Духовной жаждою томимъ,
Въ пустынѣ мрачной я влачился, —
И шестикрылой Серафимъ
На перепутьи мнѣ явился.
Перстами легкими какъ сонъ
Моихъ зѣницъ коснулся онъ.
Отверзлись вѣщiя зѣницы,
Какъ у испуганной орлицы.
Моихъ ушей коснулся онъ, —
И ихъ наполнилъ шумъ и звонъ:
И внялъ я неба содроганье,
И горнiй Ангеловъ полетъ,
И гадъ морскихъ подводный ходъ,
И дольней лозы прозябанье.
И онъ къ устамъ моимъ приникъ,
И вырвалъ грѣшной мой языкъ,
И празднословной и лукавой,
И жало мудрыя змѣи
В уста замершiя мои
Вложилъ десницею кровавой.
И онъ мне грудь разсѣкъ мечемъ,
И сердце трепетное вынулъ,
И угль, пылающiй огнемъ,
Во грудь отверстую водвинулъ.
Какъ трупъ въ пустынѣ я лежалъ
И Бога гласъ ко мнѣ воззвалъ:
„Возстань, Пророкъ, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И обходя моря и зе́мли,
Глаголомъ жги сердца людей.“
См. также одноимённые страницы.
