Достоевский. Материалы и исследования. Т. 4
Л., «НАУКА», 1980
Препровождая при сем изданные мною отрывки из сочинений моего покойного мужа под названием 1) «Мужик Марей», «Столетняя», цена 10 коп. 2) «Верующие бабы», цена 5 коп. 3) «Выбор из сочинений Ф. М. Достоевского для учащихся среднего возраста, изданный под редакцией Вл. Я. Стокшина», цена два рубля, имею честь просить Училищный совет при святейшем Синоде рассмотреть и, буде книжки окажутся достойными, разрешить к употреблению в библиотеках церковно-приходских школ. Считаю нужным присовокупить, что из утих книг «Выбор из сочинений Ф. М. Достоевского» и «Мужик Марей»[1] вошли в список книг, разрешенных Министерством народного просвещения к употреблению в ученических библиотеках городских училищ по положению 31 мая 1872 г. и в учительских библиотеках начальных школ (ЖМНП, август 1895 г.). Кроме того, «Мужик Марей» одобрен для библиотек средних учебных заведений и собственною е. и. в. канцеляриею рекомендован для чтения в сельских и патриотических школах и в приготовительных классах женских учебных заведении. Книжка «Верующие бабы» также допущена для чтения в учебных заведениях ведомства учреждений императрицы Марии. Ввиду того, что цена моих изданий может считаться высокою, я могу сделать для церковно-приходских школ уступку в 40 % и при следующих изданиях предполагаю понизить цену. Имею честь представить вышеозначенные книги в двух экземплярах каждый и приложить две гербовые марки 80-копеечного достоинства.
Вдова подпоручика Анна Григорьевна
Жительство имею: СПб. Троицкая, д. 26, кв. 3".[2]
Ответ Синода от 25 ноября 1897 г. (за № 4153) гласил:
вдове подпоручика Анне Григорьевне
Журнальным определением Училищного совета при святейшем Синоде от 22 ноября 1897 г. за № 715, утвержденным г-ном обер-прокурором святейшего Синода, ходатайство Ваше об одобрении для церковно-приходских школ изданных Вами вышеназванных книг отклонено, о чем Училищный совет сим Вас уведомляет".[3]
Усилия А. Г. Достоевской оказались тщетными. Не помогло даже близкое знакомство просительницы с самим обер-прокурором святейшего синода — К. П. Победоносцевым (который, кстати сказать, состоял официальным опекуном ее детей!). «Духовное здоровье» русского юношества оказалось для Победоносцева несравненно дороже интересов отдельной, даже опекаемой лично им семьи…
Хотелось бы остановиться еще на одном, более раннем эпизоде, связанном с духовным ведомством и характеризующим отношение этою учреждения к Достоевскому. Вот документ, обнаруженный нами также в делах синодального архива и относящийся еще к 1879 г.:
члена архимандрита Иосифа
В пятой главе 2-ой части романа г-на Достоевского рассматривается вопрос об отношении церкви к государству с римско-католической точки зрения.[4]
Но так как на страницах 737 и 738 сделаны указания на некоторые памятники церковной письменности и даже на жития православных святых без должного к ним уважения [к православной нашей церкви], то без исключения этих мест означенная глава романа неудобна для публичного чтения.
Декабря 24 дня 1879 г."[5]
30 декабря 1879 г. Достоевский выступил с чтением главы «Великий инквизитор» (именно она и составляет указанную в записке архимандрита Иосифа V главу из пятой книги второй части «Братьев Карамазовых») на литературном утре в пользу студентов С.-Петербургского университета (см.: 15, 388, 518). 21 марта 1880 г. Достоевский сообщал В. П. Гаевскому: «Сам попечитель <М. С. Болконский> присутствовал на чтении. По после чтения он мне объявил, что, судя по произведенному впечатлению, он, впредь, мне его запрещает читать» (П., IV, 111). Имя Достоевского вызывало неизменно идейную полемику как при жизни писателя, так и после его смерти. Различные общественные группировки стремились представил, автора «Преступления н наказания» своим духовным союзником. В этом отношении любопытен еще один документ, извлеченный нами из фондов Министерства народного просвещения:
"В заседании особого отдела Ученого комитета Министерства народного просвещения 10 мая 1902 г. слушали (ст. VI): отзыв члена Н. А. Майкова о книжке: «Русские писатели. Маленькая хрестоматия (№ 7) VII. Составил К. Говоров». <…> Из перечисления вошедших в книгу статей видно, что подбор сделан совершенно случайно,[6] равным образом случайны и сведения о писателях и, кроме того, не всегда верны, и некоторые совершенно излишни. Так, в статье о Достоевском можно было и не упоминать о причине ссылки его, так как без разъяснения, какое значение имела эта ссылка на Федора Михайловича в смысле существенного изменения его убеждений, такое упоминание может повести к превратным толкованиям, особенно в среде читателей с известным настроением. Далее в той же статье сказано, что Достоевский «особенно любил учащуюся молодежь». Достоевский особенно строго и несочувственно относился к беспорядкам в высших учебных заведениях, которые производились учащеюся молодежью, и постоянно осуждал ее за склонность к участию в разных подпольных движениях, и если искал сближения с ней, то ради влияния на нее (годы издания «Дневника писателя»). Вообще Достоевского в некоторых кружках почему-то «читают в рядах не только либерального, но и революционного движения семидесятых годов, совершенно упуская из вида его характерный роман „Бесы“».[7]
Не вызвали одобрения у Н. А. Майкова и другие помещенные в хрестоматии авторы. Особый отдел Ученого комитета определил: «…согласно с изложенным мнением члена Майкова признать вышеозначенную книгу непригодною для школьных и народных библиотек».[8]
Приводим также цензорский рапорт, относящийся к 1887 г.:
На постоялый двор в 40-х годах приезжает фельдъегерь, бежит в буфет, выпивает несколько рюмок водки, затем садится в приготовленную ему свежую тройку и мчится дальше. Едва отъехали, как он встал и тяжелым кулаком ударил ямщика по загривку без всякой причины, тот ежится, погоняет тройку, но ничего не помогает, удары сыплются равномерно, как удары молота, и хозяин двора рассказывает, что все фельдъегери драчуны, но этого все боятся. Он всегда так дубасит ямщиков без причины, так, для удовольствия.
Теперь езда фельдъегерей по казенной надобности прекратилась; по на смену фельдъегерскому кулаку явилась водка, она подобно кулаку бьет беспощадно, забивает окончательно русский народ. Цензор находит рассказ этот неудобным для общедоступного журнала <нрзб.> народного и потому полагает запретить.
В последний раз имя Достоевского встретилось нам в цензурных делах Министерства народного просвещения среди бумаг 1915 г.:
«Отдел Ученого комитета, принимая во внимание отзыв рецензента (проф. И. А. Шляпкина, — И. В.), находит собрание сочинений Ф. М. Достоевского в полном виде неподходящим чтением для учащихся низшей школы и потому не подлежащим допущению в ученические библиотеки низших учебных заведений, но полагает возможным настоящее издание сочинений упомянутого писателя признать заслуживающим внимания при пополнении бесплатных народных библиотек и читален». На документе резолюция товарища министра народного просвещения А. К. Рачинского: «Согласен».[9]
- ↑ См., например: Список книг, разрешенных Министерством народного просвещения (с июля 1900 г. по июль 1902 г.) для публичных народных чтений, бесплатных библиотек, читален, ученических и учительских библиотек низших и средних учебных заведений. Издание Тверского губернского земства (неофициальное). Тверь, 1902 и аналогичный каталог за 1904 год.
- ↑ ЦГИА СССР, ф. 803, оп. 1, 1896 г., д. 2127, л. 1—1 об.
- ↑ Там же, л. 2.
- ↑ Эти слова подчеркнуты в тексте карандашом.
- ↑ ЦГИА СССР, ф. 807, оп. 2, ед. хр. 1629, л. 16.
- ↑ В книгу вошли произведения Достоевского («Мужик Марей»), И. С. Тургенева, А. П. Чехова, А. М. Горького, А. Н. Майкова.
- ↑ ЦГИА СССР, ф. 733, оп. 172, 1902 г., д. 1903, л. 199—199 об. (см. также ф. 734, он. 3, д. 99, л. 1919—1923).
- ↑ Там же, л. 200 об.
- ↑ Там же, ф. 734, оп. 3, 1915 г., д. 145, л. 2508.