Магницкий M. Л. Православное просвещение
М.: Институт русской цивилизации, Родная страна, 2014.
ПРОЕКТ СЕКРЕТНОЙ ИНСТРУКЦИИ ЦЕНЗУРНОМУ КОМИТЕТУ
правитьНевозможность выразить краткими положениями и слогом закона все подробности, для руководства цензурного комитета нужные, привела к мысли дать ему особенную, к собственному его сведению принадлежащую, инструкцию. Удостоена будучи Высочайшего утверждения, инструкция сия имеет силу закона. Но для введения в оную почитается нужным открыть начало, служившее основанием новому уставу о цензуре.
Дух времени, очевидно и во многих государствах Европы, открыто уже стремится на разрушение всякого гражданского порядка.
С седьмагонадесять1 века явно восстал он в Европе на Бога учениями материализма, потом адскими поруганиями над святою Библиею и, наконец, отвержением Искупителя и личным на него остервенением. Тогда явились первые разрушительные начала теорий права естественного. За ними последовало во Франции низвержение алтарей Христовых и законных властей. Ныне, когда внешние волнения утихли, системы неверия, дотоле Англию и Францию только обтекавшие, со всею хитростию духа злобы явились под новою личиною в Германии.
Без открытого уже опровержения Библии, в молчании об Искупителе, под именем чистого разума, в совершеннейших против прежнего системах наук философских, естественных, исторических и в произведениях изящнейшей словесности разливается ныне яд опаснейшего всех прежних времен неверия. Подобно новому Пилату, разум человеческий, со всею правильностию умозрительных форм своих, осуждает и предает на пропятие Богочеловека.
Таково ныне состояние общественного мнения в Европе.
Очевидно, что ни одно христианское правительство не может в подобных обстоятельствах не токмо для собственной безопасности, но и для настоящего и будущего блага своих подданных оставаться бездейственным.
Между мерами, противоборствующими сей господствующей в Европе заразе, цензурные установления суть одна из важнейших.
По сей причине и на сих началах составлен и издан ныне устав для цензурного комитета.
Цель сего важного законоположения облекает цензоров высоким званием стражей, охраняющих веру Христову, нравы отечественные и самый язык наш, не оскверненный еще ни богохулениями, ни разрушительными воплями против власти царской, ни нечистотами разврата и сладострастия от язвы, повсеместно уже и особенно в Германии свирепствующей.
Да проникнутся цензоры всею важностию сего служения их Царству Божию во времена самые опасные и тяжкие и, приступая с благословением Господним к исполнению своего долга, да действуют они по прямому разумению и по чистой совести, верою освящаемыми.
В намерении облегчить для них исполнение устава преподаются им здесь следующие руководства на разные статьи его:
1. В § 16 постановлены правила для рассмотрения книг врачебных в нравственном их отношении. Под сим разумеется отвержение не токмо явного безбожия или материализма, но и всякого ухищрения неверия, старающегося ниспровергнуть или представить сомнительным духовный сан человека, внутреннюю его свободу и высшее предопределение к будущей жизни.
2. § 24 (предоставляющий цензуре рассмотрение литографированных и вырезных изображений на бумаге, дереве, меди, камне, рисунков, эстампов и т. п.) имеет в предмете объять всякого рода изображения, коими неверие стремится заменить для себя повсеместно стесненную свободу тиснения. Таковы суть богохульные изображения Пресвятые Троицы, недавно появившиеся во Франции в честь Бонапарте, священные предметы на табакерках и прозрачных экранах для подсвечников и каминов и т. п.
3. Возбраняются все творения, заключающие в себе учения каких-либо тайных обществ, уставом благочиния у нас запрещенных, кои под разными вымышленными образами к Библии и Учению Евангельскому примешивают свои предания и эмблемы христианской Церкви, не токмо чуждые, но и противные.
Равному запрещению подлежат все сочинения, в которых для привлечения к сим обществам доверия ложно утверждается о происхождении или существовании их от самой якобы глубокой древности. К сему разряду принадлежат все сочинения магические, астрологические, кабалистические, книги гадательные и прочие. При запрещении сего рода книг цензор может объявлять сочинителям и издателям их словесно, что, по особо данным комитету правилам, они пропускаемы быть не могут.
4. К § 9 (осуждающему книги, порицающие правительство и администрацию) отнести можно сочинения, в которых хотя бы и не заключалось явной хулы на настоящий образ нашего правительства, но подразумевалась бы она в излишних похвалах каким-либо конституциям, силою народа и войск у законных государей исторгнутыми.
(Подлежат запрещению книги, порицающие особы отечественных государей, в Бозе почивающих.) Само собою разумеется, что пристойного о сих предметах рассуждения, по прошествии такого времени, которое вводит уже их в отдаление историческое, воспрещать не следует.
5. В число книг, упоминаемых в § 30 (запрещающем сочинения, противные добрым нравам), отнести можно большую часть переводимых романов и сладострастных стихотворений, кои начинают наводнять литературу. К запрещению их часто можно найти предлог в неисправности самого слога и тому подобном.
6. Хотя особое будет сделано распоряжение в рассуждение того, что все политические ведомости почерпали сообщаемые ими заграничные известия из одного официального источника; но комитету и за сею мерою наблюсти должно, чтобы ничто, противное уставу в нравственном отношении, появиться в публичных листах не могло. Таков, например, процесс английской королевы. Краткое о нем известие могло быть напечатано, но подробности и слова ее обвинителей, из почтения к высокости ее сана, из уважения даже к ее полу и к добрым нравам, должны были бы, по правилам ныне изданного устава, пройдены в молчании.
7. Извещение министра (по § 59) о сочинителе опасной книги должно было быть учиняемо немедленно и тайно, дабы до сообщения оного министру внутренних дел не мог он укрыться от полиции и закона. Посему каждый цензор, не ожидая в сих случаях заседания комитета, остановленную рукопись со своими примечаниями обязан представить министру духовных дел и народного просвещения. В первом заседании комитета должен он объявить сие собранию, которое до разрешения и хранит дело в тайне.
В сем состоят частные руководства и указания, кои на сей раз почтены для комитета нужными. По времени и обстоятельствам они будут дополняемы и переменяемы.
Господь да укрепит и просветит членов оного на важное их служение, которое да пройдут они безответственно пред правосудием человеческим и Божиим.
ПРИМЕЧАНИЯ
правитьПечатается по: Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению. — СПб., 1889. Т. 1. С. 471—476.
1 То есть с XVII в.