издали можно принять за могилы. Однако по мере приближения вы по камням, из которых они в большинстве состоят, распознаете, что это естественные возвышенности, но объяснить их происхождение было бы затруднительно. Спускаясь с этих холмов, вы приближаетесь к морю и оказываетесь при въезде в широкую долину, болотистое и соле [50]ное дно которой как будто указывает на то, что в прежние времена сюда простирался залив. В этой долине находится каменный, в 3 пролета, мост; камень, из которого он сделан, содержит раковины, легко крошится и в некоторых местах на изломе издает залах мха.

Проехав некоторое время вдоль моря, мы прибыли в Керчь, которую считают древней Пантикопеей, где покончил с собой Митридат^[31], спасаясь от преследований Помпея; этот город укреплен приблизительно так же, как и Каффа, т. е. у подножья главной стены выкопан ров, бока которого выложены камнем, а внизу находится наполненный водой кювет. В стенах крепости и маленьких домиков, построенных себе солдатами, и в античной церкви, возвышающейся посреди города, встречаются обломки мрамора, порой очень ценные, взятые из построенной турками мечети, из развалин нескольких храмов или из какого-нибудь большого здания, которое было воздвигнуто в этой местности греками. Четыре колонны серого мрамора с продольными поясами поддерживают церковный купол. Капитель сложного ордера. Пьедестал ушел в землю фута на 4, так как церковный пол находился прежде на такой именно глубине, и его подняли, не трогая колонн и предпочтя их частично засыпать. На одной из этих колонн видна греческая надпись, многие буквы которой стерлись. На камнях пола в церкви можно различить 2 фриза; третий, лучше сохранившийся, находится на лестнице бокового входа, где видны также и 2 пьедестала. На церковной стене в этой же стороне виднеется на мраморной плите следующая греческая надпись.

ΘΕΟΝΑΥΕ ΔΙΟΝΥΣΙΟΥ ΑΜΑΣΤΡΙΑΝΕ ΧΑΙΡΕ

Подле основания крепостных стен мы видели капитель из того же камня и такой же работы, как предыдущие. В стене кордегардии вделан ствол канелюрованной колонны из серого камня. Подле городских ворот, ведущих в сторону Еникале, находится ствол колонны белого мрамора, как мне кажется, такой же породы, как и у тех, которые недавно были привезены из Тамани и лежат на берегу в Еникале. Над теми же керченскими воротами виден лежащий лев из белого мрамора, в натуральную величину. На воротах, обращенных к морю, на фронтоне, выложенном из простого камня, помещен грифон. Весь этот город кажется сооруженным из обломков греческих зданий.

Помимо гарнизона, в городе живет очень небольшое количество жителей и среди них ни одного татарина; все они либо греки, либо арнауты.

Выезжая из города, вы видите значительное количество могил или курганов. Здесь думают, что все это могилы умерших от чумы, опустошавшей эту местность. Опасение заразы, несомненно, удерживает любопытных и людей алчных, которые не прочь были бы раскопать эти курганы, — так как часть из них древнего происхождения и, по всей вероятности, должна, в соответствии с обычаями здешних народов, заключать кое-какие сокровища. [51]

На протяжении этого пути мы видели подле некоторых татарских домов небольшие холмики из пепла и других отбросов, сложенных в кучи, чтобы не загрязнять всей окрестности; постепенно они зарастали травой и стали, наконец, походить на могилы; здесь, может быть, отчасти и кроется разгадка того огромного количества курганов, которые часто находят в этой местности. Начиная от Феодосия, их встречаешь и вправо и влево, вплоть до залива.

Гниющие воды, наполняющие каналы, и вонючие болота, окаймляющие море, должны очень вредить здоровью населения.

До самого Еникале, лежащего за 12 в. от Керчи, мы ехали вдоль залива. Еникале было укреплено турками в 1707 г. Оно расположено на высоком и крутом берегу и снабжено родниковой водой, которую собирают с горы в 4 в. от города и проводят в него по глиняным трубам, укрытым в земле. Подле родника выкопаны 3 квадратные колодца, в которые собирают воду перед тем, как спускать ее в трубы. Турки получали воду по этим же трубам, которые русским пришлось потом починить; и теперь еще они часто их исправляют с большими издержками. Неподалеку от города, примерно в одной версте, находится источник нефти, выступающей из глубины воды каплями, которые затем расходятся по поверхности. Тина на дне пропитана ею. Приблизительно версты за 2 оттуда и за 3 от города, на возвышенности, между двумя холмами, находится пространство сажени в…. [количество саженей в рукописи не указано] лишенное травы, откуда во многих местах бьют струи воды и грязи, выталкиваемые скоплением водорода, как мне то доказали некоторые опыты. Этот газ выходил в большом изобилии, хотя температура атмосферы и не превышала тогда 11R. В некоторых местах пузырьки водорода, встречая на своем пути только грязь, скопляются вместе до тех пор, пока сила их упругости не превысит сопротивления, тогда происходит взрыв, выталкивающий грязь… [не разобрано], так что с течением времени образуется небольшой холмик грязи, который, просыхая, становится белым на поверхности и настолько затвердевает, что в состояний выдержать человека, хотя внизу он совершенно жидкий. Пика в 2 саж. длиной, опущенная в отверстие такого грязевого колодца, не достала до дна. Итак, можно предположить, что на большой глубине земля находится в очень жидком состоянии, несомненно благодаря просачиванию вод из верхних слоев, что почва содержит горючие вещества растительного царства, которые при достаточной увлажненности дают брожение и производят в таком изобилии водород, благодаря наличию которого приближаться к этим местам летом невыносимо и даже опасно. Что это вещества растительного царства, — я утверждаю на том основании, что водород в соединении с обыкновенным воздухом взрыва не производит. Я удивляюсь, что обнаружил там лишь слабые признаки наличия углекислого газа, когда делал испытание с лакмусом, который едва изменил свой цвет. Вода в этих колодцах насыщена солью; [52] они порождают новое представление о причинах образования холмов и помогают уяснить себе, как получается, что морскую соль находят на возвышенностях, куда море не могло ее занести. Воды, берущие начало из этих мест, стекают по двум противоположным склонам в грязевое озеро, весной покрывающееся водой, а летом высыхающее. Обилие водорода и его упругость, увеличивающаяся вследствие жары, могут оказаться достаточно могущественными причинами для того, чтобы прорвать каменистый слой и выбросить вверх обломки. Не действию ли этих газовых колодцев следует приписать свист и страшные шумы, которые, по сообщениям греков, слышались в этой стороне?

При возвращении своем в город мы видели остатки акведука в 16 арок, из которых теперь уцелело только 11. Он сложен из камня, и в верхней его части видны и сейчас остатки глиняных труб. Говорят, что от действия морозов трубы лопнули в первую же зиму, и вся работа была заброшена. По поводу здешних холодов сообщают как о чем-то совершенно необыкновенном, что 6 лет назад пролив так сильно замерз, что можно было в легких санках проехать из Еникале в Тамань, обычно же такой переезд невозможен; это сильно отличается от того, что бывало при скифах, переезжавших по льду пролива в своих грузных повозках.

Сила и направление течения в проливе определяются ветром. Иногда с Азовского моря он дует так сильно, что в Таганрогском порту ощущается недостаток воды.

В проливе вода менее соленая, чем в Черном море, но более соленая, нежели в Азовском, которое русские называют также Голубым морем. Там производится большая ловля рыбы: способ ее обычный для русских и применялся запорожскими казаками на Днепре. Веревка длиной в 29 саж. горизонтально погружается в воду при помощи 2 больших, привязанных к ее концам камней и нескольких мелких посредине. К длинной веревке прикреплено штук 30 коротких, с крючками на концах, но без приманки. Кусочек дерева, привязанный к крючку, облегчает его тяжесть, чтобы он мог плавать. По небольшим пучкам тростника, плавающим на поверхности воды, рыбак видит, что рыба попала на крючки, за которые она может зацепиться любой частью тела, так как они очень острые.

Вода, с большими затратами проведенная в Еникале с горы, снабжает общественный фонтан подле крепостных ворот и стекает в большой мраморный бассейн. Он был привезен сюда из Тамани, где служил тому же назначению; это — покрытие с могилы такой же формы, как и древнегреческие. Таким образом, и здесь памятники античности пользуются не большим уважением, чем в Морее. На берегу можно видеть 2 колонны, 2 капители, пьедестал, 2 львов, — все это из белого мрамора и также привезено из Тамани. Они менее ценной работы, нежели встретившиеся нам в Керчи, но то, что мы видели у генерала Розенберга^[32], более достойно внимания-- это барельеф, изображающий греческую женщину в античном костюме; подле нее ребенок. Оба помещаются в нише под фронтоном, посреди которого находится круглое окно. Эта композиция до некото [53]рой степени напоминает ежегодно совершавшийся в фанагорийском храме обряд.

По сообщению г-на Розенберга, верстах в 40 от Еникале, подле Азовского моря, находится источник нефти.

Погода помешала нам заехать на Таманский полуостров. Я очень сожалею, что не удалось увидеть грязевые колодцы этого острова. Действие их, вероятно, такое же, как мы наблюдали подле Еникале, но более грандиозное.

Путь от Еникале до Акмечети

Отсюда мы возвратились прежней дорогой до станции Кята, где свернули вправо, чтобы посмотреть Азовское море и город Арабат. Прежде чем расстаться с Керченским полуостровом, я должен сказать, что на протяжении от Азовского моря до Черного он в двух местах пересекается двумя земляными валами, из которых тот, который проходит дальше от Феодосии, более высок, и только вдоль него довольно явственно виден овраг, идущий со стороны Феодосии, что заставляет предположить, что валы предназначались для защиты Керчи. На ближайшем к этому городу валу, довольно близко к дороге, виднеется небольшой холм, как будто предназначавшийся для постановки какого-нибудь орудия или же для помещения наблюдателя, для какой цели могло служить также и несколько других пригорков, возвышающихся в разных местах этой равнины. Частые войны, которые боспорцам приходилось выдерживать против херсонесцев, чьи победы принудили их не выходить за свои пределы, объясняют существование многих из этих валов, самый западный из которых представляется нам и самым древним, — он ниже других, менее явственно виден, а ров, несомненно прежде тянувшийся вдоль него, совершенно засыпан и незаметен, по крайней мере в части, прилегающей к дороге.

От Сиваша идет овраг…, [далее в рукописи пропуск] сторона которого приподнята земляной насыпью; он тянется к феодосийским горам: называют его Кесс, что означает «отрез» [в рукописи написано по-русски]. Не служил ли он границей, установленной с этой стороны херсонесцами для Боспорского царства после битвы, в которой они оказались победителями, судя по сообщению Константина Порфирогенета^[33].

От станции Кята до Арабата считают около 10 в. Мы проехали несколько возвышенностей, снижающихся по направлению к Азовскому морю; на 6 в. мы встретили татарскую деревню, где нам рассказали, что кизяк делается из подстилки для стад, состоящей из сена, соломы или собранных в полях растений; после того как она пробудет довольно продолжительное время под скотом, ее складывают в кучи на воздухе, чтобы ускорить в ней процесс гниения. Затем ее нарезают квадратами…

Арабатская крепость лежит на берегу Азовского моря. Она небольшая и окружена рвом, в некоторых местах засыпанным землей. Подле моря — остатки разрушенной батареи, отделенной от города грудами камней. [54]

На западе мы видели Гнилое море, которое пересекается земляным валом, идущим от крепости к батарее, находящейся на той стороне.

Из Арабата мы поехали в Курпеч, лежащий за 19 в., и в Феодосию, за… [количество верст в рукописи не указано].

Скажу здесь о том, что пропустил выше, а именно, что в версте от моря и в 2 в. от Феодосии, между нею и Судаком, находится соленое озеро, лежащее примерно на высоте 90 саж. над морем. Из этого озера Феодосия снабжается превосходною солью. Добавлю здесь по поводу Судакской крепости, что является весьма вероятным, как то и посейчас на основании предания утверждают татары, будто подземелье, которое мы видели в одной квадратной башне неподалеку от греческой церкви, справа, являлось водным резервуаром, питавшимся дождевой водой, стекавшей сверху через небольшой канал, остатки которого видны и теперь вдоль крепостной стены со стороны моря. Подтверждением этой мысли является гладкий и плотный налет, покрывающий внутренние стены этого подземного колодца, а также и камень, закрывающий две трети продолговатого и узкого окна, виднеющегося снаружи.

От станции Курпеч мы поехали в Сусаб, лежащий за 27 в., и там заночевали. Тут-то мы узнали, как много блох в этих местах. Говорят, что это беспокойное насекомое очень распространено по всей Тавриде. Отсюда мы направились на Кучубах, за 31 в., и, наконец, приехали в Карасубазар, лежащий за 21 в. В тот же день мы обедали у муфтия-еффенди, доставшего для меня отличную копию Корана и побеседовавшего со мной о древних ногайских татарах. Это был очень многочисленный народ, насчитывавший до 42 царей, правивших одновременно разными, жившими в отдалении друг от друга, племенами. Их религия, такая же, как и у китайцев, состояла в поклонении солнцу как единственному владыке вселенной. Луна, звезды, земля, вода также являлись предметами культа этого народа. Ни храмов, ни жрецов у них не было: для молитвы не существовало установленных дней; она происходила каждый раз, как предстояло отпраздновать рождение государя, восшествие на престол, какое-нибудь счастливое событие и т. п. Тогда приносили в жертву разных животных, исключая коз, которые считались животным нечистым. Из других животных больше всего ценилась лошадь, занимавшая первое место в ряде жертвенных животных. Убив животное и выпустив из него кровь, с него сдирали шкуру и, сварив, раздавали присутствующим, среди которых были лица обоего пола и разного возраста.

Жили ногаи в палатках, любили охоту и войну. С самого нежного возраста они ездили верхом, очень ловко управляя конем. Отличались они и в плавании. Одевались они в шкуры животных, которые сами сшивали, но палатки свои и… [не разобрано] они вывозили из Персии и Индии. Оружием их были стрелы и пики. Землю они не возделывали и не знали никакого ремесла. [55]

Подле Азовского моря мы видели 5—6 кибиток татар-кочевников. Нас уверяли, что в 30 в. справа от Перекопа мы встретим их штук до 300. Если при нашем возвращении мы их увидим, я опишу их.

Муфтий-еффенди составил на татарско-ногайском наречии генеалогическую историю своего народа; он обещал подарить мне ее перевод, который перешлет в Акмечеть через г-на Фаззарди, толмача при генерале Корсакове. И эта история, как и все вообще, что может явиться плодом учености муфтия-еффенди. не возместит потерь, причиненных в 1735 г., когда генерал Миних^[34] сжег город Бахчисарай, где у хана было многочисленное собрание рукописей и печатных книг на татарском и других восточных языках.

9-го мы ездили верхом осматривать удаленный приблизительно на 29 в. от Карасубазара грот, где в течение всего лета лежит лед…

Судя по собранным мной сведениям, так называемая слюда, встречающаяся по соседству с дачей Александры Степановны, на самом деле представляет собой прекрасный прозрачный гипс. Было произведено несколько опытов, доказавших, что он очень хорош.

Как я узнал, несколько человек предприняли на острове Тамани безрезультатные раскопки в надежде найти могилу Митридата. Не знаю, у какого историка вычитали, будто этот государь там погребен, но что там находилась какая-то могила, об этом свидетельствует мраморное надгробие под фонтаном в Еникале. Нижняя часть гробницы должна находиться там же, где было найдено надгробие. Следовало бы произвести новые раскопки, в особенности на возвышенностях, которые в прежние времена были обитаемы, как то утверждает историческая традиция. Татары сообщают, что на Азовском море, в той части Таманского полуострова, которая на юго-востоке примыкает к Кавказу, в прежние времена был очень хороший торговый порт. Он назывался Актар-Бактар, и там и посейчас еще видны остатки крепости; в настоящее время море сильно обмелело, и эта часть его представляет собой почти что болото.

Все сказанное мной о Судаке соответствует татарскому преданию, гласящему, что некогда это был знаменитый порт, удобный для больших судов, которые теперь не в состоянии к нему подойти. Это новое доказательство того, что море отступает. Нас уверяют, что подле Бахчисарая мы увидим в скалах кольца, высеченные, как говорят, для причала кораблей.

Дорога от Карасубазара до Акмечети, или Симферополя, представляет собой сплошные равнины, пересекаемые многочисленными мелкими ручьями, вроде Зуи, Бехтерека и др. Земля — чернозем — очень слабо возделана, местами вовсе не тронута.

Акмечеть

Во время нашего пребывания в Акмечети мы имели возможность видеть у губернатора различные породы местных птиц, раковины ископаемых моллюсков диаметром в 1 фут, найденные подле Бахчисарая, образцы каменного угля, добытого подле Таганрога, и берлинской лазури, добытой подле Камки-Бурна. Некоторые ее куски целиком голубые и очень мелкого зерна. Окраска их светлая [56] и нежная. Другие голубеют только на поверхности, а в местах разлома представляют плоские игловидные кристаллы цвета стали, вперемежку с желтоватой ржавчиной…

В прежние времена в Акмечети насчитывалось 1800 домов, но во время крымских смут этот город часто подвергался опустошениям, и теперь он был бы маленькой деревушкой, если бы правительство не сделало его столицей Тавриды, что привлекает сюда многочисленных лиц. Окрестности его очаровательны. Он расположен на Салгире; окружающий ландшафт украшен плодовыми садами, деревья которых в цвету.

Мы провели здесь пасху, и я имел случай наблюдать здесь один русский обычай, которого не замечал з России, — вокруг церкви земля была покрыта пирогами или бриошами [оставляем здесь употребляемое Роммом выражение; если бы он знал русское слово «кулич», он, согласно своему обыкновению, привел бы его], некоторые из них украшены были цветами, на всех были небольшие свечи. К концу обедни свечи зажгли, священник благословил бриоши, и каждый понес домой свой освященный хлеб, чтобы отпраздновать пасху. Вечером у губернатора было… [в этом месте рукописи не удалось прочесть два слова, вписанные над строкой] собрание, на которое гости съехались из Карасубазара, Перекопа, Судака и т. д.

Как мне говорили, существует предание, что между Каффой и Эски-Крымом в прежние времена находили залежи золота, но татары по неведению или из соображений политических хранят об этом упорное молчание.

В Акмечети мы видели сукно верблюжьей шерсти, очень узкое, натурального рыжего цвета; любопытно, но не красиво. Видел я и сукно овечьей шерсти татарского изделия; ему далеко до самого плохого из французских сукон, оно скорее походит на этаминовую ткань, шерсть грубая и толстая.

Путь от Акмечети по южному берегу Крима

14-го мы выехали из Акмечети с тем, чтобы обогнуть горы с западной стороны. Сначала мы побывали в батальоне стрелков у подножья Чатырдага на Малом Тавеле, который подобно Большому Тавелю впадает в Салгир. Я с удовольствием наблюдал царящий здесь порядок и заботу о больных, которых немного. Каждая рота разводит для себя огород. После обеда мы поехали осмотреть один из Салгирских источников, приблизительно версты за 4 отсюда, подле деревни Айан, в ущелье, окаймленном высокими бесплодными скалами. Салгир, начиная от самых своих истоков, является украшением всей орошаемой им местности. Выйдя из указанного выше ущелья, он протекает по извилистой долине, дальше вьется по широким равнинам, во многих местах засаженным плодовыми деревьями. В иных местах вместо зеленеющих чудесных холмов видны высокие отвесные бесплодные скалы, усиливающие по контрасту красоту садов, расположенных внизу. Начало этой реки находится приблизительно в 18 в. от Акмечети. Вода в достаточном изобилия и с большой стремительностью выходит наружу у подошвы огромных скал; несколько выше, на камне видны борозды, проложенные водой, протекавшей там в прежние времена. На 1—2 саж. повы [57]ше пещеры, откуда выходит вода, находится отверстие, проходящее сквозь скалу, служащую ему как бы сводом. Форма отверстия, налет, покрывающий его внутренние стены, не оставляют сомнения в том, что там некогда текла вода. Вполне вероятно, что, когда поток промыл себе понемногу путь сквозь эти скалы, часть воды стала теряться. Яма настолько глубока, что я не мог своей тростью нащупать дно. Вода бьет из глубины, крутит и образует небольшие пороги. В прежние времена поток был, очевидно, гораздо сильнее, потому что боковая стенка свода во многих местах прорвана насквозь, и края этих промоин обмыты водой. Вытекая из ущелья и соединяясь с другими соседними ручьями, поток образует Салгир. Подле деревни Айана, на противоположном холме долины виднеются развалины некогда населенной греками деревни Еникале и деревня Кизил-Куба, протекая через которую речка образует очаровательный водопад. Деревня эта в отличном состоянии.

Погода была туманная, мы уехали из батальона и направились в Алушту, лежащую за 32 в. Добравшись до подножья последней вершины Чатырдага, мы поднялись бы и на самую высокую точку этой горы, будь погода лучше. Окрестности щетинятся известковыми скалами, возносящими в разных местах свои зубцы над землей; их наклонно-лежащие пласты, если бы мысленно продолжить их линию, достигали бы вершины Чатырдага, так что дорога кажется прорытой посреди расселин скал, отделившихся от горного массива. Камень известковой породы и при трении дает запах нефти. Я был изумлен, встретив на такой высоте почву, пригодную для растительности, хотя сама растительность в общем худосочная и поздно появляется. Дорога трудная, однакоже в татарских повозках проехать можно; поэтому-то Алушта и признается одним из важнейших пунктов южного берега — через нее можно подвозить и тяжелую артиллерию для всего Крыма. По мере того как мы спускались, все время подвигаясь вдоль глубоких, с отвесными боками долин, леса, которые мы пересекали, своей величиной и мощностью являлись для нас признаком большей или меньшей близости моря и юга. Очень часто встречаются здесь кедр, липа, дикая груша. Приблизительно на высоте Чатырдага мы нашли железную руду. Я забыл упомянуть, что подле Салгирского источника в скале мы видели раковины моллюсков из породы гребешковых. Дорога на Алушту проходит подле Султан-дага и Дюкастель-дага, которые остались у нас справа; слева, приближаясь к деревне Карабекир, мы имели возможность насладиться одним из прекраснейших видов. Это деревня в 90 домов, населенная татарами, которых, как, впрочем, и всех обитателей южного берега, считают переселившимися сюда в давние времена турками. Плодородие окрестностей Карабекира, плодовые деревья разнообразных пород, воды, каскадами ниспадающие на каменистое ложе, прекрасная зелень лугов с пасущимися на них стадами, — все образует очаровательное зрелище, открывающееся справа от Чатырдага, против Темир-Джи.

Известковые горы сменяются сланцевыми холмами, и вид местности меняется. Долины становятся менее извилистыми, более ровными, более плодородными. Русла, прорытые водой, кажутся сде [58]ланными рукой человека. По бокам долины лежат пласты черноватого сланца, которые, если судить по их направлению, как бы тянутся с одного берега долины на другой, так что в нынешнем своем виде долина, вероятно, является результатом действия вод.

Нет ничего прекраснее Алуштинской долины; сплошь тянутся плодовые сады. У подножия большинства деревьев вьется виноградная лоза, ветви и плоды которой переплетаются с ветвями деревьев. Нежащая глаз зелень ковром покрывает землю, повсюду орошаемую при посредстве каналов, которые доставляют воду на возвышенные места с верховьев речюи. Плодовые деревья старые, и невольно приходит на мысль, что все эти остатки древней земледельческой культуры являются следами деятельности греков, населявших наиболее прекрасные места Тавриды.

Алушта, некогда город столь значительный — в ней насчитывалось 190 домов — расположена на берегу моря между 2 небольшими речками: Алушта-Су и Темирджи-Су, пересекающими 2 долины; из них одна ограничена слева Темирджи, справа Султан-дагом. В настоящее время здесь 37 домов. На горе остатки крепости, круглые, высокие и разваливающиеся башни которой видны и посейчас. Камни, из которых сложены стены и башни, до того почернели от времени или огня, что трудно различить, какая это порода. Однакож мы распознали гранит, довольно большие массивы которого встречаются в окрестностях…

Дома в Алуште расположены амфитеатром по склону горы. Крыша каждого дома представляет собой горизонтальную террасу из утрамбованной земли, насыпанной на потолок, сделанный из коротких и плоских деревянных брусьев. Дымовая труба проходит сквозь террасу, и отверстие ее обделано камнями, образующими круглый футляр. Во время дождей или в тех случаях, когда земля на террасе почему-нибудь разрыхлена, они обычно утрамбовывают ее, чтобы уплотнить и тем воспрепятствовать просачиванию воды; для этого на террасе у них всегда лежит специальное приспособление-- доска в 2—3 фута, изогнутая в виде дуги с палкой сверху, тоже изогнутой; за нее и приводят в действие это орудие, когда утрамбовывают землю.

Жители Алушты сеют хлеб в таком количестве, что могут его продавать. Так как погода предвещала дождь и дул очень сильный ветер, мы отправились дальше, продолжая наш путь вдоль берега. Был сильный прибой, и пенистые волны докатывались до самых копыт лошадей. Благоразумие требовало, чтобы мы шли пешком, но перегон был небольшой, и мы проделали его благополучно. Проехав у подошвы Кастель-дага, мы поднялись на гору. На всем протяжении этого берега вплоть до Большого Ламбата видны глыбы желтоватого и сероватого гранита; среди них встречаются огромной величины круглые массивы, другие — многоугольной формы, как будто отломившиеся от Кастель-дага. Если в других частях Крыма не встречается гранита, что, впрочем, мало вероятно, то можно подумать, что гранитные колонны в Судаке, гранитные шары и цоколи в Феодосии вывезены отсюда. Если потомство воздвигнет на берегу Тавриды статую Екатерины II, наподобие той, которую она [59] соорудила Петру I, между Алуштой и Ламбатом можно найти такую же огромную глыбу прекрасного гранита, как та, которую так неудачно огранили для пьедестала конной статуи в Петербурге. После гранитов потянулись рыхлые пласты сланца желто-коричневого цвета и подчас причудливой формы: то виднелись как будто извилистые волокна дерева, то словно излучина какого-то потока жидкого вещества, которое, следуя неровностям почвы, расходится, извиваясь, в стороны, обволакивая в своем течении выступающие вверх точки. Под конец мы проехали место, представлявшее собой картину огромного обвала. Громадные скалы нагромождены в беспорядке, и кажется, будто при своем падении они отбросили море далеко от берега и образовали на его месте мыс. Это известковые и сланцевые скалы; часть их, очевидно, создалась благодаря просачиванию вод, в результате чего образовались вкрапления. Значит, до обвала скалы эти были ноздреватыми и пропитанными водой. Итак, обвалы эти — дело воды, а не огня. Бросающийся в глаза черный цвет некоторых скал свойствен им только снаружи.

Земля в этой местности содержит в большом количестве селитру; хан здесь много ее добывал — новое доказательство того, что почва здесь легко может быть размыта водами.

Малый Ламбат расположен на небольшом заливе, где для хана строили суда, которые еще и посейчас видны на верфи. Дома идут амфитеатром и, как в Алуште, прислонены к горе, но (отличаются тем, что в них нет окон и свет проникает в эти берлоги только сквозь очень большую трубу, и через квадратные дыры, проделанные в террасе, служащей крышей. Сильный дождь насквозь промочил землю на террасе и падал в помещение, где мы собирались немного отдохнуть. Землю прибили трамбовкой, и вода перестала просачиваться. В стене помещения я нашел: 1) известковый камень грязносерого цвета, пористый на поверхности, как пемза, но плотный внутри и массивный; 2) черный камень, воспламеняющийся об огниво, с зелеными пятнами на поверхности и в местах разлома чешуйчатого строения, подобно амфиболу: не лава ли это? Он прорезан белыми прожилками, производящими на воздухе шипение, — это известковый шпат. Камень этот — галька; подобные камни мы находили на берегу моря…

Продолжая наш путь на Ялту, мы проехали гору, одиноко выступающую в море; предание гласит, что некогда на ней стояло 12 греческих монастырей, и сейчас еще на ней видны развалины, в том числе и колонны белого мрамора. На такой значительной высоте над уровнем моря, совсем подле вершины горы, мы нашли гранит.

Проехав Никиту и Магарач, мы прибыли в Ялту, где насчитывают 40 домов. Все пространство, замкнутое между Султан-горой и морем, покрыто плодовыми садами, которые производят прелестное впечатление. В Никите еще встречаются жители, но в Магараче их больше нет. Вся эта местность напоминает земной рай после изгнания Адама. На каждом шагу вы убеждаетесь, что эти места, защищенные горами с севера и с запада, были населены промышленным народом, умело использовавшим выгоды исключительного [60] местоположения и климата. И сейчас еще, несмотря на то, что эти плодородные земли заброшены, природа тщится проявить здесь все свои права, — она всячески украшает эту, столько раз опустошенную огнем войны, местность. И посейчас еще великолепны эти старые насаждения, сделанные умелой рукой грека, эти прекрасные зеленые газоны, орошаемые каналами, искусно проведенными от высоко лежащих источников всюду, где только можно пожелать их присутствия. Обрамляющие долину высокие горы достигают значительных размеров: их склоны круты, потоки каскадами низвергаются с них и как будто спешат скорее принести свои обильные воды в богатые долины, где, извиваясь и журча, они омывают корни несметного множества плодовых деревьев; повсюду здесь мы встречаем фиговое дерево, дикое оливковое дерево, можжевеловое дерево, грушу, тутовое дерево и сосну, которой тут очень много.

Из Ялты мы поехали осмотреть… [в рукописи пропуск] водопад. Он, словно из дыры, бьет из Салтан-дага, примерно на расстоянии 29 саж. от вершины горы, и отвесно падает вниз. Из этой же очень крутой горы, приблизительно на пространстве от 30 до 60 саж., выходит еще несколько более или менее красивых водопадов. На вершине ее находятся площадки, воды с которых просачиваются сквозь скалу, собираются в земле и образуют только что упомянутые водопады. Не удивительно, что такое количество воды, стремительно обмывая некоторые части этих скал и с течением времени подмывая основания их, подготовляет таким образом обвалы, многочисленные следы которых видны на этом берегу. Против этого водопада лежит несколько скал, видимо отделившихся от самой горы; в настоящее время они находятся приблизительно за полверсты; на одной из них виднеются развалины крепости, без сомнения служившей для защиты населения, по всей вероятности обитавшего в промежуточном ущелье, от набегов татар, появлявшихся на вершине Султан-дага. Населяли эту местность генуэзцы или греки, — это трудно определять. Но следует отметить, что жителя всего этого побережья носят анатолийскую одежду и, кроме татарского языка, говорят еще на греческом. Они — более подвижны, более непринужденны в манере держать себя, но не любят труда. Мы их повсюду встречали с трубкой во рту, со скрещенными ногами; лишь бы у них было чем удовлетворить самые насущные свои потребности, и они себе наслаждаются безмятежным покоем. В такой восхитительной стране беспечность эта преступна. Проистекает она из их характера или же из недостатка доверия к новому правительству, под властью которого они находятся? Уверяют, будто они часто возносят молитвы за успех пророка, имама Мансура^[35], который проповедует 80 тысячам человек на Кавказе. Весь этот берег вплоть до Ялты охраняется арнаутами с целью воспрепятствовать эмиграции татар, а также и приближению чужеземных судов. Эти арнауты, совершавшие такие жестокости во время смут, и сейчас являются грозой для бедных мусульман.

Что же тут удивительного, если последние молят небеса изба [61]вить их от бедственного положения, в котором они в настоящее время прозябают.

Выехав из Ялты, мы заночевали в Аспере; это древнее название, по словам Геродота^[36], было дано всей Тавриде потому, говорит он, что она гориста и крута.

Между Партенитом и Никитой мы видели Урсуф и крепость, воздвигнутую одной царицей, по имени Кристофино.

18-го из Асперы мы направились дальше; проехали Алупку, где жители вышли нам навстречу и поднесли ветви лавра, — несчастные не имеют теперь права подносить оливковые ветви. Это замечательный обычай и, если не ошибаюсь, греческого происхождения. Здесь мы видели гранатовое дерево, фиги и т. д. К своему удивлению, я встретил здесь огромные глыбы гранита.

Подле Симеиза я нашел черноватую, местами серую, пемзу, округлой формы; ее встречалось здесь много, хотя это было на высоте приблизительно 6—10 саж. над уровнем моря. Верст за 10 оттуда мы с большим трудом пробрались посреди нагроможденных скал, покрывающих все пространство между главной грядой и морем; это, видимо, следы очень значительного обвала. Как мне показалось, скала была из серого мрамора. Это, по всей вероятности, был не тот обвал, который мы видели перед… [не разобрано], где переваливают через главную цепь. Я внимательно осмотрел обвал, начавшийся в Кучуккое 16 февраля этого года и прекратившийся 28-го. Ручьи, стекающие с главного хребта, ушли на несколько дней в землю, и, в результате этого исчезновения, земля во многих местах опустилась и обвалилась в сторону моря, увлекая за собой скалы, отломившиеся от главного хребта, сланцы, деревья. Все это было сдвинуто с места и покатилось в море с такой стремительностью, что сотрясением из глубины воды выбросило камни, покрытые морским мхом и раковинами. Во многих местах, особенно на берегу, образовались соленые озера. Чернозем, перемешанный с этим щебнем, просохнув на солнце, покрывается соленым порошком. Куски глинистого сланца шаровидной формы расслаиваются в воде и рассыпаются на мелкие куски. В настоящее время воды опять текут по поверхности земли и прорыли себе новые русла посреди обвалов, где еще продолжают рыть, бороздить землю, изменяя ее поверхность, хотя эти изменения уже не опасны. Половина деревни Кучуккой была засыпана, но люди спаслись; говорят, что во время обвала из этого места исходили отвратительные зловонные испарения. Местные старожилы утверждают, что и прежде бывали по соседству подобные обвалы, и вспоминают о том, который случился 70 лет назад. Тогда потоки тоже ушли в землю на 10 дней, и потом в течение месяца происходили обвалы. Есть указания на другие обвалы, имевшие место 10 лет тому назад, 8 месяцев назад. Если к этим случаям, даты которых известны, присоединить указания на более ранние обвалы и на такие, время которых неизвестно, но следы виднеются на всем этом берегу, то встает вопрос: какова же причина этих из [62]менений, происходивших на южном берегу на таком значительном, протяжении времени?

Этот южный хребет повсюду здесь очень крутой, местами почти отвесный. Между хребтом и морем находятся холмы глинистых, сланцев и очень рыхлых пород. К северу от хребта лежат параллельно ему равнины или долины. Благодаря своей вышине и форме он задерживает и охлаждает влажный воздух, приносимый туда горячими морскими ветрами. В нем собирается влага и образуется значительное количество источников, которые просачиваются в расселины скал, собираются в них и образуют многочисленные ручьи, иногда довольно большие и всегда бурные, спускающиеся к морю, сплошным водопадом. Вот всегда действующая причина, которая, размывая глинистые сланцы и солончаки прибрежных холмов, производит и, конечно, и впредь будет производить, как она это делала и до сих пор, эти страшные обвалы.

Подобные изменения на морских берегах вообще могут рассматриваться как следствие опускания уровня воды, ибо благодаря этому проточные воды приобретают большую скорость и в почвах… [в рукописи фраза не дописана]

Воздух, соприкасающийся с наиболее высокими частями берега, становится все более редким и холодным, поэтому дождевые воды в этой местности; при равенстве прочих условий, более обильны, нежели на берегу моря.

Говорят, что на этом обвале почва содержит селитру; на досуге мы это исследуем. Отъехав от Кучуккоя, мы стали приближаться к главному хребту, миновав при этом много мест со следами недавних обвалов. Наконец, мы очутились у подножия «лестницы» — так называют перевал через главный хребет; гряда скал здесь расступается, проложена дорога, подымающаяся вверх, подобно лестнице, обрамленной крупными скалами; сбоку течет поток, усиливающий своеобразие картины. Кое-где между скалами виднеются деревья. Этим путем мы перевалили, наконец, через хребет. Такое сооружение может быть только делом рук отважного, искусного, торгового народа, — не херсонесцы ли то были? Позади хребта лежат поросшие лесом долины, которые тянутся приблизительно на 100 в. с востока на запад. Здесь много строевого леса и лунносемянника, но эксплоатация его представляла бы затруднения. Скалы вдоль «лестницы» показались мне из прекрасного белого и серого мрамора.

После продолжительного спуска мы вступили в прекрасную Байдарскую долину, это местность в 60 кв. в., обрамленная холмами и южным высоким хребтом. Сбегающие с него многочисленные ручьи орошают плодородные и пышные Байдарские равнины. Впадают они в Актиар.

Равнины эти покрыты частью плодовыми садами, частью полями, засеянными хлебом, или же лугами. Здесь насчитывают 13 деревень.

Обычно путешественники не упускают случая описать прекрасные виды, пейзажи и т. д., привлекающие их внимание. Однакож [63] человек восхищается красотами природы или остается равнодушным к ним, в зависимости от расположения своего духа. Если накануне вы не очень устали, если у вас надлежащий кров над головой, тонкий ужин, веселый интересный собеседник, если присоединились к ночному отдыху и веселые сновидения, — на утро, при восходе зари, вы будете достойным созерцателем прелестных мест; ручейки для вас станут Пенеями, извивающимися по долине, которую вы будете сравнивать с Темпейской долиной, горы сделаются Оссой или Пелионом^[37], и вы будете почитать себя таким же счастливым, как древние обитатели этих пышных долин, столько раз воспетых и приукрашенных поэтами. Но если вы изнемогаете от усталости, если дождь, ветер, грязь измучили несчастного путешественника, если ему пришлось удовольствоваться плохим пристанищем, плохим ужином, скверной постелью, на утро для него взойдет печальная и мрачная заря, и он равнодушно проедет мимо прекраснейших творений природы.

19-го, выехав из Байдар, мы направились вдоль главного хребта и вступили в небольшую долину, не столь красивую и менее плодородную, чем большая Байдарская…

В Балаклаве мы видели господствующую над портом крепость; предполагают, что она времен императора Феодосия, позже находилась под властью генуэзцев, армян и турок. Раньше на ней виднелись надписи и гербы, но их сорвали, и сама она почти разрушена. В ней находится подземелье, попасть в которое можно только через пробоину, сделанную сбоку. Вы вступаете в погреб, примерно в 4 саж. длины, такой же ширины и 3 саж. высоты. Он разделен пополам рядом аркад, поддерживающих свод, в котором проделано 3 квадратных очень маленьких отверстия. Это единственный здесь источник света. Сверху пещера покрыта землей. Вода просачивается, покрывает стены известковой коркой .и в некоторых местах образует сталактиты. Одна половина пустая, другая во всю длину пересекается массивом из обтесанных камней квадратной формы. Неизвестно, каково было назначение этого погреба.

Для нас зарисовали одежду албанского офицера, очень напоминающую римское одеяние.

Из Балаклавы мы решили поехать в Георгиевский монастырь и осмотреть гряды известняка на берегу. Но, убедившись, что оттуда в Севастополь можно проехать только верхом, мы, чтобы не разлучаться, отказались от посещения монастыря и прямо направились в Севастополь, лежащий за 19 в. от Балаклавы. Дорога почти всюду пролегает по равнине; только в нескольких местах незначительный уклон идет к небольшим долинам, которые примыкают к виднеющимся с дорога бухтам, составляющим часть Севастопольского порта.

Балаклавский порт служит иногда убежищем для застигнутых бурей кораблей, идущих из Константинополя в Таганрог. Он может вместить около 30 торговых судов. Вход в него можно защитить с очень небольшим количеством батарей: так он узок. [64]

Окрестности города возделаны слабо, но почва плодородна и родит сам −10, −19 и −20; в прошлом году 24 фунта бобов принесли около 3 тыс. фунтов. Мне говорили, что в Таганроге земля еще плодороднее, обычно зерно приносит сам −20, −28 и до сам −40. Но случается, что производит опустошения саранча. В 80-м году появилась такая густая ее туча, что закрыла солнце и, спустившись на хлеба, покрыла толщей в пол-аршина пространство от 6 до 9 в. Двое мужчин подошли к ней с намерением ее прогнать с помощью дыма, но она их так окутала, что они задохлись от зловония, производимого этим насекомым.

На всем южном берегу Тавриды дома, имеющие окна, открыты ветрам наподобие азиатских домов, так как здесь довольствуются тем, что вставляют деревянные рамы, но без ставней и без стекол; только зимой их закрывают листом бумаги. Строящиеся здесь русские впервые ввели употребление стекол.

Байдарская равнина, пожалуй, является самым благоприятным местом для разведения шелковичного червя.

Севастополь

От Балаклавы до Севастополя считается 19 в. Мы в тот же день добрались туда к ночлегу. Это, бесспорно, самый красивый и большой в Европе порт… он принимает в себя быструю и довольно широкую речку Инкерман. Она впадает между 2 скал и продолжает течь среди бассейна такой же ширины, что и порт, и окруженного на протяжении от 2 до 3 в. такими же каменистыми холмами.

Таким образом, можно предположить, что залив, образующий нынче Севастопольский порт, в прежнее время простирался до обеих скал, о которых я упоминал; теперь часть его занята высыхающими по летам болотами. В устье реки встречаются мели, делающие эту часть порта недоступной для морских судов. Считают, что, помимо небольших бассейнов, в самом порту суда могут стоять на якоре на протяжении 3 или 4 в.

Находящийся в настоящее время в порту флот состоит из 3 линейных кораблей и 30 фрегатов. Есть там и несколько торговых судов. Последний бассейн, ближайший к древнему Херсонесу, предназначен для приходящих с запада судов, которые ставятся в карантин. Порт этот мог бы считаться вполне хорошим, но ему недостает рейда. Выходя из него, суда оказываются в открытом море, на глубине в 30 морских саж., так что неприятельский флот, благоприятствуемый хорошим ветром, легко может запереть в порту самый многочисленный флот.

Черви и ракушки сильно вредят русскому флоту. Суда покрываются таким чудовищным количеством устриц и других ракушек, что становится затруднительным маневрировать ими. Черви истачивают дерево внутри, между тем как с обеих сторон доска остается по виду нетронутой. Это насекомое (?), причиняющее вред судам во всей Европе, не поддается воздействию ни одного из применявшихся до сих пор против него средств.

От обшивки судов медью пришлось отказаться, так как она дорога и не вполне отвечает цели; пробовали применять состав из [65] смолы, толченого кирпича и пороху, потом, найдя нужным его усовершенствовать, стали изготовлять его из одной только смолы, вара, серы и сала, которое должно помешать устрицам прицепляться к подводной части судна. Один англичанин изобрел другую смазку, состав которой держат пока втайне. Известно только, что в нее путем перегонки вводят каменный уголь. Здесь, однакоже, считают, что самое лучшее из всего, до сих пор придуманного, — это обжигать на толщину пальца подводную часть судна, что следует повторять с новыми судами ежегодно, и лишь каждые 2 года со старыми, которые служат 5—6 лет. Это значило бы допустить, что старое дерево менее поражается червями, чем новое, и, следовательно, русский флот так страдаег от этих насекомых лишь потому, что на него идет молодой или недостаточно выстоявшийся лес. Возможно также, что дерево, постепенно пропитавшееся солью, тем самым уже защищено от червоточин.

Граф Войнович^[38], начальник последней экспедиции в Каспийском море, командует теперь в Севастополе вместо покойного контр-адмирала Маккензе^[39].

Он сопровождал нас в своей шлюпке в поездке к развалинам древнего Херсонеса. Этот город был расположен на самой западной точке порта, при выходе из него в море. Развалины этого знаменитого поселения были столько раз перерыты г-ном Маккензе в поисках античных монет и каменных плит, из которых строят новый город, что путешественник находит там лишь груды камня. Пощажены были только одни ворота, которые, по преданию, были сооружены с тем, чтобы устроить спускную решетку. По обеим сторонам этих ворот находились 2 башни, разрушенные теперь до основания. В них-то и нашли больше всего медных и серебряных монет разных народов.

За пределами городской черты лежит небольшой холм, а вокруг него по склону, обращенному к морю, было обнаружено огромное количество высеченных в скале гротов; среди них находится водоем, вход в который очень затруднителен. Однакож мы, пятясь и почти что ползя на животе по узкому каналу, добрались до того места, откуда расходятся 2 ответвления: одно идет снизу вверх, по наклонной плоскости, в сторону от города, — предполагают, что это второй вход; другое направляется к городу и идет под уклон. Вода чудесная и, возможно, предназначалась для снабжения города. Исходя из общего вида местности, нельзя не признать здесь места, где, как указывает история, происходило крещение Владимира. Окончательно установить это, впрочем, можно будет лишь тогда, когда при очистке канала лучше ознакомятся с его направлением. Гроты — разной величины. Снаружи их распознают по квадратному длинному горизонтальному отверстию, в которое вы спускаетесь по нескольким высеченным в скале ступеням. Вы добираетесь до вертикальной щели, обычно очень низкой, проделанной в отвесно срезанной скале. Спускаетесь еще на несколько ступенек и оказываетесь в гроте, целиком высеченном в скале, со сводом, опирающимся на высеченные в камне колонны; их одна или несколько — в зависимости от протяженности грота. В некото [66]рых из гротов, в боковых стенках и в задней, находятся небольшие углубления, как будто предназначенные для того, чтобы ставить лампу, сосуд и т. п. В других в скале, на уровне человеческой груди, выдолблено четырехугольное углубление в человеческий рост длиной, достаточно глубокое и высокое, чтобы в нем улечься. Под ним выбито другое, без сомнения, того же назначения, так что в одном и том же гроте находится от 3 до 6 подобных углублений. Один из гротов представляет собой два разделенные стеною помещения с дверью между ними. Думают, что здесь была баня. Большинство этих гротов было завалено, и только на днях их откопали; я не сомневаюсь, что их найдется большое количество. Уже и сейчас их насчитывают свыше 100, но еще не во все удалось проникнуть.

В глубине залива стоит крепость Инкерман. Это место замечательно гротами, высеченными в скалах. Слева от реки очень высокая скала, совершенно отвесная. Такое природное ее расположение как будто приглашало выдолбить пещеру, как то было сделано в Херсонесе. Действительно, и здесь на одном уровне с равниной, вы видите обширные гроты. Повыше, за поворотом, против крепости, на высоте от 12 до 19 футов, видна галлерея, ведущая к церкви греческого вероисповедания, в которой вы еще различите место алтаря — «жертвенник»; на своде и на стенах едва виднеется почти неразличимая живопись. Видно также несколько славянских букв на дверном перекрытии — справа, при входе. Пониже крепости, справа от речки, другая церковь; при ней небольшое помещение, похожее на монастырский рефекторий, по-русски «трапезная». Церковь эта небольшая, но лучше сохранилась и лучше построена, чем первая. Вокруг нее, на уровне основания свода, тянется карниз с лепными выступами. Алтарь — полуциркульный, с полукруглыми же ступенями. В том месте, где был иконостас, можно еще различить царские врата. По сторонам видны колонны с украшениями, среди которых вы различаете ионический ордер. Сбоку находится вход в подземелье, где видны человеческие кости. Кое-где в других местах в углублениях, вырытых в скале и напоминающих колоды, вы также находите человеческие кости. Однакоже здесь не видно никаких надписей, и единственным признаком, явственно свидетельствующим о назначении этих мест, является крест, в котором нетрудно распознать крест греческий. Эти церкви с несомненностью указывают на существование в былое время монастырей в незначительном расстоянии от города. А так как история говорит нам, что, еще до захвата города Владимир завладел окрестностями, что при возвращении его в Киев славянские и греческие монахи водворились на правом берегу Днепра, поселившись в подземных пещерах, что и сами варяги вырыли пещеры, которые до сих пор сохраняют их имя, и где, подобно Инкерману, видны кельи, рефекторий, церкви и т. п., — то представляется, если и не очевидным, то весьма вероятным, что киевские пещеры сделаны по образцу инкерманских, что эти последние могли, в части своей, быть также делом рук славян, являвшихся тогда подданными греческого государства: ведь находят же на этих скалах [67] славянские письмена; варяги, пребывая продолжительное время вместе с Владимиром под стенами города и несомненно укрываясь в этих гротах, которые мы и сейчас видим под стенами Херсонеса, научились таким образом создавать себе без особых затрат убежища. Энтузиазм князя-завоевателя, явившегося во главе 20 тысяч человек требовать себе христианского учения, легко мог распространиться и среди диких и невежественных людей, состоявших у него на службе. Люди такого склада, поклонники чудесного, сделавшись свидетелями пышных и таинственных сбрядов греческой религии, не могли, по примеру своего вождя, остаться безучастными. Без сомнения, они дали себя окрестить, подобно тому как в Киеве он окрестил свой народ; эти новоявленные члены вселенской церкви, конечно, должны были сейчас же приняться за дело и вырыть себе церковь, а также и жилища, подобные тем, что видны за 2 в. отсюда. Херсонес и Инкерман не единственные места, где древними были выкопаны пещеры; они встречаются также и вокруг малых бассейнов порта и, в частности, около бассейна «Слава Екатерины», названного так по имени первого русского корабля, построенного в Херсонесе. Эти гроты стали теперь складами и жилищами матросов. Нельзя воздержаться от предположения, что гроты эти — дело рук многочисленного народа мореплавателей, который, живя в стране, лишенной леса, принужден был либо строить из камня, либо же рыть себе жилища в скалах.

Приблизительно в 6 в. от Херсонеса, если ехать вдоль моря, лежат 3 соленые озера, в которые иногда заходит море; летом они высыхают, и тогда можно добывать до 3 тысяч пудов соли (а в хорошие годы до 10 тысяч). Порой сильные дожди совершенно препятствуют образованию соли. В окрестностях почва соленая, поэтому там успешно разводят многочисленные стада овец. Все, окрест лежащее, принадлежит г-ну Алексиано^[40]. Вероятно, именно из этих озер добывали соль херсонесцы, о чем сообщает Порфирогенет.

22-го мы видели, как исправляли подводную часть фрегата «Перун», которая была сильно изъедена червями и покрыта ракушками, особенно же одной очень распространенной в Черном море разновидностью ракушек, выпускающих нити, — нечто вроде… [не разобрано], с помощью которых они прикрепляются к предметам, с которыми приходят в соприкосновение. Сняв (с кораблей) первую обшивку, ко второй стали прикладывать зажженные пучки просмоленных веревок или можжевельника, чтобы таким образом очистить ее с помощью огня. Затем покрыли ее слоем смолы и наложили новую обшивку из сосновых досок, проложив между ними и внутренней обшивкой слой шерсти. Эту новую обшивку обжигали, пока вся ее поверхность не обуглилась. Затем ее обчистили и смазали составом, в который входят смола, вар, сера и сало; будучи очень горячим, он глубоко проник в обожженную обшивку. Считается, что такая обмазка предохраняет от червей и от ракушек. В ближайшие дни хотят ис [68]пробовать на 50-пушечном фрегате «Скорый» состав из смолы, толченого кирпича и пороха.

Забыл упомянуть там, где писал о Балаклаве, что мы встретили в ней старика 116 лет; он отлично видит, слышит, ходит. Держится он очень прямо, очень подвижен, но зубов у него нет, впрочем у него прорезается новый коренной зуб. Он — грузин.

Стены древнего Херсонеса были шириной больше сажени. Камень внутренней кладки пористый, очень мягкий известняк, поставленный на ребро, поперек кладки. С обеих сторон стены были обшиты плитами белыми, плотными и настолько мягкими, что их можно обтесывать ножом; плиты эти теперь ежедневно разбирают для постройки Севастополя.

Бахчисарай

23-го, выехав из Севастополя, мы направились через Бельбек, Дуванкой и Качу в Бахчисарай, лежащий за 31 в. В 9 в. от порта мы спустились по довольно крутому склону и очутились в долине, окруженной каменистыми холмами, болотистой, выходящей к морю и представляющей все признаки бывшего залива, высохшего, покинутого морем и лежащего теперь выше его уровня. Ее пересекают мутные воды речки Бельбек. Стоячие воды нескольких впадин подле моря — соленые. Земля во многих местах, а также и на самой дороге покрыта слоем кристаллической соли, образовавшейся, вероятно, в результате испарений в последние довольно жаркие дни. Почва известковая и в ближайшей к морю части долины довольно бесплодная, но вверх по Бельбеку вплоть до Дуванкоя, замыкающего верхнюю часть долины, встречаются прекрасные плодовые сады и поля с великолепными, высокими хлебами. Верст за 10 оттуда почва идет под уклон к Каче, реке больше Салгира и значительно более быстрой. Там тоже встречаются плодородные места. Мы подъехали к узкой и длинной долине, в глубине которой расположен город Бахчисарай, где насчитывают 3… домов [количество домов не дописано].

В нем имеется общественная баня, выложенная мрамором и отличающаяся украшениями такого же характера, как те, которые мы видели в керченской церкви и которые я принял за фриз. Либо эти скульптуры бахчисарайской бани не татарского происхождения, либо же те, что мы видели в Керчи, не греческого, как я и подозревал. Обстоятельство это делает вероятным рассказы о том, что в Керчи была прекрасная мечеть, и оттуда взято большинство мраморных украшений, находящихся ныне в керченской церкви. Помимо этой бани, здесь находится еще дворец, построенный в восточном вкусе; он, несмотря на это, отличается своими большими размерами, а также пышностью украшений. В городе изобилие фонтанов с превосходной водой. Улицы очищаются при посредстве сточных канав, в которые стекают потоки воды. Дворец этот был построен… [в рукописи пропуск] ханом вскоре после завоевания полуострова татарами; сначала он был окружен лесом, который вскоре был вырублен для постройки домов. Говорят, что вокруг Инкермана было много [69] ореховых деревьев, которые русские войска бесцельно уничтожили.

24-го мы побывали в еврейском городе Джуфут-Кале, расположенном на возвышении, в 3 или 4 в. от Бахчисарая. Он укреплен и построен отлично; большинство домов из плитняка. Их насчитывается здесь свыше 200; город населен евреями, занимающимися кое-какими ремеслами и торговлей. Мы видели их синагогу, где хранятся книги Моисея, очень чисто переписанные на больших пергаментных свитках, вложенных в футляры цилиндрической формы, покрытых бархатом и чеканным серебром. В центре города посреди домов видны остатки гробницы, воздвигнутой над прахом Гайдар-хана, умершего лет 300 назад. Архитектура ее хороша, хотя и в восточном вкусе.

По дороге из Бахчисарая в Джуфут-Кале скалы вертикально прорезаны в некоторых местах пещерами, особенно в долине, где виднеются развалины греческой деревни… [в рукописи пропуск], над которой высится большая отвесная скала с вырытыми в ней пещерами и греческой церковью. В этих берлогах смирения и варварства и поныне еще обитает один монах — отшельник, который препятствует, насколько может, их разрушению, собственноручно ставя подпорки. Он возделывает землю, лежащую окрест, так что в этом диком углу впечатление от первобытной страшной природы еще подчеркнуто контрастом с некоторыми следами культуры. Отвесная, неправильной формы скала, изборожденная водами, в некоторых своих местах изрыта рукой человека, меж тем как в других нависшие уступы ее угрожали бы раздавить все, если бы их не поддерживали каменные контрфорсы. Деревянный балкон посреди скалы и несколько дыр вместо окон обозначают жилье отшельника и место сборища верующих. Вырубленная в скале лестница и сады, разбросанные по склону горы, дополняют своеобразный пейзаж.

Из Джуфут-Кале мы направились за 3 в. к Тепе-Керман; это одинокая горная вершина посреди большой долины. Кругом один известняк. Вершины скал отвесны; у подошвы их очень белый известковый гравий; местами белеюд сквозь зелень известковые пласты. Почва до того белая, что дороги и тропинки, пролегающие через дерн, — как лучи света. Вершина Тепе-Керман тоже отвесная, в ней выкопан ряд пещер и церковь, судя по виду, греческая. И в церкви и в пещерах видны могилы; я взял оттуда один череп, очень толстый и до сих пор еще, несмотря на большую его древность, очень твердый. В некоторых пещерах видны круглые ямы, приблизительно по аршину в диаметре, частично засыпанные землей, так что нельзя измерить их глубину; с краю по уклону почвы глубокая борозда, как будто для того, чтобы отливать излишек воды, если предположить, что ямы эти наполнялись, водой. Обычно они находятся подле высеченных в скале колод с высоким краем, в котором проделано несколько отверстий, повидимому для того, чтобы их опоражнивать. Сбоку от колоды и в других местах пещеры видны отверстия или скорее кольца, высеченные в самой скале, [70] по всей вероятности для того, чтобы привязывать скот. Церковь расположена в наиболее высокой части скалы; здесь вы находите царские врата, а сбоку лежит опрокинутый камень, на котором можно различить крест, вырезанный под некиим подобием фронтона. В одной из могил, находящихся в церкви, среди костяков встречаются кости, несомненно принадлежащие лошади. Татары утверждают, что в одной из этих пещер когда-то чеканили монету. В некоторых из пещер потолок, как и в Херсонесе, опирается на колонны. Камень скал содержит раковины. Проводником нам служил ученый татарин, знававший бахчисарайского каймакана Мехмет-ага, около полутора лет назад уехавшего в Анатолию. Этот Мехмет-ага — шестидесятилетний старик, считается очень сведущим в древней истории Тавриды. Он владеет многочисленными рукописями, откуда удалось почерпнуть любопытные предания, между прочим, о том, что некогда море покрывало весь полуостров, за исключением гор, но уже в очень давние времена изменения, происшедшие в Константинопольском проливе, который стал шире, повели к большому отливу воды из Черного моря, обнажившему низменные части Крыма, и тогда-то этот полуостров и выступил из-под воды.

Утверждают, что это расширение Константинопольского пролива было делом Александра Великого^[41], но это мало вероятно. Как бы там ни было, предание это имеет большое значение; оно распространено повсюду, где прежде жили татары.

Во время этой прогулки нашему проводнику, состоящему в военном звании, предшествовал страж, вооруженный железным молоточком, круглым с одного конца, заостренным с другого.

Бельбекская долина считается очень нездоровым местом. Прибывший сюда Троицкий полк прискорбным образом испытал это на себе. Заболело 800 солдат, их увели из этих болот, и через 4—5 недель все поправились. Было бы очень важно изучить различные части Крыма с точки зрения преимуществ и неудобств, представляемых ими для здоровья. В этой долине много соленых озер, которые можно было бы осушить при помощи каналов. Мне думается, что у подошвы холмов море должно было образовать кое-какие наносы.

Путь от Бахчисарая до Кременчуга

По дороге из Бахчисарая в Акмечеть, лежащую за 30 в., мы переехали Бодрак и Альму. Встречаются очень плодородные места.

В Симферополе, или Акмечети, я нашел общую карту Тавриды, сочинение г-на Бальдани о Тавриде, извлечение из древних географов, коллекцию, состоящую из 33 образцов крымского леса, 9 кусков дерева, срезанных по диаметру, ствола, 9 тростей из кузульчукского лавра и т. п.

Губернатор сообщил мне, что подле Казнадороги, на небольшой речке, впадающей в Каберду, примерно в 20 в. от моря, в отвесной скале, слева, видны 3 кольца, вытесанные в самом камне на высоте 7—8 сажен над водой.

Судя по сделанному мне описанию, они такой же формы, как небольшие кольца, виденные мной в пещерах Тепе-Кермана. Среди татар сохраняется предание, что некогда эти кольца служили для причала укрывавшихся здесь судов. [71]

Мне дали немного семени, из которого в Архипелаге греки изготовляют очень вкусное масло; оно называется кунжут, имеет форму льняного семени, но крупнее и белее.

26-е. Из Симферополя мы отправились на соленое озеро, лежащее по дороге в Казлер. Ехали мы не по почтовой дороге, а напрямик, сократив путь на 20 в. Первый перегон был в 42 в. Оттуда до Казлера считают 18 в. Эта равнинная часть Тавриды гораздо более, однако, холмиста, камениста и чаще пересекается оврагами, чем прилегающая к Сивашу, по крайней мере так обстоит дело вплоть до деревни… [в рукописи пропуск], лежащей приблизительно за 28 в. от Казлера. Дальше до города местность ровная. Первое попавшееся нам озеро оказалось очень большим, очень соленым, хотя и не в той мере, как перекопские. Подле него лежит огромная, прикрытая землей, куча соли, добытая прошлым летом. В самой северной части его не видно следов раковин. Ближе к Казлеру встречаются еще очень большие соленые озера, но ближайшее к городу соли не дает. Вода в нем горькая и, говорят, из него исходит скверный запах. Южной своей частью оно довольно близко подходит к морю; пространство, разделяющее их, состоит из морского песку вперемежку с раковинами. Здесь явственно видны следы пребывания моря, и татары припоминают, что лет 28 тому назад, во время сильной бури, морские волны сливались с озером. Но с тех пор как бы близко ни подходило море, оно с ним не сливалось. Такое различие в качестве воды этих озер как будто свидетельствует о том, что они не являются результатом одного только подземного просачивания морской воды. Приходится допустить существование каких-то водных бассейнов.

В Казлере я видел ветряную мельницу, очень мне понравившуюся; это круглая каменная башня, из середины которой вертикально высится столб с зубчатым, горизонтально лежащим колесом, которое внизу зацепляется за шестерню оси жернова. На вершине столба имеются… [в рукописи пропуск] крыльев, расположенных на таком же числе вертикальных шпиц, идущих по направлению от окружности к центру.

Так как ветер, ударяя в крылья, будет одинаково давить на обе диаметрально-противоположные плоскости, механизм был бы скорее изломан, чем приведен в движение. Тогда попросту придумали поднять деревянный ставень, прикрывающий около трети окружности на высоте крыльев. Ставень этот, называемый у них щитом, очень легок. Он поставлен на колесе, в диаметре своем равном башне; один человек может легко повернуть колесо так, чтобы ветер ударял только в одну часть крыльев. Таким способом их по желанию останавливают или приводят в движение. Эту простую и остроумную идею было бы легко усовершенствовать.

По случаю обрезания двух своих сыновей каймакан устроил празднество для всех своих соотечественников; по обычаю, операции этой предшествует 8 дней пиршества, так что нам довелось увидеть пляску и борьбу татар, давших нам своеобразное пред [72]ставление; все это показалось нам новым и своеобразным. Элементы татарского танца, по-моему, те же, что и русского. Татары надевают на пальцы маленькие медные цимбалы, которыми ритмично ударяют, сближая указательный палец со средним. Иногда во время пляски они изображают пантомиму воина, выхватывающего из ножен саблю и рубящего все вокруг себя. Борьба происходила таким образом: двое мужчин обхватили друг друга руками, наклонясь корпусом один к другому, и старались друг друга повалить. Не изменяя позы, они боролись в течение некоторого времени, пока одному из них не удалось схватить другого поперек туловища, приподнять и бросить на землю.

Ежедневно происходила какая-нибудь новая церемония. Мы видели, как корпорации ремесленников подносили подарки; процессия, предшествуемая музыкой и именитыми татарами, пронесла их по городу.

Окрестности Казлера, в особенности же Тарханский Кут, славятся серыми баранами. Ведется довольно значительная торговля шкурами, на которые существует большой спрос в Польше и в России. Многочисленные стада эти проводят в полях круглый год. Во время зимней стужи, очень непродолжительной, хозяева ограничиваются тем, что подкармливают их немного полынью; это самый распространенный здесь сорт травы.

По поводу кила я должен был бы отметить, что казна извлекает из него ежегодно 1900 руб. Его находили также за несколько верст от Акмечети, но худшего качества.

Соль продается по 14 коп. за кило иностранцам и по 10 — туземцам. Однакоже в розничной продаже она стоит по 30 коп.

Употребляемый в Казлере для мельничных жерновов камень содержит раковины, очень порист и мягок, так что в муку должно попадать много песку.

Отъехав несколько верст по дороге из Казлера в Перекоп, мы увидели Гнилое Озеро, содержащее очень большое количество горько-соленой воды. Видя, что в этом озере так мало воды, нельзя поверить, чтобы оно, при посредстве проток, сообщалось с морем. Не высыхая полностью, оно все же сильно уменьшается в своих размерах, следуя в этом скорее смене времен года, нежели изменениям в состоянии моря. Впрочем до сих пор, насколько я знаю, опыт еще никому не открыл, насколько увеличивается испаряемость воды в зависимости от количества и качества соли, содержащейся в ней в растворенном виде. Важно было бы исследовать это.

Легко может оказаться, что эпоха, в которую открылся Константинопольский пролив, — это именно та эпоха, когда греки подверглись наводнению, о котором идет речь у их историков. Следовало бы по этому вопросу изучить древних писателей, а в особенности мифологов.

Из этого обстоятельства должно вытекать, что этот потоп, являясь результатом разлива соленой воды, должен был оставить следы, отличные от наводнений, происходящих вследствие дождя и разлива пресной воды. [73]

Подъезжая к каменному мосту, мы видели несколько соленых озер и болот. У Сеида-ara, каймакана Ени-Базара, я снова наводил справки о существующем у них предании относительно подъема воды в древности. Оно всюду одно и то же. Ни один из спрошенных мной по этому поводу татар не вносит в него никаких изменений; и всем оно известно….

29-е. Из Перекопа мы направились в Берислав, некогда Кизи-Керман, лежащий в 8 в. по прямому пути, считая в том числе и переправу через реку. Мы же были принуждены, ввиду сильной быстроты течения, сделать объезд в 9 в. В 6 в. от Перекопа мы расстались с самым северным рукавом Сиваша. За весь этот переезд нам пришлось видеть одни лишь пустынные равнины, всюду поросшие травой, но нигде не возделанные. Говорят, что за 30 в. вправо от Перекопа и к северу от Сиваша живет от 200 до 300 кочевых киргизов, обрабатывающих землю; главное их богатство составляют лошади, впрочем они держат и овец. Через реку нас пропустили без осмотра наших вещей, который обычно производится карантинным врачом.

Левый берег реки немного ниже правого. Первый представляет собой пласты ракушек и чешуек известкового шпата, какие в Тавриде мы видели в Балаклаве и в Инкермане, а также в Херсонесе. Очевидно, что эти пласты отлагались в одно и то же время одним и тем же морем и в результате действия одной и той же причины.

Так как нам не удалось заехать в Александровскую крепость, то я навел справки относительно расположения почвы между верховьями Молочных Вод и Конской речки, которые впадают — одна в Днепр, другая в одно из озер на берегу Азовского моря. Инженеры, обследовавшие местность, заверяли меня, что между ними нет значительных возвышенностей, почва глинистая и песчаная, и виднеются едва заметные холмики. Эти сведения отнюдь не противоречат правдоподобному, на мой взгляд, предположению, что некогда часть днепровских вод вливалась в Азовское море. По поводу гранитов, встречающихся в некоторых местах южного побережья Черного моря, мне пришла в голову мысль, которую я заношу здесь, чтобы при случае всесторонне ее рассмотреть, а именно: повидимому, эта каменная порода встречается только в тех местах, где воды не образовали наносов из остатков растительного и животного царства. Следовательно, как раз в таких местах, где в природе нет такой мощной жизни, и должно больше всего встречаться гранита — на севере, на возвышенностях и т. д.

Я видел предполагаемые золотые залежи, найденные по соседству с Таганрогом. Это полевой шпат, слюда, гранат. Мне кажется, я нашел также и составные части гранита, но в состоянии распада.

Из Берислава мы, останавливаясь только на ночлег, проехали до Кременчуга.

К нашему прибытию река достигла 2 в. в ширину. И Крюков и Кременчуг были окружены водой и походили на острова. Вода стояла на 9 саж. выше ординара и на 9 арш. выше обычного весен [74]него половодья. Старики, спрошенные по этому поводу, говорят, что уже 20 лет не было такого большого разлива реки. Кое-кто, впрочем, припоминает, что видели воду, примерно еще на полтора аршина выше, чем в этом году. Уже с давних времен население сделало кое-какие наблюдения над этими половодьями Днепра, и на левом берегу, против губернаторского дома, вырезано на камне несколько горизонтальных черт, перекрещенных вертикальной чертой, но без обозначения годов. Одна из них находится примерно на фут выше того места, до которого -дошла вода в этом году. Если бы те, кто планировал расположение домов в городе, учли эти отметы, множество жителей не оказалось бы теперь без крова, ибо водой залито до 312 домов, — город был бы отнесен выше. По многим улицам ездили на лодках, удили рыбу. Несмотря на большое половодье в этом году, камни, образующие на Днепре пороги, не были целиком покрыты водой; вниз по течению их можно было проехать, но подняться вверх не представлялось возможным.

Соль, привозимую из Крыма для губерний, лежащих выше по реке, выгружают в Бериславе, везут по суше до Кременчуга и там снова погружают на барки, чтобы дальше везти опять водой…

В Мозалевке мы не могли перебраться через Сулу, так как днепровские воды заградили ей течение. Нам пришлось подняться на 30 в. вверх по Суле до Липовой, где мы свободно переехали ее. Река эта вьется между многочисленными островками и болотами, расположенными в долине верст в 6 шириной, которая, по всей видимости, прежде была руслом реки; берега ее приподняты, в особенности правый, который более крут.

По дороге в Липовую мы видели много раз почвы, которые, просыхая на воздухе, покрываются белым налетом, не дающим никакого вкусового ощущения. Он такой же природы, как и тот, что я наблюдал в Херсоне. Жители Липовой ходят за 6 в. от своей деревни за соленой водой, на которой варят пищу. При выпаривании она не дает осадка; по всей вероятности, это морская соль в земляном грунте. При засухах эти солончаки не очень пригодны для земледелия.

Впадающие в Днепр с обеих сторон реки все походят друг на друга в том отношении, что, протекая по песчаному руслу, они образуют ряд небольших, очень глубоких и богатых рыбой озер. В Трубайле и в Суле встречаются подобные ямы глубиной в 30 саж. То же самое и на Ингульце и на многих других. Это как будто свидетельствует о том, что на большой глубине грунт не очень твердый. Сколько-нибудь быстрое течение легко размывает его и образует огромные ямы.

В Екатеринославской губернии нашли рудную жилу, причем евреи добыли из 9.5 фунтов руды 7 золотников серебра, употребив в качестве плавящего средства железную охру, соль аммиака и селитру. У меня есть образчик руды.

На Украине пользуются остроумным приемом для того, чтобы найти наиболее подходящие для рытья колодцев места: вырывают яму, кладут в нее шерсть, накрывают горшком. Затем надлежащим [75] образом прикрывают яму, чтобы сверху в нее не попала вода. Проделывается это вечером после жаркого дня. На следующее утро, перед восходом солнца, щупают шерсть; если под землей есть вода, вся шерсть покрыта каплями росы; если же она покрыта ими только с одной стороны, делают новую яму с этой стороны и повторяют опыт до тех пор, пока, наконец, не найдут места, где шерсть покрывается влагой снизу; там копают колодец.

Сегодня мы присутствовали на украинской свадьбе и очень подробно записали все ее своеобразные и замечательные обряды. Здешние места, а также и окрестности Полтавы, не лишены солончаков и соленых вод. Последние крестьянин употребляет для варки пищи. Селитра встречается в значительно большем количестве, она составляет часть доходов местных землевладельцев. Они продают ее в казну после первой варки по 4 руб. за пуд. Дрова им обходятся по 3 руб. за куб. саж. На каждый котел уходит за лето 200 саж. дров, и каждый вмещает около 24 пуд. воды. Зола, употребляемая для кристаллизации селитры, обходится на месте от 29 до 60 коп. за четверть, в зависимости от ее качества. Лучшей считается зола гречишной соломы, затем от соломы гороховой,, овсяной, пшеничной и т. д. Ржаную солому не берут, она считается самой плохой. Употребляют также золу от сена, но только взятого с определенных мест. Заметили, что при употреблений сена с низменных и болотистых мест кристаллизуется только морская соль. Это новое доказательство того, что здесь почва пропитана морской солью; и кроме того, отсюда следует также, что селитра содержится в почве, и ее качество зависит от золы, которую к ней примешивают. Употребляют и золу от дров, сжигаемых на селитроварнях, но только не еловую золу. Землю берут с могильников и с валов, очень многочисленных в этих местах. После промывки земли ее складывают пластами примерно в фут высоты, прокладывая между ними слои хорошо сгнившего навоза; таким образом насыпают новые валы; через 6 лет их можно промывать, они снова дают селитру.

Здесь употребляется очень хороший способ сохранять икру, не слишком ее засаливая и не прессуя, как в остальной России. Очистив ее от перепонок и волокон и посолив, ее ставят в печь после того, как оттуда вынули хлеб. От жара жир распускается и до некоторой степени связывает осетровое яйцо. Когда вследствие этого икра несколько загустеет, ее складывают в боченки, заливая жиром самой рыбы. Я ел приготовленную таким способом икру, она очень вкусная, но свежая все же лучше. В таком виде ее можно далеко везти, она не портится.

По возвращении нашем в Киев я узнал, что люди, которым поручено было чинить пушки их секретными способами, всюду, куда они ездили, получали железо, свинец, цинк и медь. Дают им также деньги на покупку других ингредиентов, необходимых для их состава, который несомненно является просто-напросто сплавом более плавким, нежели металл самого орудия. Впрочем, починкой этой не особенно довольны. Нередко случается, что при перевозке орудия эта запайка выпадает… [76]

Примечания

1. Мясников — слуга Строгановых, обучавший Павла Строганова верховой езде.
2. Строганов, граф, Александр Сергеевич (1713—1811) — отец воспитанника Ромма, Павла; он был близок к императрице, входя в ее интимный кружок, меценатствовал, окружал себя обществом художников и ученых. Составил отличную картинную галлерею. Принимал участие в составлении лроекта организации Публичной библиотеки, состоял почетным членом Академии Наук; с 1800 г. был президентом Академии художеств. Для сына Павла составил собрание видов, планов и карт различных областей России под названием «Voyage pittoresque de la Russie».
3. Шевалье Шаретт де ля Колиньер — секретарь французского посольства в Петербурге, близкий друг Ромма.
4. Загряжская, Наталья Кирилловна (1747—1837), — дочь графа Кирилла Разумовского, родственница А. С. Пушкина по его жене, была в приятельских отношениях с Роммом.
5. Новосильцев, Николай Николаевич (1761—1831), — внебрачный сын сестры гр. А. С. Строганова, воспитывался в его доме. В 1786 г. был записан в иностранную коллегию; впоследствии видный деятель Александровского и начала Николаевского царствования.
6. Тамара, Степан Васильевич, — м. б., сын довольно известного русского дипломата Василия Степановича Тамара.
7. Бегичев, Матвей Семенович, — генерал-лейтенант, начальник артиллерии в Киеве. Ромм во время пребывания со своим воспитанником в Киеве был в семье Бегичевых постоянным гостем.
8. Габлиц, Карл Людвиг, — автор «Описания Тавриды» (на русском языке появилось в 1785 г.), участник ученой экспедиции Гмелина в южную Россию и в Персию в 1769—1776 гг. и экспедиции Войновича в Каспийское море в 1781—1782 гг., составил «Журнал» этой экспедиции. В 1783 г. был назначен вице-губернатором Крыма. Ромм перевел его «Описание Тавриды» на французский язык, но перевод этот напечатан не был.
9. Самойлович, Данило Самойлович (1724—1811), — врач, приобревший западноевропейскую известность своими исследованиями чумы, автор ряда научных трудов на русском, французском и латинском языках. В 1784 г., по возвращении из заграничной научной командировки, был назначен Потемкиным в действующую армию дивизионным врачом. Одна из его.работ посвящена вопросу о возможности прививки чумы («MИmoire sur l’inoculation de la peste», Paris, 1782). Сегюр, французский посол в России, рассказывает, что Самойлович, сделавший себе несколько таких прививок и просивший разрешения расширить опыт, чрезвычайно раздражил этим Екатерину и подвергся немилости. Любопытно, что французский посол, отражая мнение царицы, пренебрежительно говорит о д-ре Самойловиче, как о каком-то мало известном враче-сумасброде. Это показатель отношения, царившего тогда у нас к русским экспериментаторам и ученым. Самойлович состоял членом нескольких западноевропейских научных обществ и академий.
10. Потемкин, князь, Григорий Александрович (1739—1791), при действующей армии на юге находился с 1783 г. 2 февраля 1784 г. был назначен Екатеринославским и Таврическим генерал-губернатором; ему же были подчинены Черноморское адмиралтейство и флот, по утверждении их штатов 13 августа 1785 г. (11)
11. Инженер Корсаков перестраивал, по распоряжению Потемкина, неудачно возведенные его предшественником укрепления Херсона. «В воздаяние ревностных трудов» в 1787 г. был пожалован Екатериной II инженр-полковником и получил 450 душ из Полоцкой экономии и орден Владимира 3-й степени (Колоров, «Деяния Екатерины ІІ», СПб., 1911, ч. III, стр. 133).
12. Мордвинов, Николай Семенович (1754—1845), впоследствии адмирал и известный государственный деятель, в это время занимал должность инспектора кораблестроения, заведывал снабжением судов орудиями и такелажем.
13. Евгений Булгарис (1716—1806) — известный греческий богослов. В пятидесятых годах состоял преподавателем в афонской академии, был обвинен «в недостаточном послушании святой церкви» и принужден покинуть Афон; стоял одно время во главе патриаршей академии в Константинополе, навлек своим «вольнодумством» неудовольствие патриарха и отправился в Германию, где слушал лекции в Лейпциге. Фридрих II рекомендовал его Екатерине. Евгений получил сначала место придворного библиотекаря, а в 1785 г. был назначен архиепископом Словенской и Херсонской епархии. Им написан ряд богословских работ, а также труды по вопросам философии, лингвистики, истории. Составил для Екатерины II записки об упадке Оттоманской империи и о колонизации юга России.
14. Соам (Soam Jenyns) — автор книги: «Views of the internal evidence of the christian religion», London, 1776 («Рассмотрение внутренней очевидности христианской веры»).
15. Виргилий — римский поэт, автор «Энеиды», «Георгик» и «Буколик» (70—19 гг. до н. э.).
16. Бальдани, подполковник. По поручению Потемкина в 1783 г. снимал план Херсона и проверял некоторые данные нашей летописи.
17. Левек Ивер-Шарль (1737—1812) — французский ученый, эллинист и историк. С 1733 по 1780 г. провел в России, куда был приглашен Екатериной II для чтения лекций по истории литературы в Шляхетском корпусе. Изучал русский и славянский языки. Написал «Историю России», которую выпустил в 1782 г. на французском языке, «Историю Екатерины II», «Историю различных народов, находящихся под властью русских».
18. Богуш Сантричевич [так в тексті, правильно — Сестернцевич. — Прим. М.Жарких] — митрополит римско-католических церквей в России. Автор книги «История Херсонеса Таврического». Екатерина собиралась устроить возведение его в сан кардинала, но встретила отказ со стороны Рима.
19. Дром Ахилла, по определению современных ученых, опирающихся на данные Страбона, в древности находился на длинной косе, лежащей к югу от Егорлыцкого залива (ныне остров Тендры) и на косе Джарал-Агач. (См. Ив. Толстой, «Остров Белый и Таврика», П., 1918, стр. 55).
20. Евстафий — греческий епископ XII в. Его 4-томный комментарий к «Энеиде» и «Одиссее», резюмирующий прежних, утерянных потом, комментаторов, впервые напечатан в Риме в 1542—1550 гг. гуманистом Полициано.
21. Гомер — знаменитый греческий поэт, которому приписывали создание «Илиады» и «Одиссеи».
22. Гельвеций, Клод-Ариан (1715—1771) — знаменитый французский философ, автор книги «О духе», которая в короткий срок выдержала 50 изданий. Воспитание и внешняя обстановка являются, по мнению Гельвеция, единственными факторами образования характера.
23. Монтескье, Шарль Де Секонда, барон (1689—1755), — автор «Персидских писем», «Рассуждения о причинах величия и упадка римлян» и «Духа законов». Влияние климата на развитие общества (на «законы», под которыми Монтескье подразумевает не только юридические нормы, но и взаимные отношения людей в обществе, вытекающие из природы вещей) является одной из любимых тем Монтескье.
24. Меллер-Закомельский, Иван Иванович, — генерал от артиллерии, умер в 1790 г.
25. Фон-Фок, Александр Борисович (1763—1825), — комендант Перекопа, участник Второй турецкой войны.
26. Долгоруков-Крымский, В. М. (1722—1782). Во время Первой турецкой войны ему была вверена охрана русской границы с Крымом, а затем покорение полуострова. После мира с Турцией в 1775 г. получил титул Крымского. Английский посол Каткарт отзывается о нем как о неспособном полководце; это мнение разделялось и некоторыми другими современниками.
27. Каховский, граф, Михаил Васильевич (1734—1800), — участник военных операций по присоединению Крыма и Второй турецкой войны. В 1784 г. назначен был правителем Таврической области.
28. Лэди Кравен (Craven), Елизавета, — маркграфиня Аншпахская (1760—1820). Ее «Путешествие в Крым и Константинополь» («A journey through the Crimea to Constantinopole», London, 1789) было переведено на французский и русский языки. Русское издание вышло в 1795 г. В России Кравен пользовалась таким почетом, что получила отдельный фрегат для поездки в Константинополь.
29. Клеман, Николай Эрнст, родился в 1736 г. Его «Путешествие в Крым», переведенное на русский язык Одинцовым, издано в СПб. в 1783 г.
30. Бланк Иосиф — французский садовод и винодел; в 1784 г. был приглашен Потемкиным «размножить различными виноградными лозами сады» и «завести фабрику или лабораторию водки, добротою против французской».
31. Митридат — царь Понта (123—63 до н. э.), непримиримый враг Рима; в 112 г. завоевал Херсонес.
32. Розенберг, генерал, Андрей Григорьевич (1739—1813), — участник военных операций в Крыму. В июне 1782 г. назначен шефом Таврического полка. Участник походов Суворова в Швейцарии и Италии.
33. Порфирогенет Константин VII — византийский император с 911 по 959 г., оставил ряд трудов. В одном из них — «Трактат об управлении империей» дает много сведений о жизни пограничных с Византийской империей народов.
34. Миних, Бурхард Христофор (1683—1767), — известный государственный деятель, в царствование Анны Ивановны участвовал в турецкой войне, взял Хотин и Очаков.
35. Шах Мансур — предводитель кавказских племен в борьбе против России. Разбитый русскими в 1785 г. при Моздоке, он в следующем году вновь начал войну, но осенью 1787 г. был окончательно разбит.
36. Геродот — греческий историк, живший в V в. до нашей эры.
37. Темпейская долина лежит в Фессалии между горами Оссой и Олимпом, по ней протекает река Пеней. Пелион — гора в той же долине. С ней связан известный миф о борьбе, которую вели с Зевсом гиганты, пытавшиеся взгромоздить Пелион и Оссу на Олимп, чтобы взобраться на небо. Темпейская долина покрыта прекрасной растительностью и чрезвычайно живописна.
38. Войнович. См. примечание 8.
39. Маккензе, Фома Кайенович, — контр-адмирал.
40. Алексиано Паниоти, грек — на русской службе с 1783 г. Служил в Черноморском флоте, контр-адмирал, командовал одно время судами Черноморского флота. Участник Второй турецкой войны; умер в 1788 г.
41. Александр Великий — македонский царь с 336—323 до н. э.