1804 год
Март.
3По четырехнедельном плавании нашем от острова Св. Екатерины, обошли мы наконец мыс Горн 3 марта в 8 часов пополуночи, как то уже выше упомянуто. В столь краткое время едва ли совершал кто-либо оное. Ветер переменился почти в тот же час и, сделавшись из NO западным, дул хотя и не весьма крепко, однако сопровождаем был несколько дней сряду такою пасмурною, туманною погодою, что мы два раза по несколько часов теряли из виду Неву, свою сопутницу. Волнение было от запада очень велико и действовало на корабли чрезвычайно. Марта 5-го удалось астроному Горнеру воспользоваться солнцем на несколько мгновений за час пред полуднем. По взятии высот нашел он широту 59°58′, по счислению же на корабле нашем была оная 60°09′ дальнейшая, до которой западные ветры дойти нас принудили; определенная в сие время по хронометрам долгота была 70°15′. 7Марта 7-го обрадовали нас полуденные солнечные лучи. Наблюдения показали опять, что течение увлекало нас почти прямо к востоку на 13 и 14 миль ежедневно. 9Марта 9-го море было так спокойно, что мы могли погрузить Гельсову машину. Термометр показал теплоту в глубине 100 саженей 134°; 60 саженей 212°; на поверхности воды 234°. Теплота воздуха была в тоже время 4 градуса. В сей же день, по взятии среднего из многих азимуфов, вышло склонение магнитной стрелки 27°40′ восточное, величайшее в дальнейшей широте нашей, бывшей в то же мгновение 59°20′, долготе же по хронометрам 72°45′. 11Марта 11-го находились мы уже по счислению своему полуградусом западнее мыса Виктории, однако я держал курс всё еще к западу, поелику не смел положиться на продолжение южного ветра, первого во всё время плавания нашего от мыса Сан-Жуана, дабы обезопасить себя от западных ветров, господствующих в здешних морях даже до поворотного круга, и дабы в большей западной долготе не иметь от оных после препятствия держать курс к северу, к коему намерен я быль плыть не прежде достижения 80° долготы западной. К таковой предосторожности побуждался я примером капитана Блейя, которой, дошед до 77° долготы, не возмог обойти Земли Огненной и принужден был спуститься и взять курс после к мысу Доброй Надежды.
14Марта 14-го, находились мы в широте 56°13′ и долготе 82°56′, по счислению же нашему была последняя 86°2′. Из сего видно, что во время плавания от мыса Сан-Жуана увлекло течением корабль наш на 312°, к востоку. Быв теперь осмью градусами западнее мыса Пильляр, дальнейшего к W на Земле Огненной (Terra del Fuego), мог я без сомнения надеяться обойти оный, даже при неблагоприятствующих ветрах, почему и начал держать курс, когда только ветер к тому способствовал, переменяя оный так, чтоб плыть между путями первого и второго путешествия капитана Кука. Я надеялся пользоваться здесь по большей части ветрами от юга; вместо того ветер дул почти беспрестанно от севера, который 1616 дня был весьма крепок. Чрезмерные волны, стремившиеся одна за другою в разных направлениях качали корабль наш жесточее, нежели когда-либо во время штормов. Барометр показывал 28 дюймов и 412 линии; сие самое большое понижение точки в продолжении всего нашего путешествия, (выключая только 1 октября сего года), великая зыбь от NW и скорость шествия облаков, 18(марта 18-го предвещали северо-западный шторм, к претерпению коего мы готовились, однако в тот самой день последовала прекрасная погода и потчти безветрие. Прошедшею ночью пала весьма великая роса. Обыкновенно примечают, что она есть верный признак близкой земли, но мы не могли полагать, чтобы находились в сей стране к какой-либо земле в близости. Широта нашего места была 55°46′, долгота 89°00′. В сем месте нашли мы склонение магнитной стрелки, среднее из многих наблюдений, произведенных двумя компасами, 19°59′20″, восточное; наклонение 75°30′, южное. 21Марта 21-го в 8 часов пополуночи миновали мы по счислению нашему пролив Магелланов. Мыс Виктория, составляющий западнейшую оконечность на северной стороне пролива, находился от нас в сие время к востоку в расстоянии около 650 миль. Итак обошли мы земли Штатов и Огненную в 24 дня, что удалось нам совершить в позднее время года скорее, нежели ожидать было можно. В сем месте возвысился барометр опять до обыкновенной своей точки, которой в плавание около Огненной Земли при лучшей и худшей погоде показывал всегда шестью линиями ниже, нежели прежде.
Я продолжал держать курс всё еще NW с тем намерением, чтобы не находиться в тех же местах, в которых были Бирон, Валлис, Картерет, Бугенвиль, Кук и другие, следовавшие за ними мореплаватели. Все сии мореходцы, выключая Кука, в первом его путешествии, по проходе мимо пролива Магелланова, держали курс свой почти прямо к северу. Весьма свежий южный ветер продолжался три дня при пасмурной погоде, однако он не производил ни малейшего волнения; поверхность моря была столько же спокойна, как будто бы в заливе, при сем показывал барометр 30 дюймов и 3 линии, следовательно высота оного превосходила все прочие, бывшие на пути нашем в ясную погоду; потом сделался 24(24 марта) ветер крепкий от NNO, а наконец от NNW при весьма сильном волнении и столь туманной погоде, что мы потеряли Неву совсем из виду. Сия бурная и пасмурная погода была продолжительна. Хотя я и нередко делал сигналы пушечными выстрелами, однако ответов с Невы не могли уже слышать. Разлучение наше с нею казалось неизбежным, в чем по наступлении ясной погоды мы действительно удостоверились. В сие время широта места была 47°09′, долгота же по хронометрам 97°04′.
С 24 по 31 марта продолжалась беспрестанно бурная погода с таким свирепым волнением, что корабль наш от сильной качки терпел много. Каждой день мы должны были выливать из корабля воду, что прежде случалось только по два раза в неделю. По прошествии нескольких уже недель позволила нам наконец погода 3131 марта наблюдать лунные расстояния. Из оных вышла долгота в полдень по аглинскому Морскому Календарю (Nautical Almanach) 99°21′15″, по францускому (Connoissance des temps) 99°,35′,15″; из наблюдений астронома Горнера по Connoissance des temps 99°28′00″; по Арнольдову хронометру 99°55′45″, следовательно 24 минутами западнее, нежели средняя по Горнеровым и моим наблюдениям.
1804 год
Апрель.
3Апреля 3-го могли мы опять взять многие лунные расстояния. Средняя по моим наблюдениям долгота в полдень найдена по Connoissance des temps (по которому одному буду я в последствии делать исчисление долготы) 101°31′45″; по большому Арнольдову карманному хронометру No. 1856, 102°00′00″. Сии оба хронометра, разнствовавшие между собою 15 марта 12 минутами, сблизились опять и не сходствовали в сей день только 30 секундами. Наблюдения, произведенные нами 31 марта и 3 апреля, показали, что долгота по хронометрам оказалась западнее, и именно 31 марта 24′15″; 3 же апреля 27′15″. Невозможно было ожидать, чтоб оные, при плавании нашем из жаркого места в холодное, а потом опять в теплое, могли оставаться всегда верными. По такому обстоятельству мы должны были полагаться только на долготу, найденную наблюдениями лунных расстояний и по взятии множества оных в несколько дней сряду определять ход хронометров.
Склонение магнитной стрелки найдено в сей день 9°36′48″ восточное, среднее из многих наблюдений, разнствовавших между собою от 10°29′20″ до 8°57′40″. Широта в то же мгновение была 38°02′.
8Апреля 8-го велел я осмотреть всех нижних служителей, дабы удостовериться, имеет ли кто признаков цинготной болезни. Около 10 недель уже находились мы беспрестанно под парусами, и в последние шесть терпели худую и влажную погоду. Доктор Эспенбергъ не нашел ни на одном ни малейших признаков сей болезни и уверял меня, что десны у всех были тверже и здоровее, нежели каковыми казались при осмотре в Кронштадте. Итак осмотр сей кончился к нашему удовольствию. Только на повара нашего, немца, имевшего чахотку, нельзя было надеяться, чтобы он остался жив во время нашего путешествия. В Бразилии, видев худое состояние его здоровья, уговаривал я его там остаться и предлагал ему все возможные средства к обратному в свое отечество возвращению, однако он не хотел на то согласиться; оставить же его там против собственной его воли мне не хотелось.
Приближаясь к местам, в которых ежедневно становилось теплее, не приказал я давать более служителям коровьего масла; вместо же оного удвоить на каждого количество уксусу и сахару, чтобы они могли пить чай во время своего завтрака. 10Апреля 10-го был прекрасный и теплый день, первой со времени отплытия нашего от острова Св. Екатерины. Полагая наверно, что худая погода надолго нас оставила, начали мы с нынешнего дня заниматься разными работами, которые в хорошую только погоду на корабле производимы быть могут, что продолжалось почти до прибытия нашего к острову Нукагиве. Парусники починивали старые паруса для употребления при пассатных ветрах, дабы хорошие сберечь для худой погоды в широтах дальнейших. Кузнец, кончив разные на корабле нужные поделки, приготовлял топоры и ножи: для мены с островитянами сего моря. Матросы по поднятии из трюма пушек и поставлении оных на свои места, обучаемы были графом Толстым стрельбе и военной экзерциции.
Следующего дня, при весьма ясной и тихой погоде, 11(11 апреля), нашли мы южное наклонение магнитной стрелки, среднее из многих приемов, разнствовавших между собою довольно, 58°54′; склонение оной в то же время 5°52′ восточное. Широта нашего места была 31°07′ юж. долгота 100°56′ запад.
12Апреля 12-го свирепствовал ветер несколько часов. В три часа по полуночи нечаянная перемена в теплоте воздуха предвозвестила ветер со стороны южной, который чрез несколько часов и последовал. Он дул прежде от SW, потом от S, наконец от SO и был так свеж, что поставив все паруса велел я держать курс на NNW, потому что принужденным нашелся оставить свое намерение продолжать плавание гораздо далее к западу. Бывшие беспрестанные ветры от NW увлекли корабль наш до 99 градуса долготы, почему я, не надеясь на постоянство попутного ветра прежде достижения SO пассата, не смел терять нимало времени, ибо по настоявшим обстоятельствам должен был решиться идти прямо в Камчатку с тем, чтобы, выгрузив там товары Американской Компании, отправиться после с посольством в Японию. Так расположась должен я лишиться надежды сделать какие-либо открытия в Великом океане, чем давно уже занимались мои мысли, произведшие и начертание к сему предприятию. Окончание дел посольственных в Японии, к исполнению коих требовалось по крайней мере 6 месяцов, предполагало невозможность отправиться оттуда в Камчатку прежде мая будущего года, почему, сходственно с инструкциею, не имел я довольной причины поспешать в Японию, и мог бы месяцы июнь, июль и август употребить для основательнейшего осмотрения мало испытанных стран сего океана, но другая немаловажная обязанность заставила меня пожертвовать оной таковым предприятием. Выгод Американской Компании нельзя было оставить без особенного внимания. Находившиеся на корабле нашем товары сей Компании, наипаче же железо и такелаж, должен был я неминуемо доставить в Камчатку в возможной скорости. Сверх того ясно предусматривал я, что большая часть груза, в продолжение шестимесячного пребывания нашего в Японии, должна непременно подвержена быть немаловажному урону, а особливо водка, которой имели мы знатное количество, и многократным на пути своем осмотром оной уверились в великой худости бочек. Итак одного из главнейших предметов плавания нашего, состоявшего в том, чтобы доставить Американской Компании средства к приведению в лучшее состояние ее торговли, не могли бы мы достигнуть, притом же нельзя было точно надеяться, чтобы посольство в Японию могло быть сопровождаемо желаемым последствием, а посему и путешествие наше, сопряженное с великими издержками, не имело бы успеха ни в одном из двух важнейших своих предметов. Назначенный в Камчатку богатый груз Американскою Компаниею был незастрахован. Сделанная мне и офицерам моим доверенность директорами ее обязывала нас стараться сколько возможно обезопасить оный. Посланник, уполномоченный Американскою Компаниею к наблюдению ее выгод, не мог не усмотреть великой пользы, могущей произойти от сделанной мною перемены прежнего плана, и на то не согласиться. При сем обстоятельстве должен был я также оставить и намерение свое коснуться острова Пасхи, находившегося от нас почти на запад в расстоянии около 500 миль, невзирая даже и на то, что я полагать мог, что капитан Лисянский, не знавший о новом моем намерении идти прямо в Камчатку, может быть, будет держать свой курс к оному, в надежде соединиться там с нами.
Два дня продолжавшийся ветер от SO и OSO заставлял уже нас думать, что мы дошли до пассатного ветра, однако он уклонился потом опять к NO и NNO. Я переменял курс свой одним или двумя румбами, сообразуясь с тем, чтобы не находиться в близости путей г-д Валлиса и Бугенвиля. В сие время был беспрестанно днем один матрос на салинге, ночью же на бушприте. Тому, кто усмотрит прежде всех землю днем, обещал я дать десять, а ночью пятнадцать пиастров в награждение.
17Апреля 17-го перешли мы южный тропик в долготе 104°30′. Прекрасная погода позволила нам 18 и 19 чисел взять несколько лунных расстояний, по коим найдена долгота в полдень:
Апреля 18-го . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
=106°51′23″ |
19
Апреля 19-го . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
=108°4′12″ |
А по Арнольдову хронометру No. 128
Апреля 18-го . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
=107°20′52″ |
Апреля 19-го . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
=108°29′15″ |
Итак No. 128 показывал 27′46″ западнее.
Склонение магнитной стрелки 18 апреля, в широте 22°20′ найдено 5°49′ восточ.; южное наклонение было в тот же день 47°00′. Апреля 21-го в широте 20°58′ и долготе 110°46′ найдено южное наклонение магнитной стрелки 41°00′; склонение же 5°12′ восточное. Поелику от сих мест до Сандвичевых островов склонение магнитной стрелки мало переменяется и показывает не более трех и 512 градусов, то я и буду оное означать только при наблюдениях наклонения.
22Апреля 22-го в широте 20°00′, по претерпении нескольких шквалов, скоропостижно нашедших от NO и SO и разорвавших несколько старых парусов наших, настал действительный пассатный ветер от OSO, которой переменяясь из свежего в слабый и обратно, сопровождал нас до прибытия к островам Вашингтоновым. В сие время начал жар увеличиваться. Термометр в каюте моей, холоднейшем на корабле месте, поднялся до 2212 градусов; на шканцах в тени до 2312 сия продолжительная ясная погода позволила нам с астрономом Горнером наблюдать лунные расстояния шесть дней сряду. Весьма близкое сходство сих наблюдений возбуждает к ним доверенность и больше потому, что астроном Горнер вычислил почти все оные по Бирговым таблицам. Сии наблюдения важны потому, что на оных основывается определение долготы островов Мендозовых и Вашингтоновых, разнствующей от определенной для первых Куком, для последних Вильсоном и Маршандом, несколькими минутами. Погрешность хронометра No. 128 сих шестидневных наблюдений =1°00′30″ западнее. Сия погрешность употреблена при определении по хронометру всех долгот островов Мендозовых и Вашингтоновых 6 и 7 мая.
В сие время начал я держать курс так, чтобы войти в средину между островами Фетуга (по Кукову Гуд) и Уагуга (по Гергестову Рио). При каковом положении можно видеть с корабля оба острова.
1804 год.
Мая
5Ночью на 5 мая был жестокой гром с сильным дождем и несколькими шквалами. К утру хотя дождь и перестал, однако небо было очень облачно и воспрепятствовало нам наблюдать в сей день лунные расстояния. В полдень широта нашего места была 9°20′ южн. долгота по хронометру, исправленному последними наблюдениями лунных расстояний, =137°08′, запад. Ночью, по причине свежего пассатного ветра плыли мы под немногими парусами. 6На рассвете увидели остров Фетугу, находившийся от нас на SW, 50° в расстоянии от 30 до 35 миль. Остров сей возвышен, но невелик. Он состоит из одной высокой каменной горы, которой вершина почти совсем плоская, с малою пологостию от севера к югу. На северной оконечности приметно большое разделение оной на два возвышения. На карте капитана Кука показаны с южной стороны некоторые каменные малые острова, но мы их не видали. Вместо же оных видели несколько таковых на северо-западной и западной сторонах, из коих иные довольно высоки и круглы, другие же имеют пирамидальную фигуру. Они находятся от острова в расстоянии 250 и 300 саженей. Капитан Кук, не доходивший далее 9°20′ к северу, имея сей остров на WSW, не мог видеть сих каменных островков, лежащих на северо-западной и западной сторонах. В половине 7 часа увидели мы также и остров Огиваоа, который Мендана назвал Домиником. Мы почли его сначала островом Мотаном (по Менданову Сан-Педро). Восточная оконечность онаго находилась от нас SW 15° по компасу, средина же SW 17°30′. Вид сего острова казался быть точно сходственным с описанием капитана Кука. Но как мы были в расстоянии 35 миль, то и невозможно было осмотреть его точнее. В 9 часов находилась от нас восточная оконечность сего острова прямо на S. Астроном Горнер и лейтенант Левенштерн взяли в то же мгновение высоты солнца для определения времени, из коих по принятой погрешности хронометра найдена долгота 138°23′. Западной оконечности сего острова не могли мы видеть ясно. В 8 часов приказал я держать путь WNW с тем, чтобы видеть в полдень остров Уагуга прямо на W, для безошибочного определения широты оного. В 10 часов усмотрели мы сей остров на WtN, по прошествии нескольких потом минут находилась от нас средина острова Фетуга точно на S. Долгота сего острова по наблюдениям нашим найдена 138°29′30″, которая от долготы 138°48′ определенной Куком разнствует 18′30″ найденная нами широта посредством измерения углов и взятия пеленгов севернее куковой 3 минутами. В самый полдень отстоял от нас двувершинный пик острова Угагуга, прямо на W в расстоянии около 18 миль. Полуденная высота солнца наблюдаема была астрономом Горнером, лейтенантом Левенштерном и мною со строгою точностью; широта же найдена 8°,55′,58″ под коею лежит сей двувершинный пик, казавшийся мне на средине острова, или несколько подалее от оной к S. Остров Фетуга, скрывшийся скоро после от нашего зрения, лежал от нас в полдень на SO 28°.
В сие время поплыли мы вдоль острова Уагуга, в расстоянии от оного от 6 до 7 миль, в коем не могли достать дна 100 саженями. Сей остров имеет вид весьма особенный. От востока к западу возвышается земля до нарочитой высоты, на средине сего острова находится довольно высокая гора, оканчивающаяся к западу почти утесом. В некотором малом только отдалении к западу видеть можно упомянутый двувершинный пик. Когда восточнейшая оконечность находилась от нас на NWtW, тогда двувершинный пик скрылся; высокая же гора, находящаяся на средине, представляла вид купола; на западной стороне оной пирамидообразный столб особенно отличался. На южной стороне видны два малых залива, в коих, вероятно, найти можно место для якорного стоянья. Впрочем кажется, что оные мало защищены от ветров. Западная часть сего острова казалась мне быть плодоноснейшею, ибо хотя и довольно возвышена, однако ровнее восточной, где то глубокие долины, то выдавшиеся камни попеременно представляются, из коих последние составляют род пиков, по которым уподобляется сей остров земле Штатов, только кажется менее бесплодным. У западной оконечности сего острова виден каменный остров около полуторы мили в окружности. Между сим и оною находится плоский камень, видом своим подобный на гробницу. Остров понижается мало-помалу, оканчиваясь к западу утесистою весьма выдавшеюся туповатою каменною возвышенностью, за коею на западной стороне должна вероятно находиться безопасная пристань, которой не могли мы однако изведать. Хотя мы плыли в недальном расстоянии от острова и ветер был умеренный, но к нам не приходила ни одна лодка. Во многих местах видели мы дым, но из жителей не приметили ни одного человека. Когда восточная оконечность сего острова была от нас прямо на N, тогда астроном Горнер наблюдал высоту солнца для определения времени, из чего долгота, по исправленному хронометру, вышла 139°05′00″. Остров сей лежит в направлении от ONO на WSW и имет в длину 9 миль. Помянутое нами описание сего острова весьма сходствует с описанием лейтенанта Гергеста и астронома Гуча, но снятый нами вид южной стороны разнствует от гергестова, который подходил только к западной стороне. Средина острова Уагуга лежит, по наблюдениям нашим, под 8°54′30″ южной широты и 139°9′30″ западной долготы. Гергестом же определенная широта 8°50′30″, а долгота 139°9′50″.
В 5 часов пополудни увидели мы остров Нукагива, покрытой туманом, почему и не могли с точностью определить, в каком находились мы тогда от него расстоянии. В 6 часов приказал я убрать все паруса и мы остались под одними марселями. Поелику расстояние между островами Угагуга и Нукагива по арро-смитовой карте, на которую более я полагался, нежели на гергестову, находящуюся во втором томе ванкуверова путешествия, долженствовало составлять 27 миль, то я, переплыв половину оного, поворотил к северу. Но по прошествии часа находились мы так близко к берегу, что принужден я был поворотить к югу. Сие доказывает, что расстояние показано гораздо большим, нежели каково есть в самом деле, что подтвердилось после нашими измерениями. Оно составляет от западной стороны острова Уагуга до мыса Мартына юговосточной оконечности острова Нукагива только 18 миль. Гергест полагает оное в 20, Вильсон же в 24 мили. Судя по сему не усматриваю я, что побудило Арро-Смита не принять гергестова определения как долготы и широты, так и взаимного положения островов Вашингтоновых. Мне кажется, что ему следовало бы к воспитаннику капитана Кука и астроному иметь более доверенности. Хотя Гергест не везде и не во всем справедлив, однако определения его гораздо вернее, нежели маршандовы и вильсоновы. При описании острова Уагуга Арросмит никому не мог лучше следовать, как только Гергесту, потому что Маршан не видал его вовсе, а Вильсон видел может быть только издали. Известия первого открытеля сего острова американца Инграма и его соотечественников, бывших у оного, не доходили никогда до моего сведения.
7Мая 7-го на рассвете дня держал я курс на северо-восточную оконечность острова Нукагива, отстоявшего от нас на NW в расстоянии 15 миль. Остров Уапоа лежал от нас в то же время на SW в 24 милях. Высокие утесистые камни на сем острове придавали ему в сем расстоянии вид древнего города с высокими башнями. В 10 часов находились мы против залива, который Гергест назвал Контрольным. Здесь приказал я лечь в дрейф и спустить два гребных судна, на которых послал я лейтенанта Головачева и штурмана для измерения глубины. Мыс Мартин и западная оконечность залива Контрольна отличаются особенно, первой выдавшимся утесом, последняя же большою каменною горою черного цвета, лежащею на полмили к западу от Мыса Мартина. Хотя залив сей и защищен довольно от ветров, однакож, как кажется, больших выгод не обещает. Скоро увидели мы несколько человек островитян, бегавших по берегу, но несмотря на слабый ветер, мы не видали ни одной лодки, которая бы шла к кораблю нашему. Сие подавало нам причину думать, что они мало упражняются в мореплавании. Во время бытности нашей на сем острове удостоверились мы в том на самом деле. Глубина у сего острова столь велика, что доколе не подошли мы на расстояние двух миль к берегу, не могли достать дна, а потом нашли глубину 50 сажень, грунт мелкий песок. Сия глубина не уменьшалась более как 15 саженями, ибо у самого берега была 35 сажень. По отправлении своих гребных судов держали мы параллельно к берегу в расстоянии не более одной мили, но при всем том не могли усмотреть гавани Анны Марии. Весь берег составлен почти из непрерывных рядов отдельных, вертикальных, каменных возвышений, к нему прикасается целая цепь гор, простирающихся далее во внутренность острова. Сии неровные, голые, каменные возвышения представляют унылый вид зрению, увеселяемому некоторым образом только одними прекрасными водопадами, которые в недалеком один от другого расстоянии, стремяся по каменным возвышенным около 1000 футов утесам, низвергаются в море. На вершине одной горы видно было четвероугольное каменное строение, подобное башне. Оно невысоко, без кровли, и окружено деревьями. Прежде почитал я оное Мораем или кладбищем. После же быв в Морае, находящемся в долине Тайо-Гое, не видал я подобного строения, почему и заключил, что оное, вероятно, есть род крепости, впрочем не удалось нам получишь о том основательнейшего известия. У самого берега на низких камнях были много собравшихся островитян, привлеченных, уповательно, туда любопытством, однако большая часть оных удила рыбу. В 11 часов увидели мы к весту лодку, к кораблю нашему на веслах шедшую. На ней было восемь гребцов, островитян. Поднятый на ней белый флаг возбудил наше внимание. Сей европейский мирный знак заставил нас думать, что на лодке должно находиться европейцу. Догадка наша была справедлива. На лодке был один агличанин, которого вначале почли мы природным островитянином, потому что всё одеяние его, по здешнему обычаю, состояло в одном только поясе. Он показал нам аттестат, данный ему двумя американцами, коим во время их здесь бытности особенно способствовал в доставлении дров и воды, причем засвидетельствовано, что он поведения хорошего. Он предлагал нам также свои услуги, кои приняты мною охотно, ибо для меня было очень приятно иметь такого хорошего толмача, при помощи которого мог я надеяться узнать точнее и обстоятельнее о нравах и обычаях жителей сих мало известных островов, чего иначе не мог бы я сделать в столь короткое время, каковое намерен был здесь оставаться. Без знания языка почти всё основывается на догадках, которые обыкновенно подвержены бывают великим погрешностям. Агличанин сей рассказывал нам, что он живет здесь уже семь лет, и что он был высажен с аглинского купеческого корабля возмутившимися на нем матросами, к стороне которых он не пристал. Здесь он женился на королевской родственнице, почему и уважаем чрезвычайно, следовательно нетрудно для него оказать нам полезные услуги. Между прочим советовал он нам опасаться одного француза, находящегося также здесь уже несколько лет, который добровольно с своего корабля остался на сем острове. Он описывал его как самого худого человека и называл своим врагом непримиримым, которой употребляет все средства к оклеветанию его пред королем и островитянами, прибавив к тому, что нередко уже покушался он и на жизнь его. Итак даже и здесь не могла не обнаружиться врожденная ненависть, существующая между агличанами и французами. В бытность нашу на острове Нукагива употреблял я все возможные средства к восстановлению между ними согласия. Я представлял им, что они, будучи поселены судьбою между народом неверным, обманчивым и жестоким, как то самый уверяет их опыт, обязаны непременно для собственной своей пользы жить в согласии и дружестве. Не преминул я повторять им многократно, что единодушие и дружество, при благоразумном употреблении превосходнейших их знаний, суть единственные средства возыметь верх над всеми островитянами; в противном же случае должны они ежеминутно опасаться соделаться безвременною жертвою своей зловредной взаимной ненависти. Они дали мне наконец обещание примириться между собою и жить в дружеском согласии, в доказательство чего в присутствии моем, в знак восстановления всегдашнего мира, пожали друг другу руки. Но агличанин, по имени Робертс, сказал мне при самом французе, что он не смеет положиться на таковое дружеское с ним примирение, поелику неоднократно уже просил он его жить с ним согласно и дружелюбно, но он никогда тому не хотел следовать. Присем не упустил он прибавить, указывая на противулежащий каменный остров, что удобнее сделать оный подвижным, нежели согласить француза к постоянному дружественному с ним соединению.
В полдень стали мы на якорь в порте Анны Марии на глубине 16 саженей, грунт мелкий песок с глиною, в расстоянии несколько более полумили от северного и на четверть мили от южного берега. Другой якорь бросили на SW. Малый остров Матаное, при западной стороне входа, лежал от нас на SW 30°, остров же Маттау, лежащий на восточной стороне входа прямо на S, небольшая река, из которой брали воду на NW 11°.
